Богиня мудрости и стратегии

— Ты не думаешь, что было бы безопаснее устроить поединок где-то на твердой поверхности одного из миров, а не на ветвях Мирового древа? — выгнул брови Хеймдалль, смиряя взглядом воинственно настроенную жену.       Он согласился провести с ней тренировочный бой. В ее голове он нашел сотни объяснений этому ритуалу из ее спартанской подготовки. Это как-то должно было помочь ей настроиться на битву, найти путь, не действовать под влиянием эмоций и не совершать ошибок. Хеймдалль не мог этого понять. Для него все было очевидно — Один не должен жить. И почему это не могла принять София? Всеотец обманул и подставил отца Хеймдалля, наверняка он виноват и в смерти матери, он убил многих в попытках остановить то, что невозможно остановить, он убил и ее друга, этого гнома-кузнеца. Но девушка отчего-то все равно готова была для начала помахать копьем перед тем, как идти войной на Асгард. Хеймдалль не понимал этого ритуала, но согласился.       Как обычно это бывает, София не разговаривала во время битв и тренировок, даже думала какими-то отрывками, а ее намерения были такими странными, в голове постоянно проскакивало сотни вариантов и какой из них выберет девушка было не всегда понятно сразу. Хеймдалль мог многое предугадать, мог отскочить и увернуться, но и удары он тоже пропускал, как бы сильно это не било по самооценке, но его жена была хорошо в битвах… И постели…       Сейчас асу стало понятно, почему большинство молодых людей не могут… удовлетворить свои пошлости и постоянно фантазируют о второй половинке. Это всегда его раздражало. Больно надо ему слушать в голове чужие стоны или видеть мерзкие представления и похождения других. Но с появлением Софии в его жизни он понял, что сам невольно стал таким же. Жены было мало, ну и тот накопленных опыт из чужих мыслей и воспоминаний только еще больше увеличивали его жажду к ней. А это и правда была жажда. Он старался сдерживать себя, потому что она оставалась невинным цветком, нежным и хрупким, ну, в этом плане, а так она могла и кого-нибудь убить, не моргнув. Но только в постели она была… настолько желанна, что ему хотелось еще и еще.       И сама девушка тоже поддерживала это желание. В ее мыслях часто всплывали их общие моменты, их ночи и ласки. Она думала с вожделением о муже, отчего у Хеймдалля появлялась самодовольная улыбка, а сердце гулко отдавалось в груди. Но София быстро отгоняла эти мысли, потому что стеснялась. Под его пристальным взглядом она краснела и отводила в сторону серые глаза, а парень не мог ею налюбоваться. Плотские утехи были невероятны именно с ней, а самое главное им было хорошо вдвоем и вне постели. Хеймдалль старался ценить это, как-то ухаживать за ней, но ему ведь и надо держать лицо.       Он успел уловить мысли этой шайки противников Одина. Все они думали, что Хеймдалль наконец измениться благодаря Софии, что он станет лучше, что она его изменит. Но куда уж лучше? Да и не собирается он плясать под дудку женщины! Он не Тор, чтобы в его семье большим умом обладала жена, как Сиф! Каким бы он не был, он остается главой. Такие чужие мысли его раздражали! Так думал Всеотец, мол: Хеймдалль, ей не стоит доверять, а ее речи и будут направлены на твое сердце и разум, не слушай ее, ведь тебе-то я могу доверять… Ас хотел выкинуть каждое его слово из своей головы. Потому что София оказалась другая, он не смог ее предугадать, не смог предсказать, греческая полубогиня мудрости не собиралась подговаривать Хеймдалля, она просто открыла ему свое сердце, и он не знал, чем за такое отплатить, кроме как открыть свое сердце в ответ.       Отвлекшись на эти мысли, Хеймдалль чуть не пропустил удар в плечо. София упорно наступала на него, размахивая копьем, или же подкидывая его, размножая оружие и загоняя парня в только ей понятные ловушки. Ас снова обратил взор в ее голову. Сожаление. Очень много сожаления. Там она вспоминает о Моди и Магни, этих дурачков — сынов Тора, которые и вдвоем-то не смогли одолеть Кратоса, а у того тогда еще не было этого копья!       