Рассвет в долине пепла

Я не могу описать страх завтрашнего дня Я чувствую его, когда мы соприкасаемся пальцами

Все вокруг будто остановилось – Риндо даже не понимал, что происходит, и бежал скорее на автомате. Где-то в отдалении он слышал отчаянные, полные боли крики братьев Кавата, он видел, как совсем рядом бежал Санзу: кажется, его единственного совсем никак не тронуло происходящее. За спиной раздался удрученный выдох Юдзухи: – Хотя бы помогите с Сенджу! Мицуя тащил ее на спине весь день, он больше не вытянет. Кажется, девушка кричала еще что-то, но Риндо уже не слышал. Перед глазами застыло лицо Рана, когда он направлял пистолет на Нахою: это было не спонтанное решение, старший Хайтани точно продумал эту идею до мелочей – и от этого было еще более жутко. Все мысли в голове перемешались, Риндо уже даже не различал, где был серый асфальт, а где затянутое пеплом небо: реальными ощущались только пальцы Рана. Улицы мелькали одна за другой, здесь тоже были твари, но оба Хайтани бежали так быстро, что Риндо даже не успевал их рассмотреть – ему казалось, что, если бы не Ран рядом, он бы точно давно потерял сознание. – Блять! Мы не успеваем! Происходящее отпечатывалось в памяти Риндо странными вспышками – как будто мир вокруг вдруг превратился в развалившуюся мозаику, а он терялся в ее частях. Они с Раном бежали из последних сил, по лбу младшего Хайтани катился пот, но он вдруг понял, что его колотит от холода: неужели из-за мокрой одежды? Вокруг вдруг откуда-то взялась целая толпа людей – все они толкались на площади Шибуя, пытаясь пробиться к парившим в небе вертолетам, от которых к земле тянулись длинные канаты: несколько вертолетов уже разворачивались, улетая. В памяти Риндо вдруг всплыло, что на площади Шибуи расположена его любимая кофейня. Но теперь он совсем не узнавал район: повсюду были толпы людей, они кричали, отпихивали друг друга, падали на землю и тут же тонули под новой человеческой волной. Риндо не понимал, что происходит – как будто его голова горела, а тело поместили в чан со льдом. На мгновение совсем рядом мелькнул Санзу, в которого вцепилась неизвестная девушка, а чуть в стороне Коко, не отпуская Инуи, пытался расчистить путь к вертолету, но отовсюду налетали все новые люди. Огороженная со всех сторон площадь Шибуи превратилась в ад, на спасательные канаты прыгало сразу по несколько человек, они пытались столкнуть друг друга, кто-то падал с огромной высоты, так и не добравшись до вертолета. Риндо казалось, что он как будто наблюдает за всем этим со стороны. Он видел брата, который упрямо расталкивал всех локтями и пробирался к эпицентру этого ада: младший Хайтани изо всех сил пытался помочь Рану, но руки не слушались – все силы уходили на то, чтобы стоять на ногах. В какой-то момент крики людей по краям толпы вдруг стали громче: ограждения рушились одно за другим. Теперь на человеческую толпу хлынуло настоящее цунами из рычащих тварей – они без разбора бросались на людей, прокусывая их шеи насквозь. К запаху гниения примешался солоноватый запах свежей крови. К этому времени последний вертолет резко покачнулся и начал медленно набирать высоту прямо со свисающими канатами – люди цеплялись за них, продолжая бороться за жизнь. – Мы не успеем! Ран в панике оценил, какое расстояние разделяет их и канаты, которые поднимаются все выше: добраться до них не получится никак, а сзади уже напирала толпа шипящих тварей. Они попали в ловушку. Со всех сторон слышались крики, люди в центре еще не понимали, что произошло, и пытались отступать, а с краев уже напирало все больше зомби – на площади начался настоящий хаос. Прикрывая брата от толчков и ударов, Ран лихорадочно думал, что же делать: если они останутся на месте, то их либо задавят, либо сожрут, так что нужно попытаться как-то выбраться из этого безумия. Кто-то заехал локтем Рану прямо под ребра так, что тот чуть не задохнулся, но он упрямо осматривался, не отпуская руку Риндо – в этот момент Коко с Инупи буквально вынесло к Хайтани человеческой волной. – Зомби бросаются на тех, кто стоит! – Сейшу почти прокричал это на ухо Рану. – Можно попытаться проползти. Эта идея уже приходила старшему Хайтани – но это было слишком опасно, потому что на земле возрастал риск быть затоптанными. Времени на размышления не было, Ран видел, как тварь