***
Утром мне удалось вырваться из цепких лап семьи Блэков, сославшись на дела, и сбежать в отдел магического правопорядка к Фрэнку. С пятницы прошло уже много дней, я наобещал кучу всего Петунии и до сих пор ничего не сделал. Понятное дело, у меня была условно уважительная причина — судебные заседания вытянули из меня все силы и отняли дикое количество времени. Но она-то об этом не знала и могла решить, что после той сцены, которую устроил её муж, с их семьёй больше не хотят иметь дело. Договориться обо всём оказалось проще, чем я думал. Никаких следственных мероприятий в доме Поттеров уже не проводилось, только в один из первых дней после происшествия мракоборцы там всё просканировали на предмет используемой магии, зафиксировали всё, что только можно, и передали тела погибших целителям из святого Мунго для помещения в морг и последующего захоронения. Так что теперь единственным препятствием для проникновения внутрь было несколько барьеров, охранявших дом от вандалов и мародёров. Имея при себе министерское удостоверение, их можно было с лёгкостью преодолеть, не получая никаких специальных разрешений на это. К счастью, Фрэнк не был ничем серьёзным занят, так что было решено отправиться в Годрикову впадину сразу же. При свете дня полуразрушенный дом Поттеров выглядел ещё более жутко, чем в тот злополучный вечер. Наверное, всё дело было в освещении. Ночная мгла, почти не рассеиваемая фонарями, очень подходила к любым разрушениям, в темноте они смотрелись естественно и органично. А вот в лучах солнца сразу становилось более острым осознание того ужаса, что здесь произошёл. На фоне других домов, целых и невредимых, этот смотрелся мертвецом на празднике живых. Но ещё более жутко становилось от того, что жизнь по соседству продолжалась, не замирала ни на секунду, будто ничего не случилось. В этом был весь ужас и вся прелесть ситуации — жизнь всегда продолжается, несмотря ни на что. У кого-то рухнул мир, наступил конец света, а кто-то при этом мирно завтракает, читая газету. Пока я предавался философским размышлениям, Фрэнк приложил к калитке своё министерское удостоверение, от чего она открылась сама, и мы прошли в сад. С входной дверью он проделал то же самое, после чего мы оказались в уже знакомой мне прихожей. С того вечера здесь совершенно ничего не изменилось, разве что только ничьих конечностей из-за мебели не виднелось. — Фрэнк, слушай… — я задумчиво огляделся, не зная, с чего начать поиски нужных вещей. — А можно будет потом как-нибудь проводить сюда Петунию? Вдруг она захочет забрать на память какие-нибудь вещи сестры… — Я думаю, да, — Фрэнк пожал плечами. — Решим этот вопрос. Так… Смотри. Согласно описи, все документы лежат в нижнем ящике стола в спальне. Это на втором этаже. Детские вещи, соответственно, в детской. Но там их не очень много, почти всё пострадало от магического взрыва. Детское питание в кладовой, там на кухне дверь. Вот чего много, так это еды, лучше позвать на помощь домовика. — Угу, понял. Никаких больше защитных чар тут нет? — Нет, ничего. Если что-то и было, то развеялось со смертью хозяев. А отдел правопорядка ставил защиту только снаружи. Кивнув Лонгботтому, я направился к лестнице. Сначала надо было забрать самое основное, а потом уже разбираться с детской едой. Документы обнаружились именно там, где и сказал Фрэнк, и я взял сразу всю папку, не вникая, что именно там лежит. Миссис Дарсли могла и сама посмотреть всё и решить, что ей нужно из этого, а что нет. Возможно, имея на руках хоть какие-то бумаги, пусть даже магического мира, оформить маггловские документы будет проще, чем без всего. Идти в детскую, честно признаться, мне было страшно. Я примерно представлял, насколько там всё плохо, с улицы было заметно, не был уверен, что хочу видеть это вблизи. Но деваться было некуда, в первую очередь всё же ребёнку нужны были его вещи, а не какие-то бумажки, в которых он сам ничего не понимает. Комната была буквально разделена на две части. Там, где почти полностью отсутствовали внешние стены, всё было покрыто копотью и совершенно невозможно было опознать, что же там стояло и лежало. С другой стороны комната выглядела нетронутой. На месте был шкаф, комод и ящик с игрушками. И ровно на границе этих двух зон стояла детская кроватка, к счастью, тоже не повреждённая. Интересно, им