Минус на минус

Последние несколько лет у Леры было много проблем со сном. Трезвой она спала очень плохо: засыпала по несколько часов, постоянно просыпалась посреди ночи, и вставала ужасно разбитой. А когда употребляла – о режиме вообще можно было забыть. Марафоны всегда длились по несколько дней, а иногда – по две недели. И сколько дней подряд Лера юзала, ровно столько ночей она не спала, а после выхода закрывалась дома и отсыпалась по несколько суток. Вынужденная трезвость на проекте привела к неконтролируемой бессоннице, и Лера уже привыкла к тому, что большую часть ночей она читала книжки с фонариком под одеялом, как в детском лагере. Многолетний стаж наркотрипов приучил девушку к жизни без сна, поэтому, в целом, после бессонных ночей она чувствовала себя нормально. Однако сегодняшним утром она с удивлением отметила, что впервые за два с половиной месяца пребывания на проекте она спала, как убитая. Спустившись на первый этаж дома пацанок, одноклассницы обнаружили новогоднюю елку, а под ней – девять подарочных коробок. Ровно столько, сколько осталось учениц в школе. Все коробки были подписаны, и девушки быстро разобрали их, начиная изучать содержимое. Инстинктивно расположившись подальше от Киры, она опустилась на пол рядом с Вилкой. Почему-то казалось, что если она будет держаться на расстоянии, злосчастный разговор можно будет откладывать и дальше. Внутри коробок было по три куклы: Барби, Кен и кукла-ребенок. Кроме того, у каждой ученицы было две игрушечные машинки и разнообразные предметы мебели. – Телки, я уверена, нам надо в этих домах это все расставить, – догадалась Амина, увидев рядом с елкой кукольные домики. Лера невольно улыбнулась воспоминаниям: в детстве они с отцом постоянно устраивали целые кукольные спектакли в таких домиках. Вот только они никогда не ограничивались играми в скучную семейную жизнь: их персонажи постоянно закатывали вечеринки, устраивали скандалы, интриги и расследования убийств. Девушка поежилась от осознания того, что позже эти сюжеты превратились в ее настоящую жизнь. Вот только наяву это было совсем не так весело, как в кукольном домике. Убийство отца, постоянные ссоры с матерью, зависимости. И от вечеринок уже было больше проблем, чем отдыха. Откинув воспоминания, черноволосая девушка расположилась напротив одного из домиков и уставилась на него, не зная, что делать. Она оглянулась по сторонам: девочки, словно вернувшись в детство, увлеченно обустраивали свои домики. Все декорировали миниатюры комнат по-своему, по-разному располагали персонажей-кукол. Виолетта, посмотрев на своего Кена, пожала плечами и выкинула его. Краем глаза Лера увидела, что Кира со своим «мужиком» поступила также, а затем спиздила у кого-то вторую Барби и расположила обеих кукол в розовых платьях на втором этаже домика. Лера усмехнулась и опустила глаза в пол, все еще не зная, что делать с содержимым своей коробки. Вскоре в гостиную вошла Любовь Розенберг в воздушном голубом платье. К ней тут же подбежала Виолетта, крепко обхватывая женщину руками, словно ребенок. – Она похожа на облачко, – шепнула зеленоглазая Вилке, когда та вернулась на свое место. Та прыснула со смеха. Психолога проекта безгранично обожали все девочки – та несла в себе невероятную уверенность, спокойствие и легкость, и всегда была готова поговорить и помочь ученицам разобраться в том, что происходило у них внутри. – Как вам подарки, которые вы получили? – мягко улыбнувшись, спросила Розенберг, поздоровавшись с ученицами. – Я так понимаю, вы уже начали наполнять ваши домики? Я предлагаю вам сделать это с таким заданием – создайте дом своего будущего счастья. Как он может выглядеть, кто там будет жить, какая мебель там будет стоять. Спустя несколько минут психолог начала расспрашивать учениц об их домиках, попутно давая комментарии вещам, которые смущали ее по тем или иным причинам, раскрывая девочкам некоторые болезненные для них моменты, а Лера продолжала тупо пялиться в свой практически пустой дом. Она старалась не смотреть в сторону Киры, но все же заметила, что та выглядела очень загруженной и даже грустной. Лера не слушала, как о своих домиках мечты рассказывали Кристина, Настя и Юля, но потом Любовь переключилась на Киру, и зеленоглазая инстинктивно подняла взгляд. – Очень сложно представлять, когда это всего лишь