***
Поездка в Екатеринбург проходит без происшествий, исключая лишь невыносимую занятость автора чудной книги. Девушку мотают по различным местам, из одной редакции в другую, по различным офисам издательства. Видите ли, цензура не имеет права пропустить сию работу в свет, причём в одном месте озвучивают одни причины, в другом — иные. Заботы душат Эванс, ведь с утра она ездит и решает недопонятости, а вечером сидит в своём номере в отеле и делает поправки в текст, забыв о всех проблемах. Нынче мысли о произошедшем накануне посещали её лишь перед сном, да и так не давали долго о себе знать — усталость одолевала блондинку. Впрочем, ничего лёгкого в жизни нет, даже если оно кажется таковым на первый взгляд. Андреа проведёт неделю наедине со своим внутренним миром и различными бумагами, а разбираться с остальным станет по приезде домой. У Фейн же жизнь проходила чуть более насыщенно, нежели у первой, и в эмоциональном, и в материалом планах. Если Эванс уже во всю занималась дипломной работой, которую защищать ей более, чем через год, то Эстер требовалось наконец сесть за курсовую и сдать хотя бы её в конце второго семестра. Нынче за рефераты и их отсутствие взялась не только всем известная молодая преподавательница — Раевская Владислава Сергеевна, но и остальные, обеспокоенные собственными заботами. Очевидно, если со сдачей будет тянуть студент — с этим придётся разбираться и преподавателю, чего им очень не хочется в предвкушении отпуска. Ограниченная в общении со своей девушкой, обладательница лазурных глаз пребывала в подавленном состоянии с момента её отъезда. Когда та приехала за своими вещами, как и обещалось, Эстер не сказала ни единого слова, помимо скомканного «Удачи», на что получила такое же невнятное «Спасибо». В этих отношениях настал застой, так сильно давящий на плечи, особенно от мерзкого бессилия. О дате возвращения Андреа она могла лишь догадываться, исходя из её изначальной фразы: «Мне нужно уехать в другой город по работе на неделю». Взяв себя в руки, девушке ни разу не пришлось останавливать себя от ошибки в виде нетерпеливого сообщения или звонка. Чтобы иметь как можно меньше соблазнов, Фейн решила окружить себя друзьями, которые могли бы отвлечь её от собственного сознания. Одним из последствий сего действия, стало проживание Анастасии в стенах квартиры Эванс на время отсутствия последней. Безусловно, провести хоть какое-то время в месте в великолепном районе с шикарным видом на город, заместо замызганного вонючего общежития, захотелось безоговорочно. Демьянова — единственная, кто знает о произошедшем в самых ярких красках, ведь остальным сомнительным подружкам, что больше походят на собутыльников, не рассказать о собственных косяках. Эстер нескрываемо жалела о своём поступке и вечно корила себя, обещая, что не простит себе этого, если это приведёт к расставанию с Андреа. При подруге, очевидно, студентка сдерживала порывы своих эмоций, что иногда могли перерасти в истерику или приступ гнева, зная, что Настасья не станет с ней нянчиться ни при каких обстоятельствах. По её же словам, она та ещё мразь, равнодушная абсолютно ко всем проявлениям эмоций. К людям также, на самом деле, однако человек — существо социальное, ежели не общаться, можно с лёгкостью сойти с ума. Демьянова весьма нестандартный человек не только в силу своей, порой, неприличной прямолинейности и жёсткости. Девушка, что на людях обычно появляется в строгих фраках неприметных оттенков, в неформальной обстановке выглядит несколько иначе. Левая нога забита от бедра до щиколотки полностью, а также татуировками покрыта грудная клетка с правой стороны и частично рука, да и всё в сатанинской тематике. Пентаграммы, рожа Бафомета — наиболее известное лицо сатанизма, кресты, кости, черепа, да