Абсолютно белое, как и абсолютно черное, кажется каким-то дефектом зрения.
Джордж Оруэлл
1964 Мать громко стучала ножом по потрескавшейся доске. Готовила она ужасно. Овощи, порезанные неровными кубиками, небрежно скидывались в почерневшую от времени кастрюлю, из-за чего некоторые из них падали на пол. Кошка всякий раз подбегала, чтобы обнюхать упавший кусочек, и с сердитым шипением уносилась прочь. Монотонный стук ножа прекратился, и Одри подняла голову, откладывая тетрадь по биологии в сторону. Отец стоял, прислонившись к косяку, и был сильно пьян. Из разбитой губы сочилась кровь, грудь часто поднималась и опадала от тяжелого яростного дыхания. Он был в бешенстве. Одри хватило одного взгляда, чтобы пальцы похолодели от ужаса. Ему нужно было выплеснуть эмоции. Для этого он обычно начинал размахивать кулаками. Вот и сейчас отец выпрямился и оглядел кухню. — Вот ты где, потаскуха! — рявкнул он и схватил жену за волосы, дергая на себя. Она вскрикнула от боли. Одри тяжело сглотнула и опустила голову, мутным взглядом уперевшись в тетрадь. Чувство собственной беспомощности было изматывающим, страшным, невыносимым. Она услышала, как отец ударил мать по лицу, ее тихий вой. Но глаз не подняла. Одри ничего не могла сделать. И лучше сидеть тихо, тогда ему быстро надоест. А так… Ее тошнило от самой себя. — Что, шлюха, трахалась с Флэнтом? С этим размазюканным педорасом? Думаешь, я, сука, не видел, как он смотрит на тебя?! Нравится, когда тебе улыбаются мужики, блядь подзаборная?! — Одри вздрагивала всякий раз, когда отец бил мать, не переставая орать на нее. Губы мелко задрожали. — Я убью тебя, шалава! Одри испуганно подняла глаза и взвизгнула. Отец схватил нож, которым совсем недавно мать мучила овощи, и с ревом воткнул его жене в руку. Та завопила, отшатываясь в сторону. Она в ужасе посмотрела на торчащий из середины ладони, вошедший по самую рукоять нож и резко вытащила его, швырнув на пол. Темная рубиновая кровь хлынула из раны. Она тонкими ручейками стекала по руке, заливая пол и одежду матери. Одри вскочила и подбежала к ним. — Куда лезешь! — рявкнул отец и со всей силы ударил ее по лицу. Одри разревелась, хватая мать за целую руку и не чувствуя боли от шока. — Что мне сделать! Мама! Мамочка! — Да убери ты руки! — она отпихнула дочь и застонала. — Как больно! — Не ной! Руку подними, сейчас сделаем. — Отец потянул мать за собой. — Убери здесь все! Одри постояла несколько мгновений, судорожно всхлипывая. Ее била крупная дрожь, руки тряслись, когда она набирала воду в ведро. Босые ноги были покрыты кровью. Одри опустилась на колени. Весь пол, стол и даже стулья — все было в крови. Она расплакалась от испуга, внутри все сжалось и похолодело, не давая дышать. Одри прижала руку ко рту, чтобы резкие всхлипы и скулеж не разозлили отца еще сильнее. Она намочила тряпку и принялась собирать кровь. Ее было так много. Одри слышала, что от потери крови люди могут умереть. Она замерла, прислушалась, боясь узнать, что мать умерла. Но до нее донесся ее тихий плачущий голос, и Одри выдохнула. Принялась отчаянно тереть пол: кровь впитывалась в старые половицы, оставаясь бурыми пятнами. — Черт! — воскликнула она, взглянув на часы. У нее было двадцать минут, прежде чем Дэвид вернется с младшими. Одри принялась тереть более усиленно, стирая собственные пальцы и ломая ногти. От паники, ужаса и спешки истерика усилилась, и горячие слезы снова потекли по щекам, падая на пол и смешиваясь с кровью. Наши дни Дженна отбросила мохнатую тушку мертвой белки в сторону и откинула отливающие медью волосы назад. Выглядела она не очень счастливой, и Одри склонила голову вбок, внимательно всматриваясь в ее лицо. В ответ на это Дженна криво улыбнулась и подняла голову, глядя на скачущих по веткам белок. Уголки ее губ снова сползли вниз. — Все нормально? — Одри коснулась ее плеча. — Что такое? — Не хочу убивать. — Не убивай. Это совсем не обязательно. Главное, научись контролю. Идем, — Кэннем потянула ее за собой. — Куда мы? — Дженна послушно пошла следом. — Мне нужно найти кое-что. Потеряла после ритуала. Одри шла к той части леса, где ей повезло пообщаться с Клаусом поближе. Она внимательно разглядывала землю, пытаясь вспомнить место поточнее. С момента ритуала прошло уже полторы недели, и Одри надеялась, что нож никто не подобрал. Он был важен как память, и ей не хотелось