***
Первые несколько дней проходили как обычно, к ним пару раз приходили Хэ Сюань с Ши Цинсюанем, которые постоянно возмущались по поводу драки. Нет, ну уже взрослые люди, а ведут себя как маленькие дети, да, Хуа Чэн? Се Лянь с Хуа Чэном чувствовал себя просто отлично. Он и кормил его, и помогал с предметами которые он не понимает, и рассказывал много интересного про историю дизайна, и только сам Хуа Чэн знает откуда он узнал так много об этом предмете. Наверное, кто-то из его братьев или сестер учится или учился на дизайнера? Так же, в первый день как Се Лянь приехал к Хуа Чэну в гости, было решено что старший будет спать в комнате Хуа Чэна, пока сам второкурсник будет спать в гостиной на диване. Принимать гостей нужно правильно, так ведь? Но уже через пару часов после того как оба студента разошлись по своим спальным местам, Хуа Чэн проснулся от негромкого вскрика с комнаты напротив, и зайдя внутрь, увидел сидящего на кровати друга, которого немного потряхивало от лёгкой дрожи во всем теле. Оказалось, что юношу уже несколько лет мучают кошмары по ночам, и из-за этого он часто не высыпается. Хуа Чэн принес ему стакан воды и предложил полежать с ним рядом пока тот не уснет, но уже на утро, поняв что сам не заметил как уснул, почувствовал руки обвивающие его талию, и равномерное дыхание в спину. И теперь каждую ночь, Се Лянь просыпался от кошмаров, пил воду принесенную другом, а на утро они просыпались лёжа в обнимку. К слову, Сань Лан был только рад. И вот сейчас, четверг, и послезавтра Се Лянь поедет обратно в общагу. Как бы не хотелось расставаться, попроситься пожить у друга ещё немного он не мог, а тот, боялся предложить. Знали бы они оба что хотят одного и того же. — Сань Лан, а можно мне тоже сегодня съездить на съемку вместе с тобой? Всю неделю оба парня сидели дома, и иногда ходили гулять вместе, но всё же младшему нужно работать что бы платить арендную плату, хоть у него и было в запасе денег ещё как минимум на 10 лет жизни здесь, учитывая траты на еду и остальные нужные штуки. Он ездил на съёмки вчера, и должен был поехать снова в субботу, но съёмки перенесли. Менеджера у Хуа Чэна не было, потому что он в нем попросту не нуждался, и решал все вопросы сам, тем более, так он не привязан ни к кому и может свободно сам выбирать на какие съёмки ездить и когда. — Конечно, если Гэгэ хочет посмотреть, я не против. — А ты сегодня снова будешь сниматься в каком-нибудь фильме? — Нет, сегодня у меня небольшая фотосессия для журнала рекламирующего духи и по-моему, бижутерию. Здесь в Китае, пока я собираюсь возвращаться в Японию, нет смысла привязываться к какой-то отдельной компании, и я работаю по кратким контрактам, а что бы попасть на съёмки фильмов даже дома, мне помогали родители, потому что у меня ещё нет атестата. Всё равно на съёмках я просто сижу в массовке, если Гэгэ хочет, может съездить как-то со мной и тоже посниматься за компанию, там берут всех. — Хорошо, Сань Лан. Сейчас Хуа Чэн собирался на съёмки, пока Се Лянь ел фисташковое мороженое, наблюдая за тем как его друг укладывает волосы, выбирает украшения, и поправляет рукава рубашки. До фотосессии оставалось ещё 2 часа, ехать к нужному месту где-то час, но лучше приезжать заранее, так что закончив собирается, Хуа Чэн закрыл квартиру и пошёл с третьекурсником к машине. Ехали они быстро, потому что в полдень рабочего дня на дороге почти не было машин, и поэтому можно было даже заехать в кафе и взять по чашке кофе и чая. В отличие от младшего, наш дизайнер предпочитал вместо кофе зелёный чай, и обычно пил только его, из-за чего Ши