Мрак мертвой вечности

Диск луны чарующе притягивал к себе взгляд, он отбрасывал свои лучи на крыши палаток торговцев ярмарки, прыгал по головам, покрытых меховыми шапками. Холодный воздух сочился сквозь толпы людей, пробиваясь в ноздри и слегка одурманивая разум своей прохладой, от чего становилось как-то спокойнее и приятнее. Среди лавок то и дело шныряли мальчишки с леденцовыми петушками в руках, их валенки ворошили снег, подбрасывая его выше голов. Даже в такую глубокую ночь народ все еще праздновал и казалось никто не собирался расходиться по домам — не хотели отпускать дух веселья поселившийся ненадолго в затхлых душах крестьян и разжиревших дворян. Большая елка в центре всего события ярко светилась разноцветными огнями, а в ее шарах дети, найдя в них свое отражение, корчили смешные рожицы и ухахатывались на всю улицу. Взрослые сновали неподалеку, заходя в какие-то магазинчики, чаще всего это были семейные пары, что прижавшись друг к другу убегали от настигающего ветра. Но их разбавляли и одинокие понурые люди, что ссутулившись искали свое место в этом празднике, они тоже хотели отыскать свое счастье, даже наблюдая за всей этой идиллией недоступной им. Некоторые одиночки шли гордо вскинув голову и покручивали в руке трость, их, кажется, погоня за счастьем не волновала ничуть — оно было им доступно, но они не брали его и счастье оставалась для них ненужной роскошью. Стоит ли верить в то, что сейчас все были веселы? За их фальшивыми улыбками всегда скрывалась какая-то боль и грусть, они помнили об убытках, о завтрашнем дне, когда они последний раз за этот год могут насладиться отдыхом, ведь снова их крестьянская жизнь вернется на круги своя: вечная работа и забота о потраченной жизни. Но хотелось верить, что хотя бы четверть из всех присутствующих тут обладала настоящей радостью, что их глаза сверкали этим, как фонарные столбы, освещая себе путь к истинному добру. Неотрывно смотря на луну, Елена чуть приоткрыла рот и выпустила клубок пара. Она всегда любила разглядывать этот белоснежный диск с черными вкраплениями: он очаровывал ее и словно притягивал к себе. Ее голубые глаза поблескивали в лучах, словно открываясь по новому: в этом море, как ниточки берега травы, пробивался еле заметный зеленый цвет, он оттеснял волны, ласкающие его землю и словно разграничивал две стороны души. Аксинья не могла оторвать взгляда от своей спутницы, что была так спокойна и привлекательна — словно она сама стала луной, от которой невозможно отвернуться. Ее руки чуть подрагивали от холода, даже меховые варежки не спасали от минусовой температуры, что достигла каких-то немыслимых тридцати трех градусов. Снег падал на ее маленькие плечи, облаченные в пальто с меховой оборкой, что хоть как-то спасало от мороза, но шее было невыносимо холодно — Баранцова как назло забыла повязать шарф, поэтому приподняла ворот и попыталась закрыться им. — Возьмите, а то заболеете, — Елена наконец-то смогла оторваться от созерцания луны и протянула свой шерстяной вязаный шарф в серо-белую полоску и махровыми кисточками. — Нет-нет что Вы! Вы ведь сами замерзнете без него, это было моей ошибкой, но из-за этого никак не должны страдать Вы, — Аксинья пыталась отпереться, ей было неловко принимать такой жест со стороны Никитиной, но та, по-видимому, не стала слушать и аккуратными движениями руки повязала на ее шею шарф, а затем одним пальцем набросила часть ей на нос, так как тот был уже сильно покрасневшим. — Мерзлота мне не опасна, поверьте. Так что не отказывайтесь — грейтесь, я сделала это лишь из добрых побуждений. Может заглянем в какую-то лавку? А то, кажется мне, мы как-то застоялись тут посреди дороги. — И вправду, они стояли так, что всему потоку толпы приходилось их обходить: спутницы будто неправомерно отрезали себе кусочек этой площади и любовались окружающим видом. — Может в ту со сладостями? Я обожаю конфеты, честно говоря… — Аксинья слегка смущенно потупилась, но не услышав никаких насмешек в