нужна кроватка? Куда они укладывают мелкого? Вряд ли же вместе со своим в одну кровать… Пожалуй, Винки стоило позвать уже сейчас. Домовушка мгновенно отозвалась на мой зов. Я быстро обрисовал ей ситуацию, объяснил, что от неё требуется, и она принялась за дело, время от времени поглядывая на поврежденную половину комнаты. Не прошло и пяти минут, как кроватка заполнилась вещами. Среди нескольких стопок с детской одеждой и постельным бельём маленького размера приткнулось несколько упаковок с подгузниками, в свободные промежутки были заткнуты игрушки и детские книжки. Венчали же эту кучу ярко-фиолетовый ночной горшок и детская метла. Оглядев своё «творение» довольным взглядом, Винки щёлкнула пальчиками, и кроватка со всем её содержимым исчезла, отправившись, как я и просил, ко мне в комнату. Оставалось только забрать всё, что нужно ребёнку, с кухни, и после этого можно было уходить. Продуктовый запас меня впечатлил. Я даже не знал, что такое вообще бывает. Несколько банок с сухой молочной смесью, две больших коробки с упаковками быстрорастворимой каши, несколько коробок с крошечными стеклянными бутылочками с соком… И банки. Множество стеклянных баночек разного объёма, в которых, судя по надписям, были готовые обеды. Картошка с мясом, макароны с мясом, рис с мясом, овощи с мясом. Мясо было тоже разное — курица, говядина, кролик. Не меньше было баночек с фруктовым пюре. Глядя на всё это, я даже есть захотел. Поручив Винки разбираться с детским питанием, я вернулся на кухню. Банки — это хорошо, конечно, но у ребёнка должна была быть ещё и какая-то посуда. И действительно, всё, что нужно, нашлось в одном из шкафчиков. Под вещи мелкого Поттера была выделена целая полка. Детская бутылочка, кружка-непроливайка с поильником, тарелка, пластиковые столовые приборы, банка с пустышками… Рядом на крючке вместе с фартуком висел детский слюнявчик. Мне даже не по себе стало. Сколько же всего нужно для одного маленького человека! И Петунии предлагали справляться с двумя детьми, имея только один такой «набор». Сразу становилось ясно — Дамблдор никогда не имел дела с настолько маленькими детьми, раз ему даже в голову не пришло, что всё это может быть нужно. Наверное, если бы я сам не увидел, как пытается справиться с ситуацией миссис Дарсли, я бы тоже не задумался о таких вещах. Но даже задумавшись, я не ожидал, что всё будет настолько… масштабно. Винки закончила перемещать банки и коробки, увидела, что я в задумчивости завис над детской посудой, и переместила и её тоже. Теперь надо было только отправить всё это в Литтл Уингинг, в идеале — с какой-нибудь запиской для Петунии… Впрочем, последнее было не обязательно, ничего в голову не приходило толкового, что можно было бы написать женщине. В конце концов, она и так всё поймёт, чтобы ещё какие-то пояснения давать. Дав домовушке последнее задание — переместить все собранные вещи по нужному адресу, я вышел в коридор к Фрэнку. Мужчина уже явно заскучал и был слишком заметно рад моему появлению. — Ну что, закончил? Всё нашёл, что хотел? — Да, Винки всё забрала. Надеюсь, теперь у них попроще пойдёт дело. — Тогда идём, — Фрэнк махнул мне рукой, и мы вышли во двор, а потом и за калитку. Мракоборец проверил на всякий случай защиту перед уходом, и мы трансгрессировали прочь.***
Несмотря на то, что поисками нужных для мелкого Поттера вещей занималась в основном Винки, времени на это ушло довольно много. Поэтому, когда меня, только вернувшегося с Фрэнком в отдел правопорядка, нашёл патронус Сириуса с настойчивой просьбой снова поужинать у них дома, я почти не удивился. С учётом наших с Блэком планов и того, сколько уже было времени, приглашение было, пожалуй, своевременным. Правда, прежде чем отправляться на площадь Гримо, я заглянул домой — предупредить мать, что я опять вечер проведу не дома, и переодеться, чтобы леди Вальбурга не начала сомневаться в моём воспитании, а то решит ещё, что её сын на меня плохо влияет. В особняке Блэков меня уже ждали. Стоило мне переступить порог, как в прихожую тут же трансгрессировал Сириус — видимо, чтобы успеть перехватить меня до того, как меня возьмёт в оборот его мать. Выглядел он чрезвычайно взбудораженным, едва не подпрыгивал от нетерпения, и сразу же, вцепившись в мою руку, потащил за собой по лестнице. — Кричер отложил книги, которые изучал