Озай поднимает руку, объятую алым пламенем.
«Что ты делаешь?»
— Эй! Озай! Я вступаюсь за Айро. Закон замены или как-то так!
Теперь Катара хватает Сокку за запястье, совершенно ошеломленная. Озай тоже замирает, подняв руку. Затем он гасит огонь и поворачивается к нему лицом.
— Закон замены, — говорит он ледяным тоном, — действует для тех, у кого равные права на дуэль. Тебе понадобилось бы законное право на трон.
— Верно, — отвечает Сокка со слегка истеричной усмешкой на лице. — Я точно знал это. Так что давай это сделаем.
Он поднимает кулаки в притворной борцовской стойке.
— Сокка! — шипит Катара.
— Исцели Айро, — шипит он в ответ, прежде чем снова повернуться к Озаю.
Сокка делает все возможное, чтобы собрать все свое мужество, слегка расстроенный оптимизм, который убедил его дождаться, когда перережут трос, прежде чем прыгать с гондолы. Он также черпает вдохновение из своей первой встречи с Зуко. Парень бросился головой вперед в битву с Аватаром в месте, заполненном льдом, задолго до того, как узнал, что тот был двенадцатилетним пацифистом, который мог покорять только воздух.
И самое главное, Сокка использует явную самозабвенную дерзость жениха Юэ Хана, вышагивающего в доспехах флота Народа Огня восьмидесяти пятилетней давности, чтобы победить «адмирала Чо».
Сокка с важным видом выходит во двор, прямо к Хозяину Огня. Озай возвышается над ним, глядя на него с равной долей веселья и раздражения, написанных на его лице. Его длинные волосы развеваются на ветру. Его немаленькие мускулы мерцают жутким красным.
(Сокка может заметить следы Зуко в этом лице.)
— Что? — спрашивает Сокка, резко останавливаясь. — Ты хочешь законные права на трон? У меня они есть.
— Неужели? — он усмехается.
— Конечно! За какого дурака ты меня принимаешь? — прежде чем Озай успевает ответить, Сокка поднимает руку. — Позволь мне начать сначала. Привет. Я хотел бы, чтобы мы встретились при более приятных обстоятельствах. Я Сокка из Южного Племени Воды.
Он протягивает руку. Озай не пожимает ее. Сокка убирает руку обратно.
— Я твой зять, — весело продолжает он. — После того, как ты изгнал Зуко, мы тайно поженились.
По всему двору слышны вздохи.
Озай просто поднимает брови, а затем смотрит поверх его головы на Мудрецов Огня.
— Он лжет?
«Есть ритуал, — лихорадочно выстукивает Зуко, —
для определения, является ли кто-то законной частью королевской семьи. Однажды он заставил меня пройти его, потому что надеялся, что я ублюдок».
Мудрецы Огня развивают бурную деятельность. Кажется, никому нет дела до Катары, медленно оттаскивающей Айро на обочину, чтобы исцелить его.
— Достать священные угли! — кричит один из Мудрецов.
«Тебе нужно будет взять в горсть священные угли. Если ты член королевской семьи, с тобой все будет в порядке. Иначе тебе оторвет руки».
Сокка наклоняет голову. Он не осмеливается озвучить свой вопрос, не сейчас, когда Озай повернулся к нему спиной.
Зуко все равно отвечает.
«Строго говоря, призрачный брак может не учитываться в линии наследования. На самом деле, не должен. В противном случае любой случайный человек мог бы объявить себя женатым на любом умершем члене королевской семьи. Вся система развалилась бы на части».
Отлично. Идеально. Не то чтобы это уничтожало и без того неубедительное оправдание плана Сокки.
Мудрецы выносят жаровню и подзывают его ко входу в храм, и он с важным видом подходит, размахивая руками, демонстрируя наглую уверенность с каждым шагом.
— Это священные угли, — сообщает ему один Мудрец. — Ты должен...
Сокка быстро вытягивает руки, зажмуривается и готовится к обжигающей боли...
