Влюбиться — не значит любить: влюбиться можно и ненавидя.
Федор Достоевский
1959 Джордах работал на заводе, производящем бутылки. Самые обычные. Пластмассовые и стеклянные, с цветными крышками и хрустящими этикетками. Зарплата была маленькой, и ее едва хватало на семью и дом, потому что большая часть уходила на водку и дешевый коньяк. Каждый раз, когда он хотел стереть из памяти воспоминания о войне или перестать думать о своих неудачах, Джордах пил. Поэтому от него всегда пахло алкоголем. Одри этот запах не нравился, но он ассоциировался с отцом, поэтому казался терпимым. Как и все маленькие дети, она искренне любила своих родителей, не замечая недостатков. Кривая улыбка Джордаха с пожелтевшими от сигарет зубами была для нее самой яркой, а серое лицо матери — самым красивым. В честь дня города устраивалась пышная ярмарка. Каждый работник завода получал «золотой» билет, позволяющий бесплатно гулять, есть и кататься на аттракционах. Придя домой, Джордах отдал билет Дэвиду и Одри, глядя, как загораются счастливые огоньки в их глазах. Всю неделю они провели в радостном предвкушении, прежде чем настал заветный день. Одри сидела на плечах Джордаха. Она была выше всех и видела дальше всех. Дэвид важно вышагивал рядом с отцом, изредка поглядывая на сестру. Их окружали запах карамели и сахарной ваты, веселый смех и шум голосов, яркие огни и неоновые вывески. Словно сказка. Одри никогда не бывала в таких ярких местах. Ей было немного жаль, что Томас был слишком маленьким, чтобы пойти с ними, но она недолго думала о младшем брате. Внимание переключалось то на разноцветные шары на белых веревочках, то на сияющие вертушки, то на людей в плюшевых костюмах. Джордах поставил Одри на землю и несколько неуклюже погладил по плечу. В глубине души ему хотелось быть отцом из телевизора или журнала, но он этого не умел. Да и желание посмотреть футбол в баре и выпить пива с каждым разом все легче брало верх над стремлением провести время с семьей. Джордах взял два рожка с мороженым: клубничное — для Одри, ванильное — для Дэвида. Они едва обратили внимание на это, занятые наблюдением за девушкой, сидящей на бешено мотающимся во все стороны металлическом быке. Мороженое растаяло и липкими ручейками потекло по пальцам. — Вы бы ели, — сказал Джордах, делая глоток из бутылки из-под воды. Горький вкус водки заставил чуть поморщиться. Дети послушно принялись поедать мягкое мороженое. Воздух был пропитан теплом, весельем и волшебством. Как будто попал в Дисней. — Может, возьмем еще? — спросила Одри у отца, разглядывая испачканные в мороженом пальцы. — Нет. Спорить Одри не стала, чтобы не злить отца лишний раз, она уже видела, как он выходил из себя, и быстро училась на своих ошибках. Она скрыла огорчение настолько ловко, насколько это мог сделать пятилетний ребенок. Поэтому Дэвид, старший на несколько лет, сразу снисходительно улыбнулся. Но, подумав немного, склонился к ней и тихо сказал: — Когда я вырасту, куплю тебе все мороженое в мире. Вот увидишь. Одри улыбнулась, безоговорочно веря брату. Вечер закончился, а вместе с ним и сказка. Сперва они снова оказались дома. А потом закрылся завод, и Джордах все чаще стал разбавлять разочарования водкой. Наши дни Кэролайн радостно пробежала туда-сюда по пустому коридору. В школе были только старшеклассники, пришедшие ради Ночи Развлечений, поэтому сегодня здесь царила особая атмосфера. Форбс схватила Тайлера за руки и закружилась, весело смеясь. Деймон закатил глаза, и Елена толкнула его в бок. Мэтт оставался невозмутимым, хотя на дне его светло-голубых глаз Одри почудилась неясная тоска. — Давайте! Давайте! У нас куча дел. Плакаты сделаем какие-нибудь, заставим спортзал стаканчиками, разрисуем стены и… Да много чего еще! — тараторила Кэролайн, привставая на носочки от возбуждения. — В этом есть смысл? — спросила Одри у Деймона. — Нет, — хмыкнул он. — Вы вообще можете идти, — сказала Елена. — Что может случиться? — На тебя нападет пыльный монстр из школьного шкафчика? — предположил Мэтт. Гилберт хотела возмутиться, но только весело фыркнула. Они вошли в небольшой кабинет, по всей видимости, географии. На стенах висели огромные цветные карты, а те, что не