Рассвет в долине пепла

Покажи мне тварь, что сидит внутри тебя, Пожалуйста, выбирай любую из них, которая тебе понравится.

– У меня уже глаза закрываются, пошли спать… Ащщ! Когда Риндо поднес смоченную в перекиси вату к изрезанной руке Рана, тот вздрогнул и зашипел. Живот старшего Хайтани уже был заново перебинтован, теперь настала очередь окровавленной ладони – оба брата сейчас сидели в холле тренажерного зала: там располагались самые большие окна, а потому и света было больше всего. В воздухе застыла тишина, даже утренние солнечные лучи казались совсем робкими, неуверенными – словно они застали интимную сцену, видеть которую полагается только двоим. Пока Ран сидел на стойке, за которой раньше для посетителей зала готовили протеиновые шейки, хмурый Риндо старательно обрабатывал все его многочисленные ссадины. Оба были измученные, усталые, но спокойные и счастливые – потому что наконец-то рядом. – Терпи, – младший Хайтани поднес бледную ладонь брата к лицу, изучая многочисленные порезы. – Не отпущу спать, пока все не обработаю. Настала моя очередь заботиться о тебе. Тон Риндо был строгий, почти учительский и такой не свойственный ему. Не удержавшись, Ран чуть усмехнулся, но сразу же посерьезнел, когда младший начал с трепетом протирать перекисью все его порезы – старшего Хайтани волновала не боль: все его мысли были о Риндо. Так необычно чувствовать его рядом, помнить вкус любимых губ. Из-за этого яркого, будто нереального утреннего света, бессонной ночи и тишины в какие-то моменты прикосновения брата казались Рану нереальными – будто все это сон. Тогда он вздрагивал и хватал руки Риндо в ответ, как если бы тот мог куда-то исчезнуть: младший сразу же замирал и позволял Рану изучать его тяжелым взглядом, касаться ладоней, ловить дыхание. Во всем этом было что-то особенно трепетное, болезненное. Хоть они и нашли путь друг к другу, стереть из памяти прошлое не получалось: счастье все еще казалось зыбким, призрачным. – Прости, – Ран устало покачал головой, глядя на растерянное лицо брата в мягких, солнечных лучах. – Я просто… Как будто до сих пор не могу поверить своей любви. – Все в порядке, – Риндо в ответ только улыбнулся и бережно погладил старшего по тыльной стороне ладони. – Ты и так уже сделал слишком много. Теперь я буду любить и оберегать тебя. Это были не просто красивые слова: это было обещание, сделанное на рассвете, в самом начале нового дня – когда люди бывают особенно искренними. Риндо уже нашел ответы в бездне отчаяния, больше опускаться так низко он не собирался. Совсем скоро им с Раном снова нужно будет думать о том, как спастись, как выбраться из города: но сейчас еще можно немного насладиться ощущением счастья, которое они оба чуть не разбили, держа в руках. Именно поэтому Риндо принялся поспешно обрабатывать ладонь брата – пока он вытирал кровь и смазывал глубокие порезы, Ран рассматривал младшего, борясь со сном. Такой красивый, растрепанный, чуть смущенный. Его Риндо. – Пошли спать. Когда последний слой бинтов плотно лег на руку Рана, младший Хайтани вдруг быстро приподнялся на носочки и потянулся к чужим губам: он не смог удержаться от еще одного поцелуя. Придерживая брата за талию, Ран покусывал его язык, ласкал приоткрытые губы и отстраненно думал, как быстро беспросветное отчаяние может смениться счастьем – достаточно только ощущать нужного человека рядом. Они снова целовались долго, не желая отпускать друг друга. Риндо даже не думал, что поцелуи – это настолько приятно: как будто они с Раном сливаются в единое целое. Солнце поднималось все выше, в помещении тренажерного зала стало совсем светло, и Риндо понимал, что если они продолжат, то времени на сон не останется совсем – поэтому нехотя он отстранился. Старший смотрел на брата с улыбкой. Он хотел помочь Риндо устроить им спальное место в углу, куда не долетал солнечный свет, который помешал бы спать, но тот в ответ все с той же строгостью сказал: – Я сам все сделаю. Тебе нужно отдохнуть. Ран не стал настаивать – он на самом деле чувствовал себя так, как будто силы остались только на то, чтобы дышать. Такой самостоятельный, внезапно повзрослевший Риндо ему нравился: брат изменился всего за одну ночь. Младший оттащил в угол несколько матрасов, часть полотенец он свалил на них для мягкости, а часть отложил, чтобы использовать, как одеяло – на улице холодало, и температура в зале опускалась. Когда Ран осторожно, морщась от боли опустился на матрасы, Риндо вдруг стянул с себя толстовку и подложил под голову брата, усиленно игнорируя его взгляд. – Чтобы было мягче, – младший буркнул это, проклиная полыхающие щеки, которые вечно выдают его волнение. Ничего не отвечая, Ран расправил кофту так, чтобы лежать на ней удобно было им двоим. Тело ныло и требовало сна, но старший Хайтани позволил себе еще немного полежать, оперевшись на локоть, чтобы посмотреть на брата в тусклом утреннем свете – взгляд Риндо тоже был прикован к нему. Они снова лежали так близко, что ощущали дыхание друг друга: это успокаивало. – Я надеюсь, что нас не взорвут завтра… Вернее, уже сегодня, – Ран устало улыбнулся, стараясь впечатать в память каждую секунду этой близости с младшим. – Если наше счастье будет длиться один день, то это какое-то блядство. – Не взорвут, – Риндо фыркнул, придвигаясь к брату так близко, чтобы уткнуться носом в его шею. – У меня на тебя слишком много планов. – Даже так? – старшему Хайтани нравилось, что они говорят шепотом, как будто в этом было что-то особенно интимное, сокровенное. – Например? – Я… Хочу сводить тебя на свидание, – Риндо был рад, что сейчас прижимается к чужой шее, а значит, Ран не может видеть выражения его лица. – Да? И куда же? После чужого вопроса младший Хайтани растерялся. Ему хотелось сделать так много: рассуждать об этом, лежа в городе, где они, возможно, остались единственными выжившими, было странно – но Риндо все равно хотелось с головой окунуться в собственное счастье. Ран рядом, теперь они принадлежат друг другу. О любви брата говорит каждый жест: то, как он мягко обнимает младшего и гладит кончиками пальцев по спине, как касается губами виска. – Я бы позвал тебя пить баббл чай*, – Риндо произнес это на выдохе, не веря, что на самом деле признается Рану в собственных планах на него. – Ты когда-нибудь пробовал? – Пробовал. Не понимаю я их популярности, – старший чуть усмехнулся, думая о том, как тепло рядом с братом под их импровизированным одеялом из полотенец. – Трубочки широкие, шарики не всасываются, ощущение, что сейчас вдохнешь посильнее и подавишься. – Ты даже если подавишься, все равно будешь самым красивым, – Риндо наконец-то отпрянул от чужой шеи и, чувствуя, как все глубже проваливается в сон, прошептал. – Люблю тебя так сильно. – И я тебя тоже очень