Все, что он чувствует — это приятное тепло. Когда он открывает один глаз, его ладони полны раскаленных камней, но нет даже намека на боль.
— Его притязания честны, — заявляют мудрецы. — Нет ни струйки дыма. Его союз от всего сердца благословлен самим Агни.
— Я мог бы сказать вам это, — хвастается Сокка, его сердце колотится о ребра, когда он бросает угли обратно в жаровню. — Хорошо, Хозяин Огня. Ты готов принять вызов?
Озай закрывает глаза, как будто спрашивает духов, что он сделал, чтобы заслужить это. Дайте ему шанс, и Сокка с радостью предоставит ему список.
— Я принимаю твой вызов, — наконец произносит Озай нараспев, и он явно не впечатлен всем этим.
— Круто, — Сокка выпячивает грудь. — Итак, мы должны обсудить условия. Мне не нужны доспехи или что-то в этом роде, но откуда я родом? Нам нравится носить одежду на открытом воздухе, поэтому я не собираюсь снимать рубашку.
Озай пренебрежительно машет рукой.
— Оставь себе все, что захочешь.
— Я… спасибо, но я хочу убедиться, что мы делаем это правильно и следуем всем надлежащим традициям Народа Огня. Было бы
неблагородно обойти правила. Так что я оставляю себе рубашку и аксессуары. Вот это? — одной рукой он указывает на свое любимое костяное ожерелье. — Это имеет сентиментальную ценность!
— Очень хорошо, — вздыхает Озай.
Сокка небрежно крутит кольцо на другой руке, скрывая из виду светящийся зеленый камень. Он был от искрящих взрывных кристаллов неподалеку от дома Буми. Из туннелей
Омы и Шу.
— Я также хочу сохранить эти два оружия, — Сокка крутит своим мечом, демонстрируя, что он совершенно нормальный. Затем он приподнимает свой бумеранг, его заостренный край отсвечивает красным в ночи. — Это традиционное оружие у нас на родине. Я думаю, будет только справедливо, если они будут у меня, учитывая, что я не могу покорять.
И это привлекает внимание Озая.
— Ты не покоритель, — заявляет он.
— Неа! — затем Сокка хмурится. — Подожди, ты тоже хочешь меч? Потому что я не хочу, чтобы кто-нибудь потом вопил, что мои условия были несправедливы к тебе...
Озай перебивает, игнорируя то, что Сокка считает довольно щедрым предложением.
— Ты действительно пытаешься сделать это, — он отводит руку назад, указывая на наполовину выжженный двор, — с мечом?
— С мечом,
бумерангом, — он машет бумерангом в воздухе, дуясь на его снисходительность, — и силой солнца!
Озай лениво смотрит вверх, на совершенно чистое от солнца ночное небо. Затем он снова смотрит вниз.
— Этот свет исходит от кометы, а не от солнца.
— Я знаю, — говорит Сокка, его слова ускоряются. — Предполагается, что вы, покорители огня, действительно любите солнце, верно? И если бы во время кометы был
день, я сомневаюсь, что у меня когда-либо был бы шанс один на один против тебя! Эм. На самом деле, ты мог бы сказать, что именно отсутствие солнца я использую в своих интересах. Так что да. Могу я использовать ваше потрясающее огненное солнце против тебя?
Сокка ухмыляется и указывает двумя пальцами в сторону Озая.
(Сокка не дышит. Некоторое время назад он перестал дышать, когда бормотание почти вышло из-под его контроля, а хмурое выражение на лице Озая усилилось, пока Сокка не стал совершенно уверен, что он умрет прямо здесь, сраженный молнией на месте.)
— Да. Если это все, — наконец говорит Озай с поразительной сдержанностью, — я с радостью принимаю твои условия.
Сокка кивает.
— Это все.
Озай двигается так, как будто собирается повернуться и пойти к воротам на другом конце двора. Вот как все это начинается, верно? Два человека по обе стороны?
