Вечеринка для ятрофоба

Жизнь Эллы возвращалась в привычное русло, хоть иногда ей и казалось, что после вечеринки жизнь разделилась на «до» и «после». Она так же вставала утром, иногда к первому уроку, иногда к третьему, пила кофе, гуляла по улицам с подружками и фотографировалась на каждом углу. Но в первый же учебный день после вечеринки и неприятных событий в клинике, в жизни Эллы все таки были изменения: Первое - она прекратила общение с Димой. После их ссоры Дима пытался ей позвонить, но Элла не отвечала. Во первых, ей было правда обидно, ведь поведение Димы во время жуткой пытки под названием сдача крови не оправдало ее ожиданий. А во вторых, она сама плохо представляла, как помириться. Ей Димы не хватало, но как только она завидела его в коридоре, она поспешно свернула в противоположную сторону. А второе - это ее папа. Он практически перестал бывать дома, он и так почти все время был на работе, а теперь он ВСЕ время был вне дома. И Элла тоже перестала бывать дома, а зачем? Сидела по кафе, ходила по магазинам, гуляла с девочками, в принципе, ничего нового. Элле и Диме надоела эта ссора. На перемене они встретились в коридоре, и Дима без всяких предисловий спросил: —Мир? — Мир. – всё таки соглашается Элла. — Прогуляемся? Moscow ведь never sleeps) — Разумеется. Начнем с ГУМа? — Как скажешь, детка. – с улыбкой соглашается Элла. Они с Димой постоянно гуляли, но эта прогулка запомнилась обоим. Не то чтобы произошло что то особенное, но атмосфера была незабываемой. Они снова были вместе, окруженные огнями ночного центра. Сначала они погуляли по ГУМу, потом пришли в Зарядье, где Элла, скинув куртку, чтобы выставить новенькую юбку и бомбер всем на обозрение, фотографировалась на фоне светящихся декораций. Они шли, болтали, фотографировалась, в общем отрывались. Но потом разговор зашел не в ту сторону. — Элл, ты прости меня, я правда хотел, как лучше. – говорит Дима, фотографируя Эллу, повисшую на заборе Морозовского сада. — Я не хочу это обсуждать. – коротко отрезает Элла. — Но это надо обсуждать, Элл, ты могла серьезно пострадать! — Нефиг было мне в руку этот шприц засовывать! -Элла, почему ты так боишься врачей? -Когда Дима только это выяснил, это казалось безобидным и даже в некоторой степени забавным: когда Элла вылезла из школьного окна из за пробы на туберкулез, удержаться от смеха было трудно. Но сейчас, глядя на девушку в ситуации, где правда требовалась медицинская помощь, Дима посчитал ее фобию серьезной. — Я сказала, я не хочу это обсуждать, перестань! — Элла, но это же серьезно. — Ты что доктор что ли? Я не собираюсь от тебя выслушивать что серьезно, а что нет. -э— От настоящего доктора ты тем более выслушивать не станешь. — Естественно. — Элла, ну я помочь хочу. Нельзя же вечно от врачей бегать. — Я сказала, прекрати! – Элла ни с кем не хотела делиться своей фобией. И вообще ей было тяжело даже выговорить слово, связанное с медициной. Девушка слезла с изгороди и пошла прочь. — Элла, стой, извини, я больше не буду! — Ладно. — И надень куртку, сейчас все таки осень, а ты разгуливаешь в мини юбке и бомбере. — Да ну, тут не холодно. — Ну, как знаешь. Элла и Дима гуляли допоздна, им было очень весело. Потом Элла поехала домой, думая, что ей скажет папа на то, что она так поздно вернется, но, пройдя домой, она обнаружила, что она пришла первой. Папы дома не было. Он вернулся только спустя час, очень довольный. — Привет, пап, где ты был так долго? — Был в ресторане. С одним другом. — Каким ещё другом? Ты никогда раньше не засиживался с друзьями каждый день целую неделю.. — Ой, Элл, вот именно, устал я что то, пойду спать. - И он удалился. Это было странно. И Элла тоже пошла спать.