***
Рождественский Хогсмид выглядел сказочно даже по меркам волшебников. По сравнению с тем, каким мрачным, почти мёртвым он был, когда я последний раз тут оказывался, городок будто ожил. Хотя, скорее всего, именно так и было — народ наконец-то осознал, что Тёмный лорд исчез, пожирателей всех переловили, кого смогли, а значит, можно было расслабиться и снова получать удовольствие от жизни. Складывалось впечатление, будто жители пошли в разнос и решили оторваться по полной программе за всё то время, что они были вынуждены трястись от страха и не высовываться лишний раз. Естественно, мы с Петунией взяли с собой мальчишек, и мне ничего не оставалось делать, кроме как снисходительно хмыкать каждый раз, как кто-нибудь из них троих застрянет, разглядывая необычную витрину, или начнёт восторгаться какой-нибудь магией, или обратит внимание ещё на что-нибудь необычное. Даже Гарри ярко и бурно реагировал на всё, хотя первый год своей жизни он провёл в атмосфере магии, и далеко не всё для него тут должно было быть в новинку. Хотя, конечно, я не был уверен, что Поттеры очень уж часто куда-то выбирались из дома всей семьёй. Несмотря на то, что до Хогвартса от деревни было не то, чтобы очень близко, замок всё равно был хорошо виден отовсюду; он возвышался над деревней серой каменной громадой, вызывая подсознательный трепет. Совсем недавно я ещё учился в этих стенах, а теперь не помню ни дня из своей жизни — кроме тех воспоминаний, что насильно вживил себе обратно. Когда-нибудь Гарри наверняка спросит меня про Хогвартс… И что я ему расскажу? Только общую теорию, написанную в учебниках по истории? — Папа, а ета сьто? — Дадли подёргал меня за пальто, отвлекая от размышлений. — А? Где? — я не понял, на что он показывает, и слегка нахмурился, осматриваясь. — Тям. Босёе. Во-о-он тям, — ребёнок упорно тыкал пальцем вперёд и вверх. А я, признаться, в том направлении не видел ничего, кроме замка, который Дадли по идее видеть не должен был. — Большое?.. Очень? — сердце пропустило удар. Не может быть. Это просто невозможно. Нет. — Дя! — Это… — я сглотнул и посмотрел на побледневшую от нашего разговора Петунию. Кажется, она подумала о том же, о чём и я. — Это Хогвартс, малыш. Школа для волшебников. — А мы туда падём? — Нет, сейчас не пойдём точно, мы гуляем. Потом может быть, — уклончиво ответил я, не очень понимая, что именно Дадли имеет в виду. Обстановку немного разрядил Гарри, собрав в ладошки пригоршню снега с невысокой ограды около одного из домов и швырнув им в кузена, втягивая его в игру. Пока мальчишки бесились, я крепко сжал в руке ладонь Петунии. — Барти… Я не понимаю… — она испуганно посмотрела на меня, так до конца и не сформулировав свою мысль. Я на это пожал плечами. — Не знаю, цветочек. Гены твоей сестры, наверное, проявились. Кто знает, откуда у вас это тянется. — Но как? Как Дадли может видеть то, чего н-н… Ну в смысле… То, что не видят остальные? Получается, что он… тоже?.. — Не обязательно. Он может быть и сквибом. — Кто такие… сквибы? — Люди, в которых есть немного магии, чтобы видеть сквозь магглоотталкивающие чары и использовать некоторые магические артефакты, но недостаточно, чтобы колдовать. Как правило, они рождаются всё-таки в семьях, где хотя бы один родитель волшебник… Но это только теория, потому что по факту никто не отслеживает это. Как-то же появляются магглорождённые в семьях, где нет ни одного волшебника. Кто мешает точно так же у магглов родиться сквибу? Вот только сквибом его никто не запишет, а окружающие будут просто считать странным, потому что он видит то, чего якобы нет. — Лучше бы Дадли