Чтобы выиграть сражение, его иногда приходится давать дважды.
Маргарет Тэтчер
1970 Одри зло встряхнула фартук, прежде чем повесить его на крючок. В раздевалке было душно и тесно, и вообще все это место и работа стали невыносимым, отвратительным испытанием. Возможно, дело было в гостях. В их холеных лицах и жеманных улыбочках, в их пренебрежительных взглядах и жестах и приказных нотках, сквозящих в приторных голосах. Возможно, причина крылась в том, что Мелисса все-таки получила свое кольцо и свалила куда-то на Карибы, чтобы в красивом белом платье шагнуть в новую жизнь. А может, вся проблема была в тараканах, маленькой зарплате и горящих от усталости ногах. Одри сбежала из дома, сбежала из нищеты родного района, чтобы слоняться по Аду. Да, она знала, что будет сложно. Но все равно надеялась, что по щелчку пальцев получит и принца, и хрустальные туфельки. Увы, это была реальность. Американская мечта разбивалась вдребезги. В ней было недостаточно таланта, чтобы пробиться на голубой экран или на освещенную софитами сцену. Она ничего не умела и ничего не знала. Одри хорошо рисовала, но таких недохудожников, как она, было полно на грязных мокрых улицах мегаполиса. Надежда выбраться, пробиться в люди, стать той, кто может позволить себе «Montblanc», таяла, как грязный лед в жаркий летний день. Увы, она была обычной. И никакая карта Таро не могла этого изменить. Одри вышла на улицу. Небо было серым, и ветер гнал сухие листья по дороге. Она не хотела возвращаться домой, но и идти куда-то еще не было сил. Рядом затормозил черный Ferrari. Ничего удивительного, многие гости ездили на таких машинах, которые стоили в несколько раз дороже, чем дом Одри. И все же она перевела на него взгляд, рассматривая сверкающий капот. Стекло медленно опустилось вниз, и из машины выглянул Генри. Его рыхлое лицо расплылось в улыбке. — Боялся, что опоздал и Вы уже ушли, — сказал он. — И что же Вы хотели? — спросила Одри не слишком приветливо. Вместо ответа Генри вышел из машины и всучил ей букет белых лилий. Одри взяла их с таким видом, будто ей вручили бомбу, и перевела недоуменный взгляд на мужчину. Она уже несколько раз обслуживала его столик, но уж точно не делала ничего такого, что могло сподвигнуть его приехать сегодня. И вообще почему сегодня? Чего ему надо? — Я много думал о Вас… — начал Генри. «Страшно представить», — мысленно ответила Одри. Он вызывал одно лишь отвращение, но правда в том, что Мелисса была права. Генри мог бы помочь ей попасть в то общество, о котором она мечтала… Но быть всю жизнь чьей-то любовницей и так получать какие-то привилегии в жизни… Это было мерзко. Но более ли мерзко, чем жить ту жизнь, какая есть сейчас? — Могу я попросить немного Вашего времени и внимания? — спросил Генри, указывая на машину. «Ага, а потом окажется, что он маньяк. Увезет в лес или в свой жуткий особняк и убьет. Печально, зато больше не придется работать здесь, — хмыкнула Одри и согласилась. — Говорит со мной как с равной, строит из себя джентельмена, кто знает…» Наши дни Елена залпом выпила зелье и скривилась, оставляя флакон в сторону. — Совсем плохо? — Одри ободряюще улыбнулась. — Как болотная жижа, смешанная с серой, — вздохнула Елена. — Наверное, это чувствуется так, потому что ни того, ни другого я, к счастью, не пробовала. Деймон нежно приобнял ее за плечи, и Гилберт, развернувшись, уткнулась ему в грудь. Он ласково провел ладонью по ее волосам и спине, ничего не говоря. Впрочем, в словах и не было нужды. Во взгляде голубых глаз плескалась смутная радость, накрываемая огромными волнами страха и печали. — Нам пора идти, — сказал Стефан, вставая и подходя к ним. Елена кивнула и отстранилась от Деймона. Она взяла Стефана за руку, переплетая пальцы, и улыбнулась ему. Все снова встало на свои места. И Деймон снова оказался за бортом. Одри соскользнула с подоконника, бросив последний взгляд в окно. Уже темнело, и на небе зажигались первые звезды. Они вышли из поместья Сальваторе и медленно пошли в сторону леса. Вчера они пришли к выводу, что лучше пойти на поляну самостоятельно, чем вместе с шестеркой Клауса или с самим недогибридом. Елена бросила испуганный и бесконечно печальный взгляд в сторону своего дома. С Дженной и Джереми она попрощалась еще утром, а Джона не было видно. — Что… — Гилберт откашлялась, услышав собственный хриплый голос. — Что если не сработает? Что если зелье Элайджи не… — Сработает, — твердо ответил Деймон, отсекая все сомнения. — Не бойся, мы с тобой. Когда они дошли до поляны, все было уже готово. Те же круги, та же ведьма и тот же Клаус. Один круг