впилась в плечо какого-то парня совсем рядом. А еще он ощущал, что с Риндо точно что-то не то – как будто тот уже был на грани отключки. Кивнув, старший Хайтани сгруппировался и резко опустился на землю, утягивая брата за собой. Этот кошмар казался бесконечным – Ран полз, царапая пальцы об асфальт и следя, чтобы Риндо не отставал: иногда приходилось перелезать через тела тех, кого уже затоптали. Один раз монстр вцепился в чье-то бедро прямо над головой старшего Хайтани, и сверху на него брызнула теплая кровь – брезгливо поморщившись, Ран продолжил путь. Людей и зомби вокруг было так много, что иногда даже неба над головой было не видно. На руки старшего Хайтани несколько раз наступали с такой силой, что Рану казалось, будто ему раздробили всю ладонь – боль была невыносимая, но даже после этого он пытался прикрывать собой Риндо, который полз из последних сил. Ран всерьез начал опасаться, что они двигаются не в ту сторону: в груде тел вокруг разглядеть что-то было невозможно, поэтому ориентироваться приходилось только на интуицию. Было жарко, воздуха снова не хватало, в лицо лезли растрепавшиеся волосы, и старший Хайтани пытался сохранять спокойствие, но уже даже дышать было больно: как будто ребра проткнули легкие. Когда после очередного рывка Ран прополз еще немного вперед и почувствовал, как по коже скользнул ветерок, он не сразу поверил, что кошмар закончился. Они с Риндо смогли выбраться из этого месива. Поднявшись на ноги, старший Хайтани застонал от боли во всем теле и протянул руку брату – тот кое-как встал, но сразу же завалился на него. Каким-то чудом очки Риндо не разбились, но на его лбу виделась глубокая ссадина. – Рин? Рин, ты как? Можешь идти? Прищурившись, младший Хайтани попытался сфокусировать взгляд на Ране, но перед глазами все шло кувырком – несмотря на это, он слабо кивнул. Сразу после этого рядом с братьями появились Коко и Инупи: вместе они вытянули из этого переплетения человеческих тел изрядно потрепанную Юдзуху, а уже через секунду за ней появился Харучиё – жадно глотая воздух, он свалился на асфальт, раскинув руки в стороны. – Пиздец, – Санзу прошептал это, глядя в мутное небо. – Это покруче любого трипа. – Где остальные? – под школьной юбкой Юдзухи кожа была содрана на обоих коленях. – Вы их видели? – А ты как думаешь? – Ран огрызнулся, с опасением глядя на брата, который едва держался на ногах. – Ты сама там хоть что-то видела? – Какой же ты… Договорить девушка не успела, потому что за спиной раздался знакомый голос: Мицуя и Чифую пытались вытянуть из давки Какучё и Сенджу, которая все еще была без сознания. Инуи с Коко тут же рванули к ним, и через секунду, когда Юдзуха тоже присоединилась, удалось справиться. Каким-то чудом они все спаслись. Правда, это был лишь первый этап нового кошмара – вертолеты улетели, а члены обеих банд оказались прямо в центре наполненного тварями Токио. Стоило подумать об этом, как несколько зомби отделились от толпы и двинулись к ним, протягивая гниющие руки. В этот раз не потребовалось даже кричать – все и так сорвались с места. Странная идея пришла в голову Рана спонтанно: как будто в критической ситуации его мозг думал даже не на шаг, а сразу на несколько миль вперед. Он вспомнил о том, как близко они находятся к Роппонги, еще на выходе из станции метро – после всего пережитого осознавать, что дом лишь в двадцати минутах ходьбы, было странно: и даже ключи все еще лежат в переднем кармане джинсов. Сейчас жилые дома были единственным местом, где можно попытаться спрятаться, потому что многочисленные магазины и кафе в центре были заняты зомби – Ран бежал по улице, крепко сжимая руку младшего, и пытался найти хоть какое-то спасение, но из каждой разбитой витрины вылезали все новые твари. Дом Хайтани на Роппонги – частная территория, если удастся добраться до здания, то там монстров должно быть не так много. – Рин, продержись еще немного! Старший Хайтани прокричал это на ходу, уворачиваясь от очередной прыгнувшей на него твари. Он видел, что остальные тоже бегут за ними, с трудом отбиваясь от нападающих монстров: те почти догоняли. Сейчас Ран, едва дыша, несся по улицам, по которым раньше ходил буквально каждый день – все тонуло в мутной дымке пепла. Не получалось поверить, что этот брошенный район с мерцающими в тумане вывесками и