Одри

Самая страшная пощечина — та, на которую у тебя нет возможности ответить.

Джордж Оруэлл

      1994       Ринг подсвечивался прожекторами, выделяясь на фоне общего полумрака. Люди, собравшиеся на трибунах, шумели в предвкушении. Эффи то и дело подпрыгивала на месте, не в силах сдержать эмоции. Обычно спокойная, как и полагается аристократке, сейчас она была самым обычным человеком. — Зачем ему это? — спросила Одри. — Деньги ему не нужны. — Что-что, а на бой денди я бы посмотрел, — писал Томас в письме. И Одри была с ним согласна. Она бывала пару раз на подпольных боях брата, когда он выигрывал и выходил с ринга с опухшим лицом и несколькими банкнотами. Но Джеймсу не нужны были деньги. Он и так был богат. — Дело не в этом, — улыбнулась Эффи. — Чувство эйфории от победы не купишь, его можно только… Толпа взревела, заглушив окончание фразы, но суть была ясна. Ведущий вышел в центр ринга и принялся долго и нудно говорить о боях, при этом растягивая слова и рыча, как лев-психопат. Наконец, он принялся представлять участников. Три пары. Джеймс был во второй. — Дин-«Безумный»-Винтер и Джорах аль Каз! — заревел ведущий и под громкую музыку из разных дверей в зал вошли двое. Дин был широкоплечим и накачанным, а Джорах — низкорослым и полным, полностью покрытым темными волосами, словно животное шерстью. Под рев толпы они вошли на ринг, и спустя минуту начался бой. Дин неожиданно прыгнул на Джораха, стараясь взять эффектом неожиданности, и это ему удалось, Джорах повалился на спину и безуспешно попытался подмять Дина под себя, но тот обхватил его шею ногами, усевшись на грудь и не давая дышать. Судья засвистел — раунд закончился. Группа поддержки подбежала к бойцам, и через пять минут было объявлено, что Дин одержал победу. Участвовать в следующих раундах Джорах не стал и ушел под свист публики. Эффи загарцевала, словно нервная лошадь, и ее волнение передалось и Одри. Ведущий вновь принялся долго говорить о реальных мужиках, улицах и понятиях, и Одри захотелось швырнуть в него чем-нибудь, лишь бы он заткнулся. Наконец, он снова заорал: — Джеймс-«Стальной Красавчик»-Ричерс и Джонатан-«Цепной пес»-Морган! Эффи громко завизжала, хлопая в ладоши, и Одри последовала ее примеру, ощущая кипение адреналина в крови. Джеймс прошел мимо них, ослепительно улыбаясь, словно направлялся не на бой, а на подиум. Его обнаженный торс сиял в свете прожектора, мышцы перекатывались под кожей. Он чуть повернул голову, и его взгляд коснулся Одри, словно язык пламени. — Эй, Кэннем! Поцелуешь меня, когда я одержу победу завтра? — весело спросил Джеймс, удержав ее руку. Сумрачные тени легли на его лицо, и глаза хитро сверкали. — Так уверен в себе? Сначала победи, — фыркнула Одри в ответ и направилась к корпусу. — Не сомневайся во мне, — донеслось ей вслед. — Кстати, я принимаю это за «да». Одри отмахнулась от этой мысли. Боже, она не должна быть такой глупой! Щеки покраснели, но при таком освещении заметить это никто не мог. Джонатан был коренастым, все тело было в татуировках. Верхняя губа была коротковата, и острые клыки выпирали вперед, действительно придавая сходство со злобной собакой. Он ухмылялся, входя на ринг, пока толпа гудела в предвкушении. Раздался хлопок судьи, и парни двинулись навстречу друг другу. Здесь никто не торопился. Словно медведь и тигр столкнулись в одной клетке и хотели сначала понять, какие слабости прячет противник. Джеймс сделал выпад первым, собираясь ударить в лицо, но Джонатан ловко отклонился назад и, сделав пару шагов в сторону, резко нанес удар Джеймсу в живот. Эффи судорожно сжала перекладину и напряглась, сведя лопатки. Мышцы ее лица подрагивали. Одри цепко следила за каждым движением парней на ринге. Джеймсу все же удалось несколько раз ударить Джонатана по ноге и лицу, но тот, резко закричав, как дикарь, свалил Джеймса на пол, сжимая шею до тех пор, пока Ричарс не постучал по полу, сдаваясь. Эффи судорожно втянула воздух и провела рукой по лицу. Она мелко дрожала. Бойцам дали воды и наставления, прежде чем начался второй раунд. Джеймс сделал несколько выпадов. Джонатан уклонялся, отступая назад, но Ричарс продолжал наступать, пока неожиданно не обернул его ногу своей и дернул, сваливая Джонатана на пол и падая сверху. Он принялся бить его по ребрам. Джонатан старался дотянуться до его головы. Скинуть с себя. Подмять. Но Джеймс держался крепко, все еще разозленный на себя из-за первого поражения. — БЕЙ ЕГО! БЕЙ! ДЖЕЙМС! — закричала неожиданно Эффи, и толпа поддержала ее крик. Это придало ему сил. Он снова и снова бил его по лицу и ребрам, пока Джонатан не сдался. Он поднялся с пола, держась за бока, а потом просто подал Джеймсу руку и снялся с третьего раунда. — А вот и победитель! — зарычал ведущий. Эффи подскочила к Одри и закружилась вместе с ней.       Джеймс и Эффи снимали квартиру в небольшом доме XIX века, в котором жили многие известные поэты и художники. Устало улыбнувшись, Эффи обняла Одри и скрылась в подъезде. Джеймс вскинул бровь. — Поздравляю еще раз, — сказала Одри и уже собиралась уйти, но голос Ричарса остановил ее. — Ты должна мне поцелуй, помнишь? — Это не… Я не дала тебе обещания, — возразила Одри и собиралась сказать что-то еще, но Джеймс быстро подался вперед, накрывая ее губы своими. Его руки запутались в ее волосах, он углубил поцелуй. Ветер бил им в спину, и Одри ощущала жар, разливающийся по телу. Она словно стояла на краю обрыва и смотрела в бездну. Одри обвила его шею руками, приподнимаясь на носочки, отпуская поводья и давая чувствам свободу. Их губы еще несколько секунд соприкасались, а потом Джеймс отстранился и мягко поцеловал ее в нос. — Спокойной ночи, Кэннем.       