люблю, – Рану казалось, что теперь он никогда не устанет повторять эти слова. – Засыпай и набирайся сил, впереди сложный день. «Но я буду рядом» – старший Хайтани хотел добавить это, но не успел: брат уже засопел, прижавшись к его груди. Отчего-то Ран знал, что его слова всего равно услышали: они с Риндо вернули тот уровень, когда для понимания им было достаточно одного взгляда – теперь они стали еще ближе. Прижавшись друг к другу, оба Хайтани уснули, ощущая, как бесконечная, ноющая тревога наконец-то отпускает сердца. Даже во сне Риндо продолжал крепко обнимать Рана, а тот прижимался подбородком к его макушке и впервые за несколько ночей дышал спокойно, ровно. У них еще есть несколько часов, чтобы отдохнуть и раствориться друг в друге: остальные тоже не спали всю ночь, а значит вряд ли встанут рано. Ни за что не отпускать Риндо, быть рядом с ним до последнего – такими были мысли старшего Хайтани перед тем, как он провалился в глубокий, спокойный сон. *** Когда Риндо проснулся, остальные уже бодрствовали – это было очевидно по шагам вокруг и негромким разговорам. Спал только Ран. Прижавшись к брату, старший Хайтани размеренно дышал, и его веки чуть подрагивали в такт дыханию – невольно Риндо засмотрелся. Волосы Рана разметались, и сам он вдруг растерял весь свой холод и надменность: спящий брат показался младшему таким хрупким, уязвимым – не удержавшись, Риндо осторожно убрал волосы с его бледного лица. Все происходящее вчера казалось сном. Слишком много событий уместилось в одну ночь, и на секунду младший Хайтани даже напрягся, не приснилось ли ему это: он что… правда целовался с Раном? Побег с Санзу, секунда, в которую они оба чуть не погибли, сломленный брат на полу тесной душевой, их тяжелый разговор и бесконечные поцелуи – поток воспоминаний захлестнул Риндо, и он не заметил, как Ран тоже открыл глаза. – Доброе утро, – старший шепнул это, сонно щурясь. – Впервые за всю жизнь слышу от тебя такие слова, – Риндо все еще боялся, что даже их разговор окажется продолжением сна. – Никогда бы не подумал, что доброго утра ты пожелаешь мне в разгар зомби-апокалипсиса. – Просто это первое утро, которое начинается с тобой, – уголок рта Рана приподнялся в усмешке. – И не важно, что там происходит вокруг. Риндо почувствовал, как щеки снова начинают гореть: все же из них двоих мастером красивых речей был старший – всего парой слов он заставил брата поверить, что все происходит в реальности. Наверняка остальным их сейчас было видно, и Риндо это понимал: но все равно не сумел удержаться от того, чтобы потянуться вперед и осторожно поцеловать Рана в уголок губ – чтобы убедиться, что это не сон. Старший в ответ только притянул его ближе, быстро, едва ощутимо скользнув языком по чужому языку. Сразу же после этого Ран отстранился и шепнул: – Давай собираться, сегодня мы отсюда выберемся. Без особого желания Риндо вылез из-под теплого подобия одеяла на холодный воздух: по коже, что еще секунду назад касалась кожи самого любимого человека, поползли мурашки. Когда брат тоже поднялся на ноги, Риндо забрал свою толстовку, что всю ночь служила подушкой, и снова скользнул в кофту: та пахла Раном. Конечно, парфюм старшего давно выветрился, его шампуни остались дома, и все-таки у него был свой, особенный запах – его Риндо помнил с самого детства. Так пахла кожа Рана, его волосы и даже прикосновения. Младший Хайтани думал об этом и чувствовал, что все взгляды устремлены на них с Раном: впервые на это было наплевать. Настенные часы показывали почти час дня. То есть, часов шесть они проспали – этого было мало, чтобы отдохнуть от всего, что случилось, и Риндо чувствовал, как глаза слипаются. Но, даже не смотря на это, дурацкая полуулыбка не сходила с губ, как бы младший Хайтани ни пытался напускать на себя хмурый, серьезный вид – среди поникших и невыспавшихся членов двух банд он ощущал себя идиотом. И даже так, стоило столкнуться взглядом с Раном, как Риндо невольно замирал, забывая, куда шел и что делал: сердце предательски колотилось быстрее, когда для глупой, карикатурной любви совсем не было времени. Остальные помнили, кто бросил их ночью с открытой дверью, наплевав на ответственность, но ни одного презрительного взгляда Риндо не почувствовал: никто не был свидетелем их с Раном ночного разговора, но интуитивно все чувствовали, что братья Хайтани снова вместе. А значит, сильны как никогда. Первым делом Риндо проверил все бинты старшего – крови было совсем немного. Это обнадеживало, и сам Ран заверил брата, что чувствует себя гораздо лучше: Риндо надеялся, что это не ложь, потому что дышать после этих слов ему стало гораздо легче. Место для флирта было предельно не подходящее, но младший все равно не удержался и на долю секунды сжал пальцы здоровой руки Рана в своей. Пока они могли позволить себе только такие быстрые, едва заметные проявления любви – но даже это казалось сокровенной ценностью. Глаза все еще слипались, и Риндо, шепнув, что скоро вернется, направился в душевую. Он надеялся, что ледяная вода поможет ему прийти в себя. Пока казалось, что голова набита скомканной бумагой: мысли сталкиваются, наползают одни на другие, и младший Хайтани никак не мог сосредоточиться. Чтобы не быть обузой Рану, он должен избавиться от этого состояния. Перед дверью душевой Риндо на мгновение застыл. Он знал, что увидит там разбитое зеркало и следы крови на полу: следы ночи, когда они чуть не потеряли друг друга – самый страшный сон. Но с недавних пор младший Хайтани понял, что кошмарам нужно смотреть прямо в их пустые глаза: иначе они поглотят с головой. Именно поэтому Риндо резко потянул дверь на себя. Меньше всего он ожидал, что в тесном помещении столкнется с Харучиё – только тогда до младшего Хайтани дошло, что Санзу он не видел с самого утра: тот как будто бы испарился. Зато теперь бывший зам Канто сидел на скамейке раздевалки прямо перед ним и выглядел крайне скверно. Глаза Харучиё ввалились, а капилляры в них полопались, из-за чего белки приобрели воспаленный, красный оттенок – даже выражение лица Санзу было каким-то пустым, потерянным: он выглядел так, как будто вообще не понимал, где находится. Услышав скрип двери, Харучиё резко обернулся и облизнул сухие губы, разглядывая Риндо в упор: по плавающему взгляду бывшего зама Канто было сложно угадать, понимает он, кто перед ним, или нет. В этот момент Санзу напоминал сумасшедшего, как никогда. Будто он прямо сейчас резко вскочит на ноги и бросится к младшему Хайтани, чтобы задушить или перегрызть горло – но вместо этого Харучиё только мрачно произнес: – Ахуенно ты придумал. Устроил разборы полетов с Раном, чтобы про тебя все забыли, а на меня теперь смотрят, как на последнее дерьмо. – Как будто тебя это когда-то волновало, – претензия Санзу на самом