поместились, стояли в корзине, свернутые в трубочку. На шкафах стояли глобусы разных размеров, над доской был прибит портрет президента и белоголовый орел на фоне американского флага. Кэролайн разложила на полу ватман и взялась за маркеры. — Нам нужен будет клей, скотч и несколько тряпок. Тайлер, иди за тряпкой, а… — Я пойду за клеем и скотчем, — вызвалась Елена. — Еще и стул Аларика можно будет измазать. — Жестоко, — хмыкнула Одри. Улыбнувшись, Елена вышла из кабинета. Деймон со вздохом встал, собираясь последовать за ней, как вампирский слух уловил слова, произнесенные с британским акцентом: — Вот моя девочка. — Клаус, — испуганно прошептала Елена. Деймон хотел выскочить в коридор, но дорогу ему перегородила симпатичная блондинка. — А ты еще… — договорить он не успел. Девушка легким движением свернула ему шею. Кэролайн испуганно вскрикнула, и Одри вытянула руку, прикрывая ее. Как бы сильно не раздражала Форбс, это сейчас отошло на второй план. — Как мило, — наигранно поразилась незнакомка. — Мой брат попросил проводить вас всех в спортзал. — Ты сестра Клауса? — Одри удивленно приподняла бровь. — Бинго. Я Ребекка. В спортзале было людно. Но Клаусу потребовалось несколько секунд, чтобы разогнать всех. Впрочем, двоих он оставил. — Я вас помню. Отлично. Подними ногу, — внушил он девушке, а потом обернулся к парню. — А ты убьешь ее, если она опустит ее. — Не надо, — попросила Елена, но Клаус только грубо толкнул ее вперед. Стефан вскочил с трибун и подбежал к Гилберт, заключив ее в объятия. — Так-так. Ты обманывал меня все лето, а тебе удалось выжить. Двери открылись, и в зал вошла Ребекка, ведущая Одри, Кэролайн, Тайлера и Мэтта. — Вся компания в сборе, отлично. Сейчас мы проведем эксперимент. Подопытным кроликом станет наш дорогой волчонок. Ну же, Тайлер, прошу, — издевался Клаус. Ребекка толкнула Тайлера в спину, заставляя выйти вперед. Клаус резко прокусил запястье и приложил его к губам Тайлера, заставляя выпить кровь, а затем сломал ему шею. — Посмотрим, сможет ли он выжить. — Нет, Тайлер! — взвизгнула Кэролайн, и голос ее сорвался. Она упала на колени рядом с Локвудом и подняла голову, чтобы прожечь Клауса взглядом. Это его не тронуло. — Ребекка, уведи их. Присмотрите за своим другом, может, ваши молитвы спасут ему жизнь, — ухмыльнулся он. Девушка, стоящая на одной ноге, заплакала. Ее трясло, она была на грани того, чтобы поставить ногу на пол. Закатив глаза, Клаус подошел к ней. — Ну, не надо плакать, дорогуша. Вы свободны. Забудьте все и убирайтесь. Ребята унеслись, с хрустом наступая на пластиковые стаканчики. Клаус повернулся к Стефану. На губах его вспыхнула коварная ухмылка, но Елена сбила его. — Как ты смеешь! Чертов ты ублюдок! — закричала она, отойдя от шока. Зло закатив глаза, Клаус занес руку, собираясь ударить Гилберт, но Одри оказалась перед ней за долю секунды. Кэннем зажмурилась, ожидая удар и боль. Перед мысленным взором вспыхнули образы отца и Генри, смешавшиеся в один ужасающий кошмар. Удара не последовало. Клаус остановил руку в нескольких сантиметрах от ее лица, не понимая, почему. Одри едва заметно выдохнула и вскинула подбородок. — Только и можешь, что запугивать слабых и бить женщин? — голос прозвучал на удивление ровно и холодно. — Я не ударил. — Ударил бы, — убежденно ответила Одри. Клаус небрежно оттолкнул ее с дороги и подошел к Стефану. Табло на стене загорелось: на нем высветилось «3:00». — Когда таймер закончится, ты убьешь Елену, — сказал он Стефану, применяя внушение. — Если убежишь раньше, чем на таймере останется пятнадцать секунд, то я убью твоего парня, — вкрадчиво сказал он Елене и схватил Одри за локоть. Она попыталась вырваться, но все было бесполезно. Клаус втолкнул Одри в ближайший пустой кабинет и закрыл дверь, но замок проворачивать не стал. Схватив Кэннем за талию, он усадил ее на стол, оказываясь совсем близко. — Чего ты хочешь? — спросила Одри, стараясь увеличить дистанцию. — Тебя, — прошептал он. — Хочу, чтобы ты, скажем, поцеловала меня. Или я убью кого-нибудь из твоих друзей. — Это все? — Одри нервно дернула уголком губ. — Не могу обещать. Но ладно тебе. Ты ведь делала это и из менее благородных побуждений. Неужели спать