Наши дни       Томас остановился у поместья Сальваторе, нервно заламывая пальцы. Стоило сразу прийти, а не тратить почти весь день на самостоятельные поиски. Сложно найти иголку в стоге сена. Или, скорее, неуравновешенного вампира в незнакомом городе. Он собирался постучать, но дверь оказалась незакрытой. Томас чуть нахмурился. Вампиризм вампиризмом, но было странно, что они даже не захлопнули дверь. Он оглянулся. Было пусто и уже темно из-за пасмурного неба, готового вот-вот разрыдаться ливневым дождем. Пожав плечами, он все же переступил порог, до слуха сразу же донеслись крики.       Он на вампирской скорости переметнулся к гостиной и увидел Стефана, Деймона и Елену. Злость на первого все еще горела в груди, поэтому Томас решительно приблизился к ним. — Хватит орать, Елена, — сказал Стефан. — Ты довольно быстро добралась до дома, не устраивай драму на пустом месте. — Что происходит? — спросил Томас, хмуря брови. Ему не ответили. — Ты вчера ночью забрал меня и бросил в темноте на мосту, где погибли мои родители! Ты считаешь это нормально? Ты так боролся, чтобы по щелчку пальцев разрушить все?! Сейчас ты говоришь, что я устраиваю драму? — продолжала Елена, срывая голос. По ее щекам потекли слезы. — Постойте, что? — снова вмешался Томас. — Ты бросил ее одну ночью черт знает где, а теперь она плачет из-за тебя, чувак?! — Не вмешивайся, если хочешь жить и сохранить конечности. Кто ты вообще? Мелкий Кэннем? Вошь из гетто? — резко ответил Стефан, делая шаг вперед и показывая клыки. Томас побледнел и отступил, отводя взгляд. Он поднял руки, словно сдаваясь, а потом абсолютно неожиданно врезал кулаком Стефану по лицу, вкладывая в удар всю силу. Сальваторе пошатнулся, из его носа хлынула кровь, но прежде, чем он успел выпрямиться, Томас ударил снова, теперь уже в печень. Стефан зарычал и бросился на него, но Деймон отшвырнул его к стене. — Угомонись! И не приближайся к ней, — он указал на Елену. — Ведешь себя как мудак. Даже отсутствие человечности не оправдывает. Стефан бросил на них злой взгляд, не предвещающий ничего хорошего, и убрался из дома. Елена прижала руку к груди и зажмурилась, а потом повернулась к Томасу и Деймону: — Спасибо. Коротко кивнув им, она ушла на второй этаж. Деймон же, проводив ее взглядом, обратился к Томасу: — А ты что здесь делаешь? И где Одри? — В общем… — он откашлялся. — Она обвела меня вокруг пальца. Зашла в магазин и исчезла, продавец сказал, что ушла через запасной выход. Я искал ее весь день, но… Мне нужна помощь, денди. Помоги найти ее, пока она не натворила дел.       Одри вошла в аккуратный трехэтажный дом с колоннами и сразу же оказалась в центре бушующей реки алкоголя среди извивающихся в такт музыке молодых тел, почти не прикрытых одеждой. Рыжего парня не было видно, но она его и не искала. Она взяла красный пластиковый стаканчик и залпом осушила его. Пунш смешанный с водкой обжег горло и оставил омерзительное послевкусие. Одри потянулась за следующим. Еще один. Потом еще. И еще. Музыка загремела громче, а движения стали плавнее и медленнее, и пол закачался под ногами. Какой-то паренек, беспрестанно чесавший покрасневший нос, предложил ей таблетку за пятьдесят баксов. — А что это? — спросила Одри, отдав ему несколько купюр. На самом деле ей было плевать. — Чистый кайф. Если есть деньги, то дам еще, — он ухмыльнулся и попытался сфокусировать взгляд на ней, но ничего не вышло. — Давай все, что есть, — Одри закинула таблетку в рот и протянула ему деньги. Парень радостно потер ладони и порылся в потайных карманах потертого пиджака. Надел он его явно только для того, чтобы прятать наркотики. На ладонь Одри упали несколько таблеток и косяк. — Только не все сразу. А то сдохнешь от передоза и подставишь меня, — предупредил он и скрылся в толпе.       Пожав плечами, Одри убрала косяк в карман джинсов и закинула всю горсть в рот, запив пуншем. Смертельная смесь для человека. Но не для вампира. Потребовалось несколько минут, чтобы мир вывернулся наизнанку и снова принял нормальное положение. Одри повело в сторону, и она снова оказалась среди беснующейся человеческой массы. Все стало ярким, а люди — такими красивыми. Одри рассмеялась от того, как хорошо стало на душе. Тело было таким легким, гибким, чудесным, а душа весила меньше перышка. Одри танцевала вместе со всеми. Она чувствовала чужие руки на талии, прикосновение чужих губ к ее собственным, слышала жаркий шепот. Музыка, громкая и ритмичная, эхом отражалось от стен и врезалась в барабанные перепонки. От стробоскопа кружилась голова, и мир словно бы дробился на осколки. Все слилось в одно яркое пятно. Люди, звуки, предметы — одна сплошная карусель, мчащаяся на огромной скорости. Одно яркое акварельное пятно, подсвеченное неоновыми огоньками.       