ничего не видел… — Петуния вздохнула и прижалась щекой к моему плечу. — Если ты переживаешь за отношения мальчишек, то это ровным счётом ничего не значит. Ты не видела ничего магического, но это не помогло тебе в отношениях с сестрой, — я поцеловал её в висок и чуть крепче сжал руку. — Не важно, у кого насколько развиты или не развиты магические способности, есть они или нет вовсе. Это всё зависит от личных качеств человека, от его характера. Будет ли один завидовать другому в принципе, будет ли второй издеваться над первым и дразнить его, видя зависть в свой адрес… А родители, зная характеры своих детей, должны уметь эти конфликты сглаживать, учить их достойному поведению. Ты уже знаешь, какие ошибки допустили вы все в твоей семье. Так что в твоих силах не допустить повторения. — Я не справлюсь одна… — А ты не одна. Ты же не думаешь, что я брошу тебя на произвол судьбы, разгребать всё самостоятельно? Она покачала головой и прижалась ко мне сильнее. — Спасибо, Барти. Ты лучший. — Ты мне льстишь, цветочек, — я усмехнулся, поцеловал её в нос, и она тут же засмеялась. — Ничего подобного! Кажется, настроение у Петунии всё же немного выправилось. Вслед за мальчишками, она тоже начала кидаться в меня снегом, я в свою очередь воспользовался заклинанием, чтобы накатать снежков и забросать её ими. Когда Дадли с Гарри увидели, что мы тоже бесимся, они тут же к нам присоединились, и теперь меня закидывали снегом они уже втроём. Потом были «Три метлы», сливочное пиво, поцелуи под омелой, которую хозяйка ещё не сняла, зачарованные раскраски для мальчишек, реагирующие на голос… Но из головы всё не шли мысли о недавнем происшествии. Дадли видит сквозь магглоотталкивающие чары, а значит, он не маггл. А кто тогда? Волшебник или всё же сквиб? Под официальное определение сквибов он в любом случае не попадает, министерство считает, что у них обязательно должен быть волшебником хотя бы один из родителей, а в идеале оба, потому что если семья смешанная, то такого ребёнка скорее запишут в магглы в любом случае, не разбираясь. У магглов же — официально — родиться могут или магглы, или магглорождённые волшебники. Но что, если всё гораздо сложнее? Как вообще это работает? О генетике у меня были весьма смутные представления: я знал, что такая наука есть, были какие-то минимальные знания о доминантных и рецессивных генах, об их наследовании на примере горошин и маггловких представлениях о группах крови. Ещё я знал, что это самые примитивные примеры для общего понимания сути, а на самом деле всё в несколько раз сложнее и запутаннее, причём настолько, что даже сами магглы, которые эту теорию придумали, до конца не могут разобраться в том, как это работает. А ещё я совершенно точно знал, что в упор не помню, откуда всё это знаю. Могла ли магия — чисто теоретически — точно так же наследоваться, как цвет глаз, цвет волос и прочее? Существует ли какой-то особый ген магии, или магические способности проявляются к людей с какими-то определёнными сочетаниями других генов? Могла ли магия, каким-то образом возникнув в семье Эванс у младшей из дочерей, попасть в сына старшей, минуя её саму? Или магия есть в людях всегда, просто в разном объёме, и у кого-то прёт изо всех щелей, а у кого-то её так мало, что и не заметишь? Если бы можно было найти добровольцев для полноценного исследования… Когда мои мысли плавно перетекли с размышлений о сложившейся ситуации на работу и почти готовый план исследовательского проекта, я себя резко одёрнул. Если у кого-то Гриффиндор головного мозга, то у меня совершенно точно — Рейвенкло… Все нормальные люди в праздники отдыхают и расслабляются, и только я пытаюсь придумать, как бы заманить в ещё не существующее исследование материал для экспериментов. — Барти, совсем забыла спросить, — голос Петунии заставил меня вздрогнуть и решительно отогнать прочь все лишние мысли. — Блэк с тобой не связывался ещё? А то пригласил в гости и пропал. — Ещё нет. Я спрошу у него.***