Затем он делает паузу, одаривает Сокку зубастой улыбкой и делает замечание.
— Ты и мой сын были близки по интеллекту.
Сокка делает вдох на восемь отсчетов, прежде чем натягивает собственную широкую улыбку.
— Спасибо. Мы определенно думали также!
Сокка бросает отчаянный взгляд на Катару, склонившуюся над распростертым телом Айро. Она встречается с ним взглядом и качает головой.
«Она сказала, что ей понадобятся часы, чтобы вылечить его».
Сокка проверяет, остер ли его меч, и еще раз проверяет, на месте ли бумеранг, снова спрятанный за спиной. Он поворачивается обратно к храму и опускается на колени в церемониальной позе, которую принял Айро, прислонившись лбом к колену.
— У тебя есть план? — тихо спрашивает он в эти последние мгновения тишины, тщательно скрывая рот от не-призрачных наблюдателей. — Я знаю, ты сказал, что не смог бы победить его, даже если бы на кону был трон...
«Я никогда не позволю ему обжечь тебя. Я клянусь в этом».
Вдох на восемь счетов. Выдох на восемь счетов.
(Руки Зуко лежат у него на талии.)
— Хватит тянуть время, — издевается Озай с другого конца двора.
Сокка делает еще один медленный вдох, просто для пущей убедительности, а затем поднимается.
Хозяин Огня выбрасывает конус пламени.
Сокка щелкает рычажком на своем кольце.
Потом у Сокки нет никакой защиты, кроме радуг.
Зеленый, синий и красный цвета сталкиваются с золотым огненным штормом Озая, их цвета сливаются в центре двора. Сокка яростно щелкает, так быстро, что боится, как бы маленький рычажок не сломался. Он не ломается. Зуко хватает каждую искру, которую он выбрасывает, вдыхает ее в букет разноцветного пламени и направляет в свою центральную атаку. Взрыв Озая растет, расширяясь, пока не охватывает внутренний двор и не взлетает выше крыш, но Зуко неуклонно соответствует ему. Ни одна искра Озая не попадает на сторону Сокки во внутреннем дворе.
Когда первая волна пламени утихает, лицо Озая пылает от ярости. Сокка щелкает рычажком.
Зуко атакует. Он выпускает два потока сине-зеленого огня в сторону Озая. Потоки переплетаются вместе — это больше похоже на покорение воды, чем на покорение огня — и набирают скорость, чем дальше продвигаются, как будто Зуко приближается к ним и торопит их. Тем не менее, Озай выбивает свой собственный поток пламени, и радуги мгновенно распадаются. Быстро приходя в себя, Зуко выбрасывает вертикальный столб огня. Он преследует его быстрой серией огненных шаров. Всех их постигает одна и та же участь — они легко разрушаются огнем Озая.
Они не могут обжечь Озая. Он слишком хорош для этого, слишком искусен, чтобы быть поверженным любым видом стандартного покорения огня.
(Мозг Сокки подсказывает ему идею механического генератора молний — он мог бы пропускать ток с помощью металлических проводов, и, возможно, Зуко мог бы перенаправить его на противников, — но он отбрасывает ее. Сейчас для этого уже слишком поздно.)
Зуко, кажется, согласен, что обычные атаки не принесут никакой пользы. Он отступает поближе к Сокке, коротко задевая его плечом, прежде чем поднять круговую стену пламени, блокируя еще один гигантский столб оранжевого огня. Затем Озай выпускает свой собственный стремительный шквал взрывов, хотя Сокка опознает их только по звуку. Теперь он защищен со всех сторон куполообразным панцирем. Он не может видеть ничего, кроме радуг.
(Земля сотрясается от взрывов, и у Сокки возникает ощущение, что они начинают по-настоящему выводить Озая из себя. Это не очень приятная мысль.)
Сокка продолжает щелкать, Озай продолжает стрелять, а Зуко продолжает блокировать и время от времени открывать ответный огонь. Сокка низко пригибается к земле, чтобы Зуко пришлось занимать как можно меньше места.
