Камень преткновения

Кладбище.

      В небе сгустились серо-синие тучи, не давая ни единому лучику солнца спуститься на эту землю. А сама атмосфера кладбища настраивала на какое-то опасение и даже страх, и в то же время заставляла каждый раз, проходя мимо чужих могил, скорбеть по умершим и переживать за их родных и близких.       Апфелю сказали, что могила Виктора где-то здесь. Осталось только её найти, но говорили, что она находится на самом видном месте. Надгробие должно быть большое или хотя бы достаточно заметное.       А в руках был букет. Молодой человек никогда не знал, какие же цветы нравятся Виктору, ведь тот никогда об этом, по сути, не задумывался.       Пришлось придумать другой вариант: взять цветы, которые бы больше всего у Апфеля ассоциировались с Виктором. И этими цветами оказались хризантемы. Такие белые, но в то же время мелкие лепесточки подошли бы ему куда угодно, хоть венок из них делай. Но такие цветы вряд ли молодой человек подарил бы ему при жизни. Нельзя дарить людям хризантемы, особенно белые. Только на похороны и на могилы.       Осторожно шагая между могилами, Апфель глазами выискивал выгравированное имя "Victorrio Moretti", и спустя какое-то время что-то похожее нашёл.       Да. Даже издалека надгробие очень сильно отличалось от остальных: оно намного заметнее среди простых каменных и отполированных надгробий.       Подойдя слегка поближе, стало видно, что же лежит на надгробии: одна свеча в стакане, благо, Апфель с собой принёс спички и может её зажечь, и по сторонам от неё стоят небольшие вазы с разными цветами: какие-то уже немножечко завяли, какие-то ещё оставались раскрытыми.       – Привет, Виктор, – присев рядом с надгробием, Апфель положил на него букет. Несколько секунд он помолчал, ведь он даже не знал, что в первую очередь и спросить у Виктора, поэтому первым делом он достал из кармана своего пальто спички, вытащил одну из коробочки, и стал пытаться зажечь её с помощью той же коробочки. Как только спичка была зажжена, он её сразу же поднёс к свечке, и её фитиль теперь горел маленьким, но ярким огоньком. Иногда ветер поддувал его, но не решался оставлять после него лишь лёгкий дымок, – я здесь ненадолго. Прошло уже... где-то полгода с того момента как тебя не стало, и... – молодой человек вздохнул от боли и тяжести внутри, – ...мне столько всего хочется тебе рассказать, но, боюсь, у тебя времени тоже немного. Прости, я смог навести тебя только сейчас, ведь у меня... просто было очень много дел, которые не позволили мне прийти сюда раньше. Я... я хочу поделиться хорошими новостями с тобой... – и Апфель вновь вздыхает, на этот раз даже как-то вытягиваясь и пытаясь больше вдохнуть сухого и облегчающего воздуха, – ...у нас... у нас наконец-то получилось это, Виктор... Мы ведь так долго к этому стремились, и ты тоже очень сильно этого ждал, но... не смог это увидеть. Не смог почувствовать той радости, что почувствовал я. У нас будет ребёнок, Виктор, – от своих же слов Апфель улыбнулся, хоть и сглотнул застрявший ком в горле, – как же... как же мне жаль, что ты не сможешь его увидеть...       Прерывистый выдох. Молодой человек склонил голову вниз, закрыв глаза. Самое главное сейчас – только не плакать. Ты сам сюда пришёл, чтобы отпустить все тяготы, но... почему... Почему в этот раз ты не можешь остановить собственных слёз, у тебя же ведь ребёнок!..       Плакать иногда нужно. Не надо скрывать эмоций, особенно перед могилой любимого человека. Выскажи всё, что хочешь, и пусть он тебе не ответит, но ты точно знаешь, что он где-то там, наверху, смотрит и оберегает тебя, как твой ангел-хранитель...       Ещё один прерывистый выдох. Но на этот раз голова уже поднялась к небу, и даже сквозь закрытые веки было светло. На нос упала первая капля нового дождя. А Апфель, как назло, забыл с собой взять зонт, подумав, что будут только тучи. Он надеется, что дождь не начнётся, ну или просто будет моросить.       Чувствуется лёгкость. Словно грехи постепенно смываются с тебя, словно всю тяжесть ты скинул с себя, и тревоги вмиг забылись... но дождь так и не наступает. Похоже, Апфель всё же не ошибся, когда подумывал не брать зонт. Всего одна единственная капля, которая уже давно стекла с носа на щёку, а оттуда уже по шее и куда-то вниз...       Вдалеке послышался какой-то зов. Словно кто-то громко говорит его имя. Да и голос больно знакомый... Ещё стук чьих-то сапогов по коротко выстриженной траве... а молодой человек и глáза не приоткрыл, чтобы посмотреть, кто же это идёт.       Со временем голос становился всё ближе, и шаги тоже. И тогда чётко стало ясно: да, повторяли его имя, и этот голос...       – Апфель, – это голос Виктора, – счастье моё, открой глаза.       Виктор называл Апфеля своим счастьем по разным причинам. И молодой человек их не все знал, потому что у парня каждый раз находилась ещё одна для того, чтобы так Апфеля называть. Это прозвище произносилось чуть ли не каждый день: утром, днём, вечером, даже ночью во сне Виктор проговаривал его...       Как только Апфель ощутил на своей руке что-то холодное, он открыл глаза и поднял голову.       Виктор был во всём чёрном, как и всегда. Но раньше он не видел ни этого чёрного кожаного пальто, ни этой чёрной шляпы, ни этих чёрных перчаток... да и сам Виктор выглядел не так, как обычно: волосы уже отросли, откуда-то небольшой шрам на левой щеке, а взгляд был усталый и измученный, хоть и улыбка его была легка.       Неужели он возвратился?.. Но почему Апфелю никто не сказал об этом?.. Почему он узнаёт только в последний момент?..       – Виктор... – глядя в эти будто стеклянные, безжизненные чёрные глаза, сказал тихо молодой человек. Нет. Что-то здесь точно не так. У Виктора до самого последнего момента глаза будто были наполнены жизнью, они могли рассказать всё, даже если просто глядели куда-то в горизонт. Но сейчас... они ничего не выражали, – где ты был?..       На этот вопрос Виктор ответить не смог, а только вздохнул, отвернув взгляд в сторону и убрав ладонь с лица Апфеля. Похоже, у него свои секреты, раз уж он не хочет рассказывать, где он был всё это время.       Нет. С Виктором точно что-то не так. Он слишком странно себя ведёт.       Апфель повернулся обратно к надгробию, чтобы посмотреть имя, но... буквы будто стёрлись с него.       – Апфель, мне... мне очень стыдно, что я так тебя бросил... – внезапно сказал Виктор, отчего молодого человека бросило в дрожь, – ты ведь рад, что я вернулся?       – Конечно, – без промедлений ответил Апфель, пусть немного и не понимает поведения парня.       – Расскажи мне, что случилось, – раздалось над самым ухом. Молодой человек стал слышать, что его будто кто-то ещё зовёт, но это отдавалось каким-то непонятным эхом и доносилось словно отовсюду.       – Я... – Апфель не знал, как правильно сказать Виктору, что у них наконец-то вскоре появится ребёнок, но... лучше сказать всё так, как оно и есть, без каких-либо приукрашиваний, – Виктор, у нас...       Но не успел он договорить, что у них будет, потому что очень громко раздалось:

– Проснитесь!