Одри небрежно отбросила обнимающие ее руки. Стало так душно. Капельки пота стекали по спине, и Одри принялась проталкиваться сквозь толпу, пока не оказалась на улице. Там тоже было душно, хоть ночь уже и накрыла землю темным покрывалом, а трава была блестящей и влажной после прошедшего дождя. Одри вдохнула полной грудью, и голова закружилась от избытка кислорода. Звезды были жемчужно-яркими. Крупные, чистые. Сверкающие бриллианты. Одри поняла, что они повсюду. В небе, в воздухе, даже у нее в голове. Она удивленно приоткрыла рот и покачнулась. Красивейшая темная трава стремительно приблизилась, но кто-то дернул Одри за руку, и земля снова оказалась бесконечно далеко. — Деймон, — протянула она, заглянув в его голубые глаза. — Ты такой красивый. Чертовски красивый. Одри провела кончиками пальцев по его щеке, белой, как мрамор. Черные блестящие волосы падали на лоб, а глаза были цвета замерзшего океана. И губы… — Что ты приняла? — Деймон встряхнул ее за плечи, отчего ее голова дернулась. Одри недовольно поморщилась. — Всю таблицу Менделеева. Может чуть больше, — Одри рассмеялась и отступила на шаг. — Почему ты недоволен? Вечеринки всегда были такими веселыми? Почему ты такой серьезный, Деймон? — Потому что ты обдолбанный вампир без человечности, Одри, — Сальваторе недовольно посмотрел на нее. — И ты сбежала. — Мне стало скучно, — Одри по-детски надула губы. — А сейчас мне весело. Ты всегда говорил, что мне нужно стать более веселой. — Говорил, — согласился Деймон. — Но сейчас я говорю, что ты достаточно развлеклась. Пора домой. Одри улыбнулась и, быстро шагнув к нему, поцеловала в губы. Это был короткий поцелуй любви, которая крошечным огоньком плясала на фитильке, прежде чем утонуть в парафине. Деймон ошарашено посмотрел на Одри, когда она отступила. — Когда-то я мечтала об этом. Теперь нет. Ты так сильно мне нравился, и это было чертовски больно. Но ты и сам знаешь, как это бывает. Мне так хорошо, — Кэннем раскинула руки в стороны. — Никаких чувств. Полная свобода. Это ли не благословение богов? — Это не благословение, а проклятие, — возразил Деймон. — И да, я знаю. Мне жаль, что ты тоже узнала. Я не подозревал, что… — Не подозревал? — Одри насмешливо вскинула бровь. — Прошу, не прикидывайся принцем на белом коне. Конечно же ты знал, просто тебе было это невыгодно. Не притворяйся, что это не так. Это раздражает. Нет. Это бы раздражало, если бы у меня были хоть какие-то чувства, но сейчас это навевает скуку. — Ладно, — Деймон опустил глаза. — Но я знаю, каково быть без человечности. Знаю это чувство легкости и свободы. Но это обман. Без эмоций ты не можешь быть собой. Не можешь быть человеком, Одри. — Но мы и не люди. Высшие существа. Бессмертные, быстрые, сильные. Наверное, я всегда знала, что лучше многих. И они знали об этом. Отец меня ненавидел. Из всех детей я была для него самой неприятной. Однажды он избил мою мать за то, что она меня родила. Хотя отец ненавидел всех людей. Он говорил, что если бы мог, то взял бы автомат и залил улицы кровью. Совершенно конченный урод. Мама всегда его боялась. Как-то он избил ее за то, что сосед посмотрел на нее и улыбнулся. Он пинал ее ногами в живот и в лицо, пока она лежала на полу, потом поднял за волосы, схватил нож и воткнул ей в руку. Всю кухню залило кровью. Я так долго ее оттирала, все боялась, что младшие увидят. Потом я несколько месяцев не прикасалась к тому ножу. Мне было десять. А за два года до этого он швырнул в меня вазой и попал в голову. Его разозлило то, что я криво завязала бант, когда мы пошли на воскресную службу, — Одри скривилась от воспоминаний и провела рукой по лицу. — Зачем я вообще начала это рассказывать? О чем я говорила до этого? Черт, Деймон, мне было так весело! Как ты мог все испортить?! Может тогда расскажешь про свою семью? — Я не хочу о них вспоминать, — глухо ответил Сальваторе. — Мы похожи в этом, да? Я понравилась тебе, когда рассказала о семье в том ресторане? — Нет. Когда ты засмеялась над шуткой Генри, а твой взгляд выдал твои истинные чувства. По крайней мере, тогда ты меня заинтриговала. — А что насчет Елены? Когда она тебе понравилась? — Когда я понял, что она не Кэтрин. Одри, пойдем домой, пожалуйста, — Деймон коснулся ее руки. Кэннем улыбнулась и обняла его, крепко прижавшись к теплому телу. Положила руки на плечи и заглянула в глаза. Одно простое движение, и шея Деймона с хрустом сломалась. Он осел к ее ногам. — Нет, прости, — Одри пнула к нему пустую бутылку. Возиться с телом ей не хотелось, а так все просто решат, что он перепил и вырубился. — Кстати, теперь мы квиты.       Одри зашагала по дороге. Возвращаться на вечеринку ей не хотелось. Большая часть фонарей не работала, и улица была совсем темной. Стало немного прохладнее, ветер едва-едва колыхал листву и обдувал лицо. Одри не смотрела, куда идет. Просто шла, стремясь уйти от себя же. Увы, это было невозможно. Хоть с человечностью, хоть без. Она вытащила косяк из кармана, щелкнула зажигалкой и закурила. Кайф полностью пропал после разговора с Деймоном, и Одри испытывала разочарование. Она надеялась, что регенерация не сможет так быстро справиться с химией такого количества таблеток. Подняв голову, Одри с удивлением поняла, что стоит у особняка Майклсонов. Он был тихим и темным.       