Утро тридцать первого декабря началось для нас с оглушительной трели дверного звонка. Складывалось ощущение, что кто-то просто пытается сломать кнопку, потому что звонок дребезжал и дребезжал, никак не замолкая, всё то время, что я потратил на то, чтобы продрать глаза, соскрести себя с кровати и доползти до окна, которое очень удачно выходило прямо на палисадник и тропинку, ведущую от калитки к двери. Но к тому моменту, как я слегка сдвинул штору, чтобы выглянуть на улицу и посмотреть, кого там докси принесли, звонить перестали и принялись колотить в дверь с такой силой, что вибрация чувствовалась даже наверху. — Господи, что там происходит? — заспанная Петуния приподнялась на локте, зевая во весь рот. — Я сейчас полицию вызову… — Не надо никого вызывать, я разберусь сейчас, — я задёрнул штору обратно и направился в коридор, мимоходом хватая волшебную палочку с тумбочки. Дверь ломал Вернон, но я не хотел говорить об этом Петунии, чтобы не портить ей настроение ещё больше. С неё бы сталось самой идти и прогонять его… Входную дверь я распахнул очень удачно — как раз в тот момент, когда Вернон в очередной раз собирался шандарахнуть по ней кулаком. Естественно, равновесие мужчина потерял и чуть не упал лицом вперёд. Я только отступил на полшага назад, чтобы он не завалился прямо на меня. — Дарсли, какого драккла ты здесь забыл? — Ты!!! — он наконец увидел, кто открыл ему дверь, и на глазах побагровел. — Как ты смеешь вообще?! — Как я смею что? — я проследил за тем, как бегают его глаза, осматривая меня, начиная с пижамных штанов, сползших ниже тазовых косточек, и заканчивая обнажённым торсом, как меняется его выражение лица с просто злого на оскорблённо-возмущённое. — Открывать тебе дверь вместо Петунии? Ну так не беспокойся, больше не буду. В следующий раз будешь стучаться до потери пульса. Или тебе не нравится, что я тут ночую? Так это уже не твоё дракклово дело. — Мерзавец! Мало я тебя приложил в суде?! Ты ещё хочешь?! — Вернон попёр было на меня с кулаками, но я остановил его практически сразу, выставив перед собой волшебную палочку, прижимая её кончик к его жирной короткой шее. — Попридержи коней, Дарсли. В суде было слишком много магглов, которым пришлось бы стирать память. А здесь свидетелей нет, и я не стану терпеливо позволять тебе чесать об меня кулаки. Хочешь проверить, на что я способен? — Ты блефуешь… — попытался уговорить себя Вернон, но по тому, как дрогнул его голос и как нервно он сглотнул, было ясно, что он испугался. — Ты не станешь ничего делать… — Ты так в этом уверен? — в отличие от бывшего мужа Петунии, я был предельно спокоен, и это, видимо, сыграло свою роль, я выглядел достаточно убедительно. — Тебе не рассказывал никто про людей с такой татуировкой? С этими словами я поднял вверх левую руку, демонстрируя Вернону метку. И по его затравленному взгляду я догадался, что он в курсе. Кто бы ни рассказал ему о пожирателях, этот человек мне очень помог. Дарсли попятился, чуть не рухнул со ступенек, и только чудом сумел ухватиться за перила, чтобы устоять. Я же сделал медленный шаг навстречу ему. — Столько вариантов, знаешь… Прямо даже не знаю, что выбрать. Могу стереть тебе память, и ты забудешь не только дорогу сюда, но и собственное имя. Могу