и в общем сюжет всей картины смотрится в каком-то смысле жутко. Однако, для сатанистки в своём проявлении — весьма обычно. Дома у своей подруги она ходит в коротких шортах тёмного оттенка и безразмерной футболке с резким готическим принтом. Впрочем, от своей давней знакомой в домашнем стиле особо не отличается. В стенах чужой обители Настасья ведёт себя вполне непосредственно, хотя была здесь всего два раза и то, второй раз продолжался не более получаса. Нынче студентки находились на довольно-таки просторном балконе, на котором обычно весьма тепло, если не открывать окна. Здесь стоит небольшой стеллаж с вещами, которые могут понадобиться нескоро; небольшой диван без спинки и подлокотников, покрытый бежевым пушистым пледом, на коем может поместиться лишь два человека; уютный коврик с длинным ворсом. Недавно стукнуло десять часов вечера, от того на улице уже темно, а сие помещение освещается парой встроенных светильников. — Пиздец, в общем. — Заключает очередной рассказ о собственных чувствах Фейн, распластавшись на мягкой мебели, глядя на ночное небо Москвы. — Бухать надо меньше, Эс. — Первое и единственное, что сказала Настасья в ответ на слова своей подруги, облокотившись на большой подоконник, пялясь вниз из окна, словно выглядывая там что-то. Картина там весьма удручающая, а потому должна в скором времени наскучить заинтересованной. — Это твоя поддержка? — скривившись, бросает слегка негодующий взгляд на спину своей собеседницы девушка, изначально зная, что ничего более красноречивого от неё не дождётся. — Нет, ты знаешь, я не предрасположена к эмпатии, — пожимает плечами обладательница короткой стрижки, говоря так, словно находится вне диалога. — Будучи так же неконтролируемым монстром в нетрезвом состоянии, с успехом могу сказать, что помочь может лишь исключение алкоголя из жизни: полное или частичное. Желательно первое, конечно. — Ты монстр не только в нетрезвом состоянии, Ась, — выплёвывает она, прекрасно зная, что от замечаний такого рода второй ни жарко, ни холодно. Последующая фраза произносится с некой насмешкой и выделением ключевого слова: — Что ж меня одни не-эмпаты окружают? — Верно, чудище страшное я с пелёнок. Кто ещё не-эмпат в твоём окружении? — Демьянова оборачивается, встретившись взглядом с нынешней хозяйкой сей квартиры, передразнив тон, с коим произнесла последняя слово: «не-эмпат». — Андреа. — О-о, нет. Андреа как раз очень чувствительный к чужим переживаниям человек, перенимая эмоции того, с кем ведёт беседу, мгновенно. Пользоваться этим не научилась, да и только. — Усмехнувшись, поясняет студентка, вернувшись к своему изначальному занятию, потянувшись к полке стеллажа, рядом с которым стоит. — А я так смотрю, ты успела изучить мою девушку? — скалится Фейн, вложив в этот жест исключительно шуточный посыл, зная, что бояться какой-либо связи между этими двумя ей точно не стоит. — Безусловно. Быть твоим внутренним демоном и не знать, с кем ты встречаешься, — Безумство! — Смеясь, проговаривает Настасья, доставая из пачки сигарету, в другой руке держа зажигалку. — Дай мне тоже. — Девушка приподнимается, чем привлекает чужое внимание. — Да ну, ты же так усердно пыталась бросить. — Нагло ухмыляется она, вытаскивая ещё одну, обязуя этим жестом Эстер купить той новую пачку. Таковы их порядки. — Моя девушка в другом городе, уверенная, что я ей изменила. Вопросы? — она тут же помрачнела, ощутив ещё более сильное желание закурить. Приняв порцию никотина их девичьих рук, пока та убрала на место упаковку. — Ха-ха, может, в таком случае, подтвердить её уверенность? Третьекурсница звонко отчеканивает два слога и резко наклоняется, приблизившись к своей подруге. Тихонько берёт её за подбородок, поднимая взгляд на себя, в то время как в одних блестит задор, а