кровавыми следами на асфальте это их с Риндо Роппонги – яркий, шумный, властный. Ран вдруг подумал, что если сдастся сейчас, то погаснет точно также, как и неоновые окна многочисленных ночных клубов вокруг: и все это будет зря. Тело ломало, дыхания не хватало, но старший Хайтани до крови закусил губу и ускорился – кажется, даже Риндо почувствовал это, потому что и его глаза, что до этого были подернуты лихорадочной дымкой, решительно сверкнули. Когда знакомый жилой комплекс показался за очередным поворотом, Ран уже даже не мог говорить – руки дрожали, и больше всего он боялся, что выронит ключи у высокого ограждения: но все-таки старшему Хайтани удалось открыть ворота. Члены двух банд ввалились внутрь ухоженной территории и тут же обессиленно рухнули на идеально выровненный газон: вдвоем Ран и Инуи захлопнули ворота буквально перед носом тянущихся к ним зомби и после этого одновременно сползли вниз по стене. Сидя на асфальте, старший Хайтани ошарашенно смотрел на такую знакомую многоэтажку: круг замкнулся, они вернулись туда, откуда начали этот путь. Тишина здесь резко контрастировала с хаосом и давкой в центре – от этого отсутствия звуков Ран вдруг услышал, как бешено колотится его собственное сердце. – Где мы? – Коко с любопытством рассматривал дорогие ворота, а затем перевел взгляд на аккуратные клумбы и выложенную щебнем дорожку, ведущую к единственному подъезду. – Не думал, что попаду в резиденцию братьев Хайтани при таких обстоятельствах. Ран ничего не ответил: все его мысли были заняты братом. Хоть Риндо и пытался стоять прямо, старший Хайтани видел, как его мутный взгляд плавает, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Риндо упрямо молчал, но Ран почти на интуитивном уровне чувствовал, как ему плохо – и от этого еще не успокоившееся после гонки со смертью сердце ныло еще больше. – Вы что, привели нас к себе домой? – Чифую с подозрением оглядывал дорогой фасад здания. – После… после того, как вы поступили со Злюкой и Улыбашкой… Вы… – Чифую, – Мицуя, который все это время продолжал нести Сенджу на себе, покачал головой. – Нам нужно хоть какое-то место, чтобы прийти в себя. – Не припомню, чтобы я вас приглашал, – Ран холодно оглядел собравшихся. – Увязаться за нами было вашей идей. В квартиру я вас не пущу, но выгнать с улицы вас никто не сможет, так что располагайтесь. – Пусть зайдут, – младший Хайтани вдруг прошептал это тихо, но уверенно. – Что? – Ран с тревогой обернулся к брату. – Риндо, ты… – Пусть. Они. Зайдут. Прямо сейчас оба Хайтани стояли друг напротив друга. Со стороны могло показаться, что они общаются без слов, просто обмениваясь взглядами. Больше всего в этом мире Ран не выносил, когда кто-то шел против его воли – после суток в подземных туннелях, давки на Шибуе и очередного побега от зомби слова Риндо все равно ранили больнее: старшему Хайтани показалось, будто в его груди пробили сквозную дыру. Отвратительнее мысли, что в их доме окажется толпа чужих, шумных, незнакомых людей, было только осознание того, что Риндо даже сейчас думал о других, когда его брат буквально валился с ног. Всего на секунду Ран ощутил холодное желание отказаться – и пусть брат сидит на улице с остальными, если они ему так важны. Старший Хайтани еще раз посмотрел на Риндо: тот стоял совсем рядом, но ощущался предельно далеко. – Хорошо, – Ран произнес это глухо. – Пусть они заходят. Он был готов потратить остатки сил, чтобы сохранить свою гордость: но затем увидел, что Риндо и сам едва сохраняет вертикальное положение и дышит через раз. Для себя Ран решил – он не сдается, а просто берет передышку, чтобы потом, когда они немного придут в себя, наконец-то разобраться во всех этих недомолвках. Не оборачиваясь, старший Хайтани молча направился к входу в подъезд. Он надеялся, что хотя бы здесь их испытания закончатся – в доме не так много квартир, большинство людей во время катастрофы должны были работать или учиться: есть надежда не встретить препятствий хотя бы в подъезде. Уже на самых ступенях Чифую вдруг обогнал Рана и первым дернул на себя дверь, заглядывая в холл дома – там было пусто. – А вас в Тосве не учат, что перед тем, как вбегать в незнакомое помещение, нужно убедиться, что там безопасно? – старший Хайтани скептически приподнял бровь. – Иди к черту, – Чифую прошипел это в ответ и быстро зашел в подъезд. – Куда дальше? Ран вдруг понял, что не осталось сил даже на злость – как будто у него начался некроз всех эмоций: старший Хайтани не знал, что еще должно случиться, чтобы он почувствовал хоть что-то. Подниматься предстояло на восемнадцатый этаж – лифты, конечно, не работали. Но даже это уже казалось вселенской благодатью: потому что в подъезде было тихо, прохладно, а за спиной не рычала толпа тварей. Для человека, который не спал уже целые сутки, Ран поднимался достаточно быстро – усталостью он надеялся выбить из головы остатки мыслей, которые болезненно пульсировали внутри черепной коробки: медленно приходило осознание того, что они упустили шанс на спасение. С каждой ступенью старший Хайтани ощущал, как его захлестывает все большая безысходность – это была та самая ситуация, когда мама учила его, что он должен выстоять, даже если мир вокруг разлетится на осколки. Но пока на осколки разлетался только сам Ран. На знакомой лестничной клетке он с трудом удержался, чтобы не расхохотаться – это напоминало истерический припадок. Здесь все было точно так же, как старший Хайтани запомнил в день выхода из дома: несколько дверей в ряд и ровные входные коврики. За спиной слышалось сбившееся дыхание остальных – подъем на восемнадцатый этаж добил членов обеих банд окончательно: все стояли, привалившись к стене, и выжидающе смотрели на Рана. Тот словно в коматозе подошел к двери и привычным жестом провернул ключ несколько раз – раздался щелчок замка, но старший Хайтани не спешил открывать: прислонившись к поверхности двери, он с напряжением вслушивался в тишину. Что-то казалось ему подозрительным, но усталый мозг отказывался давать подсказку. – Да сколько можно тянуть? Фыркнув, Чифую вдруг подлетел к Рану и оттолкнул его плечом, после чего с силой дернул дверь на себя. Старший Хайтани даже не сразу понял, что произошло: на лицо упало несколько теплых капель, а Чифую рядом вдруг начал оседать, издавая странные булькающие звуки – из центра его лба торчала рукоятка огромного кухонного ножа. За спиной раздался ошарашенный выдох Юдзухи, а затем тишину разрезал истошный крик: – Я не пущу вас! Не пущу! Уходите отсюда, твари! Валите туда, откуда пришли! – Ра-а-ан! Старший Хайтани не успел даже прийти в себя, когда Риндо прыгнул на него откуда-то сбоку и буквально оттащил в сторону – вдвоем они рухнули на пол, но Ран успел разглядеть, как в стене, где только что была его голова, торчал еще один нож. Выдохнув, он резко сел, пытаясь понять, что вообще происходит: на пороге их с Риндо квартиры стояла пожилая женщина в аккуратном белом переднике – на нем теперь алели брызги крови Чифую. Судя по вытаращенным глазам и вздувшимся на шее венам, женщина была абсолютно невменяема: вытащив нож из стены, она снова рванула к Рану с бешеным криком, мечась прямо в его грудную клетку. Убедившись, что незнакомка нацелена только на старшего Хайтани, Коко осторожно подался вперед и вытянул ногу – женщина запнулась о его ботинок и на секунду потеряла равновесие. В эту же секунду Харучиё возник за ее спиной и, умело вцепившись в шею, сделал всего одно резкое движение руками – раздался сухой хруст. Женщина тут же обмякла в его руках, и Санзу с отвращением отбросил тело. – Это какие-то местные приколы? – бывший зам Канто нервно хмыкнул. – В гости к Хайтани не попасть без убийства старушки и жертвоприношения? – Это горничная, – Риндо прошептал это побелевшими губами, неотрывно глядя на след от ножа в стене. – Она приходила каждый вторник. Все это началось во вторник… При виде пробитой лезвием дыры младший Хайтани думал только об одном: еще секунда, и брата бы постигла участь Чифую – от одной мысли об этом Риндо мелко затрясло. В коридоре снова воцарилась тишина, члены обеих банд в ужасе молчали, глядя на растекающуюся на лестничной клетке лужу крови: теперь заходить в квартиру никто не спешил. Запоздало Юдзуха вздрогнула и подлетела к Чифую, изо лба которого все еще торчала рукоятка – девушка проверила пульс, но затем выдохнула и удрученно покачала головой. Смерть была мгновенная. – Нужно хотя бы убрать тела, – Какучё произнес это совсем тихо. – Не на пороге же их оставлять. Я бы помог, но… На этих словах парень мрачно кивнул на свою ногу: щиколотка совсем распухла и покраснела – свой костыль Какучё потерял