Цинсюань постоянно жаловался на жужжание чайника. Уже через час с копейками они были возле огромного стеклянного здания, и зайдя внутрь, Се Лянь начал рассматривать всё вокруг. Им нужно было подняться на 3 этаж, где и будет проходить фотосессия, и поэтому поговорив с людьми на ресепшене, они поднялись и пошли к нужной комнате. Хуа Чэн же, как только они зашли внутрь, из нежного и доброго, превратился в какого-то льва, и положив руки в карманы, шел уверенной походкой, с строгим выражением лица, пока его друг переберая края одежды в руках шел рядом. Когда они зашли в нужное помещение, оба парня поздоровались с работниками, после чего Хуа Чэн сказал что его спутник хотел бы понаблюдать за происходящим. Фотограф ответил что он будет мешаться, но заметив на себе грозный взгляд модели, замолк. Пока все только готовились к съемкам, Хуа Чэн отвёл Се Ляня в угол большого помещения, и заварил ему чай. Всем работникам, включая моделей было разрешено пользоваться чайником стоявшем на небольшом белом столике, что бы скрасить время ожидания, так что у них было достаточно времени что бы насладиться этой возможностью и поговорить. Через 10 минут к ним подошла какая-то девушка, и сказала что пора переодеваться в одежду для съёмок, на что Хуа-Хуа только кивнул, и попрощавшись с сидевшем на пуфике Се Лянем, пошёл в гримерку. Через пару минут, уже допив чай, Се Лянь ждал когда его друг выйдет из гримерки, и когда дождался, у него чуть челюсть не отвалилась. А нет, кажется, всё таки отвалилась. Хуа Чэн был одет в достаточном узкие, черные джинсы, в алую как кровь, растегнутую на первые 3 пуговицы рубашку, а его волосы были уложены назад, в то время как повязка на глазу была темно бардовой, с серебряной вышивкой. На руках были разные серебряные браслеты, а на груди кулон ввиде красного цветка на такой же серебряной цепочке. Но больше парня удивило его серьезное, полное уверенности лицо. Глаза были подведены красной подводкой, черты лица немного выделены косметикой, а взгляд был безразличным. Он выглядел настолько красиво, что захотелось запечатлеть этот образ в своей памяти на всю жизнь. Хуа Чэн, заметив пристальный взгляд друга, посмотрев в его сторону, и ярко улыбнулся, немного помахав рукой. У Се Ляня сердце в пятки ушло. Но вот, Хуа Чэн, садится перед каким-то небольшим столом, напротив человека в белых перчатках и маске на лице. Человек, взяв ватку, вытягивает немного наружу уже вытянутый язык Хуа Чэна, и протирает его похоже, спиртом или ещё чем-то. Он каким-то маркером намечает две точки на языке парня, а после этого, взяв в руки зажим, иглой делает прокол. Брови Хуа Чэна немного хмурятся, и он невольно шипит от неприятных ощущений, когда через иглу вставляют в его язык "серьгу". Игла вынимается, шарик с другой стороны закручивается, и теперь, Хуа Чэн быстро встаёт и идёт к "сцене" где его уже ждут фатогрофы. Его садят на черный высокий стул, и похоже, говорит в какую именно позу ему нужно сесть. Язык высунут наружу, и по нему небольшими каплями стекает кровь, брови совсем чуть чуть нахмурены, единственный глаз смотрит прямо в объектив, голова немного опущена а ноги раздвинуты и между ними стоят обе руки. У Се Ляня кажется, покраснело всё что только можно. Ещё несколько раз его фотографируют, меняют позу, снова фотографируют, поднимают со стула, дают в руки какой-то флакон с духами, брови хмурятся сильнее, глаз смотрит с угрозой, вместо улыбки виден оскал когда Хуа Чэн мизинцем оттягивает уголок губ, и язык с проколом и уже немного остывшей кровью всё ещё виден. Се Лянь смотрел на это всё как