в других искреннее непонимание. Расстояние между лицами ничтожно, пока Фейн удивлённо хлопает глазами, вторая хищно улыбается, наслаждаясь ступором второй. Жесты такого рода не редкость для Насти, однако каждый раз вызывают шок у прямых зрителей. — Демьянова, ты таблетки забыла принять? — резанула вторая, мгновенно отстранившись и ударив по руке ту. По коже прошлись мурашки от одного осознания, как легко она может изменить человеку, которого безумно любит. — Крыша поехала? — Я шучу, — исподлобья заключает Анастасия, вернувшись в исходное положение, попутно зажигая свою сигарету. — Разглагольствовать твоей девушке, насколько отвратительный ты партнёр, а после трахаться с тобой? Ещё чего. — Ты говорила с Андреа?! Сука, я же просила так не делать. — Рычит Эстер, приняв зажигалку. — Я же вопреки всему окажусь права. — Пошла ты. — Отрезает обладательница алой шевелюры, затянувшись сразу, как подожгла. Она облокачивается о стену, демонстративно оскорблённо устремив свой взгляд в другую сторону. — Да? Давай поспорим?! — с ярым азартом восклицает Демьянова, кажется, забыв о вещице, что находится в её руках. В глазах проблёскивает нездоровый огонёк, который оттолкнул бы кого-угодно, но не Фейн. — На что ты собралась спорить? — напряжённо спрашивает собеседница, всей душой проклиная напротив стоящую за её привычку «вести светские беседы» с девушками своей знакомой. — На пятьдесят тысяч. Ты мне, ежели она сбежит от тебя в течение года с данного момента. — Одержимая внезапной навязчивой идеей, произносит Настя, словно невменяемый монстр, готовый сделать всё ради собственных желаний. Демон, изображённый на её бедре. — Где ты собралась брать такие бабки? — Я уверена в своей победе. Ты как раз отдашь мне всё, что у тебя останется от Эванс. Ну а ежели всё же выйдет так, что вселенской волей она останется с тобой, я продам это. — Докоснувшись до своих серёжек — единственного, что осталось у неё от самого дорого ей человека, продолжая улыбаться, отвечает студентка, чем вызвала потрясение на чужом лице. Это украшение — то, чем она дорожит больше своего бытия. — Ты точно ебанутая. — Ужаснувшись от серьёзности настроя девушки, отклоняется назад та. Обычно Демьянова не позволяет даже смотреть на серебро, надетое на ней круглосуточно, а нынче спокойно говорит, что расстанется с этим. Да она не просто уверена, она даже не рассматривает вариант с собственным проигрышем. — Ебанутая в этом помещении точно не я, если действительно считаешь, что она будет терпеть такую сволочь, как ты. — На губах всё ещё играет ухмылка, однако слова сочатся ядом, проявляющимся в их общении крайне редко. — Спорим. — Решительно выдаёт Эстер, обиженная до глубины души таким отношением своей подруги к ней. Желание увидеть неподдельный ужас и истерику на этом лице, стало омерзительно навязчивым. Эту девушку почти невозможно вывести из себя, так вот она чудная возможность сделать это. — Настоящий мазохист всегда поставит щеку там, где у него есть перспектива получить удар. — Усмехается Настасья, взяв за руку собеседницу, а в последствие разбив рукопожатие. В ответ та отворачивается, вновь затянувшись.***
Сей спор несколько позже забылся. Так, словно его никогда и не было. Впрочем, так было для Фейн, но уж точно не для Демьяновой, построившей свой план, исходящей из её неоспоримой победы над подругой. На самом деле, она была готова дать срок в полгода, уверенная, что произошедшее пару ночей назад в небытие не уйдёт. Ну а даже если так случится, найдётся другая причина, которая послужит ударом битой по голове Эванс — криком о том, что ей нужно бежать от своей девушки. Во всяком случае, всё может выйти не совсем так, как ей хочется, а потому она ограничилась годом, убедившись на всё сто процентов в своей правоте. Несколько