Потом в ее голове промелькнули мысли и о Бальдре. Здесь Хеймдалль не знал соглашаться с ней или нет. Этот безумец был весел и порой не предсказуем, его легко было обмануть или заставить что-то делать, но в то же время ас ощущал к нему единственному хоть какие-то родственные чувства. Они вместе тренировались, вместе воевали, шутили и в какой-то степени учились. Хоть ум конечно же достался Хеймдаллю, в то время как Бальдр заполучил неуязвимость. Мог ли он сказать, что горюет по брату? По когда-то брату? В выборе из Фрейи и Бальдра он предпочел бы не выбирать вовсе, а посмотреть, что будет потом. Хоть с корыстной точки зрения Фрейя более полезна.       В голове же Софии уже мелькали мысли о семье Тора и о самом громовержце. Из ее мыслей Хеймдалль знал, что именно Тору предрешено убить Кратоса. Это и хотел предотвратить малец, когда посещал Асгард. Переживаний жены насчет возможных смертей Хеймдалль не поддерживал. Сейчас было плевать на всех, кто встанет между ним и целью — смертью Всеотца. Но девушку это почему-то заботило.       Потом она-таки вспомнила про своего синего друга. Хеймдалль снова увернулся от сильного удара, лишь мельком улавливая ее теплые и светлые воспоминания об этом гноме, теперь покрытые налетом грусти и сожаления. В ее голове давно был найден ответ, почему она не смогла помочь ему вылечиться — потому что у него нет какой-то части души, но она продолжала корить себя за то, что могла сделать хоть что-то, но ничего не сделала.       Хеймдалль ждал, когда в Софии проснется то самое чувство гнева и безысходности, когда она захочет мести и крови. Но в ней росла только боль, только поедающее изнутри чувство, что она может потерять в новой битве еще больше, чем уже потеряла. Этого ас не ожидал. С ее стороны виднелась перспектива того, что ее дядя и муж могут погибнуть в этой войне, что брат может запутаться и выбрать не тот путь, что она сама может не выйти победителем из этой битвы. — Я думал, вас учили рисковать собой и проявлять геройские наклонности везде…       Зря он это сказал. Это окунуло ее в старые сожаления о былом времени, когда она воевала по чужой указке и убивала любого на своем пути. Хеймдалль вздохнул, ставя блок, параллельно стараясь поставить подножку. Девушка уворачивалась и крутилась вокруг него в своем собственном танце с оружием. — Разве не в этом и смысл? — спросил он, отбирая очередное копье из ее рук. — Учиться на своих ошибках? — она удивленно замерла, слушая. — Ты знаешь, что такое месть и что она делает с людьми. Так может именно сейчас ты сможешь остановить ее в нужный момент?       София сделала глубокий вдох, обдумывая его слова. Он решил воспользоваться заминкой и, перескочив в бок, перекинул ножны в левую руку, собираясь ударить ее по ногам. Но в ее руке снова возникло копье и воткнулось в землю, предотвращая его удар. По округе разнесся звон. Хеймдалль оскалился, отмечая в который раз, что жена — хороший воин.       Она замерла, и он не спешил нападать снова, наблюдая за потоком ее мыслей. Оказывается, его речь произвела на нее впечатление. Теперь София спешила не корить себя или вспоминать все свои проступки. Теперь она выстраивала план дальнейшего действия, предполагая, чем займутся брат и дядя.       Вот в ее голове промелькнули мысли о том, что дядя в любом случае вернется и будет мстить. Скорее всего отец и сын направились на поиски гнома, брата того, которого убил Один. София даже немного поразмышляла, где они могут его найти, но быстро отмела это, прекрасно понимая, что сейчас гном не настроен на какой-либо разговор. Хеймдалль мысленно согласился с женой. Он видел много пораженных горем асов, ванов, эльфов и людей… Сам в какой-то степени оказался на их месте, когда узнал о смерти настоящего отца. В таком состоянии никто не способен нормально мыслить, взор застилают жажда мести и боль.       