Если человек может сказать, что такое любовь, значит, он никого не любил.
Виктор Гюго
1971 Курьер принес букет белых роз и записку: «В восемь вечера». Цветы Одри выбросила. Не хватало еще, чтобы Генри их увидел. Такие бессмысленные подарки он делал ей только в самом начале, стараясь выдать себя за джентльмена. Впрочем, Одри в них и не нуждалась. За цветы не купишь еды и не заплатишь за дом. Они не помогут оплатить обучение брата и уж точно не спасут в плохие времена. Ей с трудом удалось отделаться от Генри. Благо никаких вечеринок сегодня не планировали, а значит изображать красивую статуэтку не было нужды. Одри надела белую шляпу с широкими полями, тряхнула головой, и бриллиантовые серьги закачались в ушах с тихим звоном. В глубине души она начинала жалеть о своем решении. Незнакомец с голубыми глазами определенно пробрался в ее сердце, и все же это было лишь глупым порывом. Генри был ей нужен. Несмотря на все отвращение и ненависть, которые он вызывал, мужчина заслуживал и благодарности. Ей бы никогда не удалось пробраться в высшее общество без него. Не удалось бы примерить дорогие украшения и платья или попробовать столетнее вино. И пусть цена была омерзительно высока, и в глазах других она оставалась девушкой, подобранной с помойки, это был шанс. Деймон же был увлечением. Одри с легкостью поймала такси. Водитель вежливо улыбнулся, сразу же прикинув, сколько денег у нее в кошельке. Машина зашуршала шинами и быстро понеслась вперед к дорогому ресторану, располагавшемуся на первом этаже элитного отеля. Было еще светло, и теплый летний ветер бил в раскрытую ладонь. Дамам из высшего общества не пристало высовывать руки из опущенного автомобильного окна. Еще одна пропасть между ними и Одри. Быстро сунув водителю несколько долларов, Одри вышла из машины. Деймон стоял на высоком крыльце и курил. Как и всегда в памяти всплыл старый продавленный диван, освещенный бледным голубым светом телевизора, голые стены и разбросанные по липкому полу бутылки. Сизый сигаретный дым над потолком, впитывающийся в пыльные занавески. Растянутая майка отца, заляпанная маслом и пахнущая дешевым табаком. Одри брезгливо зажмурилась. Все в прошлом. И сигареты Деймон курит хорошие, а не те, которые пачками скупал отец, тратя мизерную зарплату. Она подошла ближе и замерла, не произнося ни слова. — Знал, что придешь, — хмыкнул Деймон, забывая о вежливом «Вы». — Пришла, — согласилась Одри, вскидывая голову. Раз уж сделала глупый шаг в сторону полузабытого гетто, то почему бы не позволить себе некоторую свободу? Деймон предложил ей локоть, и Одри с едва слышным вздохом ухватилась за него, следуя за мужчиной. Деймон немного выдвинул стул, на который опустилась Одри, и лишь потом занял свое место напротив. Кэннем выпрямила спину и положила кисти на стол, бегло осматривая помещение и людей. Роскошь. Богатство. Власть. Таким было это место. И люди были ему под стать. Деймон внимательно наблюдал за ней, пока делал заказ. Одри взглянула на официанта, одетого в аккуратную черную форму. Изящная тень, о существовании которой сразу забываешь, ослепленный сиянием драгоценных камней. Истинное мастерство прислуги — умение сливаться с фоном. Блюда сменяли друг друга, и Одри едва прикасалась к ним. Приличия ради она водила вилкой по тарелке, затем аккуратно откладывала приборы. Когда на столе остались только бокалы с вином, Деймон улыбнулся: — Ты самый молчаливый собеседник из всех. Чем-то напоминаешь мне моего брата. — Судя по всему у вас хорошие отношения, — протянула Одри, склоняя голову вбок. — Начинаешь меня пугать, Шерлок. Что насчет твоей семьи? — Это разве интересно? — она прищурилась, как кошка. — Надо с чего-то начать, — хмыкнул Деймон в ответ. — Ладно. У меня есть отец, мать и трое братьев и сестра. — Увлекательно. — Отец пошел на фронт в шестнадцать лет, — вздохнула Одри под пристальным взглядом Деймона. — Он отделался легкими травмами, потому что такие как он живут очень долго. После войны он женился на моей матери — сироте, выросшей в приюте при монастыре, чтобы окончательно испортить ей жизнь. Мой старший брат — единственная надежда семьи, если повезет, он станет юристом. Еще один мой брат — почти такой же позор как я. Я люблю его больше остальных, но он слишком часто влазит в драки, однажды его убьют, я уверена. Мэри всего двенадцать, а Стиву и того меньше. Они слишком маленькие, чтобы что-то о них говорить. Правда Мэри уже та еще сука, не удивлюсь, если она родит лет в пятнадцать и сбежит с прыщавым идиотом. О, еще у нас есть кошка. Страшная и облезлая, больше похожа на крысу. — И как ее зовут? — хмыкнул Деймон, откидываясь на спинку стула. — Кошка. Когда она у нас появилась, никто и не думал, что животным можно давать имена. Когда Одри остановилась у дверей спальни, ее сердце билось в бешеном ритме. Она прижала ладонь к груди, прикрыла глаза, вспоминая улыбку Деймона. Они увидятся завтра. Снова порыв, но ничего не поделать. Одри толкнула дверь. На краю кровати сидел Генри. Его широкий нос покраснел от алкоголя, а глаза заплыли, как у поросенка. Он откашлялся и хрипло спросил: — Где была? — Гуляла, — Одри положила шляпу на стол. — Погода прекрасная. — С кем? Она обернулась с улыбкой и подошла к нему, положив руки на рыхлую грудь. — Ревнуешь, милый? Не стоит. — Ты моя, — выдохнул он ей в лицо, и Одри осталась спокойна, когда носа коснулось гнилое дыхание. Он болезненно сжал пальцы на ее бедрах, поцеловал тонкую шею, размазывая слюни по светлой коже. Одри скривилась, зная, что он этого не увидит.***