Одри постучала и сделала затяжку. Дым от сигареты затуманил мозг, мир снова обрел размытую яркость. Дверь открылась, и Клаус удивленно посмотрел на нее с порога. — Не рад? — Одри усмехнулась и отдала ему косяк. Слегка толкнула плечом и прошла в дом. — Слишком тихо. Ты один? — Да. Чем обязан столь неожиданному визиту? — Он закрыл дверь, предварительно выбросив самокрутку. — Считай, я соскучилась, — Одри улыбнулась. — Ты пьяна? Что ты приняла? — спросил Клаус в своей привычной манере, подходя ближе. — Почему вы все об этом спрашиваете? Откуда мне знать? — Одри махнула рукой, не скрывая раздражения, и пошла вперед по коридору. — Есть виски? — Тебе хватит, — Клаус опустился на диван, откинувшись на мягкую спинку. — Беспокоишься обо мне? — Одри тихо рассмеялась и забралась к нему на колени. — Выглядишь встревоженным и недовольным, что произошло? Вроде опасность по имени «Майкл» миновала, живи и радуйся. Клаус не стал возражать. Он с интересом смотрел в зеленые глаза, сверкающие от алкоголя, положив руки ей на талию, и на губах его появилась хищная улыбка. — Получила мой подарок? — спросил он, меняя тему. — Нет, какой? — Не стану портить тебе сюрприз, пташка, — хмыкнул Клаус. — Что там? Мертвая крыса? — Ты обо мне ужасного мнения, да? — Тебя ведь это радует. Ты гордишься своей дурной славой, — фыркнула она, склонив голову вбок. — Зачем ты пришла, дорогуша? — Мне скучно, — прошептала Одри, склоняясь к его лицу и кладя руки ему на плечи. — И раз ты так любишь игры, почему бы нам не сыграть еще раз? Она медленно качнула бедрами, скользя взад-вперед. Затем еще раз. И еще. Клаус тихо зашипел сквозь зубы, вцепившись пальцами в ее талию. Движения Одри все ускорялись, и он чувствовал болезненное напряжение члена, упиравшегося в ширинку узких джинсов. Их дыхание смешалось, губы были совсем близко. — Ты ведь всегда этого хотел? Ты попросил об услуге, потому что желал указать мое место или потому, что желал меня? — Одри сильнее надавила на его плечи, ее губы приоткрылись, когда пальцы Клауса забрались под тонкую майку и принялись выводить узоры на обнаженной горячей коже. — Ты совсем перестала бояться, Одри Кэннем. Я позволил тебе слишком многое, — голос Клауса стал хриплым, на лице появилось некоторое напряжение. — Я ничего не чувствую, забыл? — прошептала Одри, кончики их носов соприкоснулись. — Ты сам внушил мне это. — Тебе идет быть сукой, моя любовь, — Клаус ухмыльнулся, взгляд его неизменно возвращался к ее губам. — Мне все роли к лицу, — фыркнула Одри. — Мой король. Последние слова были сказаны с явной насмешкой, но Клаус резко притянул ее к себе еще ближе, впиваясь в губы голодным поцелуем. Его руки беспорядочно заскользили по ее спине, бедрам, сминая мягкую кожу до синяков. Язык проник в ее рот, прошелся по ровным зубам и сплелся с ее. Пальцы отчаянно запутались в светлых волосах, оттягивая их, доставляя болезненные ощущения. Клаус тихо зарычал, когда Одри в отместку впилась ногтями в его плечи. Он отстранился, когда дыхание стало совсем тяжелым и кислорода перестало хватать. Одри жадно глотнула воздух и посмотрела в его лицо. Глаза ее потемнели, спутанные волосы упали на лоб, отчего вид у нее стал развратный и сексуальный. Она подалась вперед, провела носом по его щеке и прошептала на ухо, опаляя кожу жарким дыханием: — Ты проиграл, Легенда. Снова. Клаус с трудом скрыл разочарование, когда Одри поднялась с его колен и, самодовольно улыбаясь, пошла прочь. — Я бы проиграл, если бы у тебя были эмоции, — ответил он до того, как дверь за Кэннем захлопнулась. Он был уверен, что она усмехнулась, прежде чем уйти. Тихо рассмеявшись, Клаус поднялся с дивана и направился в душ. Перед глазами болезненно четко стояло лицо Одри. Но ее образ быстро сменился мрачными мыслями. Стефан Сальваторе вынудил сыграть по его правилам, значит, пора поставить на доску новые фигуры.       Одри вернулась домой, когда солнце уже почти полностью выплыло из-за горизонта. Было приятно оказаться в уютной тишине знакомого места. Никого, кроме нее, больше не было, и Одри прошла на кухню, чтобы заварить крепкий зеленый чай без сахара. Оставив опустевшую кружку в раковине, она поднялась в комнату и рухнула на постель, глядя на голубое небо в окне. С трудом стянув одежду, Одри забралась под мягкое одеяло, пахнущее лавандовым ополаскивателем, и повернулась на бок. Взгляд зацепился за небольшую коробочку на светлой прикроватной тумбочке. Приподнявшись на локте, она взяла ее в руку и присмотрелась. Это был черный iPhone последней модели с сияющим чистым экраном и прохладным корпусом. Одри включила его. Система уже была запущена, сим-карта вставлена. На экране светилось белое уведомление. Легенда: Я хочу, чтобы ты всегда была на связи. Это не просьба, пташка. Одри тихо фыркнула и отложила телефон. Подушка была маняще мягкой, а веки — бесконечно тяжелыми.       Клаус дернул рычаг, и белая дверь отъехала вверх, открывая проход в просторный прохладный склад. Лицо первородного исказилось. Внутри было пусто. Сердце забилось в горле, кровь прилила к голове от гнева, закипевшего в венах. Он просчитался. Стефан просил убрать гибридов из города, но Майклсон и не думал, что тот зайдет так далеко. Зарычав, Клаус схватился за телефон и набрал Сальваторе. Голос в трубке насмешливо спросил: — Что-то потерял? — Я убью тебя и всех, кого ты знаешь, — сквозь зубы прошипел Клаус. Его трясло от еле сдерживаемой ярости, хотелось разорвать любого, кто попадется под руку. — Давай, тогда ты никогда не узнаешь, где твоя семья. Звонок завершился, и Клаус в бессильной злобе ударил кулаком по стене. По белой штукатурке побежали трещины.       