Прежде я всего боялся, но теперь я устал, и мне нет дела ни до чего. Вот как я буду переносить все, что угодно — я буду уставать.
Томас Вульф
1992 Океан шумел. Волны с плеском разбивались о берег, шепча о далеких странах и сокрытых под толщей воды сокровищах. Увы, Одри не могла разобрать смысла в тихом шипении соленой пены, хоть ей и хотелось. Узнать тайны и секреты, послушать древнюю полустертую историю о людях, бороздивших моря на кораблях, от которых остались только гнилые щепки. Белый легкий подол простого сарафана намок и липнул к ногам, холодя кожу. Ступни увязали во влажном песке, а ветер создавал на голове неповторимую прическу — гнездо. Одри жмурилась, как кошка, когда соленые брызги попадали ей на лицо, коротко обжигая. Дышалось хорошо, легко, свободно. Хотелось раскинуть руки и рассмеяться, пронестись по берегу, крича о своем счастье быть здесь. Жить. Дышать. Ощущать аромат океана. Чувствовать щекотные прикосновения волн, лижущих ноги. — Эй, Одри! — позвал Томас и резко топнул ногой, окатывая Кэннем соленой водой. — Ай! — взвизгнула Одри, заморгав от неприятного пощипывания в глазах. Она наклонилась, зачерпнув воды, и плеснула Томасу в лицо. Он засмеялся, как ребенок, и, схватив сестру за руки, закружился. Мир смазался и закачался. Они вместе упали на землю, и волна ударила прямо в лицо. — Черт! — Одри скривилась, выплюнув попавшую в рот воду и облизнув соленые губы, провела рукой по лицу. Томас снова засмеялся и упал на песок, заложив руки за голову. — Дурак! — сказала Одри. — Ты весь в песке! — Ты тоже, — равнодушно заметил он. Сарафан действительно сильно испачкался и промок, да и волосы липли к лицу и, наверняка, выглядели ужасно. — Вы как дети! — фыркнула Мэри, приподнимаясь на локтях. Томас скорчил рожицу в ответ на ее слова. Стивен замахал рукой, привлекая их внимание. — Эй, угадайте что. — Что? — спросила Мэри, убирая упавшую на лицо рыжую прядь. Стивен развернул газету, показывая небольшую черно-белую фотографию ужасного качества.«Спустя три года активной работы полиции удалось поймать банду воров-домушников и их главаря Джоша Мэрча.
Сорокадвухлетний Джош Мэрч был задержан во время взлома квартиры Нью-Йоркского банковского работника Фердинанда Эльриса. До этого он уже трижды привлекался за кражи и…»
— Постой-ка, Джош? — одновременно воскликнули Одри и Томас. — Это тот, который… — начала Мэри, удивленно подняв брови. — Хорошо, что я не вступил в его «банду», когда он звал. Так и знал, что он неудачник, — хмыкнул Томас, разглядывая фото. Наши дни Ребекка зашла в школу и направилась по светлым пустым коридорам в сторону нужного ей кабинета. «Кажется, урок уже начался, — подумала Майклсон, смахнув светлые локоны, упавшие ей на лицо. — Хотя без разницы». Первородная заметила человека у нужной ей двери и, коротко кивнув и натянув на лицо улыбку, уверенно подошла к нему. Он открыл дверь и вошел первым, жестом приглашая следом. Ребекка вошла в класс, оглядывая присутствующих. — Знакомьтесь, Ребекка Майклсон. Она будет учиться с вами, — сказал учитель, смотря то на Ребекку, то на остальных учеников, и вежливо улыбнулся. — Надеюсь, вы окажете ей теплый прием. Елена, до этого тоскливо водившая карандашом по тетради, ненавидящим и одновременно напуганным взглядом посмотрела на Майклсон, а затем обернулась на Бонни и Кэролайн, которые пребывали в неменьшем шоке, чем она сама. А Стефан же крутил в руках ручку и сидел в максимально расслабленной позе, всем своим видом показывая, что ему плевать на происходящее вокруг. Он прожигал Елену взглядом, ведь обязан был следить за ней, дабы она не вляпалась в неприятности. Ребекка вновь улыбнулась и уверенно прошла на свободное место в конце класса. — Что она тут делает? — одними губами прошептала Елена, нахмурившись и посмотрев на Кэролайн. Форбс лишь пожала плечами и вздохнула, скрыв раздражение, вызванное неожиданным появлением