Каждое утро рядом с тобой

      К вечному облегчению Лань Цижэня (и большинства старейшин Гусу Лань, не говоря уже о кроликах Лань Чжаня) Вэй Усянь всё ещё спит допоздна и крепко, несмотря на то, что он женился на члене клана Лань более трёх с половиной лет назад. Большинство дней уставший дядя Вэй Усяня может рассчитывать на то, что ему не придётся видеться с ним до обеда; «немного Вэй Усяня» очень важно для Лань Цижэня, тем более что Вэй Усянь сейчас не меньше любит нарушать правила, чем когда ему было пятнадцать. Но по какой-то причине старик, казалось, одобрил его после того, как они с Лань Чжанем поженились - вероятно, потому, что его привычки спать допоздна гарантируют, что утро в Облачных Глубинах обычно проходит спокойно, независимо от того, что может случиться днём.       В тех редких случаях, когда Вэй Усянь просыпается рано (по его собственным подсчётам, слишком рано, но уже после пяти часов), он просыпается в пустой постели, всё ещё тёплой после Лань Чжаня, и слышит сонное воркование ребёнка в соседней комнате. Лань Чжань ходит по детской, напевая себе под нос «Вансянь», пока купает Шуилань, а Вэй Усянь лежит в постели и слушает, как он поет, пока что-то - очень маленькое и очень тяжёлое - не распахивает дверь спальни и не прыгает ему на живот.       - Привет, мама! - щебечет тоненький голосок, за которым следует пара крошечных пальчиков, погружающихся в его волосы. - Ты ещё не проснулся?       - Ммм, нет, - улыбается Вэй Усянь, подхватывая сына на руки и ныряя обратно под одеяло. - Ещё слишком рано для хорошей маленькой Вэй, чтобы вставать, Сяо-Ю. Давай спать.       - Но я не Вэй, - указывает Сяо-Ю. - А-Ди и А-Лан - хорошие маленькие Вэй, а Сяо-Ю, Юань-гэ и папа - хорошие маленькие Лани. Но, - говорит он, наморщив свой маленький лобик, - папа и отец не маленькие, так что папа - хороший большой Вей.       - Может, ты и не Вэй по имени, баобэй, но ты всё ещё ребенок Юньмэня, - говорит ему Вэй Усянь. - А в Юньмэне нам не нужно вставать до полудня, когда на улице такая жара.       - Но сестрица Цин говорит, что мы можем вставать, когда захотим, - возражает его сын; А-Цин (или теперь Лань Цин, после того как Лань Сичэнь принял её в клан как свою дочь) - его любимая двоюродная сестра, уступающая только Сычжую в шестилетнем возрасте Сяо-Ю. - А Сяо-Ю хочет встать пораньше.       - Ай-я, Лань Чжань, - стонет Усянь, чувствуя, как его рот снова изгибается вверх, когда Ванцзи входит в комнату с их дочерью, уютно устроившейся в его объятиях. - Посмотри, чему ты научил своего сына, любовь моя. Он даже сейчас бросает мне вызов.       - Мн. это неприлично, А-Ю, - говорит ему Лань Чжань. - Ты всегда должен делать так, как говорит папа, потому что он только хочет, чтобы ты рос в безопасности и здоровым.       Пока Сяо-Ю придумывает хороший ответ на это, Вэй Усянь тянется к малышке и прижимает её к своей груди, целуя круглые розовые щёчки и пальчики на ногах, в то время как Лань Чжань целует его в голову.       - Как ты сегодня утром, Лан Чжань? - спрашивает он. - Была ли наша А-Лан счастлива сегодня в своей ванне?       - Она трижды пыталась съесть мыло, - вздыхает его муж. - Хотя это моя вина, что на прошлой неделе я искупал ее тем, что приготовил из меда и сливок. Я думаю, теперь она считает, что мыло должно быть сладким на вкус.       - Мы ничего не можем поделать, если Не-сюн и Цзян Чэн продолжают посылать им подарки, милый. В какой-то момент их придётся использовать, не так ли? Лань Чжань кивает ему.       - Мн, они так и делают. Но, возможно, мы сможем оставить некоторые из них для наших ванн вместо детских.       - Ты должен отдать их братцу Цзинъи, - предлагает Сяо-Ю, позволяя кулаку Шуилан обернуться вокруг его большого пальца и подмигивает ей, раз за разом, пока она тоже не улыбнётся, приоткрыв свои маленькие губки и демонстрируя три крошечных белых зуба. - Он всегда пачкается, потому что продолжает бегать и падать в грязные места. Сюнчжан говорит, что иногда ему нужно принимать по три ванны в день.       - А-Ю, - упрекает его Лань Чжань. - Не сплетничай, баобэй. Нехорошо так поступать.       - О, братец Цзинъи не возражает. На прошлой неделе он даже сказал дедушке Цижэню, что цель его жизни - быть таким же неприхотливым, каким был папа, когда он был маленьким, и дедушка швырнул в него четырьмя книгами и сказал ему идти делать стойку на руках. Я знаю, потому что я был там, знакомил кроликов с его цветочными горшками.       - Твоему дедушке очень нужен отпуск, - размышляет Вэй Усянь. - Может быть, ему стоит погостить немного в Цинхэ? Он может, к примеру, расписывать веера с братцем Цзунхуэем и Не-сюном. Там никогда не происходит ничего из ряда вон выходящего.       - Но кто же тогда будет ругать Цзинъи? - вслух удивляется Лань Чжань, сажая хихикающего Сяо-Ю к себе на колени и зарываясь подбородком в его волосы. - Дисциплинируя его, дядя остаётся моложе, чем его золотое ядро.       - Лань Чжань! - ахает Вэй Усянь. - Предупреждай меня, прежде чем отпускать шутки, муж. Моё сердце не может этого вынести.       - Я не шутил, мой Вэй Ин. Это и правда очень укрепляет его.       - Мама, - жалуется их сын, втискиваясь в верхнюю мантию Лань Чжаня и набрасывая её на плечи, как одеяло. - Перестань корчить гримасы и иди есть! Отцу всё ещё нужно отправляться на ночную охоту, помнишь? А мама везёт меня на ферму!       - О, мы не можем перестать флиртовать, А-Ю, - с деланным сожалением говорит Вэй Усянь. - Знаешь, я женился на твоём отце, так что мне приходится корчить ему гримасы. Это в правилах Ордена Лань.       - На стене правил нет ничего подобного, папа.       - Да, папа прав, - мягко говорит Лань Чжань, целуя А-Ю в нос и прижимаясь щекой к щеке своего мужа. - Относись к своему партнёру с предельной преданностью и всегда открывай ему своё сердце. Это девятьсот пятьдесят седьмой закон, Сяохуэй.       А-Ю хмуро смотрит на них.       - Это и есть то, что значит флирт? Но это не то, что сказал сюнчжан.       - Ты можешь спросить его об этом прямо сегодня утром, если встанешь и съешь свой завтрак, - мурлычет Вэй Усянь, сдерживая усмешку, и А-Ю вскакивает и устремляется в гостиную, где Лань Чжань уже расставил тарелки. - Он слишком умён для нас обоих, Лан Чжань. Каждый раз, когда мы пытаемся одурачить его, он просто отправляется к А-Юаню, а потом возвращается домой и выглядит таким разочарованным, что я не могу удержаться, чтобы не пощекотать его, пока он снова не улыбнётся.       - Никаких щекоток! - кричит Лань Сяохуэй с другой стороны экрана для переодевания. - Скорее, папа, скорее! Сюнчжан и братец Цзинъи ждут меня! И кролики!       