Деймон плеснул бурбон в стакан со льдом. Он был раздражен. Белая рубашка отправилась в мусорку, отстирать желто-зеленые пятна от травы казалось непосильной задачей. Но больше всего ему не нравился омерзительный осадок на душе, оставшийся после их разговора. После ее поцелуя. Хотелось стереть это воспоминание. Как будто прочная нить, связывавшая их, начала рваться. Он не любил ее так, как она хотела бы. Так, как любил Елену. Он едва успел сделать глоток бурбона, как в дверь постучали. Сжав губы в плотную линию, он резко поставил стакан на стол, расплескивая содержимое, и пошел открывать. — Если ты думаешь, что я уже забыл, как ты сломала мне шею, то… На пороге стояла Елена. Сердце Деймона пропустило удар, когда он увидел слезы в ее покрасневших глазах. Наверное, она даже не поняла смысла его слов, настолько потерянным было ее лицо. Она сделала шаг к нему и судорожно разрыдалась, вцепившись пальцами в ткань его темной футболки и положив голову ему на грудь. — Эй, Елена… Что случилось? — он мягко провел рукой по ее густым шелковистым каштановым волосам, а потом еще раз и еще. Он мягко взял ее двумя пальцами за подбородок и заглянул в глаза цвета горького шоколада. — Он забрал Дженну! — ответил Елена, и ее голос сорвался. — Кто? — Клаус! Стефан украл его гробы, и он сказал, что… — Гилберт судорожно глотнула воздуха и закашлялась. — Тише-тише, — Деймон прижал ее к себе и покачал, как ребенка. — Я со всем разберусь.       Оставив Елену в гостиной, Деймон вошел в ванную и закрыл дверь. Он быстро набрал номер Бонни и вслушался в долгие гудки. Беннет подняла трубку с явной неохотой. — Нужна твоя помощь, — начал Деймон, опуская приветствие. — Стефан украл гробы Клауса, нам нужно их вернуть. Сможешь найти их? Ты же ведьма. — Нет, ничем не могу помочь, — слишком резко и поспешно ответила Бонни. Деймон нахмурился, смутная догадка коснулась его сознания. — Бонни… — Я не могу помочь! — Не смей бросать трубку! Ты ведь знаешь, где они, верно? Так вот. Если не поможешь нам, то Клаус убьет Дженну. Согласна поставить гробы выше ее жизни и счастья Елены? К тому же Клаус не остановится ни перед чем. Готова рискнуть миром ради жалкой затеи моего братца? На несколько мгновений повисло молчание, а потом Бонни сбросила вызов. Деймон хотел в ярости ударить кулаком по стене, но звук уведомления отвлек его. Беннет прислала адрес.       Машина с шорохом затормозила перед старым заброшенным домом. Деймон громко хлопнул автомобильной дверью и огляделся. Бонни сидела на крыльце, положив голову на колени, но, услышав шум, вскинулась, как испуганная птица. Ее черные глаза вперились в лицо Деймона, смуглая кожа сияла в солнечном свете. — Они там. Но знаешь что? Их пять. И последний крепко запечатан магией. Мы пытались открыть его с Эбби, но не смогли. — Барби рассказывала, что в их семье пять детей. То есть в одном гробу она, в другом — Элайджа, в третьем и четвертом еще двое, но кто в пятом? — размышлял Деймон. — Это мы и хотели выяснить. Но уже поздно. Мы не смогли. Можешь забрать, — сказала Бонни. — Нет-нет, не торопись. Попробуйте еще. Деймон достал телефон и позвонил Клаусу. Первородный ответил быстро. — Я нашел твою семью. Нам нужны переговоры. Сегодня. За ужином. — С чего ты взял, что я соглашусь? — прорычал в трубке голос Клауса. — У тебя нет выбора. И еще кое-что. Мы хотим разбудить Элайджу, он будет нашим гарантом, мы ему доверяем. Клаус помолчал с минуту, прежде чем согласиться.       Томас швырнул в Одри платье. Кэннем недовольно поморщилась и привстала на локте, разглядывая наряд, недоуменно хмуря брови. — Чего тебе? — Ты проспала весь день и многое пропустила. Мы идем на ужин к Клаусу. Я, ты, Деймон, Стефан и Элайджа, — любезно пояснил Томас. — Без меня, — ответила Одри заваливаясь обратно. — У меня есть дела поважнее. Например, я могу смотреть на трещинки в потолке и думать о бренности бытия и вопросах экзистенциализма. — Или напиться, как делал наш отец, — подмигнул Томас, надеясь вызвать у сестры эмоции, но та лишь усмехнулась. — Отличная идея. Томас недовольно закатил глаза и грозно посмотрел на Одри. — У тебя есть пятнадцать минут, иначе я заберу твое кольцо и ты будешь сидеть в этом доме до тех пор, пока не включишь человечность. Томас вышел из комнаты, а Одри недовольно пробурчала что-то про командиров и предложила брату сходить по вполне конкретному адресу, но из постели все-таки вылезла.       Черное платье от Chanel подчеркивало тонкую талию и стройность фигуры. Плечи были открыты, а на руки предполагалось надеть перчатки выше локтя. Помучившись с застежкой, Одри все-таки справилась с массивным жемчужным ожерельем, прохладной тяжестью легшим на шею. — Дорогие украшения, губы и машины всегда тяжелые. А дорогие сумки, платья и туфли — легкие, — вспомнились слова одной светской львицы, чье лицо подернулось туманной дымкой времени. На губы снова легла ярко красная помада от Gucci, аромат Ange ou Demon Le Secret от Givenchy заполнил пространство. Ноты клюквы, лимона и зеленого чая сплелись с жасмином и палисандром в пьянящем сладковатом цветочно-фруктовом аромате. Одри прикрыла глаза. Ей всегда нравились дорогие вещи и бренды. Золотые буквы на сумках, платьях и туфлях кричали: «Гетто в прошлом. Теперь я могу позволить себе роскошь!», подумав еще немного, она легким движением нарисовала стрелки черным карандашом, из-за чего зелена глаз стала изумрудной, словно самоцвет Салима эль Авара. Томас встал на ноги, когда услышал скрип ступеней. — Как же ты долго… — протянул он, но во взгляде читалось довольство.       