***

      Апфель открыл глаза. Первое, что он услышал – это дождь.       – Ох, как же хорошо, что вы проснулись! – сказал кто-то со стороны.       Так это... это всё оказалось сном. Как же печально осознавать, что никогда в реальной жизни таких моментов не будет. Что человек не появится мистическим образом из горизонта целым и невредимым. Как же об этом не догадался Апфель...       От этого на душе появляется глубокая тоска. Словно ты повторно потерял то, что уже давно было потеряно, пытаешься его возвратить изо всех сил, но не вовремя понимаешь, что это всё было обманом, придуманным тобой же. И он даже не успел сказать самую важную новость. Почему... почему он не погиб счастливым? Почему ему пришлось погибнуть вот так, не зная самого главного? Почему?..       На надгробии всё ещё чётко было выгравировано имя "Victorrio Moretti", а огонёк от свечки давно потух.       Апфель посмотрел наверх. Его укрыли зонтом. Приятно, что о нём кто-то позаботился.       – Вы заснули прямо здесь, будьте в следующий раз аккуратней, – сказал тот же человек со стороны и послышался какой-то непонятный шорох.       Молодой человек посмотрел туда, откуда был голос.       – Лука? – Апфель сразу же узнал его, как только обратил внимание на его глаза. Не заметить их просто невозможно, хотя больше в голове у него играл большее значение голос, чем внешность. В ответ на это парнишка только кивнул и улыбнулся, – а что ты здесь делаешь?       – О, я... навещаю Виолетту, – и мгновенно улыбка ослабла, а веки у Луки слегка опустились, – цветы каждую неделю хожу меняю... мне кажется, кроме меня её никто не навещает.       – Ты скучаешь по ней? – сочувственно спросил Апфель.       – Да... жаль, что я не сумел ей при жизни рассказать о своих чувствах... Но её придётся отпустить. Я уже ничего не смогу сделать. Возможно, когда-нибудь я найду другого человека, которого буду любить так же сильно, как и её... но никогда её не забуду. Никогда.       Апфель понимает Луку, хоть и отчасти. Но в то же время он чувствует одновременно и радость, и зависть к нему. Да, возможно, того человека, которому ты даже не успел признаться в любви, отпускать намного легче, чем того, кто был с тобой рядом не меньше шести лет. На это в каком-то смысле давит и ребёнок, ибо молодой человек и дня прожить не может, если не представит в своей голове его будущую внешность.       – Ты хороший парень, Лука, – начал Апфель, опустив глаза на мокрую траву и слабо улыбнувшись, – у тебя столько всего впереди... но жаль, что ты так решил связать себя с мафией, хоть это и решение каждого.       – Тоже иногда жалею, что это сделал, – признался парень и вздохнул, – но я уже к этому привык. Если бы не мафия, я бы никогда в своей жизни не встретил Виолетту... А сколько лет вы вместе были с подручным Виктором?       – О... где-то... примерно шесть лет. Три года встречались, три года жили вместе.       – Ого... сочувствую вам... Но ведь... и у вас всё ещё впереди!       Да, вот только вряд ли такую потерю получится отпустить. Апфель, кажется, будет её помнить до конца жизни. Виктор был для него буквально всем: любящим мужем, кулинаром, поддержкой, собеседником... сколько ролей он для молодого человека имел и по пальцам не пересчитать. И это никогда не забудется, ведь человек был настолько важен, настолько нужен ему, что без него жизни он больше и не видел.       А если бы у них и сейчас ничего не получилось? Апфель бы не знал, как дальше жить. Смысл просто бы пропал, и ему больше ничего радость бы не приносило. А может... может, он бы Амато помогал с детьми...       – Да, всё ещё впереди... – ответил Апфель, побольше улыбнувшись. Как же хорошо, что смысл есть. Пока он ещё не появился на этот свет, но молодой человек обещает самому себе, что будет его защищать любой ценой, даже если эта цена – его жизнь.       – Лука! – послышался издалека знакомый голос. И Лука, и Апфель повернулись к его источнику и увидели, что это оказался Франческо.       Франческо, как только понял, что его увидели, стал подходить туда, где сидят Лука и Апфель, и тогда им обоим пришлось даже встать и отряхнуть свои штаны. У Апфеля это получилось не очень аккуратно, но, благо, в особняке есть прачечная, а значит, беспокоиться об одежде незачем.       – Лука, что ты тут делаешь? – спросил строго Франческо, как только он подошёл, и скрестил руки.       – Я... – и Луке сразу же стало стыдно, – я навещал Виолетту...       – Ты сильно задержался. Я понимаю, тебе морально тяжело, но работа есть работа. Шефу наплевать.       Шефу наплевать? Возможно, это правда, ведь когда он говорил о смерти Виолетты, на его лице будто выражалась пустота, а о похоронах говорить нет смысла: беременных на подобные мероприятия не пускают.       – Я... я понимаю, – парнишка опустил голову и сжал одну ладонь в кулак. Он совсем не знал, куда теперь себя деть.       – В машину, – как маленькому ребёнку сказал Франческо и головой показал на стоящий джип.       Луке пришлось только тихо попрощаться с Апфелем и торопливо направиться к машине.       И пока он уходил, Франческо и сам Апфель наблюдали за этим, пока со стороны первого не начался разговор:       – Провести к машине? Или хочешь остаться с ним наедине?       – Нет, Виктора я уже навестил, – посмотрев в сторону могилы, ответил молодой человек, – можете проводить.

***

      Идя по тропинке от могилы Виктора, разговор начал снова Франческо:       – Мне... нужно кое-что у тебя спросить. Понимаю, возможно, это не самые приятные вещи, которые ты хочешь сейчас вспоминать, но это нужно не только для нас и шефа, но и для папки.       – Папки? – спросил Апфель и остановился.       – Да, – капитан тоже остановился, – папка, где будет... ну, можно сказать, даже какой-то компромат на Д'Анджело. Ваше с Амато похищение входит туда же.       – Теперь понимаю, – и молодой человек продолжил движение вместе с Франческо, – а какие вопросы?       – Скажи, против тебя использовали последнее дело Виктора? Я тебе когда-то его показывал.       – Припоминаю. Но нет, тогда меня ни о чём не спрашивали. А у Амато вы взяли какие-то сведения?       – Этим должен был заниматься Николас, но тогда у него оставалось мало времени. Мы хотим его допросить сегодня, его показания тоже будут полезными. Но если не использовали против тебя дело, то что тогда они делали?       – Сначала в фургоне я отказывался с ними разговаривать на какую-либо тему, за что я остался без сознания. Потом я проснулся в каком-то помещении и они хотели продолжить тот же разговор, но я вновь отказался. А от этого раза у меня остался шрам на животе.       – А Николасу ты немного другое говорил, – ухмыльнулся Франческо.       – Не в обиду самому Николасу, но я ему тогда не доверял. Да и сейчас не особо верю... хотя Амато от домашнего ареста освободил.       – Ну, теперь-то всё стало предельно ясно. Другой вопрос: а у вас с Томасом что-то общее есть?       – В каком смысле? – какой странный вопрос. Даже Франческо считает поведение Томаса странным, или он просто видит, что между ними могут быть тайные отношения? Если второй вариант, то тут Апфель готов поспорить: он не станет предавать, хоть уже и мёртвого, но своего мужа. Этот человек так сильно изменил его обычный образ жизни, что оставаться после его смерти неверным будет бессовестным поступком.       – Ну, знаешь... когда мы ехали вместе с вами в больницу после похищения, то Томас всё время как-то странно тебя прижимал к себе...       У Апфеля не было слов. Только внутреннее недоумевание.       Похоже, что карты потихоньку начинают раскрываться. Но это далеко не конец. Возможно, Томас станет ещё заметнее намекать на что-то... неужели, он и правда влюблён в молодого человека, но сказать об этом не может? Да и если бы сказал, то обязательно бы принимал во внимание тот факт, что Апфель верен в любви только двум единственным людям. Хоть и один из них пока ещё не появился на этот свет, но молодой человек уже считает его полноценным, словно он думает и знает, словно он прекрасно понимает какие-то вещи.       – М-может он просто придерживал мне рану?.. – это единственное оправдание, которое смог придумать Апфель. Слова Франческо так сильно его сбили с толку, что он снова начал просматривать в голове странные моменты, связанные с Томасом.       Чрезмерная забота. В больницу и из неё чуть ли не зá руку. Шутливый поцелуй. Руки на животе. Вопрос о внешности ребёнка. А теперь ещё и слова Франческо добавились. И он вряд ли станет врать: ему скрывать абсолютно нечего, и интриг никаких он вести не хочет. Либо всё строго и по делу, либо никак.       – Рану он тоже придерживал, но... зачем-то наклонил твою голову к его плечу и сильно обнял тебя. Как я понял, тебя подобное тоже ввело в ступор.       Да не то слово. И теперь Апфель не знает, что предпринять: поговорить с Томасом или всё же данную новость оставить в секрете? Если поговорить, то, возможно, Том посчитает молодого человека за дурачка или сменит тему, но есть вариант и огромного скандала прямо на всю семью, что очень маловероятно. А если оставить в секрете... то тогда Апфеля уже будут терзать мысли насчёт поступков Томаса, а он не хочет думать об этом каждый день.       Лучше выдохнуть и отпустить. Молодой человек всё равно понимает, что с Томом ему ничего не светит. Он уже давно решил своё будущее, и туда Томас никогда не входил, не войдёт, и не будет входить. Просто друг. Не более.       – Забудем, – и после этого Апфель вздохнул, – сделаем вид, что ничего не было. Есть какие-то ещё новости по поводу Д'Анджело?       – Если это как-то связано с тобой или твоим ребёнком, то нет, пока сидят, молчат.       – Ясно. Тогда едем в больницу.