В конце концов, они все оказываются за столом и сидят вокруг него, поджав под себя ноги, а Шуилань пытается разгрызть прядь волос Вэй Усянь. Лань Чжань покормил её почти час назад, но у неё растут молочные зубы (чего её родители никогда не испытывали ни с одним из её старших братьев). Оказалось, что это болезненное занятие, поэтому А-Лан обычно пытается укусить всё, что к ней приближается, от маленьких пальчиков Сяо-Ю до рукояти Биченя, когда Лань Чжань выводит её на улицу.       - Куда ты собираешься сегодня на ночную охоту, милый? - спрашивает Вэй Усянь, вытаскивая свою косу изо рта дочери и давая ей вместо неё холодную деревянную ложку, чтобы она пожевала. - Лань Цюмин сказала, что прошлой ночью это место было оцеплено, чтобы никто не забрел внутрь, но...       - Всего лишь мелкий лесной демон и наполовину сформировавшийся яо, - обещает Лань Чжань. - В двух деревнях от Цайи, согласно отчёту, который дал мне дядя. Бродячий заклинатель, сообщивший об этом, установил печать, чтобы держать зверей внутри, и сюнчжан подумал, что это будет хорошим упражнением для четвёртого класса учеников, поэтому мы с Цзинъи отведём их туда в десять.       - А как насчет А-Юаня?       Лань Чжань качает головой.       - Он хотел вернуться к Шуилан, - с нежностью говорит он, глядя на маленький извивающийся комочек на коленях Вэй Усяня с легкой полуулыбкой на губах. - И если бы Цзинъи и Сычжуй ушли оба, некому было бы преподавать в шестом классе, поэтому он не может покинуть Облачные Глубины.       - Отец, - надувает губы Сяо-Ю, явно обиженный тем, как медленно пустеют миски его родителей. - Разве запрет на разговоры во время еды не является одним из первых законов, которым нас учат? Почему вы с мамой всё время его нарушаете?       - Разве ты только что не нарушил его сам, моя крошка?       - Папа!       Муж ловит взгляд Вэй Усянь через стол, и тот откидывает голову назад и смеётся — наполовину над изгибом губ Сяохуэя, наполовину над светом на лице Лань Чжаня, а затем над всем, что привело его к жизни, которую он вёл сейчас. К его любви к Лань Чжаню и Лань Чжаня к нему, и к тысяче других сокровищ, слишком дорогих им обоим, чтобы назвать их. Он думает об их детях, о Сычжуе и Сяохуэе и их маленькой Шуилан, и задаётся вопросом (как он часто делает, иногда по сто раз на дню), как он вообще мог быть настолько благословлен, чтобы иметь их.       - Вэй Ин? - Лань Чжань тянется через стол и берёт его за руку, сжимая её один раз, прежде чем поцеловать кончики пальцев. - Куда ты ушёл, мой дорогой?       - Куда бы я ушёл, мой Лань Чжань? - улыбается тот. - В конце концов, ты здесь, со мной.       Лань Чжань краснеет от уха до уха, смущённо отводя взгляд в сторону, в то время как Сяо-Ю разводит руками и оставляет всякую надежду прийти на уроки вовремя.       - Эн. Я буду таким всегда. До тех пор, пока Вэй Ин хочет меня.       - Я всегда буду хотеть тебя, любовь моя.       Сяохуэй только стонет и запихивает в рот жареный пельмень.       - Если я когда-нибудь найду кого-нибудь, с кем можно целоваться, я буду целоваться вдвое больше, когда вы будете рядом, - угрожает он, поворачиваясь к одному родителю, а затем к другому с размазанным по щекам супом. - Просто подождите!       - Все ждут с большим нетерпением, баобэй. Дедушка попросил твоего дядю найти благоприятные даты свадьбы для вас троих на новогоднем празднике, помнишь?       - Почему сюнчжан всегда уходит, когда он мне нужен, А-Лан? - хнычет Сяохуэй, закрывая ладонями маленькие ушки своей сестры. - Это нечестно. Старший брат Юань!