с каким-то банкиром ради денег лучше, чем поцеловать меня ради друзей, а, Одри Мэрилин Кэннем? Как же его звали? Генри? — протянул Клаус. Ему не нужен был ни поцелуй, ни она сама, просто он хотел унизить, показать ее место. Шлюха из гетто. На миг Одри снова вернулась в родительский дом, снова оказалась на коленях у Генри. — Откуда ты… — выдохнула Одри, дышать стало тяжело и больно. — Я знаю больше, чем ты думаешь. Выбирай, пока я сам не сделал выбор в пользу второго варианта. Одри смотрела в его глаза с расширенными зрачками, окаймленными зеленой радужкой. Цвет чуть светлее, чем у нее. Она сделала глубокий вдох и положила руки Клаусу на плечи. Гордость не стоит чьей-то жизни. Кэннем потянулась к его губам, ощущая руки Клауса у себя на талии. Ее поражение, от которого больно в груди. Губы соприкоснулись на миг, и он разорвал поцелуй. Клаус посмотрел на нее так, словно видел впервые и разжал руки, отступив на шаг. Он вглядывался в знакомые черты, скользил взглядом по фигуре, заметив вдруг то, что было недоступно раньше. Одри была кошкой. Полууличной, полудомашней. Той, что приходит каждый день и запрыгивает на подоконник с наружной стороны окна, смотрит, не мигая, и ждет, пока ее впустят в дом и накормят. Она мурчит и ластится к ногам, чтобы потом уйти, умчаться на холод, соседствующий со свободой. Грязная и тощая, но все равно красивая. Она боязливо шарахается и тут же с шипением замахивается лапой с выпущенными когтями. Одри была такой. Она боялась его, но пыталась что-то сделать. Ненавидела всей душой, но готова была склонить голову ради тех, кто открывает окно. Легкая победа. Такая ему не по вкусу. Клаус досадливо приоткрыл рот, заметив удивление и непонимание на ее лице. Каждая мысль и каждый образ отразились в его глазах. Он тут же натянул на лицо маску насмешливого безразличия и притянул Одри к себе, прошептав на ухо: — Слишком просто. Слишком дешево. Он с удовольствием отметил, как дернулась она от последней фразы, ненавидя Кэннем за то, какие мысли рождаются в его голове. Клаус ухмыльнулся, провел пальцем по ее щеке, дернул за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Не переживай, любовь моя, мы еще поиграем. Но сейчас у меня есть более важные дела. Обращение, произнесенное едко и язвительно, обожгло ее. — Жду не дождусь, — зло прошипела Одри, дернув головой так, что светлые кудри упали ей на лоб. Клаус схватил ее за ворот рубашки и грубо сдернул со стола. Подумав с мгновение, он притянул ее к себе, впиваясь в губы болезненным поцелуем, кусая почти до крови и не давая отстраниться. Его руки зарылись в ее волосы, нещадно трепля прическу. Он спустился к шее, оставляя дорожку горячих, обжигающих поцелуев и слегка разрывая мягкую ткань рубашки. Одри уперлась руками ему в грудь, желая оттолкнуть, и Клаус послушно отстранился, глядя в злые зеленые глаза. — Почти ничего личного, пташка. Просто послание для твоих друзей. Для Деймона, — при упоминании последнего его голос понизился до интимного шепота. Одри пришлось постараться, чтобы не ударить его, зубы стиснулись от ярости. Клаус схватил ее за локоть и потянул за собой, специально болезненно, почти до хруста сжимая пальцы на ее руке. Он был в бешенстве и не пытался это скрыть. Все шло не по плану. Стефан старательно задерживал себя настолько, насколько это было возможно. Он судорожно цеплялся за шкафы, двери, стены. Что угодно, лишь бы она была в безопасности. Его Елена. Он не может ее потерять. В ушах все еще гремел сигнал о завершении таймера. Сознание разделилось. В одной части говорил, кричал голос Клауса. Он должен был убить Елену. Но другая не была затуманена внушением, и Стефан хотел, чтобы эта часть победила. Цеплялся за себя и свою волю так же отчаянно, как за хрупкую дверцу шкафчика. Елена завернула за угол, сразу же сталкиваясь нос к носу с Клаусом. Сердце чуть не остановилось, но гибрид ухмыльнулся и мягко придержал ее за плечи. — Ну, любовь моя, не бойся, — издевательски протянул он. Стефан влетел в те же двери, что и Гилберт, спустя полторы минуты. Клаус дернул бровью и сказал: — Хватит, тебе не нужно убивать ее. Иди в зал. Они снова оказались все вместе. Тусклый бледный свет заливал пол и часть