заворожённый, как-будто в жизни не видел ничего прекраснее, и наверное правда не видел. Ему настолько сильно понравился именно такой Хуа Чэн, что у него кажется, начинает кружится голова. Хотелось увидеть его таким и по отношению к нему когда-то. Но вот, спустя где-то 20 минут, Хуа Чэн опять идёт в гримерку, и выходит оттуда уже в своей одежде, без укладки и без макияжа. Менее красивым он из-за этого не стал, к слову. Он подходит к парню который до этого делал ему пирсинг, и ему промывают язык, избавляясь от крови. — Вы будите снимать френулум? Юноша в красном задумался. — Нет, мне нравится. Я его оставлю. — Как скажите. Парень протянул студенту флакон с жидкостью для промывки прокола, после чего проинструктировал его как именно и как часто нужно промывать. Видно было, что Хуа Чэну говорить было очень сложно, а ещё речь была не очень внятной, но он сильно старался, правда. — И все же. Вы уверены, что хотите его оставить? Шоу бизнес очень придирчив, работу будет найти тяжелее. Хуа Чэн посмотрел на него как придурка. Они сами предложили именно ему сняться в их журнале, прекрасно зная что вынужденный пирсинг не будет для него преградой если он правда захочу приехать на фотосессию. Тем более, вы видели Хуа Чэна? У него длинные волосы, уже есть 2 пирсинга, не считая проколотых ушей, а так же огромные тату на половину шеи и всю руку, разве это мешает ему быть одним из самых лучших моделей? Вот именно, что не мешает. Парень, фыркнув, и отвернувшись от рабочих, пошёл в сторону Се Ляня, который уже ждал своего друга возле дверей. Попрощавшись, они вышли из помещения, и спустившись вниз, сели в машину. — Сань Лан, а пирсинг был условием для фотосессии, да? — Ага. Они написали мне на мою рабочую страницу в Инстаграме и предложили сотрудничать. Эти идиоты чуть ли не умоляли меня сняться у них, потому что все остальные модели отказываются, а я по их словам, подхожу на эту роль лучше кого-либо другого, и очень вовремя оказался в Китае. Заведя машину, он нахмурился. — Мусорный сброд, даже не знают, как правильно делать свою работу. Мало того, что визажист мне в глаз подводкой попала, так еще и этот тупой фотограф постоянно говорит то вытяни язык больше, то меньше, то сделай так, разве не понятно, что оно блять, болит? Се Лянь с сочувствием посмотрел на друга. — Если Сань Лану больно, то может лучше не разговаривать? — Я не могу оставить Гэгэ без внимания. Успокоившись, он улыбнулся и посмотрел на сидящего рядом. — В конце концов, мне пришлось лишиться возможности смотреть на прекрасного Гэгэ слишком долго, даже когда мы находились в одном помещении. Как я могу из-за какой-то боли не посвятить все оставшееся свободное время для Гэгэ?***
Неделя подходит к концу, и вот вечером в субботу Се Лянь уже стоит возле дверей общаги. Последние пару дней были до ужаса интересными, ведь поскольку Хуа Чэну прокололи язык, он мало того что к концу дня не мог разговаривать, так ещё и неделю минимум ему нельзя пить кофе, а то и ещё дольше, из-за чего он ходил весь злой и надутый, с таким же злым котом на руках. Се Ляню показалось это очень милым. На фотосессию с больным языком тоже не сьездишь, потому что всё было настолько плохо что не всегда с первого или даже пятого раза можно было понять что говорит кофеман. Уроки и проекты сделаны, на работу отходили, осталось куча свободного времени которое на спортзал тоже не потратишь, потому что оказывается с пирсингом языка ещё достаточно долго будет нежелательно заниматься спортом, и именно поэтому они играли в настольные игры, в приставку, и Хуа Чэн даже научил Се Ляня играть несколько