Без памяти

      Повисла тягостная пауза. Где-то в глубине библиотеки часы пробили полночь. Я судорожно сглотнул, уже догадываясь, что именно Сириус хочет мне сказать. Это было не то, чтобы слишком очевидно, но определённые намёки во всём его поведении на протяжении вот этих полутора недель, что мы общались, присутствовали. Я искренне надеялся, что ему хватит ума (или не хватит смелости) заговорить об этом, но, видимо, ошибся. И теперь мне было страшно. Не так сильно, как когда я обнаружил у себя на руке метку, но достаточно, чтобы запаниковать. — Сириус, не надо, — я облизал губы и покачал головой. — Просто не надо.       Мерлин, пусть он оставит эту идею. Пусть молчит и не говорит ничего. Я не смогу ответить взаимностью, но если скажу об этом прямо, рискую потерять друга. Чувства всегда рушат дружбу. И сейчас я больше всего на свете хотел, чтобы он промолчал, чтобы вместе со мной захотел сохранить то, что у нас есть сейчас. — Уверен? — лицо Сириуса исказила жалобная улыбка, но я был непреклонен. — Уверен. Не надо.       Он молча кивнул, на мгновение отвернулся от меня, глубоко вздохнул, а когда снова повернулся ко мне, его лицо снова приняло привычное расслабленное выражение. — Нашёл что-нибудь интересное? — Ну… Так… Не знаю, — я неопределённо повёл плечом, опасаясь пока расслабляться. — Напомни, пожалуйста, кто такой Герпий Злостный. Мне кажется, нам что-то про него рассказывали на уроках, но я не уверен. — Э-э-э… Если я не путаю, он был первым, кто вывел василиска, — Сириус растерянно почесал в затылке, не уверенный в своём ответе, но стоило ему упомянуть василиска, как я и сам вспомнил об этом, и даже страницу из учебника по магозоологии, где про василисков писали. — Точно! Василиски. Как думаешь, с их помощью можно как-то добиться вечной жизни? — Только если в посмертии, — Сириус хохотнул. — Это же самое настоящее орудие убийства. Варианты на любой вкус: задушить, ядовито укусить, состроить глазки.       Не сдержавшись, я расхохотался. — Ну ты скажешь тоже, глазки строить! — Нет, ну а что? — Сириус не смеялся, но улыбался так широко, что я невольно подумал о том, что в него наверняка были влюблены очень многие. А он, вместо того, чтобы выбрать кого-нибудь из них, зацепился за меня. — Так что там с этим Герпием? — пока я смеялся, Блэк подтянул к себе книгу, которую я смотрел. — Пишут, что он первым смог достичь бессмертия. Но без подробностей. — Хм… Где-то оно было… — Сириус задумался, поджал губы и сосредоточенно осмотрел корешки книг в обеих стопках, но, увидев мой непонимающий взгляд, сжалился и пояснил. — Лет десять назад отец хвастался матери, что смог раздобыть редкий экземпляр одной книги. Я, конечно, могу и ошибаться, давно дело было, но мне всё же кажется, что я правильно запомнил. Вроде как речь шла… Погоди… Если Рег и мог что-то найти, то только там.       Ещё несколько секунд Блэк сверлил взглядом книги, потом принялся перебирать свою стопку, почти что отшвыривая в разные стороны редчайшие тома. От подобного обращения с книгами, пусть и запрещёнными, у меня внутри поднялось такое негодование, что очередную книгу я выхватил у него из рук ещё до того, как он откинул её в сторону. Потом сгрёб в охапку остальные и отвесил Сириусу подзатыльник. — Ты что творишь? Кто так с книгами обращается? Ты посмотри на них, они того гляди развалятся от времени!       Сириус смотрел на меня несколько секунд с искренним возмущением, приоткрыл даже рот, явно намереваясь высказать мне всё, что об этом думает, но потом, видимо, передумал, потому что с шумом выдохнул, покачал головой и выдал только одно слово: — Зануда!       Тут уже мы оба прыснули; кажется, это слово в исполнении Блэка намертво приклеилось ко мне. Но это почему-то совсем не раздражало. В конце концов, что обижаться и сердиться, если это, похоже, правда. Главное, что самого Сириуса это вроде бы тоже раздражало не сильно, а значит, никак не должно было отразиться на нашем общении. — Ну уж какой есть, — едва ли не хрюкая от смеха произнёс я, упираясь лбом в книжки. Наверное, это было от нервов, что мы так реагировали на всякую ерунду.       