***
Иронично, что неделя женского счастья оказалась самой несчастливой. И Лера, и Кира с огромным трудом находили силы на прохождение испытаний, и половина недели прошла, будто в тумане. Лера даже толком не помнила, что происходило на первых испытаниях. Ничего больше не имело значения. Подавлена была и Виолетта – после того, как в гостях у пацанок побывала Даша Каплан, между девушками завязалась серьезная симпатия, и Вилке уже хотелось выйти «на свободу». На испытании с мусором она сорвалась, вежливо попросив Михайлову: «отъебись от меня нахуй, пожалуйста». А когда Розенберг поинтересовалась у нее, что произошло, та ответила, что уже заебалась все это слушать и что ей неинтересно. Лера прикрыла глаза. Чувства у нее были абсолютно те же, но она держалась, предпочитая просто молчать. Вступать в конфликты с одноклассницами и нарываться на очередной психологический анализ со стороны Розенберг не хотелось – на это тупо не было сил. – Девушки, вы за один день пережили несколько стадий развития отношений. Начало, первая встреча, симпатия – когда в тебе видят только самое красивое, самое хорошее, самое положительное. Потом наступает рутина, когда вы уже немножко друг к другу привыкли, – рассуждала психолог о первом испытании недели. – И, наконец, наступает момент, когда эти отношения рушатся. Тот человек, которому вы доверяли, и, возможно, уже подарили ему часть своей души, начинает вести себя так, что отношения разрушаются. Лере совсем не хотелось смотреть на Киру, но она все равно зачем-то это сделала. Барменша стояла, держа руки в карманах, и, медленно пошатываясь из стороны в сторону, смотрела в пустоту. Глядя то ли на Киру, то ли сквозь нее, Лера погрузилась в мысли. Они эти стадии пережили пусть и не за один день, но все же тоже за очень короткий срок. Да, действительно, Кира будто подарила ей часть своей души. Часть себя. А Лера все разрушила. Как и всегда. – Значит ли это, что все отношения имеют радостное начало и печальное окончание? – продолжала психолог. «О, да», – подумала Лера, усмехнувшись. «Тысячу раз – да». Но на этом этапе – Лера была в этом абсолютно уверена – Кира еще сможет восстановиться. Зашли бы дальше – осталась бы лишь выжженная земля и угли от мостов. Из собственных мыслей девушку вывел очередной срыв еще одной из учениц. – Каждый день одно и то же, как меня заебало уже это все. Выгоните меня уже нахуй, – выпалила Пчелка, истерически усмехаясь. Успокоив Ангелину, Любовь перевела взгляд на зеленоглазую девушку. – Лера, ты сегодня совсем тихая. Тебе тоже неинтересно? – Я устала, – медленно проговорила она. – Ты хочешь вернуться к прошлой жизни? – склонив голову, обеспокоенно поинтересовалась психолог. – Я… Я хочу домой, – вздохнула зеленоглазая девушка. – Я просто хочу домой. – Могу я тебя попросить все же поучаствовать? Найди, пожалуйста, те предметы, которые ассоциируются у тебя с негативным опытом прошлых отношений. Девушка вздохнула и вышла вперед, окидывая взглядом вещи, заполонившие всю поверхность пола площадки. Сразу же обнаружила пустой зиплок, подняла его, зажав между большим и указательным пальцем, и потрясла перед собой, демонстрируя предмет психологу. – Наркотики, – кивнула Розенберг. – Какие моменты в отношениях были с ними связаны? – Таких было бесконечно много, – грустно усмехнулась Лера. – Моя зависимость в принципе исключала возможность строить нормальные отношения – я устраивала скандалы, если меня пытались ограничивать в употреблении, я подсаживала партнеров, я встречалась с наркодилером. И это лишь малая часть всего, что происходило. – Видишь еще что-нибудь знакомое? – спросила Любовь. Черноволосая девушка вновь осмотрела предметы, наконец останавливая взгляд на одном из них. Усмехнулась и подняла с пола черный блестящий пистолет. – Поделишься с нами? – мягко попросила психолог. – Однажды мне угрожали убийством, – пожав плечами, ответила она. – Приставляли ствол ко лбу. По рядам одноклассниц пробежал шокированный шепот. Лера бросила на них взгляд через плечо. Кира смотрела прямо ей в глаза, качая головой. – Ты очень спокойно об этом говоришь, – отметила Розенберг. – Что было, то было, – вновь пожала плечами Лера. – Лера, я бы хотела, чтобы завтра утром ты пришла ко мне на сеанс, – попросила женщина. – У меня есть для тебя что-то вроде индивидуального испытания, хорошо? – Ладно, – согласилась Лера, возвращаясь на свое место.***
