Шаттердом на Уллындо

Ну, конечно же, это был Чон Чонгук уже неделю воющий с водорослями. — Что? — орал на него мокрый до кончиков ногтей Мин Юнги, — Героем решил стать? На подвиги потянуло? Придурок малолетний! Намджун, тоже мокрый насквозь, старшего лейтенанта не останавливал. Потому что Юнги был прав. Никакая морская капуста в мире не стоит жизни. — Какого хрена? — если уж Юнги входил в раж, его было не заткнуть. Поэтому Ким Намджун молча тащил обоих (и рядового Чона, и своего лейтенанта) в медблок. А Мин Юнги все не унимался: — Я спрашиваю, какого хрена, рядовой?! Сирены не слышал? Так ты ж вроде из Пусана! Должен знать сигнал звукового оповещения!!! Чон Чонгука они выловили где-то в метрах двухстах от основного здания. Он уцепился за хлипкий декоративный заборчик, пытаясь удержаться на месте. Заборчик держался в земле только на силе воле рядового Чона. И как только они с Юнги отодрали руки Чонгука от металлических завитков, тут же взвился в воздух. Намджун, будучи тяжелее рядового килограмм на дюжину килограмм, и то передвигался с трудом. А Юнги, наверное, держали у земли злоба и чувство ответственности. — Работу жалко, — пробормотал Чонгук разбитыми губами. Крупный песок с примесью ракушечника, которым были посыпаны дорожки в части, как наждаком прошелся по его лицу и рукам. — Идиот!!! — вопль Мин Юнги эхом отразился от высоких металлических стен. — Я неделю с ними возился! С этими водр… водорсл… С капустой этой. — Убил бы тебя, кретина, но ты в списочном составе! Ноги у рядового Чона подогнулись, и он тяжело осел на пол, увлекая за собой лейтенанта. Ким Намджун выпустил их из рук, и выпрямился. — Правда, тэви-ним Ким?! — от улыбки у Чон Чонгука лопнула губа, и тонкая струйка крови потекла вниз, по серому от грязи подбородку. — Я остаюсь?! — Еще одна такая выходка, и вылетишь с Уллындо, как пробка, — Юнги соскреб себя с пола, и подхватил рядового под руку, Намджун пристроился с другой стороны. Так они и ввалились в чистое и сверкающее медицинское королевство Ким Тэхена. — Стоять! — оказывается, Ким Тэхен из одного агрегатного состояния в другое умел переходить мгновенно, почище любого спецназовца. Вот только что он сидел, закинув ноги на стол, задумчиво швыряя скрепки в какой-то лоток, а вот он уже стоит около них, натягивая на руки перчатки. — Сюда, — кивнул на кушетку доктор, и они послушно усаживают туда Чон Чонгука. — Как же вас угораздило? — Ким Тэхен осторожно потрогал стесанную скулу. На перчатках остались следы крови. Чонгук охнул и заметно накренился, бледнея на глазах. — Ловите… — Намджун бросился к рядовому, Юнги вслед за ним, но доктор уже поймал незадачливого новобранца и довольно ловко уложил его на кушетку. — Ботинки снимите, — скомандовал он, — и вот тот валик под ноги. Не флюктуируйте, ради Бога. Обычный обморок. Мальчик просто боится крови. *** Чонгук вообще все происходящее воспринимал, как неудачный стрим, снимаемый камерой не в фокусе. Резкость появилась, когда под нос ему сунули ватку с нашатырем. Тогда мир обрел резкость и краски, причем такие яркие, что Чонгук не смог сдержать стона — настолько били по глазам бестеневые лампы. — Зажмурься, — посоветовал голос Ким Тэхена, и Чонгук послушался. — Сейчас привыкнешь. Прохладные пальцы пробежались по его ребрам — Чонгук дернулся было, но резкой боли не было. Так… ныло что-то в подреберье, и саднил бок. Доктор Ким (“Тэхе-е-е-е-ен, — про себя блаженно пропел Чонгук, — такое красивое имя. И он красивыыыыый!”) почему-то хихикал, осматривая его. Чон Чонгук глаз не открывал, поэтому не мог насладиться красотой своего врача. — Зелен еще наслаждаться, — пробормотал голос лейтенанта Мина. Неплохого парня, вообще-то, но ужасно несправедливого. Вместо того, чтобы признать его, Чонгука, достоинства, засунул его к этим проклятым водорослям. — Эй! Ты, бессмертный что ли?! Мин Юнги все-таки сварливый засранец — решил Чон Чонгук — а вот доктор Ким, да и капитан Ким тоже, очень приятно смеются. Но тут бок стало страшно печь, а потом стало немного больно, а потом уже много. Боль запульсировала под зажмуренными веками. Он распахнул глаза, пытаясь высказать свои претензии миру, но пелена слез размыла все вокруг. А потом из тумана выплыл доктор Ким и, ласково улыбнувшись, сказал: — Все, уже все… Ты, молодец, — и погладил по голове. — Сейчас поспишь немного, и будешь, как новенький. — Такой красивый, — пробормотал Чонгук, — и добрый, и… Какой доктор еще, он не успел договорить, потому что уснул.