подчинить твою волю себе и приказать, что угодно: хоть убраться восвояси и больше не появляться здесь, хоть с моста прыгнуть и сдохнуть. И ты это сделаешь! А ещё, знаешь, что могу? Могу одним лишь движением руки заставить тебя визжать и скулить от боли, какую ты никогда не испытывал. Ты будешь молить о пощаде… Тебе что больше нравится? — Т-ты… Т-ты не посмеешь! — А это уже от тебя зависит. Так зачем ты притащился? — Я… Я с Пет хотел поговорить. Я-я-я всё понимаю, суд определил ребёнка с ней. Адвокат сказал, что оспаривать нет смысла, шансов никаких… Но я же отец! Я имею право видеться с сыном! Общаться с ним! Я хочу видеть ребёнка! — Что, вот прямо сейчас? Ты время видел вообще? Он ещё спит, умник. — Я хочу поговорить с женой! — А теперь послушай меня, ты-ж-отец, — этот разговор меня уже начал порядком раздражать, пора было заканчивать. — Она тебе больше не жена, и видеть она тебя не хочет. А я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ей было хорошо и спокойно. Поэтому ты сейчас пойдёшь отсюда нахуй и больше не будешь лезть к ней. Если ты хочешь взаимодействовать по-хорошему, без конфликтов, если хочешь общаться с сыном — идёшь в суд, подаёшь на порядок общения и в следующий раз появляешься здесь уже исключительно с решением суда в назначенный день и время. В противном случае я решу этот вопрос по-своему. И тебе очень повезёт, если после этого ты будешь в состоянии вообще хоть как-то функционировать. — Чтобы было по-хорошему, я хотел поговорить с женой. Но раз вы по-хорошему не хотите, значит будет по-плохому через суд! — Вернон попытался продемонстрировать, какой он на самом деле смелый, но я видел его насквозь. Он действительно перепугался и просто пытался сейчас храбиться… — Она тебе больше не жена. И молись, чтобы я не решил разобраться с проблемой действительно по-плохому. Пошёл вон. Несколько секунд я провожал взглядом Вернона, как он, поскальзываясь на дорожке, спешит через палисадник к своей машине, а потом захлопнул дверь с чувством глубокого морального удовлетворения. Пусть теперь только попробует ещё прийти просто так… Обернувшись, я увидел Петунию — видимо, она не дождалась, когда я вернусь, и спустилась сама. — Твой приходил, — я, не глядя, пустил в дверь запирающее заклинание, щёлкнул замок. — Я видела. Зачем ты его запугивал? Ничего страшного не случилось бы, если бы мы поговорили. — Вам не о чем разговаривать, — я раздражённо стиснул зубы, невольно сжимая крепче волшебную палочку. — Он распускал на тебя руки, выгнал тебя из дома, хотел отобрать ребёнка! — Ну не на улицу же он меня выгнал. У меня есть, где жить, как видишь. И руки он распускал просто из ревности… — Ты ещё его оправдывать будешь?! Какая к дракклам разница, из ревности или нет! Он не имел права это делать! Он мужик! На женщину вообще нельзя руку поднимать никогда! Даже если она сука последняя, нельзя! Он, драккл его задери, сильнее, убить ведь может! Ты плакала из-за него! И ты будешь его оправдывать?! — Не кричи на меня! В конце концов, мы с ним жили столько лет вместе, всё было хорошо! Естественно, он взбесился, когда я стала отвечать на твои знаки внимания! У нас ребёнок общий! — Да насрать! Это не повод тебя бить, как ты не понимаешь! Ты не заслуживаешь такого обращения! — Тебе-то откуда знать, чего я заслуживаю, а чего нет?! — Это низко и подло — бить женщину! Нашёл себе противника по уровню?! Он отвратителен! Вам не о чем разговаривать! Если он ещё хоть раз приблизится к тебе, я не стану его больше жалеть! — Ты не посмеешь его трогать! — я не успел среагировать на замах, и в ту же секунду моё лицо обожгло пощёчиной. — У