Наконец отсмеявшись, Сириус вернулся к книгам, но теперь откладывал их аккуратно. Вытерев выступившие на глазах от хохота слёзы, я сел ровнее и придвинулся к нему ближе, внимательно наблюдая за его движениями. Наконец он нашёл то, что искал, и торжественно поднял в воздух книгу в чёрно-фиолетовой обложке. — Вот она. «Тайны наитемнейшего искусства» Аула Баллока. Я слышал, что на самом деле, это просто печатное издание дневников Герпия с комментариями Баллока, он подписал своим именем только потому, что в противном случае книгу не пропустили бы в печать. А так… Как-то он там выкрутился, мол это исследование его записей с цитатами. Наврал, конечно, но издался. Потом, когда правда вскрылась, эти книги стали в срочном порядке изымать и уничтожать, сохранилось только три экземпляра. Один в Хогвартской библиотеке, другой в библиотеке Тринити-колледжа в Дублине, а третий был у кого-то в частной коллекции, пока отец его не выкупил.       Я с трепетом забрал книгу у Сириуса. Действительно, редкий экземпляр. Почти уникальный. По спине прошёл холодок, а руки слегка задрожали. Каким бы там ни было содержание, а я бы хотел иметь эту книгу. Не для того, чтобы применять знания из неё на практике, конечно… Но почитать было бы любопытно. Да и вообще редкие книги — это очень здорово. Может, не так уж ошибалась распределяющая шляпа, отправляя меня на Рейвенкло. — Если… Если это действительно дневники Герпия, значит, тут должно быть и про бессмертие. Если не здесь, то я тогда даже не представляю, где ещё это искать, — прикусив нижнюю губу, я открыл книгу и принялся её листать, проглядывая страницы в поисках нужной информации.       От волнения и предвкушения меня ощутимо потряхивало. Интуиция буквально кричала, что это именно то, что мы искали. Было только не ясно, как Регулус нашёл среди такого количества книг нужную в такие короткие сроки. Сколько у него ушло на это времени? Месяц? Мы-то понятно, почему быстро управились, мы шли по его следам. Но у него не было предшественников, которые занимались бы тем же. Разве что библиотечные поисковые чары как-то неправильно реагировали на Сириуса из-за того, что он был вроде как отлучён от семьи. Ну или там были какие-то нюансы, связанные с поиском запрещённой литературы, типа дополнительной защиты от посторонних, о чём Рег знал, а Сириус нет. Впрочем, сейчас не это было главным. — Смотри! — оказалось, что Блэк тоже просматривал книгу, заглядывая мне через плечо, и нужные слова нашёл раньше меня. Ткнул пальцем в заинтересовавшие его строки, и я тут же принялся читать. — «Наконец-то я нашёл действенный способ обрести вечную жизнь. Ну или по крайней мере не так опасаться смерти. Всё проверено и работает, материал для экспериментов был успешно возвращен к жизни в искусственно созданных телах. Осталась последняя проверка — на себе, чтобы задокументировать все возможные побочные эффекты. К сожалению, подопытные слишком тупы, чтобы описать все нюансы, и не в состоянии это сделать ни добровольно, ни принудительно». Мне даже интересно, как он это всё проворачивал… — Да как водится, заставил угрозами или под Империусом, — Сириус пожал плечами. — Ты уверен, что надо прямо всё читать? Давай кратко. — Ладно, — протянул я, просматривая текст дальше. — Так, смотри. Это называется крестраж… Душа делится на части, одна из которых помещается в предмет… И если человека убивают, его могут оживить, переместив сохранённую часть души из предмета в тело. О, смотри, тут даже написано, как что делать! — Избавь меня от подробностей, пожалуйста. — А кстати, ничего тут такого особенного, — я пожал плечами. — Подготовить предмет, чтобы он мог принять в себя часть души, потом убить жертву, потом поместить отделённую часть в подготовленный предмет. По сравнению с тем, какие тут варианты пыток описывались, более чем невинно всё. Только я плохо себе представляю, как можно душу разделить, она же нематериальная… — Как ты можешь так спокойно об этом рассуждать? — Сириуса аж перекосило всего, и я удивлённо посмотрел на него. — А что такого? Да по всему миру кто-то кого-то убивает. Страны между собой воюют, маньяки по улицам ходят. Я не