еще где-то в давке и весь остаток пути бежал прямо так. Коко с Инуи переглянулись и молча принялись оттаскивать тела в противоположный угол коридора: за Чифую оставался жуткий кровавый след. Остальные, не выдержав этого зрелища, поспешно отвернулись. Ран первым зашел в квартиру, недоверчиво оглядываясь – он никогда бы не подумал, что однажды будет ожидать подвоха даже в собственном доме. На полу валялись разбросанные кроссовки Риндо, на тумбе у входа в ряд был выставлен многочисленный парфюм Рана, на зеркальных дверцах шкафа виднелись отпечатки рук младшего – все это создавало впечатление, как будто оба Хайтани покинули квартиру всего пару часов назад. – Что это? – в тишине прихожей вдруг раздался удивленный голос Юдзухи. – Тебя укусили? – Что? – Смотрите! Девушка сделала несколько шагов вперед, выходя из полумрака, а затем потянула Риндо за локоть и схватила его запястье, закатив объемные рукава чужого пальто: на тыльной стороне ладони младшего Хайтани виднелись краснеющие следы, больше всего напоминающие отпечатки зубов. Повисла тяжелая, удушливая тишина. Риндо ошарашенно смотрел на собственную руку – в какой-то момент в давке ему тоже показалось, как в кожу что-то болезненно впилось, но времени посмотреть у него не было: зато теперь на ладони отчетливо виднелись следы укуса. – Это просто царапины. Ран поспешно загородил брата собой, но смотрел даже не на Юдзуху, а на Харучиё: в памяти старшего Хайтани отпечаталось, как легко бывший зам Канто убил Вакасу, когда у того появились первые признаки превращения. Правда, Санзу сейчас отстраненно смотрел куда-то в стену и, кажется, о текущих событиях думал меньше всего. – Какие еще царапины? – Юдзуха пыталась выглянуть из-за плеча Рана, чтобы лучше рассмотреть его брата. – Это укус! Он опасен. – Если я сказал, что это царапины, значит, это царапины, – сердце старшего Хайтани бешено колотилось, но он холодно перехватил руку девушки и больно вывернул ее. – Тебе лучше заткнуться сейчас. – Мы не для того пережили это все, чтобы ночью нас сгрыз твой брат! – Юдзуха хмурилась, игнорируя ноющую боль в запястье. – Его нужно выгнать! Иначе все мы погибнем! – Еще одно слово, и я сначала прострелю твою голову, – голос Рана превратился в угрожающее рычание. – А потом голову каждого, кто попробует тронуть Риндо. – Ран Хайтани, да пойми ты уже, что ты не принц, а простой мудак! – Юдзуха сорвалась на крик и снова попыталась броситься на старшего Хайтани. – И мы не будем подчиняться твоим приказам! – Ты сейчас подписала себе смертный приговор. – Ран! Старший Хайтани уже занес руку для удара, когда брат вдруг возник перед ним – их взгляды встретились. В расширившихся глазах Риндо застыл страх, но он уверенно прошептал: – Я думаю, это правда укус. Я странно себя чувствую. – Риндо, ты просто устал и не спал! – Я должен уйти. Она права, я опасен. – Риндо! – Я не хочу, чтобы ты… вы погибли из-за меня. Вздрогнув, старший Хайтани схватил брата за руку, пытаясь удержать его на месте, но Риндо вырвался и поспешно отвернулся: его мелко трясло. Рана тоже колотило, виски стиснуло болью, и он едва не рухнул на пол – нет, нет, нет, этого просто не могло произойти. Казалось, что сердце еще не осознало произошедшее, но уже бешено колотилось, Рану хотелось бежать, кричать, перемотать время и все исправить: что угодно, только бы на ладони брата не было этих жутких отметин. – Подождите, – Коко вдруг замахал руками, привлекая внимание. – Давайте не делать поспешных выводов. Это похоже на укус, но мы не уверены точно. Зато мы знаем, что на превращение в зомби уходит примерно сутки. На это время можно просто запереть Риндо в комнате и подождать. Если ничего не случится, то забудем это, как страшный сон. – На моих глазах тварь пробила стену, – Юдзуха упрямо стояла на своем. – Если он обратится, то ничего не помешает ему выломать дверь и прикончить нас. – Помешает. Ран бросил это коротко, а затем вдруг быстро прошел по коридору и скрылся в одной из комнат. Несколько минут его не было, а затем старший Хайтани вернулся с металлическими полицейскими наручниками – их братья украли в свой самый первый привод в полицию, как сувенир. Рана выворачивало от одной мысли, что надеть это придется на руки Риндо, но сейчас это был единственный способ защитить младшего от нападок. – Я всегда говорил, что