Затем у Сокки сводит большой палец.
Он мгновенно опускает свой меч и продолжает щелкать другой рукой, но он уверен: его судьба заканчивается здесь. Он может умереть от несвоевременной судороги руки, но на самом деле это будет огонь Озая ему в лицо, и
на самом деле он просто станет еще одной жертвой бессмысленного насилия за последнее столетие. Если ему повезет, он будет преследовать дворец и доставлять неудобства членам королевской семьи Народа Огня на протяжении последующих столетий. Если ему действительно повезет, он сможет сохранить Зуко…
Зуко.
Сокка щелкает, но ни одна из искр больше не превращается в пламя. Купол рассеивается, и Сокка вскакивает на ноги, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Озай взмывает в воздух. У него под ногами огонь, который толкает его вверх, а в руках он собирает две большие пригоршни пламени.
Сокка щелкает.
Искры гаснут.
Но затем струи под ногами Озая гаснут, одна за другой, и у Сокки отвисает челюсть.
Зуко и Озай сражаются
в воздухе. Опустившись где-то на метр, Озай легко зажигает огненные струи и бьет с рук огнем, пытаясь отогнать любого невидимого паразита, присосавшегося к нему. Зуко игнорирует его атаки в пользу тушения огненных струй, и гравитация тянет Озая на полметра-метр вниз каждый раз, когда он это делает. Это фантастически мелочно. Сокка наблюдает за их поединком в воздухе, вытягивая большой палец и почти лопаясь от гордости.
Это занимает минуту, но Зуко, наконец, удается потушить весь огонь, удерживающий Озая, а затем разжигает направленное вверх пламя, которое Озай разжигал в своей ладони. Оно ярко вспыхивает и резко толкает Озая вниз, и он врезается в камень внутреннего двора. Его тело с сильным грохотом падает на землю, вокруг него поднимается пыль.
Он всего в нескольких ярдах от Сокки.
Он начинает подниматься, едва пострадав от того, что должно было стать смертельным падением, но Сокка хватает свой шанс. Он хватает свой меч и бросается в атаку с настоящим боевым кличем, выкрикивая сотню лет боли, ужаса и потерь, и…
Сокка наносит удар Хозяину Огня Озаю.
Это не чистое попадание. Озай откатывается за пределы досягаемости, и то, что должно было быть прямым ударом в печень, просто рассекает его торс. Зуко дергает Сокку за плечо, когда Озай издает бессловесное рычание, и Сокка щелкает как раз вовремя, чтобы Зуко заблокировал еще один бушующий поток огня.
(А затем Озай небрежно прижигает свою собственную рану одной рукой, одновременно блокируя следующую атаку Зуко. Он спокоен. Даже не поморщился.)
На данный момент Озай отказался от своей мечты летать как феникс. Он остается прикованным к земле, но его покорение приобретает дикую остроту. Его огонь распространяется шире и выше, он горит жарче, и даже когда Зуко защищает Сокку от ядра каждой атаки, края проносятся мимо них, поджигая остальную часть храма позади него. Вокруг них сыплются обломки. Дым забивает воздух.
Каким-то образом Сокка остается стоять. Украдкой бросает взгляд, подтверждающий, что Катара тоже стоит, хотя она наблюдает за поединком без какого-либо льда, который мог бы защитить ее. Они все еще живы, но их удача не может длиться вечно.
Сокка ищет лазейку.
Зуко запускает низкое, вращающееся, расходящееся кольцо пламени, вдоль земли, и Сокка внезапно вспоминает деревню Киоши. Тогда Зуко упал на землю и выпустил огненное кольцо, похожее на это, только меньшее и красное. Сокка никогда не видел, чтобы кто-то еще так покорял.
Озай должен приостановить свои атаки, чтобы заблокировать его. На мгновение он просто
замирает, как будто тоже узнает это движение.