***

      В машине Апфель почему-то предавался воспоминаниями о Викторе. И вспомнил, что когда-то усомнился в верности парня к нему. Тогда он увидел первое убийство на своих глазах, и это его какое-то время каждый раз повергало в шок. Он мог так долго сидеть или стоять в ступоре, смотря пустыми глазами в одну точку, и пока ему никто не помахает рукой или не пощёлкает пальцами перед его лицом, то он так и продолжил бы представлять в своей голове зрелище, которое он спустя какое-то время забыл...

***

Прозвучал выстрел.

      – Молодец, – сказал Виктор, нависая над ухом у Апфеля, – результаты лучше и лучше. Ещё чуть-чуть, и ты уже будешь стрелять намного точнее, чем я.       А Апфель от подобной похвалы только улыбнулся и опустил пистолет вниз.       Он почти что попал в середину на деревянном манекене, но пуля прошла на несколько сантиметров левее центра. А ведь всего-то несколько месяцев назад он мог выстрелить точно в цель только в упор...       Виктор решил научить молодого человека стрелять, чтобы в случае чего он знал, как обращаться с пистолетом и как таким образом сохранить себе жизнь, если к нему вломятся в квартиру, а парень на работе.       Пара уже встречается где-то год. И о статусе отношений Апфель сообщил своей матери, которая сразу же стала ему говорить "ох, а вот бы внучков мне", "надеюсь, что ты не нашёл кого-то похожего на твоего отца-балабола", "приезжай к нам и покажешь своего суженого". И что-то мама больно поторопилась с тем, чтобы парня называть "суженым". Да и говорить ей о том, что внуков она нескоро дождётся, тоже не хотелось.       Нечего маме расстраиваться, у неё и так жизнь не сложилась. Лучше просто сказать, что пока для внуков рано. Вот когда Апфель и Виктор станут супругами, вот тогда уже и надо задумываться о детях и их воспитании.       – Закончим на этом, или ты ещё хочешь продолжить? – спросил Виктор.       – Думаю, что стоит закончить, – молодой человек положил пистолет на перегородку между ним и манекеном, – продолжим завтра... ох, а завтра у меня совсем времени нет.       – Опять куча пар в университете, да? – и парень прижался носом к шее.       – Угу... – единственное, что ответил Апфель, после этого ощутив на своей шее мягкое прикосновение губ. Теперь никто друг от друга не скрывает истинных намерений. Они показывают любовь так, как сами этого захотят. И эта неограниченность в любви постепенно заставляет Апфеля становиться зависимым от неё, что самого его это немного тревожит.       Виктор уже стал потихоньку переходить губами от шеи к щёкам Апфеля, попутно ещё аккуратно снимая с него наушники. Молодой человек от охлаждающих губ парня понял, что кожа его стала горяча. Вскоре она станет обжигать губы Виктора, и тогда поцелуи станут невозможными...       – Э-кхем, – кто-то сзади кашлянул в кулак, из-за чего ласки пришлось прекратить и повернуться назад. Это был давний друг Виктора – Витале, заведующий данным помещением для обучения стрельбе, – вы закончили? Если да, то попрошу на выход, – слова прозвучали так, словно Витале завидует отношениям этих двоих, хотя утверждал, что никакие омеги ему не нужны, он сам по себе. В его непреклонном возрасте, пусть он и сам себя не называет старичком даже с небольшой сединой в волосах и глубокими морщинами на лице, у людей случается кризис среднего возраста, а он, по сути, через него ни разу не проходил, оставаясь всё на таком же уровне, на каком был раньше и Виктор: я самостоятельный, я справлюсь со всем сам, мне больше никто не нужен.       – Не будь грубым, я просто решил сделать своеобразную награду за успешное обучение, – и Виктор вытянулся, как-то ехидно улыбнувшись Витале вслед. Апфель ни разу не помнил, чтобы он так кому-то улыбался, даже ему. Может, он это сделал совсем неосознанно... – мы сейчас уйдём.       – Стой, на самом деле, Виктор, мне нужно с тобой кое о чём поговорить. Тет-а-тет, как говорится.       Виктор и молодой человек друг на друга переглянулись, и послышался небольшой писк.       – Апфель, машина открыта, – намекнул парень, и Апфель, кивнув напоследок ему, вышел из помещения.       Как только эхо стало таким глухим, что стук обуви отдалился, Виктор подошёл к Витале, встав напротив него.       – Вижу, ты поменял своё мнение насчёт отношений, – начал Витале, скрестив руки.       – Да. Я понял, что до этого просто... остальные были не в моём вкусе. Надеюсь, осуждать меня за мой выбор ты не станешь.       – Минимально, что я прошу – это не проявлять вашу любовь перед моим носом. Всё остальное уже на твоей совести. Сколько вы так ещё собираетесь ходить ко мне?       – Ещё несколько дней, и, я думаю, можно уже заканчивать.       – Отлично. Но я тебя ещё предупредить хочу: сюда каждый день ходит какая-то красавица, следит за вами, так что будь осторожней.       – Хорошо, – Виктор одновременно и думает, что Витале верить стоит, но в то же время считает, что было бы лучше, если бы он предоставил хоть какое-то доказательство. Фотографию, например, – а как ты об этом узнал?       – С камер видеонаблюдения смотрел. Хочешь – покажу, – отлично, значит всё-таки хоть какие-то доказательства есть. Но что же этой "красавице" вообще нужно от Виктора и Апфеля? Возможен ли тот факт, что это может быть агент от Д'Анджело? Тогда почему он так легко попадается на камеры видеонаблюдения?       – Давай.