Назначенная встреча, казалось бы, должна была ее волновать, но за всю ночь девушка ни разу не задумалась о том, что может ее ждать. Не выстраивая предположения, Лера проснулась пораньше и отправилась к Розенберг. Спокойно открыв дверь кабинета психолога, она зашла внутрь. На секунду девушка замерла, увидев, что за столом рядом с Любовью сидит еще одна женщина, а напротив стола стоят два стула. На правом стуле кто-то сидел. Левый стул, находящийся напротив психолога проекта, пустовал. Отбросив ступор, девушка перешагнула через порог и улыбнулась Розенберг. Та мягко кивнула в ответ и произнесла: – Проходи, Лера. Присаживайся. Лера не торопилась следовать предложению Розенберг. Она с любопытством поглядывала на вторую, неизвестную ей, женщину за столом. Справа от психолога школы пацанок сидела статная женщина с золотистыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Затем девушка перевела взгляд на затылок человека, сидящего напротив незнакомки. За спинкой стула было практически ничего не видно, поэтому Лера сделала шаг вперед, продолжая всматриваться в неизвестного персонажа перед столом психолога. Медленно приблизившись к столу, она наконец распознала длинные волнистые каштановые волосы и очки в такой знакомой оправе. Усмехнувшись, Лера оперлась локтями о спинку стула и, нагнувшись к гостье, тихо процедила: – Ну здравствуй, котик. Давно не виделись. Девушка в кресле вздрогнула и зажмурилась, но не пошевелилась, продолжив сидеть неподвижно, словно ледяная скульптура. Женщина с золотистыми волосами кинула на Розенберг многозначительный встревоженный взгляд. – Лера, тебе здесь никто и ничто не угрожает. Не нужно защищаться. Я бы очень хотела видеть сейчас новую Леру, а не старую. Пожалуйста, попробуй не закрываться. Прошу тебя, присядь с нами, – повторила свою просьбу Любовь. Зеленоглазая еще несколько секунд стояла в той же позе, а затем наконец переместилась в кресло напротив психолога проекта и вопросительно глянула на нее. – Лера, милая, я четко вижу, как ты меняешься. Я верю, что ты уже совсем не тот человек, которым ты пришла на проект. Наблюдая за твоим взаимодействием с девочками, я понимаю, что тебе больше не плевать на чувства окружающих. Ты о многих заботишься, поддерживаешь, дружишь. Прошлая неделя окончательно меня в этом убедила – я уверена, что без твоей поддержки Виолетте пришлось бы куда сложнее. И меня поразило то, как ты, жертвуя своим местом в школе, защищала на церемонии выгона Киру. Ты умница. Поэтому я и приняла решение организовать эту встречу. Зеленоглазая молча переводила взгляд с Вики на Розенберг, а с Розенберг на незнакомую ей женщину. Она пока не совсем понимала, что здесь происходит. – Я думаю, ты готова столкнуться с одним из самых темных эпизодов своего прошлого. Поэтому я пригласила сюда Викторию и ее психотерапевта. Выяснилось, что мы с ней давным-давно знакомы – вместе учились. Виктория, – обратилась Любовь к неподвижной девушке. – Хочу поблагодарить вас за смелость. Я понимаю, как сложно вам было решиться на эту встречу. Однако Майя Владленовна, после долгих размышлений, согласилась с тем, что вам это тоже пойдёт на пользу. Бледная Вика с трудом кивнула, по-прежнему не двигаясь и глядя в одну точку. Лера же, напротив, расслабленно развалилась в кресле, закинув ногу на ногу. Второй психолог, чьего имени Лера не запомнила, склонила голову и поинтересовалась: – Девушки, кто хочет начать разговор? Зеленоглазая недоуменно посмотрела на психологов и развела руками: – Я вообще понятия не имею, что я здесь делаю, и уж тем более, что я должна говорить. Но вы можете начинать, я по ходу дела вольюсь. Вика внезапно тихо посмеялась в кулак. Лера склонила голову и заинтересованно посмотрела на нее. – Ну давай, говори, кот… Вика. Извините, – запнулась черноволосая, шутливо поднимая руки. – Не бойся меня. Я тебя не съем. Девушка в очках вопросительно глянула на своего психолога, и, получив одобрительный кивок, глубоко вздохнула и опустила взгляд в пол. – В общем, знаешь, я… Вроде как три года в ремиссии, и… – заговорила она. – В ремиссии, от..? – покачав головой и приподняв бровь, уточнила Лера. – Ну, типа, знаешь, твои родители вроде как засыпали меня угрозами, так что как-то не было возможности интересоваться твоей жизнью. Сорян. Розенберг укоризненно глянула на Леру, но Вика вдруг рассмеялась. Тепло и искренне. – Чувство юмора у тебя не изменилось, я смотрю, – покачала она