Повинуясь инстинкту, Сокка тянется за бумерангом и швыряет его. Озай легко уклоняется от него, и он исчезает за очередной волной красно-оранжевого пламени, а затем и красный тоже исчезает. Он сменяется внезапным синим.
Молния.
Молния появляется из ниоткуда, шипящая и оглушающая, и разветвляется вокруг Сокки, раскаленная добела и
расползающаяся так, как не смогла бы Азула. Сокка вскидывает руки вверх. Он знает,
знает, что это бесполезная попытка самозащиты, но Зуко ловит центр потока как раз перед тем, как он поджаривает его, собирая весь свет там, где могут быть его руки. Затем он швыряет молнию в Озая, яркое пламя попадает ему в грудь.
Мгновение спустя бумеранг возвращается. Он возвращается в руку Сокки, с заостренного края капает кровь.
Озай падает.
Сокка остается стоять.
— Это уловка, — шепчет он сам себе после нескольких секунд молчания. — Это, должно быть, какой-то трюк. Он притворяется мертвым, чтобы подманить меня и испепелить навсегда.
«Мой отец никогда бы не стал притворяться слабым, — отвечает Зуко. —
Это вопрос чести, и все такое».
Сокка обхватывает голову свободной рукой, когда короткий демонический смешок сводит мышцы его лица. Этого не может быть на самом деле. Ни за что.
«Он без сознания, но все еще дышит».
Это возвращает Сокку к реальности. Он медленно берет себя в руки и подходит к скрюченному телу Озая, боясь того, что найдет.
(У него на груди шрам в форме звезды от перенаправленной молнии. Возвращающийся бумеранг попал ему в затылок, теперь мокрый от крови.)
«Ты не должен убивать его сейчас, когда он не может сражаться. Ты законно выиграл корону, но если ты будешь настаивать слишком сильно, ты ее не сохранишь. В ту секунду, когда ты получишь корону, ты можешь столкнуться с вызовом или, что еще хуже, с военным переворотом».
Сокка присаживается на корточки. Озай лежит на правом боку, волосы в беспорядке. Его корона упала, возможно, сбитая бумерангом. Сокка хватает ее.
— Но как насчет тебя? — бормочет он. — Ты мог бы убить его. Или нет. У тебя есть варианты.
«Что ты имеешь в виду?»
— Я имею в виду, ты хочешь отомстить человеку, который действительно все это начал? Око за око?
Ответа нет, когда Сокка нежно убирает длинные волосы Озая с лица, обнажая его левую щеку. Он подносит свое кольцо ближе, чем это строго необходимо.
Щелк.
Искры вылетают из камня, а затем с шипением гаснут, не тронутые.
«Нет, — в конце концов говорит Зуко, —
это не то, что мне нужно».
Сокка кивает. Покачивается на пятках и пытается сообразить, что делать с раненым Хозяином Огня — бывшим Хозяином Огня? — теперь, когда он одолел его. Он строил много планов на ночь кометы, но ни один из них не заходил так далеко.
— Катара?
Она бросается через двор, хватая его в крепкие, молчаливые объятия.
— Я бы обняла и Зуко, — наконец говорит она, уткнувшись лицом в изгиб его плеча, — если бы могла.
— Хочешь поучаствовать в этом? — спрашивает Сокка.
Неуверенно Зуко тоже обнимает его, прижимаясь к его спине и охватывая Сокку руками. Это немного странно — его руки продолжают скользить сквозь Катару, так что Сокка может чувствовать их обоих в одном и том же месте, — но в конце концов у него получается анатомически правдоподобное групповое объятие.
— Что мы собираемся делать с Озаем? — Сокка вздыхает. — Бросим его?
Катара отстраняется, чтобы осмотреть того.
— О, ни в коем случае, — предупреждает он. — Мы не исцеляем Озая прямо сейчас. Он просто вернется к тому, чтобы поджечь мир.
Внезапно красное окружающее свечение в воздухе сменяется белым, и Сокка поднимает взгляд, чтобы увидеть…
— Юэ?