***

      Придя в комнату с камерами видеонаблюдения, Витале сразу же стал прошаривать в компьютере папки и отрывками просматривать все полученные видео, пока не нашёл нужное.       – Вот, – отойдя от монитора, сказал Витале, – иди, смотри.       И Виктор подошёл к монитору, начиная разглядывать чёрно-белый женский силуэт. Первое, что сразу же приметилось – это длинные волосы тёмного оттенка. Но из-за положения камеры нельзя было разобрать, какая же у этого силуэта внешность; как же плохо, что обзор был только направлен на спину. Зато отчётливо было видно, как кто-то выходит из здания; по всей видимости, это и был Виктор вместе с Апфелем. Но зачем ей за ними наблюдать? Что-то здесь нечисто...       – Ты её пытался увидеть вживую? – первое, что спросил Виктор, отвлёкшись от просмотра записи с камеры.       – Пытался, но как только я выходил отсюда, её и след простыл. Может, хотя бы на этих записях будет видно, куда она сбежала, но, честно, это проверять долго и муторно.       – Ясно, – да уж, похоже, для Виктора нашлось новое дело, которое нужно обсудить и с самим Апфелем. А ещё лучше доложить об этом отцу, чтобы тот смог как-нибудь пробить эту девушку. Возможно, информации с камер будет недостаточно, и она легко скроется, но это уже не так важно. Важно сейчас обезопасить Апфеля, иначе неясно, что она вообще может с ним сделать. Благо, что молодой человек хотя бы умеет стрелять, а это только облегчает.

***

      Жарковато. Апфель слегка приоткрыл окно в машине, но всё равно жарковато. Эх, почему погода такая непредсказуемая! В телевизоре и телефоне показывали, что сегодня будет облачно, а на самом деле солнце палит как ненормальное! Так и загореть можно...       А Виктора всё ещё нет. Неужели там настолько серьёзный разговор, что парой слов перекинуться просто не получится? Хотя, какая разница, главное, что Виктор должен после этого вернуться.       Но вдруг, Апфель краем глаза замечает, что из-за стены как будто что-то выглядывает, а может быть, даже кто-то...       Как только Апфель посмотрел туда, где, кажется, выглядывает какой-то человек, он обнаруживает, что ему и не показалось: из-за стены выглядывает какая-то молоденькая девушка, с виду симпатичная, но смотрит в сторону входа в здание. Может быть, она следит за Виктором?.. Зачем ей всё это? Может, опустить окно и спросить?.. Нет, так ты только рискуешь собой. Не обращай внимания и забудь. Нет-нет-нет, а вдруг эта девушка тоже любит Виктора, нужно же ей показать, что он уже занят!       А может, просто сказать? Окно и так слегка опущено, лица твоего она не увидит, но почувствует, что соваться в чужие отношения не стоит.       – Эй! – окликнул молодой человек девушку, из-за чего та посмотрела в сторону машины с удивлённым видом, – Вы чего тут делаете?       – Я... я жду... одного человека жду... – негромко и виновато проговорила девушка, но Апфель её прекрасно расслышал.       – Кого? – уточнил Апфель.       – Не- не важно... я думаю, вы его прекрасно знаете. Виктор, – на её лице виднелся стыд и стеснительность одновременно, но выглядывать из-за стены она не перестала.       Виктор, значит... Апфель всё это время был прав.       – Он занят, – строго ответил он.       – Я знаю. Я просто хочу с ним поговорить, – оправдала свои действия девушка.       Если бы она хотела с ним поговорить, то не стала бы вот так от него прятаться... что-то здесь не так, и это Апфель хорошо чувствует. Но он решил не продолжать допрос, ведь, очевидно, девушка может либо проигнорировать, либо как-то улизнуть от вопросов.       И через недолгое время из здания вышел Виктор, но девушка почему-то только спряталась за стену. Подобное Апфеля только смутило, ведь он думал, что после этого она выбежит навстречу Виктору и начнёт ему что-то говорить, но... может, она слишком сильно стыдится? Да и ладно, всё равно к лучшему, если она будет держаться подальше от Виктора.       Как только парень сел в машину за место водителя, он тут же, попутно вставляя ключ зажигания, стал говорить:       – Апфель, сейчас нужно быть аккуратнее. За нами следят, – и посмотрел туда, где должна была, по идее, стоять девушка.       "За нами"? Нет-нет-нет, Апфель думал, что следят только за Виктором, но... "за нами"? Похоже, девушка нарочно притворяется глупенькой...       – Мне кажется, я знаю, кто это делает, – и молодой человек сел поудобнее, выпрямившись, – я буквально несколько минут назад видел какую-то девушку, которая выглядывала из-за стены и смотрела в сторону входа. Я решил у неё спросить, что она делает, но она лишь ответила, что хочет поговорить с тобой. Виктор, только не говори, что ты от меня что-то скрываешь.       – Не думай так. Я даже имя этой девушки не знаю.       – Хотелось бы надеяться... – и Апфель вздохнул.       А может, Виктор врёт?.. Может, ему молодой человек уже надоел?.. Всё-таки он, во-первых, наследников дать не сможет, во-вторых, он постоянно пропадает в университете, что таких людей, как Виктор, вероятнее всего, наскучивает... Хотя парень всегда строит из себя человека, до сих пор любящего его... нет, это просто чушь. Просто чушь. Виктор же сам говорил, что без него он не нашёл бы радостных моментов в этой жизни, что он бы видел в ней только одну серость и ничего, кроме работы, что он бы с каждым разом становился черствее и черствее, в конце концов оставшись совсем без эмоций и чувств к другим людям.       Но ведь раньше за Виктором никто так пристально не наблюдал, как эта девушка... может, парень спас её, и она хочет его отблагодарить?.. Но тогда она бы не стала ничего скрывать, если её намерения были не зловредны... Ото всей этой запутанности у Апфеля даже заболела голова, и он положил ладонь себе на лоб, ещё приметив, что вместе с болью поднялась и температура. Это сразу же заметил и Виктор, также решивший приложить свою холодную ладонь ко лбу молодого человека.       – По дороге заедем в аптеку. Тебя так сильно вымотала эта ситуация? – сказал парень, убрав руку и положив её обратно на руль.       – Да... – во рту будто тотчас же пересохло, а голос звучал так слабо, что, кажется, Виктор ответа и не услышал.       Боль отдаётся пульсированием. Чем больше Апфель думает о ситуации с девушкой, тем больше сомневается в том, что Виктор его любит по-настоящему. Говорят, влюблённость живёт три года? Тогда почему она постепенно умирает уже сейчас? Прошёл всего год! Похоже, мама была права: "любовь зла – полюбишь и козла". Все альфы одинаковые, всем нужно только одно. Но если одни делают всё быстро и на раз, то некоторые пытаются втереться в доверие, чтобы потом вот так беспощадно ранить.       Ничего, ничего... Это просто девушка. Просто нужно как можно больше уделять внимание Виктору, наравне с университетом. Этот человек очень важен и нужен, без него ты почувствуешь себя одиноким. Всего лишь нужно давать больше любви и времени.