Потом она начала припоминать все эти пророчества, которые находил малец. Тут Хеймдалль недовольно нахмурился. По сути их армия не увеличится, потому что ваны не желают воевать с Асгардом, в Нифльхейме, Муспельхейме и Хельхейме бойцов найти проблематично, как и в Мидгарде, темные и светлые эльфы сами заняты в собственных распрях, Один до смерти запугал гномов, а асы не пойдут против собственного Короля. Получается, у них нет армии, как было обещано в пророчестве, как сам себе придумал Хеймдалль, ведь со стороны Всеотца всегда звучали речи, что у них много врагов, но на деле оказалось, что их практически не осталось. — Надо поговорить с Фрейей… — А как же великаны? — спросил он. — Они все давно мертвы, — вздохнула девушка, убирая копье. — Нам сможет помочь Сюрт. Огненный великан, именно он по пророчеству уничтожает Асгард… — С ним пусть идет разговаривать твой брательник, — фыркнул Хеймдалль. — У меня натянутые отношения с йотунами… — Интересно почему, — хмыкнула она. — Мог бы предложить тебе об этом рассказать позже, но и позже я не захочу об этом рассказывать, — развернулся к дому парень. — Ну так ты идешь? — Куда же я денусь? — Например, пойдешь в Мидгард и не будешь лезть в это дело. — С чего это вдруг? — перехватила она его руку, разворачивая обратно и гневно сверля глазами. — С того, что это не твоя битва. — Была. Была не моей, а теперь стала моей. — И это все из-за этого гнома? — выгнул скептически бровь он. — Еще из-за неугомонных родственников и, не поверишь! Такого же неугомонного мужа! — вздохнула София, закатывая глаза. — Эти мужчины такие глупые! Все стремятся умереть… — Кто бы говорил! — включился в ее игру Хеймдалль, сжимая ее руку и поглаживая браслет. — Сама же выбрала такого мужа… Возврату не подлежит, — пожал плечами он, уводя ее в дом. — А кто сказал, что я собираюсь его возвращать? Просто иногда надо по голове хорошенько стукнуть, чтобы все правильно заработало… — Рукоприкладство? В другом случае я бы одобрил такой подход. — Это в каком таком случае? — шуточно надула губки она. — Я в свою сторону не потерплю кулаков! — Я сам не потерплю, чтобы в твою сторону кто-то размахивал кулаками. Ты моя жена, и я смогу тебя защитить… — Даже от самого себя? — Я что совсем по-твоему аморальный ублюдок, чтобы бить собственную жену? — возмущался уже он по-настоящему. — Да я уж без понятия, какие у вас тут обычаи семейной жизни, — в ее голове Хеймдалль нашел ответ на свой вопрос, а именно воспоминание об избитом Моди. — Я не собираюсь уподобляться вонючему пьяному шару под именем Тор! — даже разозлился ас. — Если этот… смог до такого докатиться, то это не значит, что и я тоже. Напомню, что мы с ним не одна семья… — Ладно-ладно, — положила она руку ему на плечо, мягко поглаживая. — Я поняла, что ты у меня идеальный, самый благородный и правильный… — Чувствую сарказм в твоих словах… — Так не нюхай, — ухмыльнулась она, первая заскакивая в дом гномов.       Хеймдалль даже не знал злиться или смеяться. Кажется, только его София может так легко поставить его в тупик и заткнуть всего парой фраз. Но это в ней ему невероятно нравилось. Их перепалки были чем-то особенным, больше всего ему нравилось, когда она с таким блеском в глазах отстаивала свои идеи или так быстро и живо думала, что он не успевал считывать ее мысли, и как она только не путалась? Хотя ему все-таки сложнее, фактически он не только умудряется высказать свои идеи, но и успевает порыться в ее голове, тем самым не запутывается в аргументах сразу в двух головах.       