Это Юэ, парящая в воздухе — на этот раз никаких огненных струй, просто мерцающая потусторонняя духова магия. Она медленно поворачивается, оглядывая всех стражников Народа Огня и Мудрецов, выстроившихся вдоль двора. Их стало больше, чем было раньше. Должно быть, собралась толпа, чтобы посмотреть, пока Сокка не видел. Они смотрят на нее с благоговением, как она того заслуживает.
— Преступления Народа Огня растянулись на столетие и оставили шрамы в каждой стране, даже в этой, — говорит она. Ее голос сладкий и серебристый, каким он его помнит, но теперь в нем звучит бесспорно сверхчеловеческая сила. — По приказу Хозяина Огня Озая Дух Луны был убит, и каждый покоритель воды был лишен своей силы. Я не стремлюсь к мести. Но мир никогда не будет в безопасности под властью Хозяина Огня Озая. Пусть исцеление начнется здесь.
Она опускается на колени рядом с Озаем, зачерпывает воду прямо из влажного воздуха и кладет одну руку ему на лоб, другую — на сердце. Ее руки начинают светиться, как у Катары, когда она исцеляет, но их свет ослепительно белый.
«Она гасит его внутреннее пламя, — говорит Зуко, касания его пальцев ускоряются от возбуждения. —
Его душа раньше была сделана из пламени, как у покорителей огня, но я вижу, как она превращается в воздух, как и у всех остальных».
Сокка кивает, принимая объяснение так же, как он принимал любой другой сюрреалистический поворот дня. Затем он прорабатывает последствия.
— Ты забираешь его
покорение? — восклицает он, и его голос звенит на весь двор.
Она просто кивает.
Когда Юэ заканчивает свою работу, она встает и улыбается Сокке. В ее улыбке есть меланхолия, но помимо этого — удовлетворенность. Затем ее взгляд скользит в пустоту — к Зуко, который в какой-то момент взял Сокку за руку.
Прежде чем исчезнуть, она улыбается и ему.
***
После целой ночи диких странностей Сокка ненадолго оказывается там, где и планировал — отбиваясь от группы охранников Хозяина Огня.
— Ваша победа была одержана без чести и, таким образом, признана недействительной, — кричит ему капризный старый Мудрец Огня.
Ладно, значит, они духовные стражи главного офиса «Хозяина Огня», но суть остается в силе.
— Как это без чести? — требовательно спрашивает Сокка. — Вы думаете, это было легко — стоять перед Озаем под светом кометы и не сойти с ума?
— У вас явно была внешняя помощь от какой-то сверхъестественной сущности! Хотя я не могу себе представить, почему любой дух, покоряющий огонь, встал на сторону узурпатора из Южного Племени Воды...
— Сущность, — перебивает Сокка, — это призрак принца Зуко, который встал на мою сторону, потому что мы верим в одни и те же принципы...
— Тогда вы, должно быть, поработили его душу.
— Нет! Зуко поддерживает меня по своей воле, и я поддерживаю его по своей воле, и я
никогда не поступил бы так со своим мужем!
Его грудь вздымается, когда он выплевывает эти слова, внезапно приходя в ярость.
— Это правда, — замечает другой Мудрец. — Связь между ними — прочная и хорошо сплетенная веревка, совсем не похожая на цепь.
Он немного покачивается. Сокка чувствует запах кактусового сока в его дыхании.
— Несмотря на это, — устало говорит третий Мудрец, — вы не имели права получать чью-либо помощь во время вашего Агни Кай.
Сокка поднимает голову.
— Неужели? Потому что я определенно помню, как Хозяин Огня согласился, когда я спросил: «Могу ли я использовать твоего потрясающего огненного сына против тебя?»
***
Иногда есть преимущества в том, чтобы объявлять о тайных атаках во весь голос.
***
Итак, Сокка выигрывает корону Хозяина Огня благодаря силе своих каламбуров.