первородной, и переключила своё внимание на мистера Миллера, который уже вовсю объяснял новую тему, записывая что-то мелом на доске. Как только прозвенел звонок, ученики начали поспешно выходить из класса, торопясь на ланч. Ребекка специально задела Елену плечом и, улыбнувшись, пошла дальше, а рядом с ней мельтешила Вики, их одноклассница, рассказывая новой знакомой, кою уже считала подругой, о школьной жизни. Уроки тянулись вечность, Гилберт никак не могла собраться и сосредоточиться на занятиях, думая о чем угодно, но только не о школе. Поэтому она обрадовалась, когда пришло время тренировки. Во-первых, там точно не было тестов, которые можно было завалить, во-вторых, она могла отвлечься, в-третьих, это означало, что совсем скоро можно будет отправиться домой. Елена, переодевшись в короткие шорты и майку — форму для чирлидинга, вышла на спортивную площадку школы, где уже вовсю проходила разминка во главе с Кэролайн. — Елена, быстрее! — прикрикнула Кэролайн, поторапливая Гилберт, даже не развернувшись к ней, и показывая упражнения для разминки. Гилберт недовольно цокнула, встав в последний ряд и начав делать наклоны туловищем влево-вправо. Она видела, как все девушки, да и многие парни, которые занимались американским футболом, смотрели на Ребекку, которая превосходно выполняла каждое упражнение. На лице первородной сияла радостная и самодовольная улыбка, на которой буквально было написано «Я тут королева». Впрочем, в первый же день её пребывания здесь с этим многие согласились бы. Ребекка словно сияла, оказавшись в школе. Она сделала связку из рондада, трех фляков и сальто. Девушки завизжали и восхищенно захлопали. Елена качнула головой, делая упражнения на автомате, полностью уйдя в свои мысли. — А теперь бег! — громко сказала Кэролайн, скривившаяся после выступления Ребекки, тем самым вырвав Гилберт из размышлений. Елена кивнула и, устало вздохнув, побежала по дорожке по кругу. Стефан, заметив это, побежал за ней, быстро настигнув ее. Гилберт поправила хвост, не обращая никакого внимания на Сальваторе. — Так и будешь бежать в тишине? — спросил потрошитель, развернувшись к Гилберт лицом. Теперь он бежал спиной вперёд, смотря на Елену. — Оставь меня в покое! — только и сказала Елена, ускорив бег, и через плечо обернулась на Стефана. Навстречу ей бежал парень, который врезался в нее и чуть не сбил с ног. Благо Стефан ухватил её за руку, не дав упасть. — Смотри, куда прёшь, — грубо сказал парень, намереваясь поскорей уйти. — Прости, — пробормотала Елена. — Извинись перед ней! — рявкнул Сальваторе, пойдя вплотную к парню. — Пусть сама извиняется! — парировал он, оттолкнув от себя Стефана. — Извиняйся! — Сальваторе одной рукой поднял парня за футболку и, на мгновение показав вампирские глаза, кинул его на землю. Елена с ужасом взвизгнула. Отключив человечность, Стефан стал в разы сильнее. Парень ударился об асфальт настолько сильно, что, кажется, послышался хруст сломанной кости. — Дьявол! — сквозь зубы процедил парень, еле поднявшись на ноги. — Извиняйся! — недобро сверкнув глазами, вновь повторил Стефан. — Прости, — испуганно пробормотал парень, ковыляя прочь от этих ненормальных, как посчитал он. — Что ты творишь? — спросила Елена, сложив руки на груди и щурясь от яркого солнца. — Присматриваю за тобой, — пожал плечами вампир, сложив руки за спиной в замок. — Ну конечно. Именно поэтому ты чуть не убил его. — Елена кивнула за спину Стефана, указывая на удаляющегося парня. — Да. Клаус приказал приглядывать за тобой. Ты его ценный мешок с кровью. — Хватит! Оставь меня в покое. Елена развернулась и быстрее зашагала прочь, оставляя Стефана одного. От его слов ей хотелось плакать, но она не дала воли слезам. Одри нервно переступила с ноги на ногу, прежде чем решилась постучать. Сердце колотилось в груди, и дышать становилось все труднее.«Жду тебя в 12:00, пташка. Лучше бы тебе прийти».