Голова жены просто невероятный кладезь таких живых и странных мыслей. Она не заурядна, как большинство женщин и вояк, которых повстречал Хеймдалль. А ее странный ход мыслей иногда даже для него сложен, она умудряется мыслить сразу в нескольких измерениях, подстраивая истории под разные полюсы восприятия и отображая их на собственное греческое мировоззрение, но и также на мировоззрение всех тех народов, которых повстречала за времена своих путешествий. — Кратос не вернулся? — сразу же с порога спросила Фрейя, не поднимая глаз от карт. — Я страж Асгарда, — хмыкнул Хеймдалль. — И знаю каждый камешек в царстве… Думаю, тебе стоит попросить моей помощи в планировании атаки, а не Кратоса, Фригг… — Окрестности Асгарда я и сама не плохо знаю, — сразу же ощетинилась богиня. — И я Фрейя! — А нам точно этот необходим? — поддакнул сбоку ее братец Фрейер. — Для начала тебе необходимы мозги, — оскалился ас. — А я помимо стража еще и являюсь хранителем Гьяллархорна. Так что, да. Я вам необходим… — Дорогой, — придержала его София, — мы вроде договаривались, что ты будешь более благосклонен… — Не припомню такого, — отмахнулся парень, отходя к карте. — Итак, плана у вас нет, я правильно понимаю? — Есть, — нахмурилась Фрейя. — Мы… — Нападете в лоб из храма Тюра? — криво усмехнулся Хеймдалль, беря яблоко со стола. — Потрясающая идея! Особенно с учетом того, что вы держали предателя в своих рядах, и он в курсе, что вы задумали… Получается, ты не так и хороша в магии, что не смогла понять, кто рядом с тобой находится? — Я тоже не распознала Одина, — сложила руки на груди София, подходя к нему. — И даже поспособствовала его проникновению в наши ряды… — Да ты-то только начинающий маг, что с тебя взять? — Я могу тебя сжечь, — сверкнули серые глазки жены, а в них Хеймдалль увидел ее мысли о том, как она поджигает его одежду. — Сама же потом лечить и зашивать будешь, — улыбался он на ее попытки его запугать. — Но ведь в этом и смысл? Учиться на своих ошибках? — Поджечь меня будет огромная ошибка, — поддакнул ас. — Вы всегда такие милые или нам повезло? — хмыкнул Фрейер. — Лично тебе повезло, что ты жив еще… — Хеймдалль! — Что, дорогая? — повернулся снова к ней парень, стараясь состроить самое милое лицо, жаль яблоко мешало. — Хватит со всеми ругаться! — Они первые начали, — пытался оправдываться он, но на ее серьезный взгляд оставалось только закатить глаза и поднять ладони вверх. — Так что насчет плана? — напомнила Фрейя. — Есть альтернатива? — По сути нет, — кивнул ас, а после предостерегая недовольные и возмущенные вопли, продолжил. — Один многие годы, а особенно последнее время налегал на гномов, чтобы они создали ему оборонительное оружие, что-то вроде катапульт… — Много? — спросила София, вставая тоже около карты. — Вдоль всей стены, — указал он на карте, откусывая яблоко. — Также скорее всего он выставит мидгардцев в первые ряды… — Что они там делают? — удивился Фрейер. — Один предоставил им убежище, когда в Мидгарде стало не безопасно, — пояснила жена. — И в нужный момент он запросит плату за свою щедрость… — Он думает, что это нас остановит, — недовольно хмурилась Фрейя. — Это и должно нас остановить, — покачала голова София. — Это невинные люди, их надо увести от места битвы! — И простых асов, — кивнул Хеймдалль, наслаждаясь моментом триумфа над этими ванами, которые только сейчас начали осознавать свою жестокость. — Я знаю несколько уязвимых мест в стене, где мы сможем их вывести к храму… — Через эти проходы сможем и мы попасть в Асгард, — подхватила мысль Фрейя. — Сможем, — согласился Хеймдалль, — попасть внутрь и убить Одина. — Ты с таким рвением готов убить его? — сомневался Фрейер. — Он же тебя воспитал… — Думаешь, я шпион или предатель? — хмыкнул ас. — Думаешь, я здесь по приказу Всеотца, выполняю его очередное поручение и мучаю бедную девушку, любви которой я не достоин? Хочешь спасти ее из моих рук, от такого плохого и злобного меня? — Хеймдалль шаг за шагом приближался к нему. — Думаешь, что сможешь ей открыть глаза на меня? Я все вижу! Вижу твои мысли насчет меня и насчет моей жены! — У Хеймдалля есть причины и мотивы желать смерти Одину, — попыталась оттащить его от вана София. — Я ему верю и доверяю. — Хорошо, — кивнула Фрейя. — Что? — недовольно посмотрел в ее сторону Фрейер. — Иногда любовь и правда оказывается силой, способной покорить непреступные горы и сердца… — Пф! — фыркнул ее братец, отходя к окну.       