аккордов на гитаре. Как жаль что эта неделя закончилась, а как закончатся и выходные, то тогда снова придется сидеть на скучных лекциях целыми днями пока не пустят рисовать. Ах да, какое рисовать? Не рисовать, а убивать свои бедные руки. Если бы Се Лянь знал что в этом институте настолько сложные задания уже со второй половины первого курса, он бы поступал в другое место. Ну, собственно все выходные он отсыпался и гулял с Ши Цинсюанем, потому что его любимый парень уехал на подработку. Если Хэ Сюань уехал, то значит и Хуа Чэн наверное сидит дома, да? Интересно, чем он занимается. Утро понедельника, будильник, крепкий чай, душ, попытка разбудить Ши Цинсюаня номер 8, и вот они через несколько часов уже стоят возле спортазала. После того случая когда Хуа Чэн набил всем кто обижал Се Ляня морды, все пятеро его друзей, включая Фэн Синя и Му Цина, настояли на том что бы старший перевелся в группу к Ши Цинсюаню, и как раз ту неделю которую они провели вместе с х Хуа Чэном, он пытался получить одобрение на заявку по переводу. В группе Ши Цинсюаня вообще много людей учится, включая Лань Чжаня, так что мест не было вообще от слова совсем, но каким-то чудом он смог туда поступить. Не известно, или удача решила что 23 года стоять спиной к нему как-то неприлично, или кто-то поспособствовал этому, но он всё же поступил, так что наверное, уже не важно. И угадайте какая последняя пара в группе Ши Цинсюаня? Конечно же, физра. К удивлению всех, Се Лянь физру очень любил, да и спортсмен он ничего такой, просто сам он худой и никогда не качался, так что многим кажется что он слабый и не может за себя постоять прям как в прошлый понедельник, но на самом деле он мог на двух плечах нести одновременно двух людей, и даже не пошатнуться, просто он был таким добряком что не хочет бить людей. "Ну и что что они обижают меня? Я не хочу обижать в ответ." И к счастливой случайности, за время пока его и Сань Лана отстранили от занятий, какой-то преподаватель который вел последнюю пару у двух "дьяволов" актёрского мастерства, уволился, так что им немного поменяли расписание, пока подбирали нового преподавателя, который никак не хотел находится. И сейчас у них будет совместная пара физры. Нет ну, пару по математике которая вообще фиг знает зачем есть на актерском мастерстве они пропустили, за то ещё пару раз каждый понедельник будут встречаться в спортзале института и репетициях на какую-то банальную сценку, ведь младшим нужно усовершенствовать своё актерское мастерство, а старшим практиковаться как правильно ставить дикораци на сцену, хотя им оно нафиг не нужно было уже третий год подряд, и лучше бы научили пользоваться техническими системами и правильно ставить освещение. К слову, двум молодым актерам не повезло, и по понедельникам у них будет целых две пары физры, в то время как оба других будут приходить только на последнюю. Ну, не суть. Два лучших друга заходят в спортзал, и идут в раздевалку, что бы надеть спортивную форму института. Ну да, за такие то деньги спасибо хоть что форму для физры и обувь выдают. Не дойдя до раздевалки, они встречают бегущего куда-то, растрепанного и запыханого Вэй Ина, который несется со всех ног с второго крыла спортзала, в котором сейчас находятся Се Лянь и Ши Цинсюань, наверное, чтобы встретить своего бойфренда, который к слову учится в их группе, но заметив знакомые лица, останавливается и подбегает уже к ним. — Ребятааа, привет!! Оба приветственно машут ладонями. — Ты чего такой растрепанный и потный весь? Что, заставляют кирпичи таскать? — Да лучше уж кирпичи, чем это. Он ставит руки