деле удивила Риндо. – Между прочим, ты меня еще благодарить должен, что я тебя вытащил из этой чертовой аптеки. А еще уговорил Рана не ломать тебе позвоночник, когда он узнал о нашем с тобой разговоре. Так что я спас тебя целых два раза. – А если бы ты был умным и не выложил твоему Рану все пикантные детали нашего диалога, его бы не волновал мой позвоночник, – бывший зам Канто кисло усмехнулся. – А вообще да, ты прав… Похуй, кто что думает. Просто бесит, что ты опять вышел сухим из воды и остался невинным Риндо, а я какой-то урод конченный. Что возразить на это, младший Хайтани не придумал: к Харучиё он испытывал крайне контрастные чувства. С одной стороны Риндо был благодарен этому человеку – за то, что наконец-то помог открыть ему глаза на такие очевидные вещи: может, без их ночного побега младший Хайтани осознал бы всю правду тогда, когда стало бы слишком поздно. Но с другой стороны – язвительный, раздраженный Харучиё, который сейчас огрызается и явно тяжело отходит от недавнего кайфа, вызывает не то отвращение, не то… сожаление? В памяти Риндо еще оставались слова Санзу о Сенджу: в том, что они были искренними, сомнения не возникало. Что-то человеческое, настоящие в Харучиё еще оставалось – но он это тщательно скрывает за маской безумия и вычурной манерности. Стараясь не смотреть на разбитое зеркало и следы крови, Риндо прошел к раковине. Холодная вода помогла – мысли чуть прояснись. В крупных осколках младший Хайтани видел отражение Санзу: тот продолжал сидеть неподвижно и сверлил пустым взглядом точку перед собой – осунувшийся, бледный. Тогда Риндо все-таки решил сказать то, что крутилось в голове: даже если сейчас это будет совсем не к месту. – Спасибо за тот разговор, – младший Хайтани обращался ни к Харучиё, а к нескольким его апатичным отражениям. – Возможно, только благодаря тебе все не сломалось окончательно. – Поздравляю, но не от всей души, – на этих словах Санзу снова скривил губы, а затем вдруг чуть улыбнулся, оборачиваясь через плечо. – На свадьбу позовете? Теперь и Риндо обернулся, чтобы говорить с самим бывшим замом Канто, а не с его двойниками в разбитом зеркале. Возможно, младшему Хайтани только показалось, но в улыбке Харучиё сейчас мелькнули те же оттенки, какие были в словах Санзу о его сестре – оттенки искренности. Или Риндо просто хотелось в это верить. События прошедшей ночи как будто чуть сблизили их: невозможно не переживать за судьбу того, с кем уже столько прошел вместе. – Позовем, – младший Хайтани ответил это с такой невозмутимостью, как будто дата свадьбы уже была назначена. – Но только если ты сможешь выжить вместе с нами, чтобы прийти. Не удержавшись, Харучиё хохотнул, а потом сделал вид, как будто его тошнит – в этот момент он особенно напомнил Риндо Сенджу: такой же яркий, живой. Правда, уже через мгновение Санзу снова помрачнел и уставился в стену, чуть поморщившись: возвращалась головная боль. Младший Хайтани знал, что разговаривать с бывшим замом Канто сейчас бессмысленно: для Харучиё настал тот самый момент, когда разбираться с собой ему нужно самому – чужие советы здесь будут лишними. Да и угадать, что сейчас происходит в голове у Санзу, почти невозможно: то ли он снова терзает себя мыслями о сестре, то ли пытается найти новые смысли в жизни, то ли просто мучается от отходняка – Харучиё слишком многогранная личность. Поэтому младший Хайтани просто постоял рядом с ним еще минуту: как бы в знак солидарности. Бывший зам Канто на это никак не отреагировал. Когда Риндо вышел из раздевалки, остальные уже собрались в центре зала – по мрачным лицам легко было догадаться, о чем сейчас будет идти речь. Младший Хайтани поспешно встал к брату, чуть касаясь его локтя: стоило Риндо оказаться рядом, как холодное, отчужденное лицо Рана стало чуть мягче – ровно на столько, чтобы заметил только самый близкий человек. Раздался едва слышный хлопок двери. Харучиё тоже выскользнул из раздевалки беззвучной тенью, но не присоединился к остальным, а рухнул на мягкий пуф чуть в стороне и запрокинул голову, разглядывая потолок: бывший зам Канто явно захлебывался в своих мыслях, и проблема города, который вот-вот могут взорвать, интересовала его меньше всего. В голове Риндо скользнула мысль, что свою одержимость отомстить Рану, Харучиё должен был отпустить – и что теперь происходит в его голове? – Я думаю, что пара дней у нас точно есть, – Сейшу снова начал без предисловий и долгих вступлений. – Если предположить, что вчера они изучали город, то еще какое-то время потребуется, чтобы доставить взрывчатку к Токио, разместить ее. Это не дело одной минуты. – Другими словами, если снова увидим вертолеты, то это конец, – усмехнувшись, Ран холодно озвучил мысль, которая невольно билась в головах у всех. – Но пока еще есть смысл попытаться. После слов старшего Хайтани повисла тяжелая тишина – воздух снова почти звенел от напряжения. Риндо вдруг подумал о том, как мало их осталось: смерти стали таким привычным явлением, что уже почти не откладывались в памяти, смазывались в сознании и растворялись в других событиях – то, что раньше вгоняло в ужас, теперь стало чем-то повседневным. Наверное, в самом начале этого кошмара их с Харучиё ночной побег вызвал бы шквал осуждения. За то, что они не подумали об остальных, за то, что поступили так беспечно и рисковали чужими жизнями – теперь понятие жизни стало настолько хрупким и расплывчатым, что эту тему даже не стали поднимать. Как будто каждый неосознанно думал об одном и том же: какая разница – умереть сейчас или на сутки позже? – Мы с Риндо снова попробуем добраться до подземной парковки к автомобилю, – старший Хайтани спокойно произнес то, что они с братом обсудили еще ранним утром. – Это единственный способ бежать из торгового центра, а потом и из города, других путей нет. По голосу Рана невозможно было догадаться, что еще этой ночью он был на грани того, чтобы сломаться: вряд ли кто-то из присутствующих поверил бы, что этот человек мог лежать на полу и беззвучно плакать от отчаяния – сейчас старший Хайтани снова спрятался за маской невозмутимой сдержанности. Его тон был холодным, равнодушным, а в лице снова появилось что-то уверенное и надменное. Ран больше не сомневался в себе, и не ощутить его уверенность было невозможно: от ледяного голоса по коже бежали мурашки, и Риндо невольно подумал, каким разным может быть его брат. Такой нежный, заботливый с ним и сдержанный, отчужденный и почти враждебный по отношению ко всему остальному миру. – Снова думаете только о себе, – Юдзуха поморщилась, глядя на старшего Хайтани с уже привычной неприязнью. – А на остальных плевать. – Было бы странно, если бы я думал о тебе, – Ран легко отбил выпад, даже не оборачиваясь в сторону девушки. – Как я уже говорил, идти с нами вам