пустовал, и его граница не горела, в другом сидела Джулс, в третьем — рыжая вампирша. Не та, которую выбрала Одри. Кэннем в ярости бросила взгляд на Клауса, и тот ухмыльнулся в ответ. Те девушки… Те смерти не имели никакого смысла, еще одна издевка первородного. Одри медленно выдохнула. «Элайджа убьет его сегодня. Элайджа убьет его сегодня. Элайджа убьет его сегодня», — повторяла она, как мантру. — Нам пора начинать, дорогуша, — протянул Клаус, приближаясь к ним. Стефан крепко сжал дрожащую ладонь Елены и мягко поцеловал ее в уголок губ. Они до последнего соприкасались пальцами, и, когда Гилберт оказалась слишком далеко, рука Сальваторе бессильно повисла. Деймон плотно сжал челюсти и отвернулся, скрывая эмоции. Клаус положил руку Елене на спину, насмешливо посмотрев на братьев Сальваторе, и втолкнул ее в круг, граница которого сразу вспыхнула. Он поднял голову, глядя на круглую луну, а затем махнул рукой, приглашая Одри, Стефана и Деймона занять места. Клаус подошел к Кэннем и тихо прошептал ей на ухо: — Не думай, что это конец, любовь моя. У меня еще много сюрпризов припасено. В том числе и на сегодня. Одри бросила на него недоумевающий взгляд, но Клаус только ухмыльнулся и отошел на свое место. До начала ритуала оставалось минут десять. В подземелье Локвудов было темно и сыро, но Тайлеру было наплевать. Тело горело. Кожа будто плавилась, кости ломались и суставы выкручивались под неестественным углом. Он быстро разделся и отбросил одежду в сторону, сейчас уж точно не до аккуратности. Быстрее. Быстрее! Тайлер дернул кандалы, застегивая их на лодыжках, одна из цепей запуталась, и Локвуд принялся отчаянно дергать ее, едва не плача от нервов и адской боли. — Я помогу тебе. Рядом с собой Тайлер услышал голос девушки и слегка приподнял голову, глянув на неё. — У… уходи отсюда, — медленно и ужасно болезненно обращаясь в волка, Локвуд смог внятно сказать несколько слов, слегка рыча из-за того, что его волчья сторона преобладала. Вампирша не слушала Тайлера, срывая с него цепи и быстро откидывая их в сторону. — Что… — Уходи. Ты — оборотень и должен обращаться на свободе, но никак не в этой клетке. — А-а-а! — закричал Тайлер от ужасной боли, скрючиваясь пополам: позвонки медленно ломались, приобретая волчий вид и покрываясь шерстью, на руках появились когти, клыки в разы удлинились, глаза загорелись жёлтым. Девушка заметила, что ещё немного и Локвуд окончательно обратится в оборотня, поэтому поспешила ретироваться на вампирской скорости куда подальше, поняв, что здесь ей делать больше нечего. Через пару мучительных минут, которые казались для Локвуда вечностью, он полностью обратился в оборотня и за пару мощных прыжков преодолел расстояние до выхода, выбегая на улицу. Клаус отдал ведьме лунный камень, и она начала читать заклинание. Огонь вспыхивал с каждым словом все ярче и все жарче. Елена неотрывно смотрела на друзей, мелко дрожа. Ее взгляд был жалобным и напуганным, как у олененка. Лань, загнанная охотником. Деймон сжал руки в кулаки, ненавидя себя за бессилие. Кто угодно заслуживал такого, но только не она. Не его Елена. Хотя когда это она стала его? Он раздраженно мотнул головой. Нашел время! Клаус взял волчицу Джулс. Она несомненно боялась, но ее смерть была заслужена. За Роуз. Следующей была вампирша. Ее Деймону не было жаль, ведь он видел ее в первый и последний раз. Она расплакалась и, вцепившись Клаусу в руку, умоляла его не убивать ее. Но первородный даже не дослушал, вонзив кол ей в сердце. За несколько секунд она посерела, словно жуткая статуя из гранита или цемента. Но потом пришел черед Елены. Деймон видел, как Стефан сделал шаг вперед. Видел, как посмотрела на него Гилберт. На Стефана, не на Деймона. Затем она перевела взгляд на Клауса, и в глазах ее засияла чистая ненависть. Елена перестала дрожать, она стала воплощением ярости. Клаус мягко провел пальцами по линии ее челюсти и по длинной шее, чтобы в следующую секунду вцепиться зубами в ее горло. Он пил ее кровь, и Елена становилась все бледнее, пока силы совсем не покинули ее. Первородный разжал руки, и Гилберт рухнула на землю, словно сломанная кукла. Клаус победно вскинул голову и раскинул руки в стороны, чувствуя закипевшую в жилах силу и легкое головокружение. Волчья сторона поднимала голову после долгого сна. Он не сразу заметил, как упала ведьма со сломанной шеей. Перед ним возник Элайджа. Одним ударом он уложил Клауса на землю и навис над ним, сжимая в кулаке кол из белого дуба. — Надеюсь, ты был доволен, брат, потому что теперь я убью тебя за нашу семью. Элайджа замахнулся, собираясь вонзить