Слова СМС-ки крутились в голове, и кровь шумела в ушах. Чего ему надо? Ребекка сказала, что Клаус уехал, но, по всей видимости, она ошиблась. Или солгала. Зло тряхнув головой, чтобы избавиться от липкого страха, Одри решительно постучала по гладкой поверхности двери. Слух уловил тихое шарканье по паркету, а потом на пороге появился неизвестный ей парень. Просканировав ее взглядом, он отодвинулся, пропуская Кэннем в дом, и махнул рукой в сторону гостиной. Клаус сидел на диване спиной ко входу, но наверняка слышал, как она пришла. Однако головы не повернул. Он в предвкушении ухмыльнулся и сделал глоток бурбона. Парень закрыл за спиной Одри дверь, оставляя наедине с первородным. Просторная гостиная вдруг показалась крошечной и душной. «Чего ты так боишься? — спросила Одри саму себя, давая себе мысленную оплеуху. — Возьми себя в руки, балда, ничего он тебе не сделает». Но это не помогало. Чувство тревоги пульсировало в сердце, и Одри не могла понять, почему так сильно боится. Одри медленно подошла ближе и встала, скрестив руки на груди, словно такая поза могла помочь спрятать все эмоции и укрыть от опасности. Она посмотрела на него прямо, стойко выдерживая лукавый взгляд его зелено-голубых глаз, чуть приподняла бровь, не желая говорить первой. — Ты пришла, и, — он бросил взгляд на часы, — даже вовремя. Отлично. Присаживайся. — Чего ты хочешь, Клаус? — спросила Одри, упрямо продолжая стоять. Раздражение понемногу вытесняло страх. Каждый раз, когда он указывал ей, Кэннем казалось, что ей снова семнадцать. Но это было не так. Теперь она вампир и не обязана никому подчиняться. — Я обещал тебе наказание, поэтому сейчас ты сядешь и будешь делать то, что я скажу тебе, Одри Мэрилин Кэннем, — угрожающе тихо сказал Клаус. Одри немного поколебалась, взвешивая на невидимых весах свою гордость и нежелание приобрести новые проблемы. Второе перевесило, и Кэннем опустилась на диван рядом с ним, скрипнув зубами от злости. — Выпей, — Клаус протянул ей стакан с самодовольной улыбкой, но Одри решительно отказалась. На удивление, настаивать он не стал, но в глазах его вспыхнул дьявольский огонек. — Что ж, ладно. Знаешь, мне было скучно, поэтому я решил узнать тебя получше. Точнее… Узнать о тебе. — Я поняла это еще тогда, когда ты сказал о Генри. Что дальше? — Одри прожгла его злым взглядом. — Поразительная история. Думаю, ты одна из тех, кто вдоволь вкусил разочарование от американской мечты, дорогуша, — издевательски протянул Клаус. — Знаешь, мы чем-то похожи. — И чем же? — хмыкнула Одри. — Привычкой дышать и необходимостью пить кровь? Клаус бархатисто рассмеялся, откидывая голову назад, и от этого смеха у Одри побежали мурашки по коже. — Мы оба осознаем ценность семьи. Наша любовь — величайшая сила и ужаснейшая слабость, поэтому это опасное оружие в руках врага. Одри почувствовала, как сердце забилось быстрее, руки стали холодными, и щеки побледнели. Ей совершенно не нравилось то, в какое русло сворачивал разговор. — Я познакомился кое с кем недавно. Поразительный человек. Вы очень похожи. Особенно цвет волос и улыбка. Он представился… Как же его имя? Терри? Тим? Тедд? Одри невольно мотнула головой, сжимая кулаки. — Ах да! Томас. Одри резко вскочила, зашипев, как змея. Ее зеленые глаза засверкали от ярости, на коже проступили черные вены. — Где мой брат? Тронь его хоть пальцем, и я… — И что? — Клаус медленно поднялся и шагнул в сторону Одри, заставив ее слегка отступить. — Что ты сделаешь, любовь моя? Он все шел вперед, пока Кэннем отступала, сверля его взглядом. Стена завершила их «игру», оставив Клауса победителем. Он расставил руки по обе стороны от лица Одри, заключая ее в ловушку и наклоняясь ближе. — Я убью тебя, — прошипела она. — Какие громкие слова, — ухмыльнулся Клаус. — Особенно для тебя. — А ты только и можешь что издеваться над более слабыми, да? — Издеваться? — сказал Клаус, растягивая гласные. — Слабые никогда не станут сильнее, если не получат урок от сильных, дорогуша. — Он поддел ее подбородок