Они оказались в просторной столовой. Стол из темного дерева был накрыт белоснежной скатертью, на которой лежали, сверкая в свете хрустальной люстры, серебряные столовые приборы. Стокеровскому Дракуле они несомненно прожгли бы руки, но присутствующие без проблем сомкнули на них пальцы, разрушая глупые мифы о вампирах. Взгляд Клауса периодически останавливался на Одри. Она ощущала его, как цунами, обрушивающееся на нее. Одри ловила его взгляд, безрезультатно пытаясь разобрать плещущиеся в нем мысли и образы. Ей вспоминались его губы на ее собственных, жар его рук на ее талии, аромат калабрийского бергамота, лаванды, кедра и лабданума, немного пряный и кружащий голову. Щеки при этом не вспыхивали от смущения, но она закинула ногу на ногу, ощущая тянущее чувство внизу живота. Одри опустила взгляд в тарелку, без особого аппетита глядя на стейк в сливочно-кунжутном соусе. Клаус усмехнулся, но тут же посерьезнел, заметив взгляд Элайджи, направленный на Одри. Кэннем его словно не замечала, но факт оставался фактом. Клаус слишком хорошо знал брата, поэтому пальцы крепче сжали вилку, а в душе разгорелась ярость. Словно одним только взглядом Элайджа пытался поставить клеймо на том, что ему не принадлежит. — Возможно, сейчас самое время обсудить нашу проблему, — предположил Деймон. Томас заинтересованно прищурил голубые глаза. — Мы вернули тебе гробы, договорились со Стефаном, — он ненароком пнул брата под столом, — и хотим отпустить эту ситуацию. Никакой больше мести. — Безумный вампир, влюбленный с девушку брата, пытается быть дипломатичным? — усмехнулся Клаус, снова взглянув на равнодушную к происходящему Одри. Она сидела, словно кукла, которую посадили сюда для красоты. Вероятно, Сальваторе хотел, чтобы оба вампира без человечности были под его личным контролем. — Ладно. Во имя нашей дружбы, сегодня я прощу ваш промах. К тому же, в этом есть и доля моей вины. Все чокнулись бокалами с рубиновым вином. — А где же красавица Елена? Я давно не видел ее, — поинтересовался Элайджа. — Ты затронул опасную тему. Того и гляди начнется драка, — ухмыльнулся Томас, глядя на напрягшегося Деймона. — Хотя Одри когда-то любила ходить на бои, да? — спросил он чуть тише. — Заткнись! — неожиданно резко ответила Одри, словно сбросив оковы оцепенения. Клаус прищурился, вглядываясь в лица Кэннемов и пытаясь проникнуть в то, что было известно только им двоим. Это было отвратительное чувство. Словно сидишь в ледяной воде и держишься за щепку, а рядом проплывает огромный корабль, до которого не можешь дотянуться. — Ну же, не стоит ругаться, — тут же снова встрял Элайджа, почувствовав, как накалилась атмосфера. — Лучше перейдем к десерту. Девушка с кукольной улыбкой и пустым взглядом приблизилась к нему, держа в руках поднос. Элайджа легким движением сдернул светлую ткань, показывая кинжалы, лежавшие на гладкой серебряной поверхности. Одри и Томас одновременно вскинули одну бровь в недоумении, Сальваторе же выражали ликование. Клаус побледнел и вскочил. — Что вы наделали?! — Мне надоели твои обещания, брат, — твердо сказал Элайджа. В дверном проеме показались остальные Майклсоны в одежде разных эпох. Взгляд Томаса зацепился за фигурку белокурой Ребекки в красивом платье, но она даже не заметила его, полностью сосредоточив внимание на брате. — Уходите, это семейное дело, — сказал Элайджа. Стефан тут же растворился, и остальные последовали его примеру.       Елена вновь крепко обняла Деймона, прошептав слова благодарности. Страх понемногу отступал, но боль в сердце не уходила. — Я знаю, как вернуть Стефану человечность, — уверенно произнёс Деймон, криво усмехнувшись, что не очень понравилось Елене. Мало ли, что он там придумал. Вчера они не договорили, потому что пришел Аларик и решительно забрал Елену с собой, а Деймон не слишком горел желанием делиться, но сегодня она была намерена дойти до конца. Ей нужен ее Стефан. — Как? — негромко спросила Гилберт, вглядываясь в его глаза и ища в них ответ на свой вопрос. — Что? — Как вернуть Стефану человечность? Ты сказал, что знаешь. — Можно показать ему наше детство, чтобы он это вспомнил и пережил счастливые моменты. — Ты думаешь, это поможет? — поинтересовалась Елена, не особо веря в успех плана. Слишком просто, да и всё это было давно. Стефана уже это не волнует. — Даже если и не поможет, то это станет рычагом к включению его человечности. Ну, и у меня есть план «Б», — уверенно отчеканил Деймон. — Куда ж без него, — усмехнулся он. — Какой? — поинтересовалась Елена, понимая, что здесь что-то не то и Деймон ей не договаривает. — Секрет, — прошептал вампир, слыша стук входной двери о стену. — О! — воскликнул он. — Блудный брат вернулся, — усмехнулся, смерив Стефана веселым взглядом. — Сколько же ты людей успел убить? Целый бар? Твоя победа тебя не радует? — продолжал насмехаться Деймон, видя, что брат не в настроении. — Отвянь, Деймон, — грубо бросил Сальваторе-младший, поднимаясь вверх по лестнице в сторону своей спальни, держась за перила, словно боялся упасть. По его поведению было видно, что его что-то выбесило. — Эх, как грубо, — с сарказмом протянул