нас общий ребёнок, и он имеет право обсудить текущее положение вещей! Я потерянно прислонился спиной к двери, прижимая ладонь к горящей щеке, и зажмурился. Кажется, я перегнул палку в своём нежелании допустить общения Петунии с Верноном… Ревность? Похоже на то. Ревность и страх, что своего бывшего мужа она всё равно любит, а я для неё просто временная отдушина. — Прости… — мой голос прозвучал слишком жалобно, но это было совершенно не важно. Я действительно был виноват. — Прости, пожалуйста… Мне не следовало решать за тебя… И кричать тоже… Прости… — Идиот. Какой же ты идиот! — Да, наверное. Прости… — Совершенно ничего бы не случилось, если бы мы просто поговорили! И ничего бы не поменялось! Ты думаешь, я не смогла бы сама его в суд отправить? Обязательно надо было устраивать этот цирк и запугивать его? — Я просто… — я запнулся, не зная, как объяснить то, что чувствовал. Как сказать ей, что меня трясёт от одной мысли, что они будут стоять рядом и что-то обсуждать? — Что ты просто? Зачем это всё было? Ты можешь мне объяснить? Я покачал головой, продолжая жмуриться, не решаясь смотреть на Петунию. Хотел ведь, как лучше… — Ты что, ревнуешь?! Господи, идиот какой! Иди сюда, дурак! Я даже кивать не стал. Настолько заметно, значит? Настороженно взглянув на Петунию и увидев, что она, кажется, больше не сердится, я нерешительно отлип от двери и подошёл ближе. Она тут же сгребла меня в охапку, прижимая к себе, и я осторожно приобнял её за талию. — Прости… — О, ну хватит уже! Вот заладил, прости да прости. Нашёл, к кому ревновать! Если бы я хотела быть с ним, я бы не ушла. Слышишь меня? — Угу. Просто, знаешь… Я как представлю, что ты с ним была, и… — А ты не представляй. Что было, то прошло, всё. Это он пускай бесится, что я теперь с тобой, а тебе не надо. Я тебя выбрала и менять ничего не собираюсь. — Прости, пожалуйста… — Ну перестань уже! Всё в порядке, — она обняла меня одной рукой за шею, заставляя наклониться, и поцеловала. — Просто больше так не делай, хорошо? Ты же не такой на самом деле, не надо строить из себя отморозка. Я кивнул. Но, если честно, не был так же уверен на свой счёт, как Петуния. Не могли же пожиратели так хотеть завербовать меня, если ничего во мне не было такого, что им бы импонировало. Не за соображалку же они так цеплялись… Вдруг я на самом деле и без посторонней помощи способен на… на что-нибудь?***
Вечером нас ждали Блэки — праздновать наступление нового года. Петуния изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но по её резким движениям, пока она днём занималась готовкой, да и потом тоже, когда она смотрела, кому что надеть, я видел, что она очень сильно нервничает. Наверное, её беспокоило, что мы идём в гости к семье, известной своими консервативными взглядами на чистоту волшебной крови. Как успокоить её, я не представлял, потому что и сам нервничал. Несмотря на то, что леди Вальбурга в теории готова была делать исключения для отдельных личностей, в целом негативное отношение к людям, лишённым магии, могло определённым образом сказаться на её поведении, манере общения… Чтобы мальчики получше выспались и могли поиграть подольше, я продлил им дневной сон заклинанием, и мы с Петунией разбудили их непосредственно перед тем, как надо было собираться. И через час мы все вчетвером стояли под согревающими чарами на крыльце двенадцатого дома на площади Гриммо. Дверь нам открыл Кричер и вопреки всем моим ожиданиям молча поклонился всем нам с одинаковым уважением, пропуская внутрь. Видимо, леди Вальбурга его как следует накрутила, чтобы он не смел с порога настраивать гостей на