«Единственная причина, по которой они спустили тебе это, это то, что они ожидают, что Азула бросит тебе вызов в течение недели», — предупреждает его Зуко.
— Хорошо, что я собираюсь отречься от трона, как только Айро встанет на ноги, — шепчет Сокка в ответ, теребя свой новый аксессуар для волос. Он отрастил волосы, но этого все еще недостаточно, чтобы удерживать колючий головной убор Озая на положенном месте. Эта проклятая штука продолжает выпадать.
Он сидит в медицинском крыле дворца, где Катара сравнивает записи врачей из Народа Огня по делу Айро. Зуко уверяет его, что они самые компетентные врачи в округе для лечения травм от покорения огня. Видимо, у Зуко было много возможностей оценить их навыки, когда он рос.
(И это еще одна причина, по которой Сокка испытывает искушение отойти в другой конец лазарета и перерезать Озаю горло прямо сейчас, но нет. Он собирается забыть о мести.)
— Я не должен заниматься ничем политическим, — продолжает бормотать Сокка. — Ничего такого, что убедило бы одного из министров бросить мне вызов прямо сию секунду.
Не изгонять Озая, пока он не захватит Аватара, каким бы заманчивым это ни было.
Тем не менее, Сокка — Хозяин Огня, по крайней мере, на сегодняшний вечер. Должно же быть что-то стоящее, что можно сделать со всей этой властью.
— Что мне делать? — спрашивает он. — Запретить употребление уткочерепах?
«Заманчиво, но это может иметь серьезные экономические последствия для фермеров, о которых мы не подумали».
— ...Я знаю, что делать!
Он убеждается , что с Катарой пока все в порядке, а затем снова ищет Мудрецов Огня.
— Мне нужно, чтобы вы отвели меня в святилище королевской семьи.
— Хозяин Огня Сокка, пожалуйста, поймите, что причинение вреда семейной святыне может вызвать гнев духов, которые защищают Народ Огня...
— Клянусь своей честью, — уверяет он их, — я вышел из стадии осквернения могил.
***
Он не оскверняет святыню. На самом деле.
Сокка входит один — с Зуко, всегда с Зуко — неся две свежесделанные таблички.
— Ты должен показать мне, — говорит он тихим от благоговения голосом. — Где место твоей матери?
Зуко направляет его руку в нужное место. Сокка осторожно возвращает Урсу на ее законное место, а затем щелкает рычажком на своем кольце, чтобы Зуко мог зажечь палочку благовоний в память о ней.
Осталась одна табличка.
— Куда мне это положить?
«Прямо под ее».
Сокка склоняет голову, слезы подступают к горлу. Корона Хозяина Огня слишком тяжело давит на голову, и его сердце сегодня сотню раз разрывалось от боли и надежды, и он чуть не умер. Он столько раз чуть не умер, и хотя он мог бы сам стать призраком, Сокка, скорее всего, навсегда покинул бы этот мир, не попрощавшись с Зуко.
Не сказав Зуко.
— Ты хочешь зажечь благовония для себя?
«Я не думаю, что формальности имеют для меня такое большое значение».
Сокка кивает и кладет табличку Зуко на пустое место. Когда он ставит ее, он, наконец, вытаскивает слова из своего собственного горла.
— Кстати, Зуко? Я люблю тебя.
Мир становится белым.
На мгновение его окутывает только невероятное сияние, такое яркое, что он забывает о полках, табличках и остальном мире. Он забывает обо всем, кроме белого света.
(Если он прищурится, то сможет увидеть, что он соткан из всех цветов радуги.)
Так же внезапно сияние исчезает, пронзая потолок святилища.
— Зуко?
Нет ответа. Он зовет еще раз, но безуспешно.
Сокка выбегает мимо орды ошарашенных Мудрецов. Он успевает как раз вовремя, чтобы увидеть, как душа Зуко покидает его в сиянии славы, поднимаясь из святилища прямо к звездам.