никто не запретит. Но после наши пути разойдутся, каждый сам за себя. На этих словах старший Хайтани обернулся к Сейшу и всего на секунду пересекся с ним взглядом, как бы говоря, что их договор все еще в силе, если Инуи и Коко смогут добраться до подземной парковки вместе с ними. Всего на мгновение Риндо показалось, что круг их попыток спастись замкнулся – они устали, они выбились из сил, а теперь над головой нависла еще одна угроза: Токио в любой момент мог превратиться в пепелище. Внутреннее отчаяние шептало, что они уже не смогут выбраться, ведь до этого было столько попыток, и все они разбились вдребезги – город, наполненный зомби, стал ловушкой, из которой нет выхода. Интуитивно Риндо перевел взгляд на брата. Ран сейчас объяснял что-то Инуи, но слова пролетали мимо младшего Хайтани – он думал только о том, что не имеет права отчаиваться и сдаваться: самый близкий и важный человек нуждается в нем. Теперь очередь Риндо вдохновлять брата на то, чтобы спасти свою жизнь: а для этого нужно оставаться сильным. – Мы планируем выходить прямо сейчас, – младший Хайтани произнес это так твердо, что все взгляды сразу устремились на него. – У нас нет времени на сборы, да и все это уже не имеет смысла. Такой Риндо – спокойный, уверенный – ввел остальных в растерянность: и только Ран едва заметно улыбнулся, глядя на брата. Они снова обрели друг друга, уравновесили: сдержанность старшего компенсировала вспыльчивость, импульсивность Риндо, а тот растопил лед его равнодушия. В попытках подготовиться к выходу на самом деле не было смысла: запасов еды у них почти не осталось, бутылки с водой тоже будут только мешать, а подобие оружия поможет до первого столкновения с тварями. Этот побег должен стать их последним рывком, их попыткой все изменить – и здесь нужна только выносливость и ловкость. На рассвете, пока Риндо обрабатывал многочисленные порезы Рана, они придумали план, и заключался он в том, что плана не было. Они просто попробуют пробраться на подземную парковку. Отчасти это будет повтор ночной прогулки Риндо и Харучиё, только более осознанный, продуманный: обойти зомби проще, чем вступать с ними в прямую конфронтацию. Именно поэтому Ран настаивал на том, что отделиться от остальных нужно сейчас – толпой шанс привлечь внимание тварей возрастает. Сердце Риндо от волнения забилось быстрее, но он старался этого не показать. Они поговорили еще совсем немного, но обсуждать особенно было нечего: теперь оставалось полагаться только на удачу. Младший Хайтани видел, как Мицуя под удивленным взглядом Юдзухи подошел к Рану и что-то негромко ему сказал, но тот в недоумении приподнял бровь и небрежно бросил в ответ пару слов, после чего сразу обернулся к брату. Риндо с трудом подавил в себе собственническое желание вцепиться в такой знакомое худощавое запястье с выступающей косточкой и притянуть Рана к себе, как маленький ребенок, который не хочет делиться игрушкой. Будто почувствовав это, старший подошел сам. Выражение его глаз снова смягчилось, в них появилось что-то трепетное и чуть лукавое. – Не будем тянуть время, нужно выходить, – Ран положил здоровую руку на щеку брата, словно вокруг них больше никого не было, а затем шепнул ему на ухо так, чтобы услышал только Риндо. – С тебя свидание, как только выберемся из этого ада, помнишь? Младший Хайтани никогда не видел в Ране изъянов: тот всегда был безупречным, сдержанным, восхищающим. Но сейчас это быстрое прикосновение, обжигающий шепот и ощущение дыхания на коже вызвали такой шквал эмоций, что по позвоночнику Риндо побежали мурашки – он должен думать, что впереди ждет опасное испытание, а все мысли заняты Раном. С трудом младший Хайтани заставил себя собраться: сейчас он должен сосредоточиться на том, как пройти пять этажей и не оказаться съеденным. Вчера ночью все казалось очень легко – потому что тогда Риндо не заботила собственная жизнь, ему было наплевать, что произойдет дальше и чем закончится их с Харучиё бездумный поступок. Сейчас все изменилось. – Я буду держаться рядом, – младший Хайтани шепнул это брату в ответ, а затем уверенно добавил. – И ты тоже будь осторожен. Ран сосредоточенно кивнул. Эйфорию от того, что в их с Риндо отношениях наконец-то воцарилось спокойствие, быстро придавила реальность, кошмары из которой никуда не исчезли – право насладиться спокойствием еще нужно было отвоевать. Солнце, что светило еще утром, снова скрылось за пеленой пепла, и небо стало мутно-серым. В этом проявлялось что-то зловещее. Младший Хайтани снова почувствовал тревогу: как будто в грудной клетке разрастается огромная дыра, в которую срывается все ощущение реальности. Он был не готов снова потерять все в одно мгновение. Свои чувства Риндо намеренно скрыл под наигранным бодрым видом – не хотелось, чтобы брат переживал еще и из-за этого. Интуиция даже не шептала, а кричала, что что-то произойдет, что сегодняшний день выбьется из череды других их попыток спастись: но Риндо никак не мог понять, хорошее это было предчувствие или нет. Полчаса, которые были отведены на то, чтобы собраться с мыслями, пролетели быстрее секунды. Все это время младший Хайтани молча сидел рядом с братом, привалившись к его груди – чужое дыхание придавало сил: от него даже сердце начинало биться ровнее, спокойнее. Риндо совсем не волновало, чем занимаются в это время остальные. Все его внимание было сосредоточено на Ране: его быстрых прикосновениях, холодных пальцах, просто присутствии рядом – уголок их тишины в водовороте безумия. В этот момент даже мир ощущался как-то иначе: как будто все стало зыбким, искаженным. Именно поэтому, когда Ран все-таки поднялся на ноги и собрал растрепавшиеся волосы в высокий хвост, закрепив их единственной оставшейся резинкой, реальность кольнула Риндо особенно больно. Время их спокойствия истекло. На автомате младший Хайтани пихнул в карманы толстовки несколько мотков бинтов и перекись, пока брат натягивал куртку: остальные пристально наблюдали за ними. Ран еще раз проговорил с Коко и Инуи, что те должны выйти минут через пятнадцать после них, чтобы не привлекать внимания зомби – те сосредоточенно кивнули. Волнение, сковавшее тело, напомнило Риндо дурацкое волнение перед каждым экзаменом в школе, и он нервно хмыкнул. Две несопоставимые вещи, а чувство все равно одинаковое. Ран никогда не беспокоился об отметках, и перед очередной контрольной младший как-то вспылил и сказал ему, что тут на кону почти жизнь, но брат тогда только рассмеялся – только теперь Риндо понял, почему. На кону жизнь была сейчас. Когда оба Хайтани шли к выходу из тренажерного зала, Ран вдруг всего на долю секунды остановился у пуфа, на котором Санзу продолжал лежать, апатично разглядывая потолок пустыми глазами. Спасение собственной жизни его явно не волновало. – Даю