дней проживания посторонней в этой квартире закончились весьма быстро. Также быстро, как наступил день приезда истинной хозяйки. Неделя — всего ничего, ежели голова вечно занята какими-то задачами, а на размышления почти нет времени. И неделя — невероятно мучительный срок, если голова извечно забита угнетающими мыслями, не дающими покоя даже после заката. За это время Эстер промотала прошедшее и будущее сотни раз, продумав всевозможные варианты исхода, мучаясь от молчания со стороны человека, который никогда не оставлял её в одиночестве. Однако, она действительно виновата сама, жаловаться не на что, но подавленного состояния и слёз оно не отменяет. Неизвестность давила на плечи сильнее, чем что-либо, ведь Андреа так и не соизволила выйти на связь хотя бы для того, чтобы предупредить о своём возвращении. Казалось, она забыла о существовании человека, ждущего его в этих стенах, давно мысленно расставшись с сожительницей, а то обещание бросив для приличия. Как бы то ни было на самом деле, разум Фейн разъедал её изнутри по собственной воле. Валяясь субботним вечером на диване, не осилив больше часа написания курсовой работы, девушка вновь принялась размышлять о том, как скоро должна вернуться Эванс. Как-никак, прошло уже девять дней, ещё немного, и будет десять. Подруга съехала обратно в общежитие три дня назад и, небеса, лучше бы она осталась здесь до сего момента. Хотя бы не давала студентке уйти в саму себя и придумывать очередные причины, по которым Эванс может задержаться в Екатеринбурге. Решив сделать хоть что-то для того, чтобы не сойти с ума, прежде чем её вторая половинка соизволит вернуться, она поднимается и идёт собираться. Надев на себя максимально неприметную одежду: чёрную водолазку, которой в итоге не будет видно за курткой, и тёмно-синие джинсы. Схватив телефон, наушники и банковскую карточку, она накидывает на себя верхнюю одежду, попутно заказывая такси. Фейн отправилась в место, в коем она весьма часто проводила время с Андреа ещё до того, как они начали встречаться. Это обширный парк недалеко от «Petit Paon», здесь нет никаких детских площадок или ларьков с провизией, да даже не все улочки освещаются после заката, что уж говорить об остальном спонсировании. Непонятно, чем этот сквер — обитель алкашей и наркоманов, понравился двум девушкам, да и не только. Вероятно, своей великолепной природой: небольшим прудом, где водятся утки в тёплое время; посадками деревьев, до жути напоминающими лес; поросшим травой бордюром; птицами, что также невыносимо любят петь здесь свои серенады. Здесь действительно уютно, а всякие недолюди встречаются крайне редко, так что за собственную сохранность можно особо не беспокоиться. Но не в тёмное время суток. Надев наушники и включив плейлист желаемой музыки, девушка покинула машину и вошла в парк. Вряд ли простая смена обстановки поможет ей меньше думать, но идти в людные места, вроде клуба, ей точно не захочется в ближайшие месяц точно. Нынче всё ещё холодно, но не настолько, чтобы пренебрегать прогулками на свежем воздухе. Фейн пялится в асфальт, не обращая внимания на окружающий мир, к тому же, в ушах едва ли не на полной громкости играет какая-то песня, ей точно не до того, что вокруг. Вспоминая, как она ступала по этим дорожкам не в компании самой себя, возникает более острое желание сохранить отношения, в коих она пока находится. Пожалуй, ещё ни разу Эстер не любила кого-то настолько сильно. Быть готовой отказаться от всего, что было привычным, ради одного человека. Ради одной невысокой девушки с крашенными серебристыми локонами, с чудной фигурой, к которой прикасаться — одно удовольствие, с глубочайшими глазами, словно густая непроходимая тайга. Ради этого искреннего добродушия, нескончаемой заботы и