***
Дни потекли за днями, словно медленная река, скованная льдинами. Тхурингветиль начала помогать Лангону в его лаборатории. Поначалу она пугалась подопытных страшных существ, бросала писчие перья и выбегала из зала, не смея выносить долго их крики и муки. Там она долго сидела на полу обхватив руками голову. В один из таких моментов ворон оставил все свои исследования и бросился вслед за помощницей. — Я согласен, страшно. Я сам очень боялся в первое время, — он прямо в своей целительской форме сел рядом на пол с Тхури. — Но бояться не стоит, родная. Все, что мы делаем — ради истины и нового мира, лишенного бедствий и болезней, совершенного, неискаженного мира, где мы волей великого нашего господина будем творцами всей новой Вселенной, — он снял перчатку и приподнял заплаканное лицо девы, заглянул проникновенно в ее глубокие черные очи. — Я думаю, достаточно с нас сегодня работы, пойдем я угощу тебя вином в гостиной, вино успокаивает душу. И пригласим Готмога, он расскажет что-нибудь смешное из жизни вояк, только, прошу не падай в обморок от его крепких выражений. И Тхурингветиль верила, что все это действительно во славу правды и будущего счастья, и уже в гостиной с бокалом вина она весело смеялась солдатским шуткам Готмога, и заинтересованно слушала рассказы ученого ворона о построении растений, таинственной жизни грибов, об экспериментах на жучках и паучках, позабыв о всех ужасах. Готмог смотрел на эту идиллию со смешанными чувствами. «Если огневика притащил сам Мелькор, то в нем и сомнений нет. А эта забава неизвестно откуда взялась, вся такая таинственная, сокрытая в тенях. Тхурингветиль. Печенью чую какой-то подвох. Уж не шпионка ли?» Лангон под звонкие щебетания черноокой красавицы об удивительном грибе, фиолетовом с красными прожилками, который увидела она — о чудеса! — вырос прямо на стене цитадели, подлил всем вина и снова сел рядом с девой, теперь еще чуть ближе, и состроив самый ученый свой вид начал вещать про сорт, отряд, царство, семейство и еще какие-то регалии этой разноцветной поганки. «Да и вообще! Тоже мне, зазноба! — продолжал сердиться Гот. — Теперь с Ланом и вина-то спокойно не попить, вечно с ней!» В этот момент тоже лучисто улыбающийся Лангон бережно убрал прядку девы, выбившуюся из-под золотых обручей, составляющих ее сложную прическу. «А с другой стороны Лан так увлечен ею, впервые в жизни всем, кажется, доволен. Может у них и правда что-то сложится, и мой ворон найдет счастье и покой хотя бы в любви?»***
Жажда крови все продолжала раз в несколько дней мучать Тхури, но каждый раз рядом оказывался драгоценный ворон с фляжкой лекарства и бокалом соленой влаги. Он, как и обещал, проводил серьезную работу над созданием спасительного средства. И через несколько опытных образцов действительно достиг успехов. Тхури все еще была необходима живая кровь. Раньше никаких вопросов она и не думала задавать — лишь бы быстрее насытиться и упасть в блаженное бессмысленное и равнодушное забытье. Теперь же, жажда так значительно притупилась, что однажды она даже поинтересовалась откуда и чья эта бесценная и такая сладостная влага. — Эльдарская, — потупив взгляд, не стал обманывать помощницу Лангон. Сказать, что Тхурингветиль была в ужасе, значит, не сказать ничего. Она билась в слезах, умоляла убить ее, угрожала сама вонзить себе нож в грудь, кричала, что больше ни за что и никогда! — Ну что, милая… я уже близок к созданию правильной рецептуры. Скоро кровь совсем не потребуется, — успокаивал терпеливо Лангон. Тхурингветиль теперь очень страдала, уже не столько физически, но ментально, за то, что великолепные старшие дети Эру, отдали свою жизнь, чтобы утолить ее голод. Страдала страшно, ненавидя себя, но все равно терпела, не обнаруживая выхода, лишь веря в гениального мастера Лангона, в его искусство исцеления. И действительно настал такой день, когда выпив зелья Тхури посмотрела на подготовленный на столике в лаборатории кровавый кубок, и отвернулась с омерзением, не понимая, как она вообще могла пить это.***
— Милая Тхурингветиль, теперь, когда ты больше не страдаешь от жажды, я могу доверить тебе еще одно важнейшее дело. Сказал ворон, когда они с Тхури прогуливались по крыше цитадели. Дева не отводя глаз смотрела в серые очи наставника, они светились лунным светом, мантия его развевалась на ветру, как воздушные крылья. Внимательная Тхури заметила оттенки и нюансы в манерах уже настолько полюбившегося ей ворона. Например, то что на него также повлияла и соседняя ментальная стихия супруга Эстэ — Ирмо. Поэтому Лангон немного меланхоличен, себе на уме. Но зато вдумчив и спокоен, Тхури чувствовала себя рядом с ним под защитой. — Я сделаю для тебя все, спаситель мой! — горячо сказала майа, сжав его руку. — Благодарю, мой друг, — ворон радостно улыбнулся и накрыл ее руку своей. — Но для этого дела тебе нужно летать. — Боюсь, что я здесь не смогу быть тебе полезной, дорогой Лангон. Майар Вайрэ не летают, — печально ответила майа, боясь разочаровывать ворона. — Майар-целители тоже не летают, но всему можно обучиться. Он подскочил легко, раскинул руки, которые тут же обратились в пару чернильных крыльев. Ветер подхватил легкую фигуру, которая на глазах превратилась в черную птицу. Ворон взлетел в вышину хмурых небес над своей башней, покружил немного и спланировал к помощнице, также легко, прямо в полете обращаясь снова Лангоном. — Я научу тебя превращаться в ворона. — Начнем прямо сейчас! — в восторге всплеснула руками Тхурингветиль. — Расслабься, сбрось всякое напряжение. Очисти мысли, пусть они текут рекой где-то позади тебя… — вещал сладко-бархатный голос, хозяин его дотронулся до рук девы и распахнул их словно в полете. — Закрой глаза, представь, что твои руки крыла, что ты не имеешь никакого веса, и поверь, что порыв ветерка сейчас же подхватит тебя на свои плечи… С первого раза, конечно, ничего не получилось. Но Лангон приказал не отчаиваться и хвалил ученицу, которой с каждой тренировкой выходило концентрироваться все лучше и лучше. Через несколько дней она научилась парить в паре сантиметров от земли и уже была очень тем воодушевлена. Обучение рядом с вороном, в прикосновениях его рук доставляли ей огромное удовольствие, и результат не заставил себя ждать. Она поднималась все выше и выше, вот только перья отрастить не смогла. Но прошло несколько недель и Тхурингветиль действительно по-настоящему обратилась. Хотя и не совсем по плану ворона. Лангон удивленно и радостно смотрел, как небо впервые расчертили кожаные крыла летучей мыши.