тебе три секунды, чтобы поговорить с любимым розовым червем, – на этих словах губы Рана сложились в насмешку. – Я пока послушаю, что происходит снаружи. От такого пренебрежения к своей личности даже Харучиё вышел из состояния равнодушия и рывком сел, явно готовя старшему Хайтани такой же язвительный ответ – но тот уже отошел, даже не оглянувшись. Такого поступка от брата Риндо не ожидал: еще утром он уговаривал Рана не забивать бывшего зама Канто до смерти. Младший Хайтани перевел растерянный взгляд на Санзу. Сейчас он как никогда жалел, что не обладает талантом Рана подбирать самые нужные слова в любой ситуации – казалось, что если он сейчас скажет Харучиё что-то лишнее, то тот точно сломается окончательно. – Розовый червь?! – бывший зам Канто прошипел это в спину старшего Хайтани. – А ты как был ничтожеством, так им и остался. Санзу вел себя как обычно – вспыльчивый, язвительный, колючий. Но Риндо все равно видел, как нервно дрожат его пальцы и как часто Харучиё облизывает сухие, треснувшие в уголке губы: даже синяки под блеклыми глазами выдавали его разбитое состояние. – Прости за банальность, – младший Хайтани присел на корточки рядом с бывшим замом Канто, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Но если ты сейчас ищешь новые смыслы, то попробуй сделать своим смыслом спастись. Чтобы Сенджу не погибла зря. Всего на секунду Харучиё перевел на Риндо свой плавающий взгляд, но затем поморщился и снова отвернулся. Попытка провалилась. Младший Хайтани не знал, чем вдохновить человека, у которого в жизни не осталось уже ничего – Санзу сейчас казался ему далеким и пустым. Вздохнув, Риндо распрямился и, не глядя на Харучиё, двинулся к двери. Невозможно спасти того, кто не нуждается в помощи: прошлой ночью младший Хайтани ждал знак, ждал любого сигнала, который направил бы его к Рану – и Санзу дал ему этот знак. А сам не ждал уже ничего. Риндо думал об этом, когда за его спиной вдруг раздались шаркающие шаги. – Я не собираюсь выживать ради кого-то. Особенно того, кто сам уже сдох, – бывший зам Канто быстро обогнал младшего Хайтани и бросил это через плечо с намеренной небрежностью. – Просто хочу еще немного посмотреть, как ты и твой Ран спасаете свои задницы. И за розового червя ему пизда. Риндо с трудом сдержал смешок, который так и норовил сорваться с губ. Иногда, совсем редко, ему казалось, что они с Санзу чем-то похожи: оба боятся, что их настоящие чувства кто-то раскусит и посчитает, что они не такие непробиваемые и жесткие, какими хотят казаться. Все это время Ран стоял у входной двери, прислушиваясь – снова тишина. Вместе с Риндо он разобрал баррикаду: это оказалось легко, потому что ночью ее собирали впопыхах и темноте. Инуи помогал отодвигать в сторону стойку ресепшн, Коко нервно переминался с ноги на ногу, Харучиё сверлил старшего Хайтани убивающим взглядом, Юдзуха и Мицуя застыли у широких окон, пытаясь оценить обстановку на улице – все были на взводе. Когда проход освободился, Ран осторожно выглянул в дверную щель и нащупал ключи от машины в кармане куртки: путь был свободен. Еще около минуты старший Хайтани сканировал пристальным взглядом пространство, но твари, что еще вчера обступили со всех сторон, будто испарились – этаж был совершенно пустым. – Думаю, они возвращаются туда, где еда, – Коко шепнул это, выглядывая вместе с Раном. – Либо жрут что-то на фудкорте, либо спускаются на этажи ниже к трупам. Старший Хайтани задумчиво кивнул. Новости были так себе: даже если путь будет легким сначала, дальше придется быть предельно осторожными. У Рана была мысль снова попытаться спуститься по техническим коридорам, но он помнил, как Риндо, Сейшу и Юдзуха чуть не попали там в ловушку – спастись в узком коридоре будет тяжелее, чем на открытом пространстве торгового центра. Обернувшись к брату, Ран молча вцепился в его горячую от волнения ладонь: нужно было выходить. Оба Хайтани осторожно выскользнули из тренажерного зала, даже не оборачиваясь на остальных – теперь думать нужно только о себе. Через стеклянный потолок на них смотрело равнодушное серое небо, затянутое завесой пепла. Вокруг были раскиданы столики, стулья и подносы: прошлой ночью Риндо даже не осознавал масштаб катастрофы, которая здесь произошла. Настороженно оглядываясь по сторонам, братья медленно пробирались к эскалатору. Несколько раз со стороны корнеров с едой слышался грохот и отдаленное рычание, но зомби видно не было – Риндо казалось, что его нервы были натянуты до предела. От каждого звука он застывал, готовясь защищаться, но ничего не происходило. В голове отчего-то пронеслось – затишье перед бурей. От этих мыслей младший Хайтани старался избавляться: Ран уже поставил ногу на первую ступень эскалатора, когда Риндо краем глаза различил движение – сердце метнулось, но это оказались Коко с Инупи, которые тоже медленно выходили из тренажерного зала. Пока удача была на их стороне. Все это время Риндо крепко сжимал здоровую руку брата: ощущение старшего рядом будто придавало уверенности. Они спускались друг за другом, когда Ран вдруг замер и чуть сильнее стиснул чужую ладонь. Чуть в стороне от них по этажу медленно пробирался очередной зомби. Судя по тому, как уверенно он обходил многочисленные стенды и витрины, тварь могла видеть – вздрогнув, старший Хайтани поспешно присел и утянул брата за собой, прячась за перила эскалатора. Хрипя, монстр уходил в сторону от них. Риндо боялся прямого столкновения: перебинтовывая живот Рана утром, он видел, что дыра от пули медленно заживает, но все еще кровоточит – младший переживал, что долгого бега брат не выдержит. Когда шаги зомби совсем стихли, Риндо первым осторожно выглянул из-за перил и кивнул, что можно идти дальше. На четвертом этаже первой в глаза бросилась аптека: у входа до сих пор лежало тело зомби, которого Харучиё ночью добил фонарем – отчего-то Риндо стало не по себе. Они с Раном медленно, шаг за шагом пробирались дальше, бросаясь за колонны каждый раз, когда тварь внезапно появлялась из-за угла: пока удача продолжала сопутствовать. Прячась за вывеской обувного магазина, старший Хайтани следил, как двое зомби направляются в их сторону, и пытался продумать, как добраться до эскалатора к третьему этажу и не столкнуться с ними – Риндо в этот момент видел, как Инуи и Коко начинают спускаться к ним. Волнение становилось только сильнее. Короткими перебежками оба Хайтани пробирались через четвертый этаж: лоб в лоб они столкнулись с тварью только один раз, но та оказалась слепой. Впившись в руку Риндо до отметин от ногтей, Ран стоял, не дыша, и пристально следил за тем, как монстр перед ними врезается в киоск с мороженым и не может пройти дальше. В итоге зомби пришлось огибать им самим: это значительно увеличило путь. Коко с Сейшу уже тоже