фантазии, – хмуро произнесла барменша. – Вот смотри, как интересно – говоришь, «сложно представить», – начала размышлять Розенберг. – Как будто бы пока и мечтать об этом нельзя? – Я в принципе не особо люблю мечтать, – покачав головой, ответила Кира. – Мечты для меня – это что-то там, далеко. Вот ты вообразишь себе что-то, и зачем? Нужно ближе к реальности быть. В этот момент Кира поймала на себе грустный взгляд Леры, но та тут же отвела глаза в сторону, избегая зрительного контакта. Блондинка вздохнула и снова посмотрела на психолога проекта. – Ну, давай к реальностям, – улыбнулась та. – Ну, давайте к реальностям, – повторила Кира, начиная рассуждать о комнатах в своем домике. Лера прищурилась, присматриваясь к содержимому дома. Перед съемками редакторы заставили заменить вторую Барби на Кена, так что теперь в одной из комнат на верхнем этаже располагалась традиционная семья. В соседней комнате Кира сделала детскую, рассуждая о важности личного пространства для ребенка. Внизу были две машины – как сказала блондинка, «обе – мои». – Твой партнер не умеет водить? – уточнила Любовь. – Скорее всего, да, – ответила барменша. – Да и в целом, ему это не нужно. Безопаснее, когда я за рулем. Зеленоглазая невольно усмехнулась, вспоминая, как рассказывала Кире о том, как однажды они с Кариной, обдолбанные, забрали «Крузак» ее отца и в пять утра гоняли по объездной дороге на скорости под 240 километров в час. Лера фыркнула: если бы она не умела водить, их бы размотало о столб. Она тогда в самый последний момент смогла избежать фатального столкновения, резко заворачивая руль влево и дергая ручник, заставляя джип сделать несколько оборотов вокруг своей оси по скользкой дороге. Ладно, а с чего она вообще решила, что речь о ней? Однако, ловя на себе взгляд барменши, Лера поняла: точно о ней. Девушка глубоко вздохнула и вновь опустила взгляд. Чертов разговор был все ближе и ближе. – Как ты думаешь, ты могла бы быть счастливой в этом доме? – задала Розенберг следующий вопрос. – Но счастье ведь не в местоположении, – задумавшись и немного помолчав, глядя внутрь своего домика, ответила Кира. – А в чем? – мягко улыбаясь, спросила психолог. – Если бы я знала, – грустно усмехнулась блондинка. – Мне кажется, что у тебя голос немножко задрожал, и глаза заблестели? – склонив голову, приподняла брови женщина. – Ты сейчас про что? – Ну, я сейчас не знаю, что такое счастье, – Кира запрокинула голову наверх, пытаясь остановить слезы. Выяснив, что в семье Киры никогда не было примера счастливой женщины, психолог посоветовала: – Может быть, стоит попробовать показать всем, что женщина может быть счастливой? – Ну, если только так, – пожав плечами, ответила барменша. – Мне кажется, у тебя получится, – мягко сказала Розенберг. Кира шмыгнула носом и опустила взгляд в пол. Лера смотрела в пустоту, размышляя о том, что Кира, пожалуй, была единственным человеком, которому она искренне желала счастья. Настоящего, живого счастья. Гребаный разговор. Черноволосая девушка прикрыла глаза, пропуская мимо ушей обсуждение домиков других учениц. Глаза пришлось разлепить, когда психолог обратилась к ней. – Лера, – обеспокоенно сказала Розенберг. – У тебя самый пустой дом из всех девочек. Объяснишь, почему так? Зеленоглазая перевела взгляд на свой кукольный домик. Одна кровать на верхнем этаже, одна Барби, одиноко лежащая на этой кровати, одна машинка в комнате внизу. Остальное пространство пустовало. – Просто не люблю эту игру, – пожимая плечами, усмехнулась она. – Лера, – склонив голову, произнесла психолог. – Не закрывайся. Пожалуйста, расскажи нам. Лера раздраженно вздохнула и снова уставилась внутрь своего домика. – Здесь только я, потому что быть со мной – самое страшное наказание, – через силу выдавила она из себя. – Никто такого не заслуживает. – Тебе не кажется, что это в прошлом? – мягко спросила Любовь. Лера отреченно покачала головой. – Не думаю, что такие, как я, способны поменяться. – Почему ты так думаешь? – Потому что, – вздохнула черноволосая девушка, делая паузу. – Я продолжаю ранить тех, кто считает меня близким человеком. – Лера, я начинаю видеть в тебе кое-что новое. Раскаяние. В начале проекта меня невероятно беспокоило полное его отсутствие. Это огромный шаг к искуплению и изменениям. Лера прикрыла глаза. Нет. Этого было слишком мало.