двумя пальцами и приподнял, заставляя смотреть ему в глаза. Аромат зеленых яблок окутал его, и Клаус на миг прикрыл глаза, вдыхая глубже. — Ты ввязалась в то, что тебе не по плечу, поэтому теперь платишь, это закон жизни. Я дам тебе два часа, чтобы ты могла найти своего брата. Если не успеешь, то я положу его труп к твоим ногам. И да, раз это твое наказание, то прибегать к помощи братьев Сальваторе или ведьмочки нельзя, это не по правилам нашей маленькой игры. Иначе мне придется убить твоего братца. Клаус снова ухмыльнулся и сделал шаг назад. — Как я… Как я должна искать его? Где? — Он в городе. Подумай, любовь моя. Куда обычно кладут то, что хотят спрятать? Пять минут уже прошло. Одри втянула воздух и судорожно выдохнула. Ладони сжались в кулаки, ногти отпечатались на коже красными полумесяцами. Ей хотелось уничтожить ухмыляющегося первородного. Ударить. Сломать. Разорвать на части, вымещая боль и страх. Но Одри лишь покинула дом на вампирской скорости. Одри уперлась рукой в теплый шероховатый ствол дерева. Воздуха не хватало, мир то мерк, то вспыхивал. Легкие жгло, и перед глазами все плыло. Вторую руку она приложила к груди, стараясь совладать с собой. Вдох… Вдох… Вдох… Одри с хрипом выдохнула и, наконец, обрела способность нормально дышать. Давление в грудной клетке постепенно спадало. — Спокойно! Соберись. Давай же, Одри, пожалуйста, — сказала она самой себе. — Где он? Кэннем огляделась. Вокруг были только скамейки, деревья и фонарные столбы. Где угодно, но точно не здесь. Куда кладут то, что хотят спрятать? Даже если она будет носиться на вампирской скорости по всему городу, то не успеет найти Томаса. К тому же нужно быть аккуратной, чтобы добросовестный член Совета Основателей не воткнул ей кол в сердце раньше, чем закончится время. — Черт, я что, Шерлок Холмс? — едва сдерживая истерику спросила Одри, напряженно думая. Она резко вскинула голову, пораженная мыслью. И сорвалась с места. Кэннем спустилась по скользким ступеням. Она снова оказалась в тайном месте Локвудов. Было так же сыро, как и в прошлый раз. И темно. Одри скривилась. Это место вызывало неприятные чувства. Локвуды хотели спрятать свою сущность, поэтому проводили полнолуния здесь. Звучало логично. Из дальнего угла послышался шорох и тихий звон цепи. Сердце радостно затрепетало. — Том? — позвала Одри. — Томас! Ответа не последовало. Кэннем заглянула во тьму клетки. Пусто. Помотав головой, Одри судорожно вцепилась в прутья. Жирная крыса с хриплым писком бросилась к ее ногам, и Одри с визгом отшатнулась. Мерзкие животные! Кэннем в ярости пнула прутья, а потом принялась бить по ним кулаком, пока с пальцев не потекла кровь. Выдохнув, она прижала руки к лицу. Не так просто. У нее осталось чуть больше часа. Одри обошла ближайшие здания, заглянула в часовню и Мистик Гриль. Это ничего не дало. Время уходило, а она ни на шаг не приблизилась к ответу. Истерика плотно сжимала горло, не давая дышать. Она не могла думать. Хотелось кричать и плакать. За что? За что? За что! — Я найду тебя, Томми, — прошептала Одри, нервно кусая губы. Куда кладут то, что хотят спрятать? Одри прошлась взад-вперед, не обращая внимания на прохожих. — Давай, соберись. Подумай же! — она похлопала ладонью по бедру. Нервно посмотрела на часы. Пятнадцать минут. Пятнадцать минут! Одна восьмая от отведенного времени. Это конец… Одри ущипнула себя за руку, останавливая приступ паники. — Куда кладут то, что хотят спрятать? Если хочешь что-то спрятать… Положи на видное место! Кровь застучала в висках. Одри дрожала от напряжения, в горле стоял ком. И что? Что это дает? Где это видное место? — Так, спокойно. Это Клаус. Больной псих с извращенной фантазией. Что для него видное место? Одри снова бросила взгляд на часы. Если она ошиблась, то это конец. Дверь была открыта. Одри влетела в дом. Было тихо, вероятно, никого не было. Кэннем пробежала по знакомому коридору и почти скатилась по ступенькам. Прижалась к массивной деревянной двери и заглянула через решетку