добрались до четвертого этажа, а на эскалаторе появились Юдзуха с Мицуей – к Риндо снова вернулась ночная мысль, что все идет слишком хорошо. Их путь опасный, при дневном свете они пробираются через открытое пространство в окружении десятков тварей, но пока напрямую не столкнулись ни с одной из них. Стоило подумать об этом, как Риндо услышал грохот. Сначала он даже не понял, что произошло, но потом увидела, как Юдзуха буквально катится по ступеням эскалатора, пока Мицуя безуспешно пытается ее поймать – видимо, девушка в какой-то момент оступилась от волнения. В мертвой тишине скрежет показался таким громким, что на секунду младший Хайтани перестал слышать даже собственное сердцебиение. Сразу за этим звуком раздалось низкое рычание: все твари метнулись к эскалатору. – Бежим. Ран шепнул это в ухо брата, а затем сразу же потянул его дальше. Падение Юдзухи вызвало эффект домино – Инуи и Коко не успели отойти далеко, так что твари заметили и их тоже: попытка убежать вызвала только больше шума. Хаджиме дернул Сейшу в сторону ближайшего магазина, надеясь спрятаться там, но несколько зомби уже бросилось на них. Послышался звон битой витрины и звуки падения многочисленных манекенов. Все больше тварей стягивалось к источнику звуков. Риндо видел, как монстры окружают растерявшихся Мицую и Юдзуху, сужая кольцо – бежать им было некуда, и девушка панически оглядывалась. Ее глаза вдруг сверкнули, и через секунду Юдзуха дернула Мицуя за руку, кивая на перила четвертого этажа. Разглядеть, что будет дальше, младший Хайтани не успел. Они с Раном неслись к эскалатору, надеясь, что все внимание тварей переключилось на происходящее выше. От быстрого бега дыхание перехватило, но Риндо понимал, что это их шанс. Оба Хайтани успели спуститься на третий этаж, и Ран быстро оглядывался, пытаясь понять, как им двигаться дальше, когда младший разглядел, что к ним приближается целая толпа монстров – они явно направлялись точно к ним. – Ран! Твари передвигались неожиданно быстро, и Риндо в последний момент успел схватить ближайшее мусорное ведро, швыряя его в первого бросившегося на них монстра: тот рыкнул и вцепился зубами в метал. Братья попытались метнуться в другую сторону этажа, но и оттуда прибывали зомби – шум привлек внимание тварей со всего торгового центра. Понимая, что ниже им уже не спуститься, Ран быстро поднял какую-то рекламную стойку, используя ее в качестве щита: несколько монстров бросились на них, и руки старшего Хайтани задрожали – такого напора долго не выдержать. Нужно было искать убежище. Риндо попытался утянуть Рана в самую близкую к ним кофейню, но и оттуда из-за витрины с испорченными десертами вдруг показалась гниющая рука. Все пути к отступлению были перекрыты. Пока старший Хайтани продолжал удерживать натиск тварей, Риндо схватил стул, пытаясь расчистить им путь в коридоре – должно быть хоть какое-то место, чтобы спрятаться. Перед глазами все смешалось, нос забил уже такой знакомый запах гниющей плоти, и Риндо каким-то чудом уворачивался от нападений. В один момент зомби оказался так близко, что младший Хайтани подумал, что уже никуда не денется, когда Ран в последнюю секунду скинул с него тварь, налетев откуда-то сбоку. Рекламная вывеска в его руках треснула, и монстры начали бросаться с новой силой. Вспомнив, как они выбрались из давки на Шибуе, Ран вдруг упал на колени, утягивая за собой брата. Оказавшись на полу, они переглянулись. Зомби всего на секунду потеряли жертв из вида, но и этого мгновения хватило. Прижимаясь к кафельному полу, Риндо полз вперед, постоянно косясь на Рана: он видел, что тот стал двигаться медленнее и побледнел. Их попытка побега провалилась, сбежать из ловушки торгового центра не выйдет – теперь нужно хотя бы сохранить жизнь. Когда перед глазами перестали мелькать ноги тварей, Риндо поспешно встал, помогая подняться брату, но на них уже бросились с другой стороны: в последний момент Ран вцепился в плечо младшего и почти выдернул его из-под нападения. Вдвоем они ввалились в первый попавшийся магазин. Риндо не успел даже перевести дыхание, когда сбоку что-то шевельнулось – он сразу же вскочил, готовясь защищать Рана. Только спустя секунду до него дошло, что это были Юдзуха с Мицуей: оба тоже сидели на полу, прячась за витриной – нога последнего была неестественно вывернута в районе колена. Обменяться даже парой слов не вышло. Риндо только выдохнул, когда в магазин ввалилось сразу несколько тварей: Ран первым сориентировался и толкнул витрину в их сторону – послышался грохот. До Риндо дошло, что вокруг были многочисленные банки с краской, молотки и пилы: они невольно оказались в магазине строительных материалов. Твари продолжали прибывать, и младший Хайтани поспешно схватил брата, утягивая его вглубь магазина – Ран на ходу опрокидывал витрины и стойки с какими-то инструментами, создавая препятствия для зомби. Юдзуха и Мицуя пропали из вида. Все происходило слишком быстро, Риндо просто метался из прохода в проход вместе со старшим, даже не понимая, где находится: твари атаковали со всех сторон. В одно мгновение Риндо вдруг понял, что его зажали в угол, а Ран куда-то исчез, а уже через секунду сильные руки дернули его наверх: теперь они замерли на самом верху широкой витрины с инструментами – от быстрого бега кружилась голова. Здесь твари не могли их достать, и Ран, держась за живот, лихорадочно оглядывался. Пока зомби тянули к ним почерневшие руки с отслаивающимися кусками плоти, старший Хайтани кивнул в сторону выхода из магазина: они могли добраться туда по витринам, перепрыгивая с одной на другую. Опасно, но иного выхода нет. Монстры раскачивали шаткие конструкции, но Ран снова схватил брата за руку и, балансируя, уверенно повел его вперед. Всего на секунду перед магазином пронеслись Инуи с Коко, которых тоже преследовали рычащие зомби, но и они тут же скрылись из вида. Братья почти добрались до выхода, когда витрина под ними накренилась слишком сильно: все твари в магазине навалились на нее. Зрачки Риндо расширись, но сделать он ничего не успел – опора под ногами исчезла в один момент, и младший Хайтани сумел только прижаться к брату так, чтобы тот упал на него сверху. Весь удар пришелся на Риндо. Столкновение с полом вышло болезненным, и младший Хайтани резко выдохнул: как будто все его кости встряхнули. Ран лежал на нем, сверху на них сыпались многочисленные инструменты, гвозди и шурупы с рухнувшего стенда. К счастью, сама витрина в последний момент уперлась в стену и не придавила братьев сверху – иначе это точно был бы конец. – Ран, – Риндо шепотом произнес чужое имя. – Ты в порядке? – Да? – старший чуть приподнялся. – А ты? – Тоже. Риндо осторожно шевелил конечностями, чтобы убедиться, что ничего не сломал. Вокруг них валялись молотки