ее сторону продолжила. — Мне кажется мы сможем найти там чего-нибудь вкусненького! — Совсем как дитя, — на миг в глазах Елены проскользнула еле заметная улыбка, она развернулась и пошла в сторону той самой палатки. — И какие же сладости Вы предпочитаете больше всего? Аксинья двинулась за ней следом, не поспевая за ее быстрой походкой, все же разница в росте давала свои плоды, так как длинные ноги Никитиной явно позволяли ей шагать быстрее: — М-м… Леденцы на палочках! Это мое любимое лакомство с детства, сразу навевает воспоминания, как я старалась не грызть его, потому что хотела растянуть удовольствие. — Понятно. Значит, выбор сделан, — Елена метнулась к продавщице — полной женщине закутанной по уши, что торчали лишь раскрасневшиеся щеки. — Нам два петушка на палочке и вот эту коробку конфет. Да-да, спасибо. Наконец-то добежав до Никитиной, Аксинья встала рядышком и уже попала к тому моменту, когда Елена протягивала чуть помятые банкноты, а продавщица сыпала ей в руку мелочь, что осядет в кармане мертвым грузом. Никитина протянула Баранцовой сначала леденец, а потом металлическую коробку, украшенную наклейками с изображениями всяких новогодних зверей, а на крышке красовался бородатый Дед Мороз с поздравлением — это были вкуснейшие шоколадные конфеты фирмы “Эйнемъ”. — Небольшой подарок от меня. Надеюсь, шоколад Вам по душе, — Елена положила руку в карман вместе с леденцом, ее ладони начали быстро мерзнуть без перчаток, но она ни в какую не хотела их надевать. — Ах, Боже мой, спасибо, я очень люблю их, правда! Благодарю Вас, Елена Александровна, это очень мило с Вашей стороны, — Аксинья хотела то ли обнять ее, то ли сделать еще какой-то жест в сторону Никитиной, но почему-то резко остановилась, словно обдумывая что-то. — Ой, простите, наверное так лезть при первой прогулке не стоит, не воспринимайте мой жест как что-то странное, я не хотела смутить Вас. — Все в порядке, я не увидела ничего странного в ваших действиях. — Елена слегка кивнула головой, словно отвечая на начало фразы Аксиньи, так как в диалоге она не упомянула это. — Чего же Вы так пристально разглядываете этого петушка? Ешьте, не стесняйтесь. — Я что-то задумалась… Ну, ладно, не важно! Давайте пойдем дальше, здесь столько интересного! — Баранцова распаковала леденец и пихнула себе в рот, далее она молча взяла под руку Елену и потащила куда-то в сторону, та немного опешила от такого, но покорно пошла за спутницей. Аксинья нырнула внутрь магазина в доме, но попросила подождать Никитину на улице. Сам магазинчик был украшен мишурой и еловыми веточками, а на витринах стояли стеклянные разноцветные игрушки. В задании было много народу, что было невозможно разглядеть Баранцову даже в ее, выбивающимся из темных одежд, зеленом пальто. Но всмотревшись, Елена всё-таки заметила край своего шарфа, что протиснулся через какую-то пару, Аксинья шла быстро и уверенно, словно знала, что хочет. Никитина посмотрела по сторонам, не зная чем себя занять, она выпускала клубы пара и следила как они растворяются в свете ламп. Носком ботинка прокрутила уже дырку в снеге, казалось, от скуки Никитина пробурит до центра Земли. Стоять спокойно она иногда не умела, ей нужно было как-то двигаться, поэтому она трясла ступней или заламывала пальцы. Оглядев толпу, Елена не нашла никого знакомого, пока не встретила пару лиц известных ей, одно такое, приподняло шляпу и опустило обратно, Никитина кивнула в ответ. Снова повисла тишина в разуме, прерываемая шумом гуляющего народа, но тут резко до ее уха донесся крик какой-то женщины и хриплое рычание. Кажется, даже в праздники работа не отпускает. Елена тронулась с места, бежала так быстро, что порой расталкивала руками всех вокруг, они кричали в ее сторону, ругались себе под нос, но Никитину это волновало меньше всего. Она была уже у цели и перед ней встала картина: какая-то светская девица визжала во весь голос, убегая за спину мужа, что прикрывал ее рукой, а перед ними стоял совсем молодой