Хеймдалль довольно оскалился. Он победил в этом немом соревновании, пусть даже если эта богиня ванов несла какую-то чушь на фоне, но он выиграл, и приз, прекрасная греческая полубогиня досталась ему. Хотя по сути она давно уже его… И это он хотел снова ощутить, почувствовать вкус победы… — Что насчет Сюрта? — спросил он у Фрейи. — Для начала его нужно найти в Муспельхейме и убедить помочь… — Ясно, — кивнул ас, не дослушав. — Думаю, Кратос и этот… — Атрей, — напомнила богиня. — Ага, именно он. Они с этим справятся, — отмахнулся парень, стараясь побыстрее закончить разговор. — Кого еще вы хотите призвать в армию? — Ваны и Гномы нас не поддержат, — кивнула она. — Я постараюсь убедить эльфов, — крикнул из угла комнаты Фрейер. — Я поговорю с валькириями, — ответила Фрейя. — Хильдисвини отправлю в Хельхейм… — Ясно, — снова перебил ее Хеймдалль. — Нам надо выспаться, а потом мы проберемся в Асгард и постараемся организовать асов и людей для эвакуации… — Проберетесь? — Хеймдалль умеет… — У меня свои методы, — перебил жену парень, уводя ее в комнату. — Так вы отправитесь в Асгард? — крикнула вслед Фрейя. — Отдохнем и отправимся, — устало закатил глаза Хеймдалль, заталкивая Софию в комнату и закрывая дверь. — А теперь, женушка, пора приступить к моему желанию, — шептал он, довольно улыбаясь на ее растрепанный и слегка удивленный вид. — Ты хочешь спать? — моргала она, тоже шепча. — Я хочу тебя, — приблизился он ближе, наклоняясь к самому ее ушку. — Раздевайся. — Приказал он, отходя к кровати.       Он уселся на лежанку и стал ждать, когда его покрасневшая жена начнет снимать с себя одежду. Боковым зрением он уловил свет от окна и понял, что делить это зрелище ни с кем не собирается. Хеймдалль встал и, захватив несколько тряпок с постели, завешал ими окно. Повернувшись обратно, он обнаружил, что София также неуверенно мнется у двери. — Хейм… — Нормальный сейчас момент, — нахмурился он, подходя и устраивая свои руки на ее талии. — Я бы попросил тебя еще погромче стонать, как ты любишь, чтобы этот наглый ван знал… — Хеймдалль! — шикнула она на него, краснея с большей силой. — Ох, детка, — расплылся в улыбке он. — Ты вспомнила прошлый раз, когда я просил тебя быть потише? Развратная малышка, — руки спустились ниже на попку, обтянутую бриджами. — Сегодня я хочу, чтобы ты исполнила мое желание… Оно чем-то схоже с тем, только теперь все окажется в твоих руках, а точнее ротике… Раздевайся.       Он снова отступил, наслаждаясь ее замешательством, красными щеками и паникой в голове. София боялась и стеснялась. Его намеки она поняла, но пока не понимала, как реагировать. Хеймдалль видел в ее мыслях воспоминания о его размерах, окутанные чувствами предвкушения и страха, а еще он прекрасно заметил, как она сглотнула, ее серые глазки пошло блеснули и начали темнеть. Парень уже сам сгорал от желания. Одной мысли хватило, чтобы довести его до нужного состояния возбуждения, а эти самые мысли в призме милой головушки жены… Будь в жизни кто-нибудь выше богов Асгарда, он им бы помолился, чтобы ему дали больше сил и терпения.       София в это время потянулась к тунике и броне. Послышался звон метала. Она снимает наплечники, нагрудник, торс. Пока просто складывает их на бочку. Под грудой метала виднеется простая белая рубаха. Жаль, что она оказывается слишком плотной, отчего Хеймдаллю не удается подсмотреть любимые изгибы тела, правда их он может вообразить себе и просто так по памяти, но увидеть их вживую ему нравится больше. После девушка откладывает в сторону щит, снимает пояс с сумками. Бросает стеснительный взгляд на него, когда время подходит снять рубаху.       Хеймдалль в предвкушении. Он уже полулежит на кушетке, раздвинув широко ноги, чтобы хоть как-то облегчить давление на ширинку, ну и чтобы она видела, что он готов. Девушку это смущает, и она решает отвернуться. — Смотри на меня, — приказывает снова он, не узнавая свой голос, пусть это будет такой шепот, а не хрип.       