и плоскогубцы, и что-то острое впилось в ладонь младшего Хайтани – поморщившись, он вытащил из руки шуруп. Упавшая витрина стала для них барьером: по ту сторону слышалось рычание тварей, которые теперь не могли добраться до жертв. Ран осторожно слез с брата и мрачно осмотрелся, понимая, что если зомби продолжат давить на стенд, который и так в слишком шатком положении, тот рухнет им прямо на голову – нужно срочно выбираться. Повернувшись в сторону, где должен быть выход из магазина, старший Хайтани застыл: он не сразу заметил, что с ними придавило еще одного человека. Вместе с витриной рухнуло еще несколько полок, и одна из них прижимала к полу Мицую. Сначала Ран подумал, что тот без сознания, но парень вдруг открыл глаза и приподнялся на локтях, глухо застонав – его тело пережало почти пополам. Зрелище было жутким, и старший Хайтани поморщился. – Ран… – Мицуя шепотом произнес чужое имя. – Помоги. Я не могу двигаться. Взгляд Рана был прикован к человеку, что сейчас молил его о помощи. Со стороны могло показаться, что старший Хайтани на самом деле сосредоточенно думает, как ему вытащить Мицую: на самом деле в его голове проносились мысли, что именно парень сейчас отделяет их от выхода. Если вытащить его тело, то полка чуть просядет, и в образовавшийся проход они с Риндо смогут пролезть… Зомби продолжали царапать упавшую витрину, раскачивая ее, а Ран хмуро оглядывался вокруг, изучая разбросанные инструменты – нужно, чтобы Мицуя не сопротивлялся. Риндо не знал, что происходит в голове брата, но от выражения его лица что-то внутри сжалось. Это был тот самый Ран – холодный, безжалостный, равнодушный. – Ран, – Мицуя продолжал повторять это имя, как если бы все остальные слова вылетели из его головы. – Ты ведь не такой… Я знаю. Ты говорил… – Как можно было этому поверить? Поморщившись, старший Хайтани прошептал это, обращаясь скорее к самому себе, а затем все-таки остановил свой выбор на больших садовых ножницах. Ран никогда не занимался самообманом и не пытался считать себя хорошим человеком: он просто хотел всегда защищать себя и Риндо – до других ему не было дела. Именно поэтому сейчас старший Хайтани без капли сомнения с силой воткнул ножницы в шею Мицуи: он метился, поэтому сразу попал в нужное место – кровь выстрелила фонтаном, и Ран с отвращением стер алые разводы с лица. Несколько капель попали и на Риндо. Мицуя трепыхнулся и еще несколько раз открыл рот, будто продолжал звать старшего Хайтани по имени, но через пару секунд застыл. Шкаф в этот момент накренился еще сильнее. Медлить было нельзя, и Ран резко выдернул застывшее тело из-под рухнувшей полки – как он и ожидал, та провалилась ниже, образовав небольшой проход. Задумку брата Риндо сразу же осознал и быстро выбрался из ловушки вслед за ним буквально за секунду до того, как витрина рухнула окончательно. Ран в последний момент сумел за руку вытащить Мицую из-под завалов – только чтобы швырнуть тварям, отвлекая их внимание. – Ран! Пока зомби метнулись к телу, вырывая из него крупные куски, Риндо дернул брата в сторону к своему открытию: в помещении была лестница – магазин оказался двухуровневым. Беззвучно оба Хайтани поднимались по ступеням под рычание и чавканье. Сердце Риндо колотилось бешено, перед глазами все плыло, но он неотрывно следовал за Раном, понимая, что это их единственный шанс – старший тоже выглядел так, будто вот-вот рухнет. Когда лестница закончилась, Риндо осмотрелся, не понимая, где вообще они оказались. По лицу стекали капли крови Мицуи, спина ныла после падения, но нужно было найти укрытие – пока вокруг были только какие-то диваны и обеденные столы. – Мы на пятом этаже, – Ран шепнул это на ухо брату. – Как будто за фудкортом. После этих слов Риндо тоже догадался – это было что-то вроде выставки от строительного магазина ниже: у них не было времени осмотреть пятый этаж, поэтому кроме корнеров с едой и тренажерного зала они ничего не видели. Ответить младший Хайтани ничего не успел: снизу донеслось рычание. Твари шли по их следам. Выставка проходила на открытом пространстве, прятаться было негде, и Ран, выругавшись, снова бросился вперед, не отпуская младшего. Видимо, все зомби стянулись на шум с нижних этажей, поэтому на пятом сейчас было пусто: братья бежали вперед, перепрыгивая опрокинутые столики, когда откуда-то сбоку на них налетел еще кто-то – Коко и Сейшу появились буквально из ниоткуда. – Бежим в зал! – Инуи крикнул это на ходу. – Их слишком много. Ран видел это и сам – с эскалатора к ним ползла целая толпа зомби. Легкие уже горели, но останавливаться было нельзя, и старший Хайтани продолжил нестись вперед, сжимая руку брата так, что собственное плечо ныло. Им наперерез бросилось сразу несколько тварей, но их откинул в сторону Сейшу, защищая Коко. Риндо в этот момент швырнул в зомби широкий обеденный стол, надеясь, что это замедлит тех хотя бы на немного. Когда знакомые двери тренажерного зала появились перед глазами, из-за корнера с рыбками тайаки вдруг вынырнула Юдзуха: от удивления Риндо чуть не споткнулся – он был уверен, что девушка погибла в строительном магазине. Видя, что брат теряет равновесие, старший Хайтани схватил его за плечи и буквально закинул в двери тренажерного зала, вваливаясь следом: вместе они еще несколько метров прокатились по полу. Инуи рядом зашелся в приступе судорожного кашля, и Коко сразу же метнулся к нему, вынимая из чужой куртки ингалятор. Понимая, что вход не закрыт, Ран вскочил на ноги и из последних сил навалился на двери, подпирая их своих спиной – те содрогнулись. Спохватившись, Риндо тоже поднялся и принялся лихорадочно подтаскивать к входу все части их баррикады: только когда удары стихли, оба Хайтани сползли на пол и переглянулись. Инуи тоже перестал кашлять и сейчас неподвижно лежал на полу, пока Коко хрипло втягивал в себя воздух – все смотрели друг на друга пустым, ничего не видящим взглядом, когда в тишине вдруг раздался насмешливый голос: – Как хорошо, что я не стал даже пытаться. Все взгляды устремились на Харучиё – тот развалился на мягком пуфе у входа, с любопытством разглядывая сидящих на полу, запыхавшихся людей. В отличие от них Санзу был спокойным, почти умиротворенным – даже на его губах застыла расслабленная полуулыбка. Было очевидно, что бывший зам Канто все это время даже не сдвинулся с места. В его усмешке сквозило что-то наглое, вызывающее, но ответить Харучиё никто не успел: вскрикнув, Юдзуха вдруг бросилась к Рану, налетев на него с кулаками: – Тварь! Ты убил его! Какая же ты тварь! Я все видела! Ты убил Мицую! Девушка осыпала старшего Хайтани градом ударов, она бросалась на него, как разъяренная кошка, но Ран только устало морщился – у него не было сил отбиваться. Тогда Риндо первым отреагировал и стащил Юдзуху с брата, заломив