стены. На таймере теперь были нули, но Стефан все равно дернул плечом и отвернулся. Клаус медленно прошел взад-вперед. — С тобой все в порядке? — спросила Елена у Одри, едва слышно. — Да, — Кэннем мягко сжала ладонь Гилберт, стараясь успокоить. Потребовалось несколько минут, прежде чем пальцы Елены перестали дрожать. Клаус окинул их взглядом и снова ухмыльнулся. Теперь уже совсем жутко. — Стефан, мой дорогой лживый друг… — начал он. — Ни одно внушение не может победить твоей любви к этой девушке. Клаус подошел к Елене, прижимая ее спиной к своей груди. Он мягко, почти нежно убрал волосы с ее лица и прошептал на ухо: — Ты для него особенная. Прекрасно, верно? Клаус оттолкнул Елену и вальяжно подошел к Стефану и заглянул ему в глаза. — Пора это изменить. Отключи чувства, Стефан. — Нет! — резко воспротивился Сальваторе. Клаус на вампирской скорости впечатал его в стену и зарычал: — Выключай! Воля Стефан смялась, словно лист бумаги. Чувства раскрошились под весом внушения, оставляя только пустоту и жажду. Сальваторе закрыл глаза, а когда открыл вновь, его взгляд больше не отражал ни доброты, ни стремления бороться до последнего. Только равнодушие. Ребекка толкнула Тайлера в спину, и он упал на пол к ногам Клауса и поднял голову, глядя на первородного снизу-вверх, словно собака. Майклсон ухмыльнулся и потянул Елену к себе ближе. — Дай мне нож, дорогуша, — сказал он Одри. — Он у тебя есть, я знаю. Кэннем не двинулась с места. — Ладно, я могу просто разодрать ей горло. Крови будет достаточно. Одри зло посмотрела на него и вытащила нож, протягивая лезвием вперед. Клаус только фыркнул. Он взял Елену за руку и резко провел ножом по ее запястью, оставляя поперечный надрез. Темно-красная кровь потекла по руке, и Клаус прижал ее запястье к губам Тайлера. — Пей. Тот послушно сделал несколько глотков, и глаза Локвуда загорелись желтым. Клаус торжествующе улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Как никогда раньше, — несколько потерянно ответил Тайлер. — Ты и правда особенная, моя девочка, — усмехнулся Клаус, глядя на Елену. Одри вошла в кабинет как раз в тот момент, когда Деймон пришел в себя. Он медленно сел, и Кэннем протянула ему руку, помогая подняться. — Ты в порядке? — спросил он, глядя на разорванный воротник и растрепанные волосы. — Относительно. У нас мало времени. Клаус забрал Елену, потому что ее кровь нужна для создания гибридов. — Что?! — воскликнул Деймон. — А твой брат отключил человечность. Давай, поживее, — Одри потянула его за собой. Клаус нашелся на темной школьной парковке. Услышав шаги, он медленно обернулся. Уголки его губ дернулись, когда он увидел Деймона. — А вот и еще один рыцарь. Ты опоздал. — Вообще-то я вовремя. Хотел предупредить тебя, Клаус. Что же там было… Ах, да. Твой древний враг не спит и идет за тобой. — Что ты несешь? — Клаус скривился. — Подготовься к визиту папочки, — Деймон хлопнул его по плечу, наслаждаясь выражением ужаса на лице первородного. — Они бывают придирчивыми козлами. И исчез, пока Майклсон не решил убить его. Деймон быстро шел по белому коридору, пахнущему лекарствами. В голове звучал голос Одри: «3 этаж. Палата 307». Он бегло скользил взглядом по табличкам, пока, наконец, не оказался у нужной двери. Елена лежала на белой узкой постели, к рукам ее были прицеплены трубки. Деймон быстро вытащил иголки, отбрасывая несколько пакетов с кровью в сторону, и поднял Елену на руки. — Сейчас ты будешь дома. Елена, Кэролайн, Мэтт и Тайлер сидели в душном классе и изредка переглядывались. Бонни сегодня не было, Стефан же расположился прямо за Гилберт, и она чувствовала его обжигающий взгляд. Кэролайн чувствовала подавленность Елены, ей и самой было страшно, и она с трудом сдерживала желание швырнуть в радостного Тайлера книгой. Раздражал до ужаса! Мэтт ни с кем не разговаривал. И тоже злил Форбс. Дверь кабинета открылась, в класс вошел мистер Миллер — учитель английского. Следом прошла Ребекка и остановилась у входа. — Прошу знакомиться! — сипло начал учитель. — Наша новенькая. Мисс Ребекка Майклсон. Надеюсь, вы окажете ей теплый прием. Форбс скривилась в ответ на наглую улыбку Ребекки. Воткнуть ей ручку в глаз — достаточно тепло?