Наши дни В библиотеке было прохладно. Одри прохаживалась между стеллажами, кончиками пальцев гладя шершавые корешки книг. Легкое светлое платье колыхалось от ветра, проникающего через распахнутое окно. Она прислушивалась к беседе, но ничего не говорила. — Мы не знаем, как выглядит Клаус. И не знаем, как его убить. Единственное, что нам известно — ему нужен лунный камень, который сейчас у нас, — подытожил Стефан. — И что нам с этим делать? — спросила Кэролайн, почему-то глядя на Деймона так, как будто это он во всем виноват. — Бонни постарается уничтожить камень. И Элайджа… — Я не доверяю Элайдже, Елена, — перебил ее Деймон. — Он и Кэтрин — единственные, кто знает о ритуале! — Ладно, — Сальваторе скрипнул зубами. — Я сам встречусь с ним и узнаю о его намерениях. А ты бы посидела дома, нечего шататься по городу. — Я не стану прятаться! — Он прав, Елена, — вмешался Стефан. — Это не шутки. — Что вы знаете о ритуале? — подала голос Одри, подходя ближе. — Клаусу нужно убить оборотня, вампира и Елену, чтобы пробудить волчью сущность, — резко отозвалась Кэролайн. — Если ритуал состоится, то на роль вампира-жертвы уже три кандидатуры! — Я вижу только одну, — оборвала ее Одри. — Все должно происходить во время полнолуния. Ведьма произнесет заклинание, и проклятие разрушится, — закончил Стефан. — И потом… — хмуря брови, протянула Одри. — Откуда нам знать, что потом?! — взорвалась Форбс. — Кэролайн! — попыталась осадить ее Елена. — Что? Почему мы вообще ей доверяем? — Она ничего плохого не сделала, что за детский сад? — Я не собираюсь расшаркиваться перед очередной шлюшкой, которую притащил Деймон! Одри дернулась, зло сверкнув глазами. Руки непроизвольно сжались в кулаки, и ногти до боли вонзились в кожу, оставляя красные следы-полумесяцы. — Не называй ее так, — Деймон резко встряхнул Кэр за плечи. — То, что между нами, остается между нами. Одри здесь ни при чем. И, в отличие от некоторых, она не спит со всеми подряд, раз уж тебя так это беспокоит. Кэролайн отбросила его руки и возмущенно приоткрыла рот. — Елена? — Прости, Кэр, но ты не права. Форбс зло дернула головой и, подхватив сумку, выскочила из дома. Елена расстроенно потерла лицо. — Не обижайся на нее, пожалуйста. — Меня не задевают слова тех, кто отстает от меня в умственном развитии, — спокойно солгала Одри, чувствуя себя так, словно ее облили помоями. Елена мягко улыбнулась и тоже подобрала свои вещи. — Я пойду домой. Буду сидеть тихо и не высовываться. — Я провожу, — тут же вызвался Стефан, беря ее за руку. Деймон скрипнул зубами, но ничего не сказал, лишь проводил тяжелым взглядом. От дороги исходил жар, Одри чувствовала разогретый асфальт даже через подошву туфель. Листья едва слышно шуршали, воробьи прыгали с раскрытыми клювами, не находя воды. Деймон был мрачным. Он шел, глядя под ноги и пиная мелкие камушки. — Она знает? — Ей нравится Стефан. Своим чувствам Елена не изменяет. Ворона опустилась на столик у «Мистик-Грилль» и громко каркнула. — Старайся не говорить с Элайджей особенно много, — быстро добавил Деймон, стуча в дверь. — Расспросим его и сразу уйдем. Горничная открыла им и кивком головы приказала следовать за ней. Элайджа сидел на диване с маленькой чашкой, украшенной цветочными узорами. — Красавица Елена не решилась прийти на встречу к дракону и отправила верного рыцаря? — он поднялся на ноги. — А тебя я не помню. — Неудивительно. Одри, — она скрестила руки на груди и склонила голову с улыбкой. Элайджа чуть прищурил глаза, внимательно разглядывая гостью. — У братьев хороший вкус, — одобрительно хмыкнул он. — Присаживайтесь. Вас интересует мой брат? — Не совсем, — ответила Одри, не дав Деймону и рта открыть. — Нас интересуешь ты. — В самом деле? — Элайджа заинтересованно вскинул голову, отчего каштановые пряди упали на глаза. — Можем ли мы доверять тебе? Какие цели ты преследуешь? — Я не собираюсь причинять вам вред, если вас это интересует. По крайней мере, пока. — Пока что? Пока не приедет Клаус? — спросила Одри с нажимом. — Я не собираюсь помогать Клаусу. Я хочу убить его, — ответил Элайджа, поправив манжеты. — С чего нам тебе верить? — вмешался Деймон. — Вы же братья. — Он убил всех остальных и сбросил в океан. Моя семья сейчас под толщей воды черт знает где! От сильного порыва ветра занавески вздулись и медленно опали. — В таком случае мы можем рассчитывать на твое сотрудничество? — Одри снова улыбнулась, изобразив и надежду, и сочувствие по поводу его утраты. — Я уже обещал Елене, что не трону тех, кто ей дорог. Я человек слова. Одри встала и протянула ему руку. — Мне жаль твою семью, уверена, мы сможем помочь тебе найти их. После того как угроза минует, разумеется. — Мне нравятся умные женщины, — усмехнулся Элайджа, мягко коснувшись губами тыльной стороны ее ладони.