парень лет восемнадцати в одном костюме и рычал словно пес. Они пытались отбиться от него размахивая руками, но тот только наступал, пара каких-то крепких полицейских начали приближаться, но Елена оказалась быстрее — не хватало ещё, чтобы кто-то прознал, что тут происходит. Все и моргнуть не успели, как парень резко исчез из поля зрения. Елена стояла за каким-то домом, где не было ни души, она держала рычащего за горло, подняв над собой, тот брыкался и отбивался, пытался ударить ее по лицу и выглядел вправду как зараженный бешенством. — Ты что тут устроил? Знал какая ночь — дома сидеть надо, идиот, — Никитина тряхнула его так, что у него чуть мозги не выпали, казалось, она начнет рычать так же, как он. — Крови нет… А Жажда сильнее… Будто ты сейчас не хочешь покусать их всех… — В его глазах плескалось что-то поистине животное, он не переставал брыкаться. Его клыки блистали в свете луны, одно успокаивало: они были кристально чистые, значит, ещё никого не успел убить. Не выдержав, Елена со всей дури бросила его наземь, прижав туда всей силой, что имела, парень издал хриплый стон от боли, пронзившей его тело. — Как нет? Буквально вчера вечером все поставки принял Свиридов, сегодня с утра он обязан был вам раздать. Признайся, живого захотелось сожрать? — Да на кой мне эти живые… Не было ничего… Никто не созывал нас и ничего не давал… А у меня кончилось все! Сдохнуть мне теперь?! — Я убью Свиридова. Тупой придурок. — Никитина прошипела это сквозь зубы, потом достала из кармана флакончик и открыла его большим пальцем, она сжала щеки парня, дабы тот раскрыл рот, но тот не делал этого, начиная ещё упорнее отпираться. Елена применила все силы, чтобы разжать его челюсти и залила ему кровь, тот сначала задыхался, но потом со звериной жадностью поглощал ее. Парень начал успокаиваться: перестал брыкаться, стал каким-то более человечным. Никитина резко убрала флакон от его губ и встала, тот ещё поежился на полу и на четвереньках пополз прочь. — Стой. Кто-то ещё был с тобой? — Не знаю… Не помню. Но тут только я был, а сколько таких по всей Москве мне уж, извольте, неизвестно, — парень встал и побежал со всех ног от этой женщины, что казалась ему попросту сумасшедшей. Жажда начала одолевать и Елену, она начала чувствовать малейшую потребность в крови, но даже такой части хватит, чтобы создать большую угрозу для общества людей, что ходили тут, а тем-более, Аксинье, которая тоже человек. Никитина выпила остатки флакона и это чувство ее отпустило, стало чуть спокойнее. Она так же быстро вернулась на место, в надеждах, что Баранцова ещё не успела выйти из магазина, но та испуганно смотрела по сторонам, наверно, боялась, что ее бросили. — Прошу простить, что я так резко исчезла, один мой знакомый позвал поздороваться. — Елена была запыхавшаяся, хотя отчаянно пыталась это скрыть, что выходило, мягко говоря, не очень. — Ох, а я уже испугалась, что с Вами что-то случилось! Как я рада, что Вы в порядке, — Аксинья подошла чуть ближе и протянула газетный свёрток. — Когда я случайно побывала у Вас, так удивилась, что нигде нет никаких украшений к Новому Году, даже ёлки! И решила купить Вам маленький подарок, чтобы хоть как-то Ваше настроение праздника передалось и в Ваш дом… Ой, у вас тут что-то красное на уголке губ. — Баранцова тыкнула у себя на правый нижний угол. Мгновенно вытерев это алое пятно, Елена надеялась всем сердцем, что Аксинья не догадается о том, что это кровь. — Спасибо, думаю, в мой дом стоило принести хоть что-то праздничное — слишком он унылый. — Никитина покрутила сверток в руке, но из-за давки не решилась открыть и аккуратно положила во внутренний карман шубы, где риск разбиться уменьшался во много раз. — Хм, а знаете какая идея пришла мне в голову? — Аксинья пристроилась справа к Елене и взяла ее под руку, чуть прижимаясь к ней от холода. Никитина повернула голову и посмотрела в глаза Баранцовой, лишь вскинув бровь на ее риторический вопрос. — Давайте пойдем на каток! Мне