говорю, что убивать хорошо. Но вот честно, просто убить человека, по-моему, гуманнее, чем вывернуть его живьём наизнанку, поддерживая при этом в нём жизнь. Возьми, полистай книжечку. Ознакомься, — я протянул том Блэку, но он шарахнулся от меня. — Фу, убери эту пакость! Я даже знать не хочу, что ты там успел вычитать. — Поверь мне, ничего хорошего. И вот эти крестражи вместе с василисками — самое невинное тут. Реально. — Да уж… Теперь я понимаю, почему Рег так хотел тебя завербовать. С твоим-то прагматичным подходом ко всему… — Думаешь, из меня вышел бы хороший пожиратель? — я усмехнулся. — Или палач, или патологоанатом, или хирург, или мракоборец, или невыразимец. Да кто угодно, кому насрать, — Блэк поёжился и уставился прямо перед собой. — Рег таким не был никогда. Он всегда был очень нежным и впечатлительным. Мне кажется, он был в ужасе, когда вот это всё почитал, потому так резко и переобулся… А ещё, наверное, поэтому он и написал об этом тебе, а не кому-то ещё. Потому что знал, что ты не побоишься в это влезть, начнёшь копать, разбираться… — Сочту это за комплимент, — фыркнул я и снова принялся изучать книгу. — Что тут ещё… Рассуждает про побочки… Ему кажется, что его разум повредился после создания крестража, перестал быть таким же ясным, как раньше. Наивный. Кто в здравом уме будет придумывать вот это всё? — Страшно представить, каким он психом стал после крестража… — Ага… О, про уничтожение тоже есть. Интересно, Рег не дочитал до этого места и кинулся действовать? Или он просто не успел сказать Кричеру, что делать? — Не знаю. Может, способы слишком сложные, и он надеялся, что Кричер придумает что-нибудь попроще? — Сириус пожал плечами. — Да нет… Я бы не сказал, что очень сложно. Хотя, конечно, повозиться придётся. Нужен яд василиска. Правда, Герпий ещё пишет, что есть вероятность, что крестраж может уничтожить пламя, но ему не удалось вызвать достаточно мощное, чтобы оно справилось с этой задачей. — Адское? — Не знаю, не написано. Драккл его знает, кто его изобрёл, может быть, в то время этого заклинания ещё не было. — Проверим? — Ты дебил?       Несколько секунд мы с Сириусом смотрели друг на друга, будто пытаясь продавить взглядом свою идею. В итоге не выдержали оба: Блэк отвёл взгляд, а я принялся его отчитывать. — Ты вообще соображаешь, что предлагаешь? Это ведь надо не только уметь его призывать, но и быть в состоянии его контролировать и удерживать, чтобы оно не спалило нас самих! И уж точно не делать этого дома! Нужен как минимум какой-нибудь полигон, где ничего лишнего не пострадает… Яд василиска и то проще добыть. — Мне даже интересно, где ты его собираешься добывать? Займёшься разведением василисков? Или у тебя есть связи на чёрном рынке? — У меня есть связи в отделе правопорядка. Надо же наконец начинать пользоваться своим положением сына главы отдела. Наверняка у них может найтись какой-нибудь конфискат. В крайнем случае можно всегда ещё обратиться к Дамблдору, уж у него-то связи самые крутые должны быть везде. С учётом того, что он вообще подозревал, что Тёмный Лорд может вернуться, мне кажется, ему будет интересно узнать, что его подозрения подтверждаются. — Точно! Дамблдор! Надо ему рассказать! Если мы уничтожим крестраж, Сам-знаешь-кто не сможет возродиться, а значит, можно будет забрать Гарри от магглов!       Я на это только закатил глаза. Кто о чём, а Блэк о ребёнке. Как бы скептически я сам ни относился к идее того, чтобы ребёнка-волшебника растили магглы, я не был уверен, что тягать мелкого из семьи в семью было бы хорошо. Только он начал привыкать к новому дому, как его опять куда-то переселять? Переезд — стресс даже для взрослых, что уж говорить про малыша. И к тому же… Естественно, говорить это я Сириусу не собирался, но глядя на него, я не мог себе представить его в роли отца. Куда он его возьмёт? Как будет растить и воспитывать? Или он планирует повесить его на свою мать? Всё это мне не нравилось, и я подсознательно надеялся, что Дамблдор найдёт повод оставить мелкого Поттера там, где он сейчас. О том, что с переездом ребёнка я лишусь повода видеться с Петунией, я старался не думать.