***

      – Голова болит уже второй день... – сидя в аудитории рядом с Орфео, Апфель положил ладонь на свой лоб. Температура не спáла, и Виктор даже предлагал не идти по такому случаю в университет, но никто за тебя на пары не пойдёт. К тому же, скоро начнётся течка, и если за это время плохое самочувствие не пройдёт, то тогда станет ещё хуже.       – Может, отпросишься домой? – встревоженно предложил Орфео, – У тебя даже лицо покраснело...       – Нет-нет-нет, раз уж я пришёл, то лучше досидеть... – в последнее время молодой человек перестал себя щадить. Особенно когда решение ситуации очевидно. Но его не перестают мучить мысли о той девушке, которую он видел... Ему всё время кажется, что она следила не просто ради поговорить, а ради чего-то бóльшего, что сам он дать не в состоянии. Быть может, Виктор и правда стал ходить налево, и Апфель просто спустя время оказался не в его вкусе.       В голове бардак и ссора с самим собой. Одна сторона утверждает, что Виктор и правда изменяет на почве бесполезности Апфеля, а другая уверяет, что девушка, вероятнее всего, оказалась простой фанаткой парня, и хотела лишь как-то отблагодарить его, вероятнее всего, за помощь на какой-то из многочисленных миссий. И кому же верить?..       – Это из-за нервов... – вздохнул Апфель и заметил, что каждые несколько секунд в глазах всё мылится, словно он начинает терять зрение.       – О, боишься, что прогул поставят? – поинтересовался Орфео, после этого как-то неуклюже улыбнувшись. Хотя для подобной ситуации смысла улыбаться никакого нет, но так парень только хочет помочь молодому человеку, пусть и получается это... мягко говоря, плохо.       – Нет, просто... мне кажется, что Виктор мне изменяет...       – А почему ты так думаешь? У него разодранная спина после работы? Ты нашёл чужой волос на его одежде?       – В том-то и дело, что ничего из этого, – да, на одежде Виктора не появились лишние волосы, но это не значит, что парень не мог просто вот так взять и изменить Апфелю, – я недавно ездил по делам вместе с ним, и... увидел какую-то девушку. Она выглядывала из-за стены и когда я с ней немного поразговаривал, то она сказала, что хочет поговорить с Виктором... это мне показалось очень странным...       – Ой, да не переживай ты так, даже если это и правда, всё равно ты лучше неё раз в сто.       – Спасибо, – слабо улыбнулся Апфель. Такой комплимент не спасёт от терзающих мыслей внутри, что довольно-таки печально.       – Не за что. Не обращай на неё внимания. Пока ты сам не заметишь изменений с Виктором – можешь успокоиться.       Вот только... а вдруг Виктор достаточно умный, чтобы как-то скрыть свои следы измены? Он же не только работает пистолетом, голова на такой работе тоже нужна.       В глазах стало размываться ещё сильнее. Звуки и чужие разговоры приглушались. Хотелось просто закрыть веки и наконец-то отдохнуть... нет. Нельзя. Держись. Ты деньги за университет не сможешь отработать, если отключишься. Надо прийти в себя.       – Я пожалуй выйду... – сказал Апфель и шатко поднялся со стула, опершись на стол.       Нужно всего-то дойти до уборной, а дальше освежить себя холодной водой. Может так получится привести себя в чувство.       Слабело. Рука дрожала, а боль в голове беспощадно пульсировала.       Ничего. Это пройдёт. Надо просто пройти до уборной.

Раз...

      Ноги подкашиваются, дыхание прерывается, а ладонь сжалась в кулак.

Два...

      Веки полузакрыты. В ушах ничего. В глазах только размытые силуэты, похожие на людей.

Три...

      Ладонь соскальзывает со стола. Ноги перестали чувствоваться. Темнота. И глухой стук.

***

      Первое, что увидел при пробуждении Апфель, была подвесная люстра, которая, как ему казалось, качалась из стороны в сторону и вот-вот упадёт ему на голову. Но сил встать не было. Зато был прекрасно слышен разговор, и среди голосов молодой человек узнал Орфео.       – С ним же всё будет в порядке?       – Да, но ему требуется постельный режим. Удивительно, что он ещё решил пойти в университет при таком состоянии. Ты замечал что-то странное с ним до того, как он потерял сознание?       – Да! У-у... у него было покрасневшее лицо. И он разговаривал как-то слишком тихо... говорил, что это из-за нервов.       – Из-за нервов... Ты сможешь его, как он пробудится и окрепнет, отвести домой?       – М-м-м... у меня нет адреса его дома... Но я знаю, что после занятий за ним каждый день машина приезжает. Я всё равно помогу ему.       – Хорошо. И предупреди его, чтобы следующие несколько дней лечился дома, иначе каждый день будет лежать здесь, даже не закончив занятия.       – Угу. А сейчас-то на него можно хотя бы взглянуть?..       – Ну взгляни, хотя я не знаю, что ты там хочешь увидеть.       Так вот что произошло. Да уж, и правда, не стоило сегодня идти в университет.       Шторка, прикрывавшая кровать, на которой лежал Апфель, приоткрылась и из неё вылезла голова Орфео.       – О, уже проснулся! – осчастливился парень, – Но вид всё равно неважный... – и тут же огорчился.       – Отойди, пожалуйста, – шторка приоткрылась пошире, и через проход прошёл медбрат, после этого пододвинув со скрипом стул так, чтобы он стоял напротив кровати, и сел на него.       – Так, скажи, как у тебя самочувствие? – спросил первым делом медбрат, шёпотом ещё обратившись к Орфео, чтобы тот достал градусник.       – Не знаю... – хрипло ответил Апфель.       – Можешь не говорить. Даже по голосу слышно, – получив градусник в руки, медбрат тут же отдал его молодому человеку, – засунь под мышку и жди пять минут, – это уже Апфель прекрасно знает из детства, потому постарался более-менее аккуратно сквозь одежду просунуть градусник под мышку, – зачем же ты в таком плачевном состоянии в университет пришёл?       – Но пары...       – Пары подождут. Отработаешь потом. Так, будешь лечиться дома, и пока не выздоровеешь – сам лично в универ входить не разрешу. Тебе это понятно?       – Да... – что ж, похоже, придётся какое-то время просидеть в четырёх стенах...       – Так, Орфео мне сказал, что за тобой после занятий машина приезжает, да?       Апфель кивнул.       – Отлично. Тогда к выходу тебя отведёт Орфео.

***

      До того, как Орфео, положив к себе на плечи руку Апфеля, шёл так вместе с ним к выходу из университета, молодой человек ещё умудрился резко встать с кровати, из-за чего в глазах его резко потемнело и голова закружилась. Благо, что ему помогли аккуратно присесть обратно.       А выйдя уже из университета, в глаза ударил солнечный свет. Апфель поморгал глазами и накрыл глаза рукой так, чтобы он ещё мог хоть что-то да и рассмотреть. Но было такое чувство, словно он и правда стал терять зрение, ибо всё вокруг становилось нечётким и размытым.       Впереди виделся джип. Но чуть приблизившись, из него вдруг выскочил Виктор, который мигом подбежал к Орфео и Апфелю и поднял второго на руки.       "Холодная... Кожа холодная..."       Апфель прижался горячей щекой к руке Виктора, чтобы согреть его.       – Что с ним случилось? – послышался от Виктора вопрос.       – Он был без сознания... – ответил как-то трусливо Орфео.       – Апфель, – парень наклонил голову вниз, посмотрев на молодого человека, – я ведь говорил тебе, что не стоит сегодня ходить в университет.       – Знаю... – слабо прошептал в ответ Апфель, хоть и понял, что этот ответ Виктор вряд ли услышит.       – Медбрат сказал, чтобы в течение нескольких дней он лечился дома, – пояснил Орфео.       – Это и понятно, – ответил Виктор и вздохнул, – придётся вместе с ним выйти на больничный... Спасибо, что помог ему.

***

      Несколько дней, проведённые взаперти, были похожи друг на друга, только с небольшими отличиями. В первый день больничного Апфель вставал с кровати очень редко, и то, если он это делал без помощи Виктора и очень резко, то в глазах темнело, а причиной подъёмов были естественные нужды.       Виктор запретил ему выполнять любую сложную работу, вплоть до простой готовки, ведь во время неё Апфель снова может потерять сознание, а этого парень боялся больше всего. Потому, молодой человек чаще всего просто разогревал уже заранее приготовленную или замороженную еду и ел прямо в кровати.       Температура начала отступать на следующий день после того, как Апфель потерял сознание в университете, а боль прошла на уже последующий день после снижения температуры. Тогда у Апфеля нашлись силы протереть, например, полки, или всё, до чего он хоть как-то мог добраться. Но энергии всё равно было не так много, потому он останавливался там, где полностью протёр все вещи.       Виктор возвращался домой... разным. В один день настроение было нейтральным, во второй – раздражённым, но это сразу же проходило, как только он видел Апфеля, а в третий – каким-то даже радостным, что молодому человеку показалось слишком странным. Он спросил, что случилось, и почему парень такой весёлый, но в ответ не получил точного ответа. Значит, теория об измене всё ещё в силе, что только расстраивает Апфеля.       Неужели он и правда повёлся на с виду доброго и заботливого парня, но в итоге спустя получил богатенького мальчишку, которому не нужно ничего, кроме секса?       Нет. Если бы Виктор был таким, он бы уже бросил его. Не стал бы чинить ему сломанную технику и покупать новую, не стал бы жить вместе с ним, не стал бы вообще заботиться о его здоровье или самочувствии. Всё может быть...