Хайтани извращенцы, – Харучиё хмыкнул. – А мне не верили. – Если Риндо сутки пробудет в комнате со связанными руками, ты успокоишься? – проигнорировав слова Санзу, Ран с ненавистью посмотрел на Юдзуху. – Тогда ты заткнешься? – Хорошо, – чуть подумав, девушка кивнула, а потом добавила. – Отсчет пошел. *** – Ты не обязан этого делать. – Все в порядке. Ран, так будет лучше для всех. – Для каких всех?! Я… Ладно, позволь хотя бы мне остаться с тобой. – Это опасно. Если что-то пойдет не так… Договорить Риндо не сумел: просто не смог произнести «либо тебе придется меня убить, либо я прокушу твою шею». Этот разговор состоялся в комнате старшего Хайтани, когда за окном уже смеркалось – электричества не было, поэтому помещение плавно погружалось в мягкий полумрак. Все вокруг стало каким-то сизым и призрачным: так казалось Рану, который просто не находил себе места. Он не мог поверить, что сейчас ему придется надеть наручники на запястья брата и закрыть комнату, чтобы потом еще сутки ожидать страшного приговора. Ран сам попросил Риндо остаться в его комнате: для старшего Хайтани это место был слишком личным, чтобы пускать туда чужих людей. – Тебе нужно идти, – Риндо почти прошептал это, старательно игнорируя взгляд брата. – Какой же ты упрямый, – Ран выдохнул, а затем посмотрел в собственное отражение в зеркале, встроенном в дверцу шкафа. – Дай мне хотя бы переодеться. Тебе бы тоже не помешало. Можешь взять что угодно из моего. Из зеркала на старшего Хайтани смотрел кто-то осунувшийся, чуть живой – он поспешно открыл дверцу, чтобы не видеть, во что он превратился. Резинка на одной косичке лопнула, волосы на этой стороне спутались и растрепались, на шее синели следы от пальцев Харучиё после их вчерашней драки – сейчас внешний вид вдруг потерял всю значимость. Ран просто вытащил из шкафа какие-то вещи и швырнул их на кровать, опускаясь следом: сил не осталось даже на то, чтобы стоять. Все это время Риндо сдавленно молчал – он ощущал странную вину, но никак не мог понять, за что именно: как будто он подвел брата. Перепачканный в крови и грязи свитер неприятно лип к телу, и Риндо тоже достал свободную белую рубашку Рана и его черные джинсы – стоя лицом к шкафу, младший Хайтани начал переодеваться, когда его взгляд упал на вторую створку: в зеркале там было видно брата. – Ран… Когда Риндо обернулся, старший Хайтани как раз закончил стягивать узкие джинсы и остался в одних боксерах. Услышав собственное имя, он в недоумении приподнял голову, глядя на брата снизу вверх. Риндо стоял прямо перед Раном, ошарашенно разглядывая его тело: казалось, что не осталось участка бледной кожи, на которой не было бы жутких синяков и ссадин. На старшем Хайтани буквально не осталось живого места – под его выпирающими ребрами виднелась огромная фиолетовая гематома с желтыми краями, кожа на костлявой груди была содрана и до сих пор кровоточила, на бедрах алели многочисленные царапины и ушибы. Весь Ран был каким-то сломанным, искалеченным, покореженным – а от того казался еще более худым и обманчиво хрупким. – Прости меня, – колени невольно подогнулись, и младший Хайтани опустился на пол перед братом. – Я виноват. – Ты чего? – Ран растерянно наклонился и осторожно сжал чужое плечо. – Рин, все будет в порядке. Мы же выжили, так что и с этим как-то разберемся… От этих слов Риндо ощутил, как в груди что-то кольнуло еще сильнее – даже сейчас Ран, которому и дышать наверняка было больно, продолжал успокаивать его, оберегать, защищать. Все попытки младшего отдалиться, стать самостоятельным, выкинуть брата из головы вдруг показали смешными и глупыми – какой в этом всем был смысл, если этот разговор может стать последним? Риндо ненавидел себя за то, что осознал всю серьезность ситуации только тогда, когда стало слишком поздно: секунды с Раном, которыми он пренебрегал, теперь убегали сквозь пальцы. В одно мгновение сказать захотелось так много, что младший Хайтани буквально захлебнулся в мыслях – и все равно не сумел выдавить ни слова. Тогда Риндо просто поднял голову и мягко, едва касаясь, положил ладони на бока брата, оглаживая все синяки и ссадины. – Думаешь, если их трогать, мне будет приятно? – Ран тут же поморщился от боли, но вопреки своим словам запустил длинные пальцы в растрепанные волосы младшего. – Ну давай, успокаивайся. Не