Деймон, направляясь вслед за братом. — Я думал, что братья не грубят друг другу и помогают. А ты… Так и оставив последнюю фразу без продолжения, Деймон на вампирской скорости подлетел к брату, хватая его за виски и показывая воспоминания. В глазах Стефана яркими вспышками мельтешили детские воспоминания, проносясь одно за другим с неимоверной скоростью. «Стоял тёплый августовский вечер; солнце медленно опускалось за горизонт, оставляя после себя лёгкую прохладу и окрашивая небосвод в розово-сиреневые оттенки цветов; ветерок медленно покачивал деревья и кусты. Небо было чистое-чистое, без единого облачка. В воздухе стоял приятный аромат цветов. — Стефан, я тебя почти догнал! — крикнул Деймон, бегая по саду за братом. Маленький Стефан засмеялся и обернулся, чтобы посмотреть, на каком расстоянии от него находится брат. Увидев, что Деймон почти настиг его, Сальваторе-младший резко рванул вправо, убегая вглубь сада, прячась в яблонях. — Не догонишь! — не переставая смеяться, весело крикнул Стефан, садясь на землю и прислоняясь спиной к стволу невысокой яблони, дабы перевести дух и отдохнуть несколько секунд. — Догнал! — почти над самым ухом брата крикнул Деймон, нависая над его макушкой и ероша волосы». «— Стефан, — окликнул Деймон брата, он стоял, облокотившись о дверной косяк, сложив руки на груди и смотря, как десятилетний Стефан мучается с галстуком, стоя перед зеркалом. Надув губки, Сальваторе-младший обернулся, с мольбой в глазах смотря на брата. Деймон усмехнулся и, оттолкнувшись спиной от косяка, подошёл к брату, присев возле него на корточки. — Давай помогу. — Деймон улыбнулся и, взяв галстук брата в руки, принялся завязывать. — Готово. Потрепав мальчишку по светлым волосам, Деймон легко улыбнулся, поднимаясь на ноги. — Спасибо, — заулыбался Стефан, смотря на своё отражение». Стефан со всей силы оттолкнул от себя Демона, смотря на него. В глазах была боль, смешанная с чем-то давно забытым. Таким детским и светлым. Грудь сдавило, отчего тяжело было вдохнуть. Глаза защипало. «Да-а-а», — подумал Деймон, с надеждой смотря на брата. — Нет! — резко отрезал Стефан, проморгавшись. На его лице вновь появилась маска равнодушия, а в глазах — пустота. — Так просто вы меня не вернёте. Это старые дешёвые трюки, не более того, — усмехнулся он и на вампирской скорости ушёл к себе в комнату. — У нас почти получилось, — тихо вздохнула Елена, всё время наблюдавшая за этой картиной. — Почти не считается, — цокнул Деймон. — Так что нужно приступать к плану «Б». — Так, какой план «Б»? — спросила Елена, надеясь на что-то адекватное. В этот момент во входную дверь постучали, и она со скрипом отворилась. На пороге появились Мэтт и Бонни, смотря на Деймона и Елену. — Привет, — поздоровались Донован и Беннет в унисон, проходя в поместье. — Мы приехали за Еленой. — А вот и удачный случай для плана «Б», — хмыкнул Сальваторе-старший, ловя на себе непонимающий взгляд троих. Качнув головой, Деймон указал на потолок, тем самым давая понять, что ничего говорить не будет, ведь Стефан всё услышит. Сальваторе достал из заднего кармана джинсов телефон и напечатал небольшое сообщение Елене: «Бонни наложит на тебе заклинание, которое временно сделает тебя мёртвой. Я с ней говорил по этому поводу, она сможет такое провернуть. Стефан увидит тебя мёртвой, чувства нахлынут. Бац. Человечность включится, а ты «воскреснешь». Усмехнувшись, он нажал кнопку «отправить», и телефон Елены тут же звякнул. Гилберт посмотрела на экран, хмурясь и находясь несколько секунд в ступоре. — Это наш последний шанс, — одними губами прошептал Деймон. Елена поджала губы, качая головой — соглашаясь. «Так надо», — твердил внутренний голос Елены, пытаясь убедить её в правильности действий. — Пока, Деймон, — сказала Елена, выходя из поместья и направляясь к машине. Как только Мэтт и Бонни сели в машину, Елена развернулась, смотря на заднее сиденье и смеряя Беннет суровым взглядом. — Прости, Елена, — начала Бонни. — Я тоже против этого, к тому же я никогда не пробовала такое заклинание в действии… — она запнулась, подбирая слова, — и это может быть очень опасно для тебя, так что давай не будем эт… — Нет, — резко отрезала Елена, чем удивила всех. — Мы будем это делать! Мэтт шумно втянул воздух, выруливая с подъездной дороги к поместью. Он надеялся, что Елена ещё может ясно соображать, но оказалось, что, к сожалению, нет. Она вновь захотела пожертвовать собой, чтобы спасти своего ненаглядного Стефана. От таких мыслей Донована передёрнуло. — Нет, Елена, — отрезал Мэтт, — ты не будешь собой рисковать. Ты же понимаешь, что что-то может пойти не так и всё! Ты умрёшь! — взглянув на Елену, уже чуть ли не кричал он. — Я должна, Мэтт! — парировала Гилберт, хмурясь. Мэтт устало покачал головой и стал следить за дорогой. — Что нужно делать, Бонни? — Дай мне свою руку. Елена послушно протянула руку. Бонни, схватив её за запястье, закрыла глаза, начав неразборчиво шептать заклинание. Елена почувствовала резкую боль, которая быстро растекалась по всему телу, отдаваясь резкими импульсами, словно ударами тока, на кончиках пальцев. Гилберт зажмурилась и прикусила губу, зашипев от боли. — Готово. Бонни отпустила подругу, смотря на неё: Гилберт выглядела измученной, словно попала под грузовик; пульс её постепенно замедлялся; дышать становилось труднее. — Что-то