***

      Четвёртый день больничного, и Апфель сам почувствовал, как ему стало намного лучше. Да, боль с температурой уже полностью спáли, и теперь он наконец-таки завтра сможет выйти на учёбу. Только не переживать по поводу связи той девушки и Виктора.       На этот раз Апфель решил устроить генеральную уборку. Пыли скопилось достаточно, а убирать её времени почти что не было: пары забирали все силы, а Виктора просить это сделать было бы неправильно, ведь он тоже каждый день устаёт и времени на что-то подобное у него не остаётся.       И молодой человек сначала думал, что уборка займёт весь день, но в итоге получилось так, что он вычистил квартиру за два часа. Лазать наверх в поисках пыли он не любит, но для самого себя поставил новый рекорд.       Тогда Апфель подумал, что нужно как-то после работы порадовать Виктора, всё-таки он домой приходит и голодным, и усталым, и, кажется, даже раздражённым, хоть и сам парень старается это скрыть и как-то успокаиваться с приходом домой. Но со временем Апфель стал понимать Виктора немного лучше, чем раньше. Он всегда старается скрыть своё плохое настроение перед молодым человеком, пусть тот и скажет выговориться ему, высказать все проблемы, что накопились у него на работе. Но тот постоянно отказывается, говоря, что у него нет причин для этого. И подобное каждый раз вводило в ступор Апфеля: он до сих пор помнит, что его мать постоянно выслушивала проблемы отца, связанные с работой, и ничего против сказать не могла. Не могла сказать, что ей это неинтересно, не могла сказать, что у неё также куча проблем, в основном домашних, не могла в целом перечить своему мужу, ведь тот за всех прокармливает семью, а значит свои проблемы показывать и высказывать она не имеет ни малейшего права. Но почему Виктор не хотел рассказывать о своих проблемах? Может, потому что он боится как-то сорваться и на Апфеля? Боится, что будет выговариваться слишком много и яростно? Вот это молодой человек не в состоянии понять и до сих пор. Если раньше он просто не понимал, почему Виктор так делает, то сейчас он думает, что это опять связано всё с той девушкой... Вот никак она ему покоя не даёт, и сам Апфель заметил, как стал незаметно для остальных ревновать парня к ней. Но сейчас не самое лучшее время, чтобы об этом думать. Нужно в один момент просто взять и поговорить с Виктором на эту тему, возможно, они вместе способны решить эту проблему самым надёжным способом.       Ужин Апфель решил приготовить самый типичный и стандартный: спагетти с томатной пастой. Да, это первое, что ему пришло на ум, но остальных итальянских блюд, кроме болоньезе, он не знает. Возможно, такой ужин только рассмешит Виктора или огорчит... а может, он вообще усомнится в Апфеле...       И когда ужин был приготовлен, времени оставалось довольно много. Чем же оставшееся время занять себя?       В итоге Апфель просто решил посмотреть какой-то фильм, который ему с первого взгляда показался довольно интересным. Ближе к середине фильма молодой человек стал менять своё мнение о фильме, но к счастью, он услышал звук поворачивающегося ключа в замкé, что заставило его поставить фильм на паузу, быстренько подняться с кровати и встать прямо посреди тамбура, чтобы сразу же, когда Виктор откроет дверь, сказать ему обо всём.       И только Виктор, вздыхая, открывал дверь, так тут же послышалось:       – Виктор, привет! – восторженно произнёс Апфель, широко улыбаясь.       Он так сильно в этот момент был рад возвращению Виктора домой, что хотел даже броситься ему на шею, но сам себя остановил, понимая, что Виктор очень сильно устал.       – Привет-привет, – войдя в тамбур и громко хлопнув дверью, парень тут же стал снимать с себя обувь, – ты меня так обычно не встречаешь.       – Знаю, но... я так подумал... ты ведь каждый день устаёшь от работы, и поэтому я решил приготовить ужин!       – Температуры нет? – и Виктор тут же положил свою ладонь тыльной стороной на лоб Апфелю.       – Нет, – слегка удивлённо ответил молодой человек. Парень так сильно заботится о его здоровье, словно он маленький ребёнок, неудачно простудившийся на улице.       – Голова не болит? – и Виктор тотчас же убрал ладонь со лба Апфеля.       – Тоже нет, – слегка помотал головой Апфель.       – Фух, ну и отлично, – и после этих слов парень направился в ванную.       И пока Виктор уходил, Апфель почувствовал, что в его запахе точно что-то поменялось... Он и сам понятия не имеет, почему это чувствует, но запах молотого чёрного кофе слегка притупился и перемешался с каким-то сладковато-противным шлейфом... неужели все опасения и были правдивы?.. Теперь-то молодой человек не сможет молчать. Нужно и правда поговорить с Виктором на эту тему. Только без криков и без истерик.       Как только Виктор вышел из ванной, он почти что сначала не заметил, что перед ним уже стоял Апфель, выглядящий слегка... разочарованным.       – Почему ты так резко расстроился? – первое, что спросил Виктор.       – Скажи мне, – Апфель вздохнул, опустив голову вниз, – скажи мне... откуда на тебе чужой феромон?       В ответ на это Виктор только выдохнул носом и направил взгляд в сторону.       – Не молчи, – сказал молодой человек, – я ведь всё знаю. Зачем меня обманывать?       – Я тебя не обманываю, – заявил Виктор, сказав это как-то виновато, – если бы я этого не сделал, то ты-       – Что ты сделал? – не выслушав до конца Виктора, Апфель тихо спросил этот вопрос.       – Я не могу тебе сказать. Иначе пострадаешь только ты.       Зачем Виктор говорит такими общими предложениями?.. Зачем он так нагло врёт и обманывает?..       Апфель просто не хотел верить в то, что слышит из уст Виктора. Это звучит как глупая отговорка.       – У тебя и правда есть что-то общее с той девушкой? – Апфель не надеялся на положительный ответ. Или на ответ вообще.       – Да, есть, – такой ответ слегка удивил молодого человека, но не заставил как-то поменять своё мнение или смягчиться, – но это не значит, что я тебе изменяю.       – Как раз таки наоборот, – Апфель не понимает: Виктор его за глупенького считает или думает, что подобное прокатит?       Доверие к этому человеку просто пропало. Ради чего он решил приготовить ужин?.. Ради чего он так волновался?.. Просто зачем?.. Такое чувство, будто он – просто перебивка. И ведь поверил в серьёзные отношения, ведь подумал, что в жизни теперь-то всё наладится, но глубоко ошибся. Настолько глубоко, что такого человека, как Виктор, даже выгонять насильно из дома не хочется. Пускай сам соберёт все свои вещи и возвращается, уж под каким предлогом он это сделает, Апфеля не интересует. Зачем тратить собственные деньги на улучшение жизни того, кого ты на самом деле не любишь и просто используешь, зачем вешать лапшу на уши, затирая про настоящую любовь, зачем предлагать жить вместе, если рано или поздно ты всё равно уйдёшь с чемоданами и оставишь "любимого" человека одного?       – Ужин в кастрюле, – кротко сказал Апфель, – не думал, что ты окажешься таким человеком.