Регулус. Там гора вышла не меньше, чем то, что мы вчера смотрели. Пойдём скорее ужинать, чтобы мать от нас быстрее отвязалась. Не хочу терять время на светскую болтовню. На самом деле я тоже хотел приступить к изучению книг как можно скорее, но леди Вальбурга так быстро отпускать меня была не намерена. Видимо, ей действительно уже давно было не с кем нормально поговорить, и поэтому она так вцепилась в меня. Ужин снова затянулся, Сириус с трудом сдерживался, чтобы не вспылить, и останавливали его только мои грозные взгляды и пинки под столом. Я был почти на сто процентов уверен, что мы бы застряли гораздо сильнее, если бы Блэк начал препираться с матерью, поэтому изо всех сил старался не давать ему высказываться. И к счастью, мне это удавалось. Отпустила нас леди Вальбурга ближе к ночи и то только потому, что собралась идти спать. Мы же с Сириусом снова отправились в библиотеку и, расположившись там на том же диване, что и накануне, принялись копаться в книгах. Многие фолианты были максимально старыми, не рассыпались исключительно благодаря магии и были все до единой защищены почти от всего: от огня, от воды, от разрезания и разрыва, от магического поиска, от выноса за пределы библиотеки… К сожалению, ни на одной из обложек не было названий книг, поэтому приходилось открывать и начинать изучать каждую, чтобы понять, о чём она. Эти книги, в отличие от вчерашних, были гораздо ближе к интересующей нас теме физического бессмертия, но ни в одной ничего не говорилось прямо. Только одни сплошные намёки на то, что это наитемнейшая магия, настолько тёмная и страшная, что даже авторы книг — тёмные маги, повидавшие всякое, — не хотели этим пользоваться. Я честно старался не вчитываться в то, что было в этих книгах, слишком уж много отвратительных вещей там было. Искал только то, что связано с бессмертием. Но чем больше я искал, тем больше сомневался, что смогу найти хоть что-то. Я уже начал даже задумываться о том, что Распределяющая шляпа ошиблась, направляя нас с Регулусом по факультетам. Может быть, это ему следовало учиться на Рейвенкло, а не мне? Книга, вторая, третья… Они будто списывали друг у друга, везде было примерно одно и то же — и совершенно ничего полезного. Я был почти разочарован и хотел было предложить Сириусу отложить поиски до утра, но тут на одной из страниц я заметил кое-что, чего не видел раньше. Имя. Я потёр глаза и вчитался в текст внимательнее. «Первым и единственным на сегодняшний день волшебником, сумевшим достичь бессмертия, стал Герпий Злостный». Кажется, я где-то про него уже слышал… Пока я раздумывал над этим, я пропустил момент, когда Сириус отложил в сторону книгу. Сколько времени он так сидел, сложно было сказать, но его взгляд, направленный прямо на меня, я почувствовал не сразу. Блэк выглядел серьёзным и напряжённым, поджимал губы и нервно разглаживал ткань брюк у себя на коленях. Вообще, сначала я хотел спросить Сириуса, не помнит ли он что-нибудь про этого самого Герпия, но, увидев его выражение лица, тут же передумал. Сейчас гораздо уместнее был вопрос, всё ли в порядке, но я не успел его задать, Блэк заговорил первым. — Эм… Барти… Я… Я хотел… Мне надо кое-что тебе сказать. Это очень важно. Я нервно сглотнул. С первых же слов мне не понравился его тон, хоть я и не мог объяснить себе, чем именно. Невольно Я перевёл взгляд на стол и чуть приоткрыл рот от удивления. Стопка книг, которую Сириус должен был изучать, стояла нетронутая, он всё ещё сидел над первой книгой, открытой где-то на самых первых страницах. Он ничего не смотрел и не читал! Вряд ли его настолько впечатлило содержание, что он был не в силах пролистать хотя бы пару книг… О чём он, интересно, думал всё это время? Я снова посмотрел на Блэка и обнаружил, что он придвинулся ко мне почти вплотную. — Барти, я… Ты знаешь… Я тут подумал… Я понимаю, что это вовсе не повод для радости… Честно, я искренне сочувствую тебе, что ты потерял память. Но… Тебе не кажется, что это… ну… неплохой повод начать какие-то вещи сначала? Когда прошлый опыт не тяготит… — Ты это к чему? — я ощутимо напрягся. Естественно, я думал о таком, но сейчас это была немного не та тема, которую стоило обсуждать. — Я просто подумал… Я уже давно хотел сказать тебе, но не решался. А сейчас, подумал, что ты можешь воспринять это иначе… Барти, я… Ты…