кол ему в сердце, но Клаус быстро заговорил, заставив его остановиться: — Я солгал. Они никогда не были на дне океана, и я воссоединю вас, если поможешь мне. Мы же братья, Элайджа. Одна семья. Элайджа обернулся. Деймон зло зарычал и бросился на него, но тот почти небрежно отшвырнул его назад. Он рухнул на землю, сбивая Одри и Стефана с ног, и те упали, словно домино. Элайджа поймал болезненный, удивленный и яростный взгляд Кэннем и выдохнул сквозь зубы. Одна секунда, и первородные исчезли, а огонь уже пожирал кол из белого дуба. Одри поднялась с земли, нервно и зло отряхивая одежду. «М-да… У Клауса вышло провести ритуал, что неудивительно. Только вот Элайджа нас предал… Хотя это тоже было ожидаемо. Они же братья, родные братья… не абы как», — подумала Кэннем, хмыкнув, и осмотрела поляну после ритуала: отчётливо видны круги, в которых лежат мёртвые оборотень и вампир; некоторые деревья сломаны, а у алтаря лежит бессознательная Елена, и недалеко от неё — Стефан. — Нужно забирать Елену и уходить отсюда, — сказала Одри, подойдя в Деймону. — Нужно, — повторил старший Сальваторе, как эхо, как вдруг в кустах послышалось рычание. Оба мгновенно метнули туда взгляды, всматриваясь в темноту и ничего не видя даже со своим вампирским зрением. Не прошло и двух секунд, как на поляну выбежал волк. — Оборотень? — то ли у себя, то ли у Одри спросил Деймон, смотря на волка перед собой, по виду которого запросто можно было понять, что он хочет кого-то убить. — Это Тайлер. Нужно срочно уходить! — крикнула Кэннем, бросаясь на вампирской скорости в сторону Стефана и Елены, чтобы спасти их и не быть укушенной оборотнем самой. Тайлер зарычал, готовясь напасть на вампиров. Деймон пару секунд смотрел на Тайлера, а затем развернулся и быстро подошёл к Кэннем, приседая на корточки, чтобы взять Елену на руки. Одри помогла Стефану подняться на ноги, придерживая его за локоть. Тайлер, оскалившись и зарычав, бросился в сторону Деймона и повалил его на землю, откатываясь вместе с ним на несколько метров от Елены и нависая над ним. — Деймон! — завопила Кэннем и хотела броситься на помощь другу, как её остановил Стефан, крепко схватив за руку и притянув ближе к себе. — Не надо! Он намного сильнее, и ты ничего не сможешь сделать. — Стефан сильнее сжал ее руку, блокируя все её попытки высвободиться и помочь другу, тем самым рискуя своей жизнью. Локвуд прижал Деймона к земле, клацая зубами — стараясь укусить Салльваторе или вовсе разорвать в клочья, что читалось в его горящем янтарем взгляде. Сальваторе как мог отталкивал оборотня от себя, что у него плохо получалось. Тайлер в облике волка был гораздо сильнее вампира. Чуть сильнее надавив лапами на Деймона, отчего послышался хруст ломающихся костей, оборотень сумел достать до руки Сальваторе, прокусывая клыками кожаную куртку, а за ней и руку до крови, сдирая кожу. — Нет! — У Одри всё-таки получилось выбраться из хватки Сальваторе-младшего, и она бросилась к Деймону, сбивая с него оборотня. Тайлер отлетел на несколько метров, приземляясь на лапы и прокатываясь на них по земле. Оборотень оскалился, отступая назад, а затем развернулся, быстро убегая с поляны в глубь леса. — Деймон! — в ужасе крикнула Кэннем, из-под порванной куртки видя кровоточащую рану вампира. — Нет, нет, нет! — затараторила она, пытаясь хоть как-то остановить кровотечение, ведь рана из-за волчьего яда не затягивалась. — Не умирай! Деймон кашлянул, сплёвывая кровь на землю. — Не умру, — грустно усмехнулся Сальваторе, поднявшись на ноги не без помощи девушки, пошатываясь и чуть не падая обратно. — Нужно срочно уходить и найти лекарство! — крикнул Стефан, держа Елену на руках и подходя к брату и подруге. Одри кивнула, взяв Деймона под локоть и уходя с ним на вампирской скорости в сторону особняка Сальваторе. На долю секунды она обернулась и увидела мелькнувшую среди деревьев белокурую вампиршу. Какая ирония! Она была уверена, что становится чьей-то смертью, а на деле почти выбрала лицо для своей. Стефан уложил Елену на кровать и укрыл одеялом. Одри быстро отправила Дженне сообщение, в котором написала, что ритуал закончился, Клаус выжил и теперь осталось дождаться, пока Елена придет в себя. Втроем они вышли в коридор, и Кэннем порывисто обняла Деймона, прижимаясь щекой к его груди. Он погладил ее по спине. — Эй, я почти в порядке. И несколько часов буду бодрячком, успеем еще попрощаться, — горько пошутил Деймон. — Никто с тобой прощаться не станет, — возразил Стефан. — Мы найдем лекарство. — Нельзя найти то, чего нет. Но Стефан лишь упрямо помотал головой, плотно сжав губы.