***

      Жизнь будто испарилась... Нет, её словно украли. И так сильно, так сильно сейчас Апфелю хотелось побыть в тишине, что он даже полностью зарылся в одеяло, сжавшись и закрыв глаза.       Ничего не хочется видеть. Ничего не хочется слышать. Хочется, чтобы в этот миг всё вдруг застыло. Чтобы время остановилось. Поразительно, насколько быстро люди способны измениться, насколько искусно могут врать прямо в лицо, насколько сильно они предают и делают вид, словно это что-то слишком мелкое, совсем непримечательное.       Почувствовалось тепло. Кое-кто прижал к себе крепко молодого человека, головой уткнувшись куда-то ему в затылок. Неужели ему совестно? Хотя... нет, наверняка он всё это делает ради того, чтобы снова завоевать доверие. Не получится.       – Апфель, прости, надо было с самого начала тебе всё рассказать... – дослышалось сзади тихо и приглушённо.       Но Апфель молчал. А останутся ли ещё слова для описания всей этой ситуации?.. Да нет, это не ситуация, это самая настоящая катастрофа!       Что он ещё хочет сказать? Неужели всё с самого начала было ради забавы над беспомощным студентом, у которого так и так ничего не было, кроме квартиры?       – Послушай. Я знаю, тебе сейчас не хочется меня видеть после того, что ты услышал и почувствовал. Но я это делаю сейчас только ради тебя.       И что же ради него он делает? Изменяет ему? Опять нелепая отговорка.       – Не хочу, чтобы с тобой произошло то же самое, что и год назад. Не хочу, чтобы из-за наших отношений страдал именно ты. Ты не знаешь, на что она способна.       К чему эти бессмысленные слова? На что же она способна? Может, она лучше Апфеля во всём? И выглядит лучше, и встречает лучше, и целуется лучше! Всё в ней идеально, один только он – дурачок.       – Апфель, если я не буду с ней как-то контактировать, то она заполучит любую информацию про тебя. Хоть через год, любыми способами. Она из Д'Анджело.       Ложь. Какая же ложь. Он и сейчас пытается врать. Хотя, спустя несколько секунд, он и сам это прекрасно понял, шумно вздохнув и ещё больше уткнувшись теперь уже в шею Апфеля.       Просто не верится, что этот человек продолжает лгать. Он понимает, что Апфель увидел уже достаточно, но ни перед чем не останавливается. Чем же добьёт Виктор молодого человека?       А парень никуда и не собирался уходить, по всей видимости. Делает вид, будто ему и правда жаль за измену своему "любимому человеку", прижимая того всё крепче к себе.       Апфель не собирается выглядывать из одеяла. Только делает промежуток, чтобы воздух и хоть какой-то свет поступал ему, но на Виктора уже даже смотреть не хотелось. Пусть делает что хочет, пусть пытается возвратить утерянное всеми способами, но такого Апфель не простит.       Настигла тишина, которую так хотел молодой человек. Но она была удушающей и больше давящей на его сердце. Неужели у Виктора даже не осталось таких очевидно глупых отговорок? Неужели они просто будут молчать?       Хотелось бы сказать что-то Виктору, да не нужно. Лишние поводы для ссоры. Пусть хотя бы это молчание будет бить по Апфелю, а не слова       Виктора, каждые из которых схожи с ножом в спину.       – Я очень, очень люблю тебя, – шёпотом произнеслись эти слова, – и никогда одного тебя не оставлю.       В горле ощущалось такое чувство, словно сквозь него прошла стрела. Не слышал в этих словах Апфель искренности, не слышал той самой любви и заботы, о которых Виктор сказал, только боль и обман.       Из глаза вытекла слеза. Такая тёплая, но наполненная такой обидой и отвращением, что Апфель просто не стал её убирать пальцем, а дал ей плыть по своему пути.

***

      И снова университет. На этот раз на лице у Апфеля не было ни единой эмоции, а в его действиях не виднелось ни упорности, ни стараний, что заметил не только Орфео, но и преподаватели. И всё из-за Виктора.       Этим же утром парень будто под землю провалился. Хотя, такое вполне порадовало Апфеля, как и полупустая кастрюля. Хоть поел, и на том спасибо.       Орфео, конечно, на переменах между парами интересовался по поводу самочувствия молодого человека, но тот только мотал ладонью и слегка улыбался, говоря тем самым, что разговаривать сейчас он ни с кем не хочет, и что с ним "всё в порядке, переживать не стоит".       После занятий же перед университетом машины не было. Довольно странно, но этого Апфель и ожидал. Только вот Орфео совсем не знает о случившемся.       – Эй, а обычно ведь за тобой приезжает машина, – сказал он, заметив, что молодой человек слегка даже расстроился, – у твоего парня дела?       – Нет, эм... – Апфелю почему-то резко захотелось всё рассказать Орфео, хоть и понимал, что такое обычно держат в секрете. Но он доверял своему другу, ведь ещё пока ни разу не проносились среди студентов слухи или сплетни, – Вчера я просто почувствовал на нём чужой феромон, и... Не знаю, как сказать. У нас не было ссор или скандалов, но он сам подтвердил, что изменяет мне. Отговаривался, что это всё только ради меня, что если он не будет это делать, то будет больно только мне, но... я ему не верю.       – Подонок, – первое, что проговорил Орфео после услышанного, – не могу представить, насколько он ужасен, раз уж тебе говорил подобные вещи. Похоже, он за тобой не приедет?       – Я не знаю. Я лучше подожду.       – Ладно, – Орфео положил руку на плечо Апфеля и похлопал по нему, – если не приедет, домой самостоятельно не иди, а вызывай лучше такси. Ну что, до завтра?       – До завтра, – и Апфель слабо улыбнулся, наблюдая, как Орфео сначала убрал руку с плеча и развернулся, а потом стал уходить.       Вздох. Похоже, скоро опять настанут тяжёлые времена, из которых теперь уже подработками не вылезти. Если просить денег у родителей – совесть будет мучить, а обращаться к семье Виктора – себе дороже, вдруг и те внезапно от него отвернутся, забыв про небольшой уговор о присмотре.       Виктор уже перестал быть для Апфеля надёжным человеком. Он столько раз говорил, что любит его, столько раз твердил, что никого так сильно не сможет полюбить, как его, столько раз заставлял доверять ему и думать, что он точно не плохой человек... Доверие к людям у Апфеля постепенно рушится, хоть и есть исключения в виде мамы и Орфео.       Кто-то тыкнул в спину. Апфель и сам не заметил, как погрузился в свои мысли, и что Орфео уже ушёл. Обернувшись, молодой человек увидел перед собой ту самую девушку, которую он видел несколько дней назад. Похоже, она хочет сказать про начавшиеся у неё с Виктором отношения, но сильно опоздала.       – Эм... привет. Ты же парень Виктора, да? – выглядела девушка почти что невинно, но что-то в её лице выдавало искренние намерения. Может, у неё просто внешность такая, или Апфель слишком зациклен на мелких вещах?       – Да, – молодой человек сделал вид, будто ничего до этого не знал и не слышал, будто у них с Виктором всё было замечательно и спокойно...       – Я надеюсь, тебя не расстроит тот факт, что Виктор сегодня не приедет. Потому что мы теперь встречаемся.       Какая удивительная информация, на которую Апфель отреагировал... никак. Пустыми глазами он просто где-то несколько секунд вглядывался в девушку, словно пытаясь понять, что же в её внешности так сильно настораживает.       – Я знаю, – произнёс он на выдохе, отвернув свой взгляд на дорогу. Нет, он не думал о ужасных вещах, способных тотчас же прекратить его жизнь или сделать её намного хуже. Понимание даже такой очевидной новости отдаёт привкусом горечи, смешанной с внутренней злобой.       – Он тебе это уже рассказал? – как-то даже удивлённо спросила девушка, словно она не рассчитывала на такую реакцию.       – Да, – а взгляд всё ещё был направлен на дорогу, наблюдая за быстро едущими машинами.       – О... – девушка хотела сказать что-то ещё, но по всей видимости не сумела. Может, её шокировало, что Апфель об этом знает, — Ладно, я тогда лучше пойду.       Девушка отошла от Апфеля, и, поправляя свою прядь за ухо, поспешила уйти прочь от него торопливыми цоканьями каблуков по тротуару. Как будто она ожидала, что Апфель начнёт на неё кричать и ругаться с ней, но план с треском провалился.       Как обидно, как ужасно чувствовать, что тобой просто нагло пользовались ради собственных целей. Никакой любви в современном мире нет, и это всё выдуманные сказки. У всех есть свои недостатки и нюансы, но никто не сможет их принять. Даже самый добрый и толерантный человек в душé всё равно может не принимать что-то или кого-то, пусть и на деле он этого показывать не станет. Не существует по-настоящему хороших людей, способных любить искренне и бескорыстно. И Виктор исключением из этого списка, к великому сожалению, не является.       Возвращаться ли теперь домой? Ломать ли все вещи, связанные с Виктором, в порыве гнева и предательства? Орфео советовал заказать такси, но что-то Апфелю скорее хочется просто, как и до встречи с Виктором, пройтись до дома пешком. Да, далеко, но пора уже отвыкать от удобного джипа и тренировать свои ноги.