конфликт. Почти сразу же к нам вышел Сириус и полез ко мне обниматься. — Барти! Мы уже вас заждались! Ты совсем перестал у нас бывать! — Ну… Праздники же… Мы там… — я начал мямлить что-то невразумительное, смутившись такого открытого проявления Блэком эмоций в мой адрес, но он тут же меня перебил. — Да ты ещё до всяких праздников пропал. Что, как там суды ваши? Нормально всё? — Да, спасибо, — ответила за меня Петуния. — Оба дела выиграли. Правда, есть ненулевая вероятность, что Вернон снова обратиться в суд, чтобы установить порядок общения с Дадли, но это уже мелочи. В конце концов, он отец, имеет право. — Пф, я бы на вашем месте его даже на порог не пустил после того, как он себя повёл, — Сириус наконец отпустил меня, взлохматив предварительно мне волосы. — Спустил бы его с лестницы головой вниз, чтобы он больше не показывался. — Ну, Барти с ним уже пообщался сегодня, — Петуния недовольно поджала губы, и я пристыженно отвёл взгляд. — Очень некрасиво с ним себя повёл, запугивал его применением магии. Хотя, справедливости ради, Вернон тоже хорош. Припёрся ни свет ни заря, трезвонил минут пять беспрерывно, дверь ломал… Разбудил мальчиков раньше времени. — Тебе везёт на темпераментных мужчин, Эванс, — Сириус засмеялся, а затем позвал нас в гостиную. — Ладно, идёмте. Маменька уже в ожидании, не может дождаться знакомства с внуком. И Гарри, и Дадли в незнакомой обстановке заметно притихли, жались к Петунии, опасаясь отходить от неё далеко, и мне пришлось взять их на руки, чтобы мы не застряли надолго в прихожей. Гостиная с момента моего последнего визита преобразилась. На тяжёлых тёмных портьерах повисли сверкающие снежинки, на потолке сияли звёзды, а около камина, отражаясь в висящем над ним зеркале, стояла огромная ель, украшенная магическими ёлочными игрушками. На маленьких восковых свечках плясали голубоватые магические огоньки, хрустальные балеринки прыгали с ветки на ветку, деревянные солдатики маршировали около тех мест, куда их повесили, стеклянные птички чистили пёрышки и принимались время от времени щебетать. Шары разных размеров меняли цвет, переливаясь всеми цветами радуги. Даже я замер на мгновение, поражённо разглядывая украшенное помещение, подмечая малейшие детали. Дети так и вовсе рты пораскрывали от восторга. В кресле рядом с камином сидела леди Вальбурга, но, заметив нас, тут же поднялась, чтобы встретить. — Барти, дорогой! Ну наконец-то! Ты снова совсем про нас забыл. — Добрый вечер, леди Вальбурга, — я слегка склонил голову, приветствуя женщину, и она в ответ потрепала меня за щёку увешанной кольцами рукой. — Прошу меня простить, был занят. — Не извиняйся, мой мальчик. Проходите, садитесь. Кричер подаст ужин через час. Так жаль, что вы не смогли прийти в Рождество. Но это всё Сириус, негодный мальчишка. Ему следовало пригласить вас раньше. Надеюсь, в следующем году у вас получится? Я растерянно посмотрел на Петунию, не зная, что ответить. С одной стороны, конечно, мне очень хотелось, чтобы и в следующем году мы провели праздники вместе — не важно, где. Но с другой стороны, я опасался давать какие бы то ни было обещания настолько заранее. Кто знает, что там будет дальше… Но Петуния едва заметно мне кивнула, и я немного расслабился. Значит, она не против. — Мы постараемся, леди Вальбурга. Наконец мы расселись в кресла, мальчишки расположились на ковре с подарочными коробками, которые им вручил Кричер по поручению хозяйки, Сириус извлёк откуда-то бутылку виски и стаканы. — Барти, ну я надеюсь, теперь-то тебе можно? — Да, всё нормально, можно, — я кивнул, настороженно следя за тем, как Блэк