кажется это будет как раз в духе праздника! — Неожиданное предложение. Но, честно говоря, я совершенно не умею кататься, как корова на льду, поверьте, это будет выглядеть убого. — Да ну? Я удивлена, мне казалось, что Вы умеете все на этом свете. Значит, настало мое время чему-нибудь Вас научить! Никогда не поздно, пойдемте, все мы с чего-то начинали. — Аксинья чуть свернула в бок, уже из-за угла стал виднеться небольшой деревянный заборчик вокруг катка, на котором медленно плыли люди, а кто-то рассекал, будто летал. Перед ними открылся шикарный вид на просторную ледовую площадку окруженную яркими фонариками, что освещали все пространство, тут и там катались люди, с таким непревзойденным умением, словно делали это большую часть своей жизни, даже маленькие дети ловко просачивались сквозь ноги взрослых. Над ними висела атмосфера веселья, все смеялись или обсуждали что-то свое, где-то по краям катка играли уличные музыканты на гармошках, а рядом со входом стояли пара охранников. — Но, извольте, как мы будем кататься если у нас нет коньков? — Елена встала около прохода и остановила Аксинью, та улыбнулась и в глазах ее промелькнула какая-то доля хитрости. — Пока мы выходили из дома, я долго думала и пыталась решить: пойти ли бы нам на каток или нет? Но пришла к выводу, что даже если не пойдем попробовать стоит всегда. И вот… — Баранцова расстегнула пальто и достала изнутри небольшую тряпичную сумку где лежали две пары лезвий от коньков, которые достаточно закрепить на ботинке. — Возможно девушкам таскать так несколько неприлично, но знаете, мне нравится нарушать правила! так что берите, не стесняйтесь. Те что побольше папины, мне кажется они подойдут Вам больше, потому что размер ноги, мне, кажется примерно одинаковый у вас. — Это неожиданно, что Вы все время таскали их с собой. Тогда пойдемте, чего же нам стоять еще, — Елена взяла коньки и повела Аксинью за собой, они прошли к лавочкам, где можно было нацепить лезвия на ботинки. Никитина слегка не понимала их логику, но Баранцова показала как это можно сделать и они обе встали на коньки. Даж не прикоснувшись ко льду, ноги Елены начали подкашиваться, было видно, что она это делает впервые в жизни. Чтобы та не упала Баранцова слегка поддерживала ее за локоть и старалась всегда быть начеку, чтобы поймать ее в случае чего. Аксинья прыгнула на лед первая, она ловко скользила по нему, словно всю свою жизнь каталась, Баранцова покрутилась на месте и казалось, что она сейчас взлетит. Потом быстро подъехала, к стоящей у забора, Елене и взяла ее за обе руки, медленно потянув на себя. Никитина еле как проехала метр, стояла она скверно, не то чтобы отталкиваться даже. — Как я и говорила, собственно, кататься вот я совершенно не умею, — ноги Елены чуть заплелись и она чуть не упала, но успела вовремя удержать равновесие. — Ничего страшного! Поверьте, когда-то я точно так же училась, но видите, сейчас я катаюсь не хуже какого-нибудь фигуриста! Так что не нужно отчаиваться, все у Вас получится, я верю! — Аксинья пристроилась чуть сзади сбоку и положила одну руку на плечо Никитиной, а другой взяла ее за локоть. — Давайте елочкой, сначала левую вперед, как я. Давайте-давайте! Во-от, отлично! А теперь правой отталкиваемся, да! вот так. Ну, как хорошо у нас получается! Главное, не смотрите под ноги, смотрите вперед, так будет легче не врезаться в кого-нибудь и удержать равновесие, — Баранцова отпустила плечо Елены и взяла ее за руку для подстраховки. — Никогда бы не подумала, что когда-нибудь научусь чему-то с помощью другого человека. Обычно я все изучала сама, но, как оказалось, вместе это слегка интереснее и приятнее. У меня до сих пор ужасно трясутся ноги, но, знаете, чувствую какую-то уверенность. Наверное из-за Вашей опоры, так полегче — нет ощущения позора за мое неумение кататься. — У Вас и не должно быть стыда, конечно же нет! Все мы учимся: что-то у нас получается лучше, что-то нет, но не стоит забывать, что мы — люди и не умеем