***

Когда психолог проекта наконец попрощалась с ученицами, пацанки начали расходиться по комнатам, чтобы поразмышлять об услышанном и обсудить друг с другом очередной урок психологии, а Лера глубоко вздохнула и решительно подошла к Кире, продолжающей сидеть на ковре в гостиной. Откладывать неизбежное больше было нельзя. – Поговорим? Кира подняла взгляд и замерла, глядя в глаза черноволосой девушки. В ее взгляде не было ничего, кроме безграничной черной пустоты. Барменша поежилась, словно от этого взгляда ей стало холодно, но отогнала от себя негативные мысли и кивнула, поднимаясь на ноги. – Покурим? – спросила она у зеленоглазой. Девушка отрицательно мотнула головой. Еще один тревожный звоночек. Кира нахмурилась. Ей совершенно не нравилось происходящее. Девушки поднялись на второй этаж и зашли в одну из комнат. Лера опустилась на кровать и постучала пальцами возле себя, предлагая блондинке присесть рядом. – Лер, что происходит? – обеспокоенно глядя на нее, спросила Кира. – Кира, – помолчав, заговорила зеленоглазая, глядя прямо перед собой. – Мне сейчас нужно, чтобы ты меня послушала, не перебивая. И попробовала понять. – Ты меня пугаешь, – вздохнула блондинка. – Хорошо, говори. – Твою мать, ты себе не представляешь, как мне сложно это говорить, – черноволосая девушка глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. – Я не хочу из тебя ничего тянуть, – покачала головой Кира. – Не заставляй себя. Все норм. – Нет, я... Просто слушай, окей? Кира молча кивнула, смотря девушке прямо в глаза. А Лера, в свою очередь, опустила взгляд в пол. – Мне кажется, я не хочу играть с тобой ни в какие игры. Не хочу устраивать из этого какое-то соревнование, понимаешь? Ты единственный человек за последние лет десять, на чьи чувства мне не наплевать. Я не хочу делать тебе больно, но мне кажется, я так не умею. – Лера, я не фарфоровая кукла, – покачав головой, твердо сказала барменша. – Ты очень сильно меня недооцениваешь. –Кира, – подняв на нее глаза, полные искреннего раскаяния, произнесла Лера. – Не надо. Ты... правда проиграешь. Просто потому что у тебя есть сердце, а у меня вместо него черная дыра. – Что ты пытаешься сказать? – от внезапного осознания у Киры похолодели руки и замерло сердце. – Я пытаюсь сказать, – с трудом выдавила из себя Лера. – Что надо заканчивать. – Нет, – в отрицании услышанного Кира помотала головой. – Да, Кира, – с грустью смотря ей в глаза, произнесла зеленоглазая девушка. Дежавю. – Послушай, солнце, где-то в глубине души я давно знала, что должна поступить именно так. А после сегодняшнего испытания с Розенберг только убедилась в этом. Ты заслуживаешь счастья. Но не со мной. Рядом со мной никто не сможет быть счастливым. – А что, если я могу быть счастливой только рядом с тобой? – сглотнув ком в горле, медленно произнесла блондинка. – Тебе кажется, – прошептала Лера, резко отворачиваясь и закрывая глаза. Кира не должна была видеть ее слезы. – Я не собираюсь тебя так просто отпускать, – сказала барменша, пытаясь взять черноволосую за руку. – Придется, – девушка отдернула руку, поднимаясь с кровати. – Иначе я сделаю так, что ты будешь меня ненавидеть. – Лера, пожалуйста… – хрипло пробормотала Кира, но зеленоглазая девушка уже захлопнула за собой дверь.