умиротворённого молчания, редко разбиваемого внезапными шутками и звонким заливистым смехом. Вероятно, вела бы Фейн личный дневник, писала бы об Эванс так… как писала она о своей бывшей. А если они расстанутся, Андреа уйдёт к Владиславе, ведь в ней столько сомнений. Думать об этом страшно, студентка даже предположить не может, как отреагирует, если такое всё-таки произойдёт. Мелодия резко останавливается, кажется, телефон завис или закончилась подписка на прослушивание музыки. Или это попытка судьбы уберечь собственное дитя от опасности. Она и сама не заметила, как забрела на одну из тех тропинок, на коих нет фонаре. Здесь не совсем темно, тусклый далёкий свет всё же доходит, но его недостаточно. Сняв наушники, девушка слышит: — Поглядите, это же Эстер! — Восклицает студент журфака 4 курса — Артём Виноградов, выходящий из-за деревьев, пялясь на даму. Он невысок ростом, чуть полноват, а также у него вечно выбритая налысо голова. — Ты чё там забыл? — бросает обладательницы лазурных глаз, убирая телефон и наушники в карман, предвкушая невероятно приятный диалог с этим выродком. — Яйца свои потерял? — Ща ты по ебалу отхватишь за такой базар, баба. — Скалится юноша, выйдя прямо перед своей целью, остановившись в паре метров от неё. — Кто ещё отхва… Фраза обрывается внезапно. Девушка чувствует сильный больной толчок в спину, от чего незамедлительно валится на асфальт, успев лишь повернуть голову и подложить под неё ладонь, однако и это несильно помогло. Удар пришёлся по челюсти, расцарапав шершавым бетоном щеку и руку, впрочем, и всё остальное тело пронзила терпимая, но неожиданная боль. Ей не дали опомниться, как тушку переворачивают на спину, толкнув в плечо. Ещё мгновение и чужая нижняя конечность встаёт в районе солнечного сплетения, а вторая, принадлежащая тому, кто пнул её ногой в спину секундами ранее, останавливается на коленной чашечке, угрожая сломать её, ежели студентка попытается что-то вытворить. — Слышь, лесбуха, таким, как ты, место в аду. Вы, пидорасы, портите представление о нормальных людях. — Цедит Артём, наклонившись к своей жертве, пока второй следит за тем, чтобы та лежала смирно. — Пидрила, блять. — Шипит она, ошеломлённая и разгневанная происходящим, в то время, как к горлу подкатывает ком, а глаза наполняются слезами. — Я пидрила? Я потом и твою страпонщицу ёбну, как тебя. — Проговаривает тот, достав из кармана нож-бабочку, за мгновение развернув его и попытавшись поднести к девичьему горлу. -Тем временем- — Да, Андреа, я понял. Завтра заберу тебя. — Произносит Дмитрий, ступая из ресторана своих родителей домой по привычной ему дороге — через парк неподалёку. — Только не говори никому, пожалуйста. Тем более Эстер. — Прежде чем юноша задал очевидный вопрос, отвечает из телефона девушка, уже подготовившаяся ко сну. — Я догадался. Так, погоди-ка, — студент, всматривающийся в тёмную часть сквера, замечает знакомую фигуру и в последствие чьи-то отдалённые голоса. — Девушка твоя, что ли? — Эстер? Где? — слышится обеспокоенно из динамиков. — Ебать, вот я урод. Я перезвоню. — Произносит он и сбрасывает вызов, так и не услышав звонкое: «Что происходит?!». Романов срывается с места, узнав не только девичью фигуру, но и остальные две, что уже повалили девушку наземь. Он предполагал, что такое может произойти, но искренне надеялся, что Фейн достаточно научена от своей сожительницы правилам, которым необходимо следовать, если ты находишься в однополых отношениях. Увы, он не учёл последние обстоятельства и состояние двух составляющих сего союза. Буквально подлетев к студентам, одним ужасно сильным ударом, он выбивает из колеи юношу, чья личность скрыта медицинской маской для тех, кто с ним не учится. Он отшатывается в сторону и после ещё одного в челюсть, валится на