наполняет стаканы. Опять опьянею с половины глотка… Как потом домой добираться? Леди Блэк тем временем пристала к Петунии с расспросами на тему её бывшего мужа — правда ли, что магглы с лёгкостью разводятся, не осуждают ли разведённых окружающие; потом долго рассуждала о плюсах и минусах договорных браков, о том, как сложно бывает подобрать своему ребёнку вторую половинку для брака, чтобы и партия была удачная, и чтобы характерами потом сошлись. Петуния вежливо слушала, время от времени кивая и поддакивая, и хотя по её глазам было видно, что она не со всем согласна, она своё мнение держала при себе. У мальчишек в коробке оказалась настольная игра: макет какой-то деревушки с прилегающими к ней лесом, болотом и полем, выполненный максимально реалистично, и оживлённые магией фигурки волшебников в разноцветных мантиях, реагирующие на команды игроков. Чем-то это отдалённо напоминало волшебные шахматы, только не требовало каких-то особых умений и знания правил игры. Естественно, и Гарри, и Дадли оценили подарок по достоинству и вовсю кричали на своих волшебников, указывая им, кого атаковать и где прятаться от летящих в них мини-заклинаний. — Приходите к нам почаще, — я так увлёкся наблюдением за игрой мальчиков, что даже вздрогнул и чуть не расплескал содержимое своего стакана, когда ко мне вдруг обратился Сириус. — Я раньше часто бывал у Джеймса с Лили и теперь очень скучаю по Гарри. А мать… Ох, ты бы видел, какую деятельность она развела, готовясь к вашему приходу. Я не помню, когда я вообще последний раз видел её в таком хорошем настроении. А уж после смерти Рега она и вовсе перестала быть похожа на себя прежнюю… А сейчас прямо ожила. Я тебе говорю, она тебя обожает. А тут ещё и внук, пусть и не по прямой линии. И Эванс, кажется, ей понравилась. По-моему, они нашли общий язык. — Думаешь? — я задумчиво уставился на беседующих женщин, потом перевёл взгляд на Сириуса. — Было бы неплохо. Петуния очень волновалась из-за этого приглашения. — Ха! Я бы на её месте тоже волновался… — Сириус подпёр щёку рукой и вздохнул. — Даже я не знаю, когда и что может мать взбесить, а я с ней с рождения живу почти беспрерывно… Последние несколько лет не в счёт. Некоторое время мы ещё посидели молча, а потом я невпопад ляпнул: — А Дадли видит сквозь магглоотталкивающие чары… — видя недоумённый взгляд Сириуса, я пояснил. — Были на днях все вместе в Хогсмиде, и он увидел вдалеке Хогвартс. — Ничего себе! И что он, значит? Э-э-э… Что-то может? — Не проявлялся никак. Мне кажется, он сквиб… Уж к полутора годам что-нибудь да вылезло бы, мне кажется… — Да не обязательно, — Сириус пожал плечами. — До семи лет в любой момент может начаться, и это в пределах нормы. А с учётом его родни он может вообще оказаться поздним. — Ну посмотрим, в общем… Тут уж как получится. — Действительно… За компанию с Сириусом я выпил больше, чем рассчитывал, и дальнейший вечер прошёл для меня, как в тумане. Помню, что как-то отмечали наступающий год, что дети совсем освоились и постоянно норовили сбежать осматривать дом, что с улицы был слышен шум и гомон толпы магглов, тоже празднующих и считающих секунды до наступления полуночи. Помню, как зажимал Петунию где-то в коридоре, лез руками ей под платье, а она пищала и просила меня делать это хотя бы не в таком месте, где нас могут увидеть. Естественно, мы все остались у Блэков на ночь, потому что трансгрессировать мне настолько пьяным лучше не стоило. Помню ещё, леди Вальбурга просила, чтобы мы приходили чаще… А потом я просто отсыпался, пообещав себе перед этим больше никогда не пить вообще, раз меня так легко развозит.