делать все от рождения. Так что это абсолютно нормально, что Ваши колени трясутся и Вы неуверенно отталкиваетесь. Главное — стремление к изучению, а все остальное второстепенное, — Аксинья покрепче сжала руку Никитиной, так как та была оголенной на морозе и обветрить ничего не стоило, а меховые варежки хоть как-то согреют ее ладонь. — Думаю, да, вы правы. В любом случае, мне крупно повезло, что моим наставником являетесь Вы, так что я благодарна Вам за это. Такого понимающего учителя еще стоит поискать. — Елена чуть приподняла уголок губы, как только в нее врезался какой-то парень, что гнал на бешенной скорости. Перевернувшись через себя, Никитина распласталась по льду лицо вниз, она почувствовала привкус крови на губах, кажется, разбила нос, но она всеми силами надеялась, что он заживет до того как она развернется. Елена поднялась специально прикрыв нос рукой и вытерла немного крови, а то, что осталось на льду прикрыла краем шубы. — Ох, Боже, с Вами все в порядке? — Аксинья мгновенно подлетела к Никитиной и помогла ей подняться, благо ее нос быстро зажил и на лице не осталось никаких остатков крови, Баранцова облегченно вздохнула, когда увидела, что на спутнице не осталась даже ссадины, но крикнула вслед шумахеру, — Смотрите куда едите! Даже не извинились! — Не утруждайтесь, он все равно ничего не услышит, поверьте, такие уже ничего не поймут. Главное, что все нормально. Давайте продолжим. — Елена отряхнулась, сбрасывая с себя снег и не обнаружила карманных часов на положенном им месте. — Так вот, что это за столкновения было. Обычные воры. Проверьте свои карманы, может и у Вас что улизнули. — Нет, у меня, благо, все на месте, а что украли у Вас? Как это подло! — Аксинья взяла под руку Никитину и они отъехали к краю катка. — Фамильные часы. Но, поверьте, я так это не брошу. Он точно еще где-то тут, пускай каток чуть ли не на весь центр — мне это не помеха. Я найду его. — Елена вмиг стала серьезнее и нахмурила брови, продумывая план: конечно, он уже далеко, возможно даже сбежал, но такие любят наживиться побольше, так что шанс догнать его есть. Скорость на коньках заметно выше, чем пешком, но попробовать найти его на коньках в положении Никитиной — какая-то глупость. Хотя, попытка — не пытка. В глазах Елены сверкнул красный огонь и она оттолкнувшись от бортика заскользила так быстро, словно каталась всю жизнь, ее ноги будто потеряли былую неуверенность на льду. Аксинья лишь удивленно ахнула, увидев это зрелище, ее даже обдало ветерком от скорости Никитиной. Та уже ловко скользила между людьми, это было похоже на бег: она быстро шагала, а потом, оттолкнувшись от льда, чуть приподнималась над его поверхностью и, приземлившись обратно, скользила с еще большей скоростью. Вдали виднелась знакомая куртка, он был похож на какого-то бедняка, но, видимо, настолько ловкого, что смог умыкнуть у нее часы. Елена решила срезать, она резко прыгнула на балку посередине катка, на которой держались лампы, а потом, перебросив себя на другую сторону, приземлилась прямо перед вором. Она удивилась как не упала, ведь удержать равновесие после прыжка было очень тяжело и Никитина моталась из стороны в сторону. Вор удивленно посмотрел на нее и хотел улизнуть, прибавив скорости, но Елена успела к этому времени снять лезвия и неаккуратно бросила в карман, надеясь, что они не прорвут его. Преследовать стало легче, пускай и преимущество было у него, но будучи на ногах, Никитина чувствовала себя свободнее. Она побежала за ним, ее туфли скользили по льду не хуже коньков, поэтому Елена оказалась в миг перед вором, тот был удивлен. — Вот это я заберу, — в руке Никитиной заблестели золотые часы на цепочке, а вор осматривал себя, не представляя в какой момент она успела их вытащить. — Откуда такие навыки? Ты же женщина, — на вид это был и правда молодой парень, но жуть какой бедный, его куртка чуть ли не светилась от того, сколько ее латали. — Пожил бы моей жизнью — понял. Впредь смотри у кого воруешь, всегда