на колени, принимая позу "креветки", и еле как пытается отдышаться. — Вы бы видели, как Хуа Чэн и Хэ Сюань в баскетбол играют, так еще и в одной команде. Обычно их всегда ставят поразень, потому что они самые высокие в группе, и дабы не было перевеса. Но сегодня тренер почему-то решил поставить их вместе, а меня против них. Святые кролики, я думал уверую в бога, когда эти оба, передавая друг другу мяч, понеслись голы забивать. Он говорил с большими и частыми перерывами, а его хвост, до этого и так сползший на бок, вообще распался, и только красная резинка запутавшаяся в волосах напоминала что когда-то там была красивая ухоженная причёска, которую вообще никто не знал как этот идиот её делает потому что это наверное единственное на что хватает его кривых рук. — Так, ну вы это, идите там да, а я пойду Лань Чжаня встречу. Набрав в грудь побольше воздуха, он побежал дальше. Оба друга переглянулись и, посмеявшись, пошли переодеваться. Когда они вышли из раздевалки, первое, что увидели, была какая-то девушка, которая, схватив бутылку воды покрепче в своих руках, бежала в другую часть спортзала. Туда, куда им как раз и нужно идти. Когда они зашли в нужное крыло, в глаза сразу бросились два парня, оба в тёмно-синей спортивной форме, состоящей из футболок и длинных шорт. Они, стоя недалеко от скамеек, пили наверное уже по 5 бутылке воды, потому что примерно такое количество а то и больше валялось рядом с их ногами безжалостно скомкано в маленькие квадратики или вообще не пойми какие фигуры. Оба были с завязанными в хвосты волосами, из которых повыбивалось несколько прядей, с полупрозрачными красными майками с цифрами поверх футболок, и очень тяжело дышащие. Та самая девушка, как раз подбежала к двум парням, и протянула бутылку с водой Хэ Сюаню, наверное, пытаясь предложить выпить. Но тот махнул рукой отказываясь. Хоть разговор с далека и не был слышен, но по настойчевости девушки, Цинсюань понял что или его парня пытаются отравить, или у него прямо сейчас отбивают мужика. Он, как самый решительный мужчина на планете, схватил лучшего друга за руку, и твердым шагом направился к этой троице. Как только они подошли ближе, и Хуа Чэн увидел приближающихся к ним студентов, он крикнул простое "привет Гэгэ!" и помахал им, а точнее Се Ляню,рукой. Ши Цинсюань, подлетевший к второкурсникам, встал между девушкой и юношей с настолько безразличным взглядом что аж страшно становится, сразу же обнял Хэ Сюаня под его такой же безразличный взгляд, и поцеловав его в щеку, после чего максимально слощавым голосом который он мог из себя выдавить, произнес: — Привет, сладкий. Что делаешь? Хэ Сюань посмотрел на него как на идиота, но прежде чем успел что-либо ответить, ветерок обернулся к девушке, и посмотрел на неё оценивающим взглядом. — Привет. А ты кто? — Я сокурсница Хэ Сюаня, а ты? — А я его парень. Он ухмыльнулся, и пихнув её рукой в сторону, опять повернулся к всё такому же не понимающему что вообще блять происходит Хэ Сюаню, прилипнув к нему как банный лист к телу. "Какой ужас" подумал про себя Се Лянь. Девушка недовольно ворча что-то под нос, ушла, а Хуа Чэн стал собирать все бутылки с пола, после чего выкинул их в мусорный бак. — Ты чё творишь, придурок? — Пытаюсь предотвратить наше с тобой расставание. На него снова посмотрели, как на конченного идиота. — Что? — Что слышал. Я тут учусь, стараюсь, а с ним бабы флиртуют. Хэ Сюаню скорчил лицо аля "Ты че, вообще даун?" и положил руку на талию все еще обнимавшего его "друга". — Нет, ну, про учусь и стараюсь ты, конечно, загнул. — ... Ну да, ты прав на самом деле.