мне не хорошо, — схватившись за грудь, промямлила Елена. — Это начинает действовать заклинание, — объяснила Бонни. — Тормози машину, Мэтт! Донован резко нажал на педаль, отчего машина резко с громким звуком затормозила. Елена вышла на улицу, облокачиваясь на дверцу и глотая воздух ртом. Температура тела резко подскочила, отчего её бросило в жар. — Елена! — крикнул Мэтт, хватая её за локоть. — Елена! Так и должно быть, Бонни? — Да, — ответила ведьма, стоя рядом. Елена запрокинула голову, не в силах больше стоять на ногах, которые подкосились и стали ватными. Гилберт начала падать, благо Мэтт подхватил её. — У неё нет пульса. Она мертва, — сев на влажный после дождя асфальт и положив тело Елены себе на колени, сказал Мэтт. — Что теперь? — сквозь зубы процедил он. — Нужно позвонить Деймону, — ответила Беннет, уже собираясь набрать Сальваторе-старшего. — А дальше что? Думаешь, Стефан поведётся на эту дешевую уловку? Не смеши меня, — истерический смешок сорвался с его губ. — Елена мертва, а мы и машина целы. Смешно. Даже дурак не поверит в эту детскую сказочку. — Точно! — воскликнула Бонни. — Не подумала об этом. Извини. Направив руку на машину, Беннет прикрыла глаза. Из её ладони вырвалась энергетическая волна, сбивая машину и унося в сторону, несколько раз переворачивая. — Так лучше. Теперь это. Возле машины появились красные пятна, расползаясь вокруг. Точно такие же пятна начали появляться и на них. Почувствовав, что по щеке что-то стекает, Мэтт приложил туда ладонь и взглянул на неё. — Это… кровь? — спросил Донован, пребывая в шоке с того, что Бонни натворила с его машиной; что она сделала всё так, будто тут и впрямь произошла авария. — Да. — Беннет уверенно качнула головой, набирая Деймона. — Осталось позвонить Деймону и разыграть сценку. В общем, нужно паниковать и делать вид, что мы находимся при смерти. — Хорошо. «И на что я только согласилась», — вздохнула Бонни, принимая страдальческий вид. — Алло, Деймон! — прочистив горло, крикнула Бонни, сделав вид, что находится в истерике. — Тут… тут, — она запиналась, глотая воздух ртом, — на… повороте нас унесло в сторону. Елена мертва! — сказав это, Беннет тут же сбросила звонок, улыбнувшись. Теперь дело за малым. Главное, чтобы Деймон не накосячил. Из краешков её глаз уже по-настоящему капали слёзы, обжигающими дорожками стекая по щекам. «Лишь бы всё получилось», — надеялась Бонни и, подойдя к Мэтту с Еленой, села возле них. — Бонни! — крикнул Деймон в трубку, зная, что она уже сбросила. — Бонни, подожди. Что с Еленой? Она мертва? Бонни, алло! Чёрт! — чертыхнулся Сальваторе-старший, слыша за спиной шаги брата. «Клюнул», — про себя усмехнулся Деймон и с напуганным видом развернулся. — Что случилось с Еленой? — лениво поинтересовался Стефан, засунув руки в карманы. — Елена мертва! — крикнул Деймон, срываясь с места и направляясь на вход в надежде, что брат последует за ним. — Не смеши, — хохотнул Стефан. — С ней всё в порядке. — Машину Донована занесло на повороте, — не оборачиваясь, бросил Деймон, выходя на улицу. Сальваторе-младший скривился. И всё же грудную клетку неприятно сдавило. Ещё немного и его человечность вернётся. И Стефан это понимал. Сорвавшись с места, он направился за братом, садясь в машину. Деймон улыбнулся, выруливая на трассу. Стефан цокнул, смотря в окно, где по стеклу стекала дождевая вода. Через несколько минут они подъехали к месту аварии, и Деймон тут же выбежал из машины, подбегая к Елене. Стефан не спеша вышел из машина, медленной походкой идя за братом. — Елена! Елена, очнись! — кричал Деймон, тормоша Гилберт. — Нет, нет, нет! Этого не может быть. — Он замолчал, делая вид, что прислушивается. То же самое сделал Стефан и услышал лишь сердцебиение брата, Бонни и Мэтта. — Елена, ты не могла умереть. Нет, — бормотал Деймон, смотря на безжизненное тело Гилберт. — Она мертва, — для вида повторил Донован, прикрыв глаза. По его щекам покатились слезы, и Деймон мысленно усмехнулся, поражаясь неожиданно проснувшемуся в Мэтте актерскому таланту. Эти слова снова и снова, как заевшая пластинка, повторялись в голове Стефана, отдаваясь тяготящей болью в сердце. Виски и горло неприятно сдавило. Воздуха стало катастрофически мало. — Нет, Елена! — крикнул Стефан, падая на колени рядом. Рычажок щёлкнул — человечность включилась. — Елена, очнись, пожалуйста! — умолял Стефан, дотронувшись до её щеки. — Победа! — воскликнул Деймон, радуясь тем, что план «Б» сработал. — В смысле? — не понял Стефан, посмотрел на брата, на губах которого появилась победная улыбка. — Ты вернулся, — хмыкнул Деймон, чувствуя, как по лице стекают капли дождя. Сейчас он был готов плясать от радости. — Елена мертва, — сказал Стефан, смотря на Гилберт. Его голос был глухим, словно эхо. Елена начала медленно открывать тяжёлые веки, вдыхая кислород. Сфокусировав зрение, она уставилась на Стефана, Деймона, Мэтта и Бонни, склонившихся над ней. — Стефан, — прошептала Елена, надеясь, что план сработал. — Ага, — протянул Деймон, улыбнувшись. — Ты вернулся! — радостно воскликнула Елена, обнимая Стефана за шею. — Ч… что? — не понимал Сальваторе-младший, в ответ обнимая девушку. — Ты жива? — Со мной всё хорошо. Главное, что ты вернулся и наш план сработал. Ее губы коснулись щеки Стефана, и боль царапнула сердце Деймона, но он попытался отмахнуться от этого чувства.