София покорно поворачивается лицом к нему и тянет края рубахи вверх. Ее кожа блестит в теплом свете свечи. Хеймдалль отмечает, что возможно очень даже зря он затеял эту игру, потому что сейчас хотелось не смотреть на это великолепие, а трогать, сжимать, целовать…       Девушка уже переместила руки на свои сраные бинты. Ас когда-нибудь их сожжет, чтоб она больше не смела закрывать от него свою грудь. А сейчас так и вовсе! Она что издевается над ним? Он столько раз просто срывал их с нее, а сейчас она решила слой за слоем их просто разматывать! Хеймдалль тяжело вздохнул, перемещая руку на выпуклость в брюках. Что делает с ним! Приходится сжимать собственное желание, наблюдая за ее подрагивающей грудью с… Он непроизвольно даже зашипел от резкого нажатия на брюки. Потому что у нее так привлекательно и пошло торчали твердые горошинки сосков.       Вот ее ручки… ручки, на одной из которых его обручальный браслет, а на второй кольцо Драупнир! Ручки потянулись к кромке бридж, а после начали медленно спускать их вниз. Хеймдалль решил не отставать и тоже рывком отстегнул оружие вместе с поясом, откидывая их возле кровати, а после приспуская брюки до необходимого уровня. Ее глаза сверкнули, замечая его стоящий колом член. — Поторопись, куколка, — прохрипел снова он, проводя рукой по длине. — А то не получишь сладкого…       Ее глаза слегка округлились, но уже были темнее ночи. Откинув сапоги и бриджи, она осталась голой перед ним. От этого вида он довольно выдохнул, скалясь. Пальцем подозвал к себе ближе. София аккуратно подошла, боясь делать лишних движений, чтобы не трясти грудью и не создавать трение между ног. — Тебе придется встать на колени… — начал он и даже не успел закончить, когда она уже опускалась перед ним на колени. — Открой ротик…       Замечая в ее мыслях страх, он решил поступить по-другому. Он притянул ее голову к своему члену. София послушно открыла рот, жмуря глаза. Но он не спешил. После нескольких мгновений, когда ничего не происходило, она открыла глаза, смотря на него с вопросом. — Предоставляю тебе полную свободу действия, дорогая, — улыбнулся он, подмигивая.       София сначала удивленно посмотрела на него, а позже опустила взгляд и на член, щечки ее снова покрылись румянцем. Какое-то время просто смотря на него, в ее голове возникали такие странные ассоциации и мысли, что Хеймдалль был даже удивлен, но после в ее мыслях наконец возник правильный путь — она хотела снова его потрогать. Подняв ручку, она провела пальчиком по всей длине. Хоть какое-то действие привело его к глубокому вздоху и мурашкам. Ей видимо, понравилась его реакция, и в следующий миг она уже более уверенно обхватила его член рукой, начиная ею двигать вверх-вниз. Это в какой-то степени завораживало ее, ну и приносило облегчение ему, но все равно это было не то… — Детка, мое желание — твой ротик… Пусть и это просто прекрасно, но… Твои губки… Поцелуй…       Она замерла, придирчиво осматривая плоть и сомневаясь, что его правильно целовать. — Поверь мне, сейчас это будет невероятно правильно, — почти что молил он уже.       София еще раз провела рукой и наклонилась ближе, высовывая язык, и аккуратно проводя им по головке. — Агрх! — приглушенно простонал он, непроизвольно толкаясь вперед.       Девушку слегка напугала такая реакция, но очень понравилась. Хеймдалль размытым взглядом видел в ее мыслях блаженство и гордость, что она может сделать ему приятно. — Софи… — напомнил он, и девушка снова только уже более уверенно провела языком по головке, смазывая своей слюной плоть.       Парень держался, как мог, чтобы не стонать. Пальцы крепко впились в дерево кушетки. А София уже проводила язычком по всей длине, целуя головку. — Возьми…в рот…       И она снова послушалась приказа. Голая девушка перед ним на коленях делает ему первый в своей жизни минет и подчиняется каждой его указке. Кажется, у него глаза на лоб полезут, и он кончит быстрее, чем планировал. Но все мысли быстро вылетели из головы, когда он почувствовал жар ее ротика. — Аргх! Софи! — он снова толкнулся вперед.       