превратишься ты ни в какого зомби, это просто обычные царапины. И мы с тобой обязательно выберемся, идет? Горячие руки Риндо резко контрастировали с прохладной кожей брата. Они смотрели друг на друга в полумраке, не отрываясь, и младший Хайтани продолжал мягко касаться всего, до чего мог дотянуться с пола – он гладил поясницу Рана, пробегался кончиками пальцев по его ребрам, дотрагивался до россыпи синяков на впалом животе, чуть сжимал узкие бедра: будто пытался залечить все эти раны. Риндо нравилось вот так прикасаться к старшему, как будто в этом было что-то успокаивающее. Он понимал, как странно это должно выглядеть со стороны, но с раздражением думал – какой смысл во всех этих условностях сейчас, когда эта близость буквально может стать последней? Если прощаться, то без недомолвок, без непроизнесенных слов и тяжелого молчания, за которым скрывается слишком много. – У тебя странные ребра, – Риндо вдруг произнес это шепотом. – Они такие острые. Можно резать алмазы. – Это комплимент? – Ран чуть усмехнулся и погладил брата за ухом, совсем как котенка. – Не знаю, – в голосе младшего послышалась растерянность, но затем он уверенно произнес. – Мне нравится. – Тогда позволь мне остаться с тобой на ночь и не упрямься. Ран привык взвешивать каждое свое слово, но сейчас выпалил это прежде, чем подумал, как двусмысленно звучит его предложение – кажется, даже в полумраке было видно, что Риндо смутился. А затем младший Хайтани вдруг чуть приподнялся и обвил талию брата руками. Он попытался сделать это с предельной осторожностью, но Ран все равно болезненно ойкнул и поморщился: но тут же обнял младшего в ответ. Сидя на полу в одних брюках, Риндо прижимался к животу Рана и думал, каким же идиотом был, когда пытался кому-то что-то доказать – зато сейчас, рядом с братом, было так спокойно и хорошо: даже с туманным будущим. Он ощущал такой знакомый с детства запах Рана, чувствовал его дыхание и мурашки на коже – а тот мягко поглаживал его по спине. – Тебе нужно идти, – Риндо отпрянул резко, а затем в темноте заглянул в лавандовые глаза, которые вдруг резко растеряли весь свой холод и недоступность. – Ран… Мы с тобой обязательно увидимся завтра. *** В темноте Риндо лежал на широкой кровати брата на боку и смотрел в стену – запястья, сцепленные наручниками за спиной, затекли и ныли. Было непонятно, сколько времени уже прошло с тех пор, как Ран защелкнул за его спиной металлический замок: сначала Риндо пытался прислушиваться к голосам за стеной, но затем почувствовал, как проваливается в глубокий, тревожный сон – усталость брала свое. Когда младший Хайтани открыл глаза, сумерки за окном сменились ночью. Казалось, что черное небо давит на окно с такой силой, что стекло сейчас не выдержит и лопнет под этим давлением – и тогда весь мрак заполнит комнату. На душе было одиноко и тяжело. Риндо снова знобило. Кутаясь в расстегнутую рубашку брата, он пытался устроиться на кровати так, чтобы ломота во всем теле прошла, но становилось только хуже: сознание медленно опутывала паника. Тело горело, Риндо казалось, что он почти физически ощущает, как вместе с кровью внутри него циркулирует что-то инородное, чужое. От огромного количества мыслей болела голова, и младший Хайтани со стоном уткнулся в прохладную подушку – та пахла Раном. Чем сильнее Риндо погружался в странное, лихорадочное состояние, тем больше хотелось думать о брате. Почему в их отношениях все так сложно? Так бывает со всеми? Отчего-то младший Хайтани знал ответ – их с Раном опутывают гораздо более прочные узы, чем те, которые связывают всех остальных людей в мире: они были буквально созависимы друг от друга. Риндо вспомнил, что есть легенда о людях, соединенных красной нитью – они с Раном были даже не соединены, а плотно опутаны этой нитью с ног до головы. События сегодняшнего дня скомканно проносились в голове младшего Хайтани одно за другим, но постоянно возвращались к случаю с братьями Кавата. Тогда он на самом деле боялся Рана – холодного, безжалостного, думающего только о себе. Риндо даже не понимал, что беспокоило его больше: что он просто не дотягивает до этого же уровня или что он не знает, чего еще можно ожидать от старшего. Все было слишком сложно и запутанно. Вдыхая запах брата, впитавшийся в подушку, Риндо вспоминал, как хорошо и спокойно