потерять его навсегда. Дженна просто шла рядом, прислушиваясь к далекому пению птиц. Вампирские способности были для нее в новинку, а оттого использовать их было еще интереснее. Постепенно она привыкала к новой себе, и ей это нравилось. В траве что-то блеснуло, и Одри с победным возгласом схватила с земли нож и ласково погладила резную рукоять. Налюбовавшись найденной пропажей, она спрятала ее в карман и широко улыбнулась: — Думаю, нам нужно поесть что-то поинтереснее белок. В «Мистик-Грилль»? Дженна ободренно кивнула, и губы ее перестали кривиться от грусти. Одри схватила ее под локоток и зашагала по протоптанной дорожке. Колокольчик звякнул, оповещая о новых посетителях, когда они вошли, хотя вряд ли кто-либо услышал этот тихий усталый звук. Почти все столики были заняты, кроме одного в самом дальнем и пыльном углу и совсем крошечного, стоящего прямо перед входом. Дженна подошла к барной стойке, чтобы взять напитки, Одри же заняла дальний стол. Она обвела людей скучающим взглядом. Старики и взрослые. И только одна группа подростков, прогуливающих школу. Кэннем хмыкнула, подумав о Елене, усердно повторяющей материал. Кажется, для Гилберт ужас несдачи экзамена был сильнее страха перед первородным и его ритуалом. Настроение тут же ухудшилось. Прошло столько времени, а они так ничего и не придумали. Одри забарабанила пальцами по столу. — Все в порядке? Одри вздрогнула от неожиданности, когда Дженна поставила перед ней стакан с вишневым соком и опустилась напротив. — Да, в норме. Задумалась. Что, сегодня трезвеем? — Кэннем слабо улыбнулась в попытке разбавить неприятную атмосферу. — Ты вообще пьешь? Ни разу не видела, — усмехнулась Соммерс. — Редко, — ответила Одри. Что-то нравилось ей в этой женщине. Может, дело было в зеленых глазах, сверкающих как звезды, а может, в пухлых розовых губах, растягивающихся в самой приветливой улыбке из всех возможных. Одри не могла сказать точно. К ним подошла официантка — стройная смуглая девушка с жесткими кудрявыми волосами, собранными в хвост. Ей удивительно шла уродливая форма работников «Мистик-Грилля», и Одри подумалось, что ей место на глянцевой обложке модного журнала, а не в зашарпанной забегаловке. Официантка выучено улыбнулась: — Добрый день! Что для вас приготовить? — Подожди немного, — сказала Одри, применив внушение. — Дженна, попроси ее номер телефона и внуши забыть об этом. — Я не знаю как! — Представь, что твое слово — айсберг, а ее воля — Титаник. Или что высекаешь свое желание на камне, — сказала Одри ободряюще. — От этого легче не стало. Звучит ужасно сложно, — вздохнула Дженна. — Только звучит так. Уверена, получится с первого раза. — Дай мне свой номер. — Соммерс посмотрела официантке в глаза, и та быстро написала в блокноте несколько цифр, вырвала листок и отдала Дженне. — Забудь обо всем этом. Начиная с того момента, как ты подошла к нам. Девушка несколько раз моргнула и провела рукой по волосам. Удивленно и несколько испуганно огляделась по сторонам, не понимая, как оказалась перед столиком. — Эээ… Добрый день! Что для вас приготовить? — она улыбнулась. После того как она ушла за заказом, Дженна протянула Одри бумажку с номером. — Тебе нужна? Одри молча взяла и спрятала в карман. Дженна больше не выглядела расстроенной. Она со смехом рассказывала о своих бывших, о работе и о Джереми, который вдруг взялся за ум. Одри улыбнулась ее живости и энергии. Наблюдать за ней было приятно. У входа в дом Дженна вытерла ноги о небольшой черный коврик и лишь после этого открыла дверь и переступила порог. До них донесся мужской голос. Одри нахмурилась, вопросительно глядя на Дженну. Соммерс пожала плечами. Вместе они прошли на кухню, где стояли Джереми и Елена. Причем Гилберт явно была не рада мужчине, расположившемуся у раковины и живо рассказывающему какую-то историю, суть которой была Одри неясна. — Джон… — выдохнула Дженна то ли с вопросительно-удивленной, то ли с восклицательно-угрожающей интонацией. — Рад встрече, дорогая Дженна, — неприятно улыбнулся он, и его желтоватая кожа натянулась вокруг рта. У глаз же никаких мимических морщинок не образовалось. — Это биологический отец Елены, — ответила Дженна на вопросительный взгляд Одри. В голосе ее при этом сквозило столько раздражения и недовольства, что Джон на секунду перестал улыбаться. Кэннем лишь удивленно приподняла брови.