землю, схватившись за лицо. Второго же, что представляет для дамы наибольшую опасность, он хватает за шкирку и оттаскивает от замершей от страха. Крепко сжимает запястье того, в коей руке покоится холодное оружие, едва ли не силой заставляя того отступить и выпустить из ладони орудие. Ошеломлённый от внезапного нападения, Артём шокировано пялится на брюнета и разжимает ладонь, после чего успешно получает удар, в результате которого остаётся со сломанным носом. Как только представилась возможность, Фейн вскакивает на ноги, отходя на несколько шагов назад, стараясь опомниться от лезвия, приставленного к её шее. Держится за горло, восстанавливая дыхание, и наблюдает, как звери получают по заслугам. — Ты тоже пидор, да?! — выдал парень, минутой назад лишившись своего единственного преимущества, что сейчас лежало в сложенном состоянии в кармане Димы. — Если я пидор, тебя первого выебу. Пошли вон отсюда, ещё раз увижу рядом с ней или Андреа, посажу нахер. — Рявкает брюнет, едва держась от того, чтобы не зарядить Виноградову по роже ещё раз. — Только приблизься к ней, уёбище! — Встревает разъярённая Эстер, вспомнив слова лысого студента. Только она хотела направиться к парням, Дмитрий останавливает её, перехватив за талию и удержав от объективной ошибки. — Стой! Угомонись. — Твёрдо произносит он в то время, как виновники, собрав все свои косточки, торопятся уйти, пока не отхватили ещё и от разгневанной девушки, чей удар не сильно слабее четверокурсника. — Андреа не говорила тебе, что по ночам гулять в безлюдных местах — плохая идея? Мало, могут такие животные встретиться, есть те, кому никакие девушки не дают. А в твоём случае это будет двойной катастрофой. — Сама разберусь. Не было бы у него ножа, сам бы по ебалу получил. — Отстранившись от студента, цедит обладательница дредов, прикоснувшись к раненой щеке, где, вероятнее всего, помимо неглубокой царапины останется ещё и синяк. — У него мог быть ствол, тогда и я бы мало чем помог, — хмурится юноша, недовольный столь неблагоприятной реакцией с её стороны, хотя в последнее время она редко обращается к нему доброжелательно. — Почему ты здесь в такое время? — Прогуляться решила. Я же не знала, что этих уёбков встречу. Откуда они знают вообще? — недовольно шипит она, предвкушая свои мучения с этой травмой. — Моя ошибка: говорил о вас в шаговой доступности с ними, когда опомнился, уже было поздно. Я надеялся, что они не услышали. — Виновато почесав затылок, признаётся он. — Ясно. Для чего правила устанавливали — непонятно. — Я могу предъявить тебе тоже самое. Ладно, пойдём я тебя до выхода провожу, посажу на такси. Я сегодня на своих двух. — Проговаривает парень и делает несколько шагов в нужную сторону. Вторая долго не медлит, помявшись, ступает за другом своей девушки, едва держась на ногах от ужаса, который никак её не покидает. Пусть, со стороны того особо не видно, внутри у неё всё клокочет, а холод от лезвия, что могло лишить её жизни пару минут назад, до сих пор ощущается на коже. Безусловно, будь на месте Дмитрия кто-то, с кем она общается чуть ближе, она вела бы себя менее сдержанно, нежели сейчас, идя позади своего спасителя. Гнетущую тишину их компании лишь один раз прервал телефонный звонок Романову, оставленный без внимания. Он лишь сбросил и напечатал сообщение тому, кто так хотел получить его внимание в этот вечер. Ах, если бы Эстер знала, кто звонит ему, вероятно, впала бы в отчаяние, ведь именно Дима должен завтра забрать с аэропорта свою подругу. В то время, как Фейн даже не сообщили о её возвращении.***
«Дёргается глаз и дрожи-ит, мимо проходя, когда я вижу. Разрывает и кринжи-ит, если ты гуляешь с моим бывшим. Сколько выпито вина-а, в одиночестве пустует кружка. Это не твоя вина-а, это просто женская дружба»