головой, и длинные волнистые волосы рассыпались по ее плечам. – В ремиссии… От всего, наверное. Наркотики и… Вот это. Девушка приподняла вверх правый рукав светло-розовой блузки, открывая взору присутствующих бледное предплечье, покрытое белыми глубокими затянувшимися шрамами. Зеленоглазая вздрогнула, и в ее глазах появилась боль. Но спустя мгновение она вновь через силу улыбнулась. – У меня тоже такие есть, – наигранно бодро сказала она, приподнимая форменную юбку школы пацанок и демонстрируя Вике ряд старых порезов на бедре. – Смотри, какие мы с тобой сестренки. Вика грустно улыбнулась, а Розенберг вновь повторила: – Лера. Не закрываемся. Ни агрессией, ни юмором. Прошу тебя. Расскажи, откуда у тебя шрамы? – Это типа как вопрос «Откуда берутся дети»? Ну, знаете, берете что-нибудь острое… Любовь, склонив голову, грустно посмотрела на черноволосую девушку. Заметив ее разочарованный взгляд, Лера глубоко вздохнула. – Наверное, эти шрамы – физическое отражение моей ненависти к себе. Мне нужно было хоть как-то наказать себя за все то, что я делала с людьми, которые меня любили. Нужна была физическая боль. Чем больше – тем лучше. Вика грустно посмотрела на нее. – Знаешь, несмотря ни на что, я всегда желала тебе лишь добра. Я не хотела, чтобы было… – девушка кивнула головой на шрамы Леры. – Так. – Знаю, – вздохнула Лера. – И это самое страшное. – Вика, продолжай, хорошо? – кивнула девушке ее психолог. – Да, конечно, извините. В общем, я была в ремиссии, жила обычной спокойной жизнью. Не забывала тебя, конечно, нет. Никогда. Но… Я научилась жить. Без тебя. Зеленоглазая девушка внимательно слушала бывшую, опустив глаза в пол. Было страшно. Страшно осознавать, что она все это время толком не вспоминала о Вике, а той пришлось строить себя заново после того, как Лера полностью ее уничтожила. – В общем, жила я, пока одним сентябрьским вечером не вернулась домой с работы и не включила телевизор. Я ждала премьеры и была в предвкушении. Лера закрыла лицо руками. Господи, ну конечно. Она совсем забыла, что Вика всегда была фанаткой «Пацанок». Твою мать. Зеленоглазая девушка оперлась локтями о свои колени и запустила руки в волосы, глубоко вздыхая. Она не была готова услышать то, о чем собиралась сказать Вика. Лера пересилила себя и подняла взгляд на бывшую девушку. Она заметила, как та будто бы на автомате перебирает пальцами левый рукав шелковистой блузки. Внутри все замерло от внезапной догадки. – Показывай, – хрипло сказала она, глядя Вике прямо в глаза. – Что? – рассеянно спросила та. – Ты знаешь, что, – не отрывая взгляд, пробормотала Лера. – Валерия, просто слушайте, вам необходимо многое обсудить, – вмешалась психолог Вики. – Вика, – повысила голос Лера. – Я сказала, показывай. Девушка с длинными волнистыми волосами тут же приподняла рукав. Как бы там ни было, она по-прежнему инстинктивно следовала ее приказам. Лера прикрыла глаза. К сожалению, ее догадки оказались верными. Зажившие широкие шрамы пересекали четыре совсем свежих, недавно аккуратно зашитых хирургической нитью. Лицо черноволосой девушки исказило выражение глубочайшей беспросветной боли. Осознание того, что вина за то, что она видит перед собой, целиком и полностью принадлежит только лишь ей, разрывали ей мысли и душу. Лера нервно покачивалась из стороны в сторону, прикусив губу. Она отвернулась, когда ее глаза вдруг наполнились слезами. – Не думаю, что тебе сейчас следовало это видеть, Лера, – осторожно произнесла Розенберг. – Давайте попробуем все обсудить. – Нет, – внезапно твёрдо сказала Лера. – Нет, нет, нет, я не могу. Я не хочу. – Милая, все будет хорошо… – проговорила психолог проекта, протягивая к ней руку. – Нет, не трогайте меня, – в отрицании замотав головой, девушка резко поднялась со стула. – Оставьте меня. Лера выскочила из кабинета Розенберг, а два психолога и Вика потерянно смотрели ей вслед.***
Трудно дышать. Трудно двигаться, но нужно было уйти подальше отсюда. Как можно дальше, как будто от этого могло стать легче. Словно наощупь, словно вслепую, держась за стену. Она снова бежит. Кружилась голова. Тяжело дышать. Слишком… Тяжело дышать. Лера потрясла головой, пытаясь сконцентрироваться. Куда вдруг пропал весь воздух? Девушка оперлась двумя ладонями о стену коридора и опустила голову вниз, пытаясь вдохнуть хоть каплю кислорода. Обессиленно опустившись на пол, она жадно хватала ртом воздух, но будто бы была под водой.