было обнимать Рана, прижимаясь к его животу – ну и какой тогда смысл отдаляться, какой смысл насильно вырезать кусок сердца, отданный старшему, если без него так пусто и холодно? Ведь даже сейчас Риндо боится не превратиться в зомби, а того, что больше никогда не сможет поговорить с братом. Почему, чтобы осознать, как ему важен Ран, Риндо пришлось оказаться на грани смерти в темной комнате, лежа со сцепленными за спиной руками? Стоило подумать об этом, как в дверь негромко постучали. Сначала младшему Хайтани показалось, что ему это послышалась в бреду, но стук повторился. – Да? – Риндо настороженно слез с кровати и подошел к двери. – Проверяю, как ты, – с той стороны раздался усталый голос Рана. – Ну что? Как себя чувствуешь? – Не знаю, – младший Хайтани резко выдохнул. – Голова болит. И колотит. Что-то не так. – Не накручивай себя, это просто усталость, – какое-то время Ран за дверью молчал, а затем тихо спросил. – Боишься? – Да, – Риндо решил, что сейчас врать уже бессмысленно. – Садись, поговорим. Сразу после этого по ту сторону раздался шорох – Ран опустился на пол. Чуть подумав, Риндо сделал то же самое: если бы не дверь, то сейчас они бы сидели спина к спине. Какое-то время оба Хайтани молчали, а затем Риндо неуверенно спросил: – О чем будем разговаривать? – О чем хочешь, – по голосу Рана казалось, что он сейчас улыбается своей особой, лукавой улыбкой. – Можешь мне что-то рассказать. Или спросить. Сегодня много всего случилось. – Меня напугал случай с братьями Кавата, – Риндо так долго гонял в голове эту мысль, что сейчас выпалил ее, не задумываясь. – Ты был таким… жутким. В какой-то момент я подумал, что ты и меня убил бы, не задумываясь, если я буду мешать. – Риндо, – шутливый тон мигом исчез из голоса Рана. – Я никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не причиню тебе вреда. Но я сделаю все, чтобы защитить тебя. Рин… Ты мне важен. Очень. – Ты мне тоже важен. Очень. Прикрыв глаза, Риндо сидел спиной к двери и думал, каким облегчением для него стали эти слова – как будто даже сердце наконец-то смогло забиться свободнее. Неожиданно младший Хайтани ощутил, как его руки коснулось что-то холодное: Ран просунул пальцы под дверь и переплел их мизинцы. Невольно губы Риндо дрогнули в улыбке. Он вдруг подумал о том, что если завтра умрет, то можно сказать вообще что угодно и потом не отвечать за свои слова – уникальная возможность признаться в вещах, которых так не скажешь и под страхом смертной казни. И что он бы хотел сказать Рану, зная, что ответственности за это нести потом не придется? – Ран… – Риндо задумчиво протянул чужое имя и резко замолчал. – М? – Мне правда очень нравятся твои ребра. Из-за двери раздался смешок. Мизинец старшего Хайтани шутливо толкнул мизинец брата, а потом еще крепче сжал его – Риндо вдруг захотелось снести разделявшую их дверь к черту и снова сжаться в объятьях Рана, наплевав на весь мир. – Расскажи мне еще что-то, – старший Хайтани почти прошептал это. – Но не о том, что происходит. Давай поговорим о другом, как мы разговаривали раньше. Расскажи мне про новый альбом твоей любимой группы или какие новые кроссовки ты хочешь. Забудь о реальности. Сначала это показалось Риндо странным – обсуждать такие мелочи, когда сегодня они несколько раз чуть не погибли, когда спастись снова не удалось, а под дверью их квартиры лежит целых два трупа. Но затем Риндо вдруг втянулся: рассказывая брату о незначительных повседневных вещах, младший Хайтани ощущал себя так, как будто они с Раном встретились за завтраком в самый обычный день. Ран сонно сидит на стуле и зевает над кружкой с кофе, пока Риндо с аппетитом жует булочку и весело рассказывает ему о новом баре в центре – так проходило каждое утро в их квартире. Младший Хайтани говорил обо всем этом и сам чувствовал, что медленно успокаивается. Он ощущал, как мизинец Рана сжимает его мизинец, а значит, срабатывало главное правило детства: пока они рядом, все в порядке. – Ран… – Риндо прошептал чужое имя, уже проваливаясь в сон. – Не отпускай меня, хорошо? Ты мне очень нужен. – Не отпущу. Никогда, – прижавшись щекой к двери, старший Хайтани жалел, что может касаться брата только так, ведь хотелось обнять его, прижать к себе, спрятать, успокоить. – Рин, я обещаю, что придумаю способ вытащить нас из этого кошмара.