***

      Довольные собой и результатами своих поисков, мы с Сириусом завались спать уже под утро, решив, что не станем откладывать визит к директору. Сириус хотел сначала отправить Дамблдору патронуса — прямо перед тем, как ложиться, но я ему напомнил про время, а было ещё часов пять утра, и мы ограничились запиской с просьбой встретиться как можно скорее и назначить время, когда он сможет нас принять.       Но с самого момента нашего пробуждения всё пошло не так, как запланировано. Когда мы встали, нас уже ждала ответная записка с предложением приходить к двум часам дня. Быстрая оценка обстановки позволила выяснить, что до назначенного времени осталось всего минут двадцать. Мы не успевали ни позавтракать, ни толком привести себя в порядок. Возможно, Сириусу было и без разницы, а вот я чувствовал себя некомфортно от того, что спал в одежде, а теперь был вынужден идти в таком виде к Дамблдору.       Но это было только начало. Когда мы уже спустились вниз и ждали назначенного времени, чтобы переместиться камином прямо в кабинет директора, Сириуса взяла в оборот его мать. Видимо, леди Вальбурга решила, что раз сын так зачастил домой, то можно снова попытаться сделать из него нормального в её понимании человека и достойного наследника. Сбежать Сириусу не удалось, поэтому на встречу отправился только я. — Здравствуй, Барти! — Дамблдор уже ждал. — А где Сириус? Мне казалось, вы оба хотели меня видеть. — Его задержала леди Вальбурга. Решила попытаться восполнить пробелы в его воспитании. — О, понятно. Ну что же, удачи леди Вальбурге. И терпения Сириусу, — директор усмехнулся в бороду, затем предложил мне сесть. Пока я осматривался, отмечая, что с прошлого моего посещения ничего не изменилось, Дамблдор извлёк откуда-то чашки и пузатый чайник с нарисованными на нём пионами. — Я надеюсь, ты не откажешься от чая. Мне друг прислал один сбор, у него очень интересный вкус. — Спасибо, господин директор, — я поёрзал в глубоком кресле, устраиваясь поудобнее, чтобы избавиться от ощущения, будто я лежу, и, пока Дамблдор разливал чай по чашкам, решил сразу перейти к делу. — Я хотел поговорить о смерти Регулуса.       Директор на мгновение замер с палочкой, направленной на чайник, потом спохватился и отменил заклинание, пока из чашки не перелилось наружу. После этого он сел в своё кресло, сложил руки домиком перед собой и внимательно посмотрел на меня. — Интересно. Почему вдруг именно об этом? Если я не ошибаюсь, с момента его гибели прошло два года. Тела никто так и не нашёл, а его смерть констатировали исключительно по родовому гобелену семьи Блэк. Если ты хотел спросить, не знаю ли я чего-нибудь об этом, то увы, никаких подробностей я рассказать тебе не могу. У меня нет такой информации. — На самом деле… Рассказать кое-что хотел я. Полагаю, вас это заинтересует. — Вот как… — Дамблдор задумчиво кивнул. — Хорошо, я тебя внимательно слушаю.       И я в очередной раз — теперь уже директору — принялся рассказывать про Регулуса и его письма, про то, каким подозрительным мне показалось его последнее, прощальное письмо, про то, что рассказал нам с Сириусом Кричер, про поиск книг и наконец про то, что нам удалось найти. — В общем, если мы всё правильно поняли, он испортил исторический артефакт, превратив его в хранилище для куска своей души. Не знаю, хватило ли Регу терпения дочитать до разъяснений, как уничтожить крестраж, но Кричеру он об этом так и не рассказал. Домовик теперь мучается, что не смог исполнить последнюю волю хозяина. А мы с Сириусом подумали, что лучше обойтись без экспериментов и уничтожить крестраж надёжным и проверенным методом. Только надо где-то найти яд василиска.       Выражение лица Дамблдора было нечитаемым. Но мне показалось, что он был в шоке. Даже смотрел мимо меня и про чай забыл. Довольно долго он что-то обдумывал, и наконец произнёс: — Барти, ты даже не представляешь, что вы сделали.       Я ощутимо напрягся от этой фразы. Звучало так, будто мы с чем-то серьёзно облажались или что-то в таком духе. Но директор продолжал, следующими своими словами немного меня успокоив. — Я давно уже подозревал, что Волдеморт сделал что-то подобное, но до сегодняшнего дня у меня не было твёрдой уверенности в этом, как и достоверной информации о том, что именно он сделал. Вы с Сириусом не только развеяли мои последние сомнения, но и дали направление для дальнейших поисков. — Поисков чего? — я удивлённо приподнял брови. — Медальон Слизерина у Кричера, достаточно только придумать, как очистить его от части души, не сильно повредив. Историческая ценность, всё-таки. — Всё не так просто, мой мальчик, — Дамблдор покачал головой, а я почувствовал холодок по коже от его интонаций. — Есть подозрение, что Волдеморт сделал больше одного крестража.       Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Больше одного? Нет, я понимал, что для человека, который с лёгкостью убивал других людей, который не погнушался тем, чтобы пойти убивать ребёнка, создать несколько крестражей — плёвое дело. Но… — Насколько я знаю, единственное издание, где подробно рассказано про процесс создания крестража — это «Тайны наитемнейшего искусства». Но там, среди прочего, рассказано и о побочных эффектах от подобного ритуала. Помутнение рассудка. Разве это не достаточный повод… не злоупотреблять, скажем так? — Ох, Барти, Барти… — Дамблдор покачал головой. — Человек в ясном уме никогда в жизни не пойдёт на такой шаг даже единожды. — Ну, ясного ума там совершенно точно не было, — вполголоса откомментировал я, и директор позволил себе усмехнуться в ответ. — Действительно. Но дело не только в этом. Волдеморт до такой степени всегда боялся смерти, что один крестраж почти наверняка казался ему недостаточно надёжным способом защитить себя. Я в общем-то понимаю даже, откуда этот страх у него идёт. Но то, какие масштабы он приобрёл, вызывает беспокойство.       Я задумчиво потёр лоб. Когда я думал о поводе оставить мелкого Поттера у Петунии, я ждал чего-то другого, более бытового. А так получалось, что пока все крестражи не будут найдены и уничтожены, расслабиться не выйдет. Представив себе, что другие запрятаны так же мощно, как первый, я вздрогнул. Вот не было печали… — А как узнать, сколько крестражей он сделал? Где искать их? Как понять, что та или иная вещь — это крестраж? Или надо постоянно с собой домовика таскать? Знаете, как у магглов собаки ищут всякое запрещённое. — Я не знаю, — Дамблдор покачал головой. — Увы, даже такому опытному волшебнику как я, известно далеко не всё. Есть у меня мысли, в каком направлении можно поискать, но сколько времени это может занять, я не берусь сказать. — Может… Может быть стоит обратиться к невыразимцам? — перспектива искать то, не знаю что, на ощупь лишь с приблизительными представлениями о том, что нужно, меня совершенно не прельщала. А в том, что мне придётся принимать участие в поисках, я почти не сомневался. При том, что я уже в это влез, вряд ли меня так просто отпустят, а значит, надо было придумывать что-то, чтобы упростить себе задачу. — Наверняка у отдела тайн возможностей больше. — О, в возможностях отдела тайн я не сомневаюсь. Если бы можно было их привлечь, дело однозначно пошло бы быстрее. Но… Не знаю, слышал ты или нет… Недавно арестовали одного из невыразимцев, Августуса Руквуда. Он шпионил в отделе тайн для Волдеморта. Конечно, глава отдела на заседании пытался поручиться за него, но убедить Визегамот ему не удалось. Руквуда приговорили к пожизненному заключению в Азкабане… — Дамблдор задумался на секунду, а потом покачал головой. — Кто знает, вдруг он был не единственным. На него могли повесить гораздо больше, чем он реально совершил, прикрывая других. — Вы полагаете, что отдел тайн был в сговоре с Тёмным Лордом? — Нет, ни в коем случае. Глава отдела — мой хороший друг, он бы никогда не встал на сторону Волдеморта. Но у него могли быть свои интересы, о которых я не знаю. Работа отдела тайн максимально засекречена, кто знает, с какой целью им был нужен Руквуд и кого они могли с той же целью у себя оставить. Всё же они позволяли сливать ценную информацию на сторону. Я не могу так рисковать. Если сторонники Волдеморта узнают о наших планах, а мы даже не будем в курсе, у нас будут большие проблемы. Если только…       Директор внезапно посмотрел на меня, сверкнув очками, и мне показалось, что в его глазах загорелось воодушевление. Мне тут же стало не по себе. Похоже было, что ему пришла в голову какая-то идея, которая показалась ему интересной и перспективной. Но была большая вероятность, что в этом буду максимально задействован я. Дамблдор тем временем встал, прошёлся туда-сюда по кабинету, бормоча что-то себе под нос, затем вытащил из одного из ящиков своего стола какую-то папку, пролистал её, похмыкал, кивая собственным мыслям, а потом снова взглянул на меня. — Барти, ты хотел бы работать в отделе тайн?