ее руки за спину и обездвижив: та дергалась, но сделать уже ничего не могла. – Ран, расскажи всем, чья на тебе кровь! – девушка не успокаивалась и трепыхалась в руках младшего Хайтани. – Я видела, как ты воткнул в него ножницы. Урод, в тебе нет ничего человечного! Мы должны избавиться от него! Он и с нами сделает то же самое! Сейшу, Хаджиме! Вы что, не понимаете! Избавьтесь от этой твари прямо сейчас, выставите его за дверь, пусть его сожрут живьем. Ненавижу, я так тебя ненавижу! По щекам Юдзухи стекали слезы, она билась в истерике, но продолжала сыпать проклятья в адрес Рана, захлебываясь собственным голосом, но не могла толком ничего объяснить. Инуи, что только отошел от приступа астмы, непонимающе нахмурился, но старший Хайтани избавил его от необходимости думать и сам рассказал о произошедшем в строительном магазине – в деталях описал, как убил Мицую, чтобы выбраться. Харучиё на этих словах ехидно поаплодировал, но на его кривляния снова никто не обратил внимание. Каждый чувствовал, что обстановка накаляется. – Ты понимаешь! – Юдзуха продолжала с ненавистью смотреть на Рана, но обращалась к Инуи. – Он также убьет и нас всех! Его ничего не остановит. Он тварь, самая настоящая тварь! Мы должны избавиться от него сейчас! Теперь все взгляды были прикованы к Сейшу. Ран понимал, почему Юдзуха выбрала именно его, чтобы попросить о помощи: кандидатов и так осталось мало, Риндо в любом случае будет на его стороне, Коко тоже давний друг старшего Хайтани, а Харучиё в принципе неадекватен – остается только Инуи. Юдзуха наконец-то перестала кричать и всхлипывать и только смотрела на парня почти умоляюще, как бы прося объединиться против Рана. Старший Хайтани слишком устал, чтобы беспокоиться обо всем этом: живот снова резало болью, а сердце колотилось. Они с Риндо только что чуть не погибли в очередной раз, и Рану было плевать на чужие истерики – разве что количество людей, одержимых местью ему росло, и это забавляло. Когда старший Хайтани тоже перевел взгляд на Сейшу, тот уже смотрел на него в упор. Щеки Инуи до сих пор были красными, но не от быстрого бега, а от приступа кашля – он чувствовал груз ответственности, который на него возложила Юдзуха: сейчас на плечах Инуи была возможность отстоять хоть какие-то нормы человечности в этом кошмаре. А его ингалятор был почти пустым, и об этом не знал даже Коко. Коко, который всего несколько минут назад бросался на зомби, чтобы защитить его – а значит, не бросит, даже если Сейшу будет умирать от приступа астмы в самый неподходящий момент. – Здесь кто-то погибает почти каждый день, – Инуи произнес это не свойственным ему холодным, дрожащим тоном, а затем быстро добавил. – И каждый думает только о том, как защитить себя. Я не могу тебе ничем помочь, Юдзуха. Это не мое дело. *** Прийти в себя все смогли только вечером, когда небо за окном начало смеркаться. Еще одна их попытка спастись провалилась, они снова не смогли выбраться из ловушки тренажерного зала – осознание этого настолько угнетало, что никто даже не пытался разговаривать. Кажется, только Санзу не впал в уныние, но его состояние больше напоминало безумие: бывший зам Канто устроился на велотренажере и насмешливо крутил педали, комментируя действия остальных. Это продолжалось до тех пор, пока Коко не подошел к нему и не сказал, что сейчас сломает Харучиё ноги, если тот не прекратит. Бывший зам Канто в ответ только расхохотался, но с велотренажера слез. История с Юдзухой и смертью Мицуи Рана тронула мало: ему было плевать на чужие жизни и судьбы. Смыв кровь с лица и рук, старший Хайтани занялся тем, что обработал несколько новых ссадин Риндо – они поменялись ролями. Ран старался успокоить брата, говорил, что утром они придумают еще что-то, но младший и так держался и не впадал в уныние: как минимум они оба снова смогли выжить. Вертолетов в небе пока не появлялось, а значит, какой-то запас времени у них еще есть. Беспокоило Рана только одно: он убил Мицую прямо на глазах Риндо, тот видел все от и до – что если брат снова начнет отдаляться, увидев в нем монстра? Новых недомолвок старший Хайтани не хотел, а потому осторожно завел эту тему, когда закончил обрабатывать новые ссадины Риндо, но тот поспешно перебил его. – Я люблю тебя, Ран, – Риндо произнес это уверенно, без капли сомнения, а затем прижался к холодному лбу брата и прошептал. – Что бы ты ни сделал, я буду на твоей стороне. – Спасибо, – только сейчас старший Хайтани начал успокаиваться после очередного безумного дня. – Спасибо, что любишь, даже когда это невозможно. Риндо хотел сказать еще что-то, но их разговор внезапно прервали. Сейшу возник буквально из ниоткуда и шепотом попросил Рана на пару слов – тот сразу понял, о чем пойдет речь, и шепотом сказал брату, что скоро вернется. Вместе с Инуи старший Хайтани ушел в раздевалку, чтобы их точно не услышали. Когда они проходили мимо плачущей в углу Юдзухи, та метнула на Рана такой презрительный взгляд, что любому другому стало бы неуютно – но тот в ответ только пожал плечами и отвернулся. Чувства ко всем, кроме Риндо, у старшего Хайтани отключились давно: если вообще существовали. – Твой поступок отвратителен, – Инуи прошептал это, как только дверь в раздевалку закрылась. – И я бы ни за что не поддержал тебя, если бы не наш договор. Ты ведь это понимаешь? – Да, – Ран ответил сдержанно, как на собеседовании. – И когда наступит мой черед выполнять свои обязательства, я все сделаю. Сейчас старший Хайтани был рад, что когда-то заключил этот договор с Инуи: если бы Сейшу, Юдзуха и хотя бы Санзу объединились против него, можно было бы начать волноваться. А так… Одна Юдзуха точно не сможет ничего сделать – только швырять в него ненавидящие взгляды. – Сегодня Коко чуть не укусили, – Сейшу заговорил, обращаясь даже не к Рану, а как бы к самому себе, будто хотел высказаться. – Это было так страшно. Я спас его в самый последний момент, хотя где-то в глубине души уже как будто смирился с потерей… Это просто какой-то ад… Отчего-то чужие слова зацепили Рана. Он вспомнил, как сам был уверен, что потерял Риндо – будучи живым, тот находился от него предельно далеко, но затем вернулся именно тогда, когда старший нуждался в нем так сильно. За всю жизнь Ран не испытывал столько эмоций, сколько испытал за пару дней без Риндо. – Тебе это кажется адом, а мне пришлось это пережить. В ответе старший Хайтани не нуждался и быстро вышел из раздевалки, возвращаясь к ждавшему его Риндо. Ран не испытывал ни капли сожаления, не раскаивался, его не грызла совесть – если потребуется, он повторит то, что сделал сегодня, еще хоть сотню раз, чтобы сберечь самого близкого и любимого человека. Весь остальной мир был нужен Рану только для одной цели – чтобы выложить его костьми дорогу к спасению Риндо.