внутрь камеры. Тихо всхлипнула, заметив брата, лежащего на пыльном полу. Одри достала ключ из секретной ниши, о которой знала только она и Деймон, открыла дверь и упала на колени рядом с Томасом, разрыдавшись. Страх за брата, нервное напряжение и усталость вылились в истерику. Ее трясло, и она судорожно хваталась за руки брата, прижимая его к себе. — Одри? — слабо позвал он, с трудом открыв глаза. — Прости! Прости, прости, прости… — проскулила Одри, убирая волосы с лица брата. — Перестань, — вяло возмутился он. — Что произошло? — Смотрю, ты успела, дорогуша. Одри резко обернулась. Клаус прислонился к косяку двери и с ухмылкой швырнул Томасу пакет с кровью, словно кость собаке. — Уходи, потом поговорим, — шепнула она брату и вскочила на ноги. Одри вытолкнула Клауса в коридор и потянула за собой, чтобы Томас не слышал их разговора. Остановившись, она зарычала, словно волк, и со всей силы ударила Клауса по лицу. Его голова дернулась, но он даже не пошатнулся. Кэннем снова замахнулась, но Майклсон перехватил ее запястье. — Хватит. Не думай, что можешь позволить себе это, дорогуша. Ты сама виновата. — Ты использовал моего брата! За что? Ты… — Тебе стоило подумать прежде, чем переходить мне дорогу. Ты была готова пожертвовать всем. Рискнуть собой ради того, чтобы Деймон был доволен. Ходишь за ним, как собака. Так хочешь, чтобы он любил тебя, боишься одиночества. Это жалко. Одри открыла рот от возмущения, а потом вдруг зло выплюнула: — Жалкий здесь только ты. Скажи, почему ты держишь семью в гробах и создаешь гибридов? Стефану отключил человечность зачем? Я отвечу. Ты знаешь, что никто тебя не любит, поэтому все, что тебе остается — лишать других права выбора. Твоя семья не может уйти, а гибриды и Стефан выполняют любые поручения, как рабы. Это ведь он спрятал здесь Томаса? Клаус дернул верхней губой и резко прижал Одри к стене, крепко сжимая ее горло. — Убьешь меня? — спросила она насмешливо. — В твоем стиле. Он еще крепче сжал ее шею и прошипел: — В тебе так много эмоций, это раздражает. Клаус схватил ее за локоть и потащил за собой. Одри уперлась, пытаясь вырваться, но он лишь сильнее стиснул пальцы. Они пришли в Мистик Гриль. На смене был не Мэтт, а какой-то рыжий паренек с болезненно бледным видом. — Три бутылки бурбона и два стакана, — сказал Клаус. Парень безропотно отдал ему заказ. Майклсон толкнул Одри к дальнему столу и плеснул алкоголь в стакан, немного расплескивая по столу. — Пей, — приказал он, придвинув стакан к ней. Одри мотнула головой. — Это не просьба. В тебе нет вербены, и я могу внушить, но я могу еще и сделать тебе очень больно. Могу ломать кость за костью, отделать нерв за нервом, пока ты не сдашься. Не заставляй меня прибегать к этим способам, дорогуша. Одри зло сжала зубы и посмотрела на него исподлобья. Она стиснула стакан в дрожащих пальцах и осушила в два больших глотка. Клаус ухмыльнулся и налил еще. — Пей. — Зачем ты это делаешь? — Ты ведь так боишься оказаться в своем Аду. Алкоголь напоминает о прошлом, так ведь? — его тон немного смягчился. — Любовь моя. — Не называй меня так, — прошипела Одри, поднося стакан к губам. — Почему нет? — Потому что я не твоя ни в каком виде. Клаус рассмеялся и пододвинул к ней следующий стакан. Он решил, что уже достаточно, только когда все три бутылки опустели. Сам Клаус едва сделал несколько глотков. Одри нахмурилась. Все плыло, голова стала тяжелой. Клаус дернул ее за подбородок, перегибаясь через стол. — Отключи человечность, любовь моя, — прошептал он почти интимно. — Пожалуйста… — Одри слабо дернула головой, алкоголь лишил ее возможности нормально соображать и двигаться. — Отключи человечность, — непреклонно сказал Клаус, внушая. — Столько принципов, установок… Это почти дар, — он насмешливо качнул головой. — Уже чувствуешь себя в Аду, моя любовь? Одри равнодушно промолчала и закатила глаза. — Я дам тебе время насладиться Адским пламенем, пока меня не будет, а теперь мне пора ехать. До встречи. Моя дорогая. Я буду скучать.