могут найтись те, кто обыграет тебя, — Елена развернулась и пошла обратно по краю катка, дабы не мешать людям, она всматривалась в лица, пытаясь найти Аксинью, но той будто след пропал. Никитина пыталась прислушаться к звукам: чье сердце бьется сильнее от волнения, у кого пульс зашкаливает за сто. Но на катке это было практически невозможно, так как практически все нагружали свой организм. Хотя из всех этих стуков стал чуть больше уловим какой-то более сильный, Елена двинулась к нему на встречу и уже увидела охваченную беспокойством Аксинью, что оглядывалась перед собой, но когда увидела запыхавшуяся Никитину, вмиг оказалась рядом с ней. Она взволнованно посмотрела на Елену, было понятно, что Баранцова еще в удивлении от того перфоманса, что устроила Никитина, но та лишь протянула руку и оттуда выпали часы, которыми она помахала и убрала обратно в карман. — Вы все-таки их достали! Но как же Вам это удалось? Я видела, как Вы резво побежали на коньках, даже не верится просто! А потом это полет на балке, Боже, Вы так резво все делали, откуда у Вас такая недюжинная сила? — Аксинья подошла ближе к Елене, всматриваясь в ее глаза, в которых не осталось ничего красного и они снова приняли свой ледяной оттенок. — Есть некоторые хитрости против воров, которые мне известны в силу опыта. Не все знания оказываются бесполезными. Но у меня был шанс упустить его, все же этот вор очень опытен. А силы никакой особой у меня нет, лишь хитрость, не более, — Никитина нацепила заново лезвия на туфли и посмотрела в карман шубы — вроде целый. — Давайте продолжим, думаю, больше он не сунется, к нам уж точно. Аксинья снова взяла за руку Елену и они медленно покатились вперед, вся скорость от прошлого триумфа испарилась, ноги вновь не слушались и разъезжались в разные стороны, но она отчаянно пыталась собрать их в кучу. Так они проездили около получаса, ноги Аксиньи тоже начали сдавать и она сам чуть ли не падала — устала. Никитина предложила отправиться домой и Баранцова согласилась, они вышли из катка и прошли снова через всю ярмарку ловить экипаж, что крутились тут просто кучами, потому что заработать хотелось всем. Девушки сели в первый попавшийся и отправились домой в тепло, пока они ехали, обе случайно уснули, убаюканные усталостью и насыщенностью дня. Экипаж резко остановился, кони недовольно ржали, пока кучер слезал с козел. Он открыл дверь и увидел двух спящих, первой растолкал Елену, а вторую не стал по просьбе Никитиной. Она дала ему банкноту и сказала, что без сдачи — небольшой Новогодний подарок. Бородатый кучер улыбнулся и поблагодарил несколько раз Елену за щедрость, но не понимал, что же делать со второй дамой. Никитина же четко знала о своих дальнейших действиях: она с легкостью взяла Аксинью на руки и понесла ее в дом, кучер был удивлен, как женщина так легко тащит кого-то на руках, но вопросов задавать не стал и уехал обратно на площадь. Никитина аккуратно постучалась дверным молотоком, заспанный дворецкий открыл проход и запустил девушек в дом. Неаккуратно сняв туфли, Елена пошла на второй этаж со своей ношей в руках, она сразу догадалась где комната Аксиньи и открыла дверь туда, попутно слушая громкий храп Федора в соседней — с ним-то уж точно все хорошо. Никитина положила Баранцову на кровать, стянула с нее всю теплую одежду, кинув куда-то на стул, и туфли, накрыла одеялом и быстро вышла, потушив свет. Теперь и ей нужно было где-то устроиться, в ходе небольшого разговора с Федором во время ужина он сказал ей про какую-то комнату, что ей выделили, но она уже забыла какую точно из-за всех приключений. Поэтому решила не заходить наугад во все спальни в чужом доме, а расположилась в гостинной на маленьком диване. В силу роста ей пришлось ей пришлось поджать ноги так сильно, что они практически касались подбородка, в качестве одеяла она использовала собственную шубу. Крепко обняв себя за колени и укрывшись с головой, она мгновенно заснула, не чувствуя все тело от усталости.