Девушка подняла темно-серые глаза, сжимая его плоть губками и начиная опускаться и подниматься. Ее грудь прыгала в такт с ее движениями, а пальчики шаловливо ощупывали его яички. — Поласкай себя, детка… Агх! Сегодня будет быстро…       Ее тонкая ручка опустилась прямо к прекрасному царству между ее ножек, которым он просто обожает обладать. Он перевел взгляд на ее потемневшие глаза, замечая, как в голове она пытается понять, как же он касался ее там. Это было выше его сил. Он запрокинул голову, выдыхая, пока его член полыхал в ее мокром ротике, чувствуя юркий язычок и плотные губки. В голове всплывали моменты ее изучения собственного тела. Она наконец нашла ту самую мокрую точку, которой было очень приятно касаться. Картина перед глазами была самая невероятная и желанная, ни один встреченный им мужчина не мог даже мечтать о чем-то подобном!       Голая жена, ласкает его ртом на коленях, выполняет приказы и ласкает себя пальчиками, иногда постанывая прямо во время дела, чем вызывает приятную вибрацию… Хеймдалль, держись. Нужно придерживаться правилу, которое он сам себе придумал — кончать только в жену, точнее только в ее лоно, а также доводить ее до оргазма, чтобы это не было похоже на обычное зачатие и супружескую жизнь, а было большим, было приятным процессом не только для него.       Ее мысли становились несвязными, а движение головой замедлялись, она уходила в водоворот собственных чувств, отчего ему приходилось самому толкаться в ее ротик. Но ведь долго такое продолжаться не могло? Хоть Хеймдалль хотел бы продлить это на вечность… Он рукой отодвинул ее за подбородок от члена и потянул наверх. — Упрись в стену и расставь ноги в стороны, детка… — он пристроился сзади, помогая ей правильно встать. — Как же я хочу тебя, куколка! Только помни о тишине…       И он вошел в нее, ловя ладонью ее рот, чтобы зажать и не пропустить стон. Кто бы зажал рот и ему, потому что кажется он звучно прорычал, делая сразу грубый толчок, а после еще один и еще. Все. Плевать. Пусть слышат хоть все девять миров, как он ее трахает!       Хеймдалль сразу набрал скорость, желая привести и себя и ее к скорой разрядке. Рука соскользнула с талии на промежность, отчего София приглушенно простонала, упираясь рукой в стену и закрывая второй себе рот. Она сильнее оттопырила зад, подставляясь под его грубые и быстрые толчки, иногда самостоятельно подмахивая ему и постанывая в руку. Вторая рука царапала камень стены, соскальзывая. Ножки ее подрагивали, но он старался ее удерживать. Хеймдаллю было жарко. Даже на ее голом тельце появилась испарина, а он так вообще все еще был одет, потому пот стекал с него в три ручья.       Пальцы посильнее сжали клитор, быстрее натирая, и жена протяжно простонала у руку, выгибаясь в спине еще больше и подрагивая на его члене. Как же он обожал, когда она кончает. А особенно он любил после этого бесподобного шоу изливаться прямо в ее глубину, вдыхая ее запах на шее и оставляя очередные синяки на талии.       За дверью послышались разговоры. Голова начала суматошно соображать. Хеймдалль подхватил на руки, пока что еще отходящую жену. По пути на кровать скинул с себя обувь и рубаху, в брюках чуть не запутался, но скинул у самой кровати. Снова вошел опадающим членом в лоно, отчего Софи выдохнула, не ожидая подобного. Заткнул ее поцелуем, укладывая их вдвоем на кровати и укрывая какой-то более-менее длинной шкурой. Зыркнул на пол, подмечая не осталось ли белых следов. Довольно выдохнул, что всё осталось на месте. — Закрой глаза и спи, — снова приказал он, сам закрывая глаза.       Возле двери послышались еще разговоры, а после кто-то потянулся к ручке, Хеймдалль это чувствовал. Но дверь так и осталась закрыта. Ас облегченно выдохнул, только сейчас понимая, что собственно а зачем он прятался? Взглянул на жену. Спит. Ухмыльнулся, переворачивая их на бок. Что ж можно и правда поспать перед приключениями, ну и после такого горячего секса.