***

      Идя по тротуару обратно к себе домой, Апфель только и раздумывал над словами той девушки.

"Виктор сегодня не приедет. Потому что мы теперь встречаемся."

      Удивительно, как же люди иногда могут спокойно, без зазрения совести взять и начать заводить отношения на стороне. Хорошо, что Виктор это не стал скрывать, а сказал всё сразу.       Вдруг в рюкзачке завибрировал телефон. Неужели Орфео решил проверить, не едет ли молодой человек в такси домой?       Как только Апфель достал из рюкзачка собственный телефон, он увидел тот контакт и номер, который сейчас никак не желал видеть.

Виктор.

      Глубоко вздохнув и смирившись, Апфель решил всё-таки ответить на звонок.       – Алло, – грустно и устало проговорил он. Может быть, Виктор до сих пор делает вид, что всё в порядке? Вот только глупо сейчас притворяться дураком, зная, что вчера произошло. Парню очень повезло, что Апфель не стал как-то на него кричать и ругаться, но, кажется, крики – это нормальное явление. А вот когда человек молчит или тихо отвечает – подобное только пугает и заставляет тебя чувствовать себя виноватым. Неужели ему стало стыдно и он решил как-то извиниться?       – Привет, – спокойно ответил Виктор. Похоже, ожидания Апфеля оправдались, и парень правда хочет сделать вид, что вчера ничего не было, – тебя задержали, или ты просто не хочешь выходить?       Странный вопрос. Разве он не должен быть сейчас, например, у той девушки, сказавшей недавно молодому человеку о начавшихся у неё отношений с ним? На шутку данный вопрос не похож, да и Виктор не является человеком, способным сказать что-то несерьёзное.       – Я на улице. Далеко от университета. Домой пешком пойду, – сказал Апфель и только хотел сбросить звонок, как тут же услышал в ответ:       – Стой там, где находишься. Я сейчас подъеду.       В такой ситуации слушать Виктора не следовало бы, но раз уж он хочет по дороге домой подобрать его, то Апфель не против.       Подождав несколько минут и просто оглядывая незнакомые машины, перед Апфелем остановился уже как ему родной джип.       Без лишних промедлений, Апфель открыл дверь на задние сидения и забрался в салон, после этого закрыв ту же дверь и запрокинув голову вверх. Вздох. Спросить ли у Виктора сейчас об их статусе отношений с той девушкой, или вообще ничего не говорить?.. Нет, пусть лучше это останется в тайне. Сейчас он за рулём, а подобные вещи должны обсуждаться не в машине.       – Выглядишь подавленным, – обернувшись, подметил Виктор, – давай, как мы приедем домой, всё обсудим.       – Ладно, – ответил Апфель, скрестив руки и повернув голову к окну. Хорошо, что сейчас они оба хотят обсудить этот момент, вот только есть одна огромная проблема: вряд ли теперь обсуждения помогут, учитывая, что молодой человек услышал от девушки. Смогут ли они придумать какой-то компромисс, смогут ли они как-то уступить друг другу, или всё же Виктору придётся покинуть квартиру Апфеля?..       Ближе к середине поездки, Апфель стал замечать, что тело, особенно внизу, приятно теплело. Ещё в том же месте ощущалось что-то мокрое... Ох, нет. Только не течка. Самый неподходящий момент и самый неподходящий день.       И как только молодой человек понял, что с ним начинает происходить, внутри уже не теплело, а горело ярким пламенем, заставляя только облокотиться виском о дрожащее окно машины. Слабость. Стук сердца всё сильнее и сильнее раздаётся в ушах и бьёт словно током по всему телу. Было настолько невыносимо жарко, что Апфель даже чуть было не снял с себя блузку, которая уже слегка пропиталась тёплым пóтом.       Единственная фраза, которая у него закрепилась в тот момент в голове, была: "Ничего ему не говори". Он всё дотошнее и дотошнее его у себя в голове повторял и сдерживался, чтобы в лишний раз тихо не застонать от ужасной жары и даже появившейся боли в своём теле. Но в один момент от Виктора всё же донеслось:       – Апфель, не надо молчать. Твой запах тебя выдаёт.       Вот чёрт! Про это молодой человек прекрасно забыл, думая, что Виктор об этом узнает, только когда они подъедут к дому.       – Я потерплю, – дрожащим голосом ответил Апфель, только сильнее обнимая себя за талию. Эта боль каждый раз заставляла то вытягиваться его, то опускаться, но всё больше пыталась показать, что же сейчас нужно, и чего он так боится.       Апфель теперь готов хоть целую упаковку подавителей выпить, лишь бы не проводить эту течку с Виктором. Он уже нашёл себе другую добычу, более крупную, а такая мелкая ему уже ни к чему. Пусть молодой человек снова попадёт в больницу, как и раньше, пусть боль станет настолько невыносимой, что тебя будет распирать, и ты встать не сможешь, но лишь бы не переспать с Виктором...       Апфель заметил, что машина стала ехать быстрее. Да, парень заботится о нём даже сейчас, но теперь это выглядит так, будто он наконец-таки дождался хоть какой-то пользы от Апфеля и хочет побыстрее приехать домой.

***

      Приехав к дому, у молодого человека словно онемело всё тело: он не чувствовал ни единой его части. В глазах помутнело, а внизу больно пульсировало, будто внутри него сейчас находится бомба, готовая взорваться в любой момент.       Апфель был даже не в состоянии открыть дверь, но Виктор быстро всё предпринял и сам открыл, взяв его аккуратно на руки. Молодой человек хотел проговорить ему что-то рода: "Отпусти", но боль заглушала все мысли, заставляя только издавать хриплые стоны.       Дверь машины громко захлопнулась. Апфель даже не понял, как Виктор это сделал, держа его на руках, но, похоже, он просто закрыл её ногой.       В глазах помутнело. Всё вокруг казалось мыльным и размытым: даже очертания лица Виктора смазались. Да пусть хоть будет обморок, Апфелю уже практически всё равно, ведь из головы уже вылетели все мысли, кроме простых слов.       Этот запах чёрного молотого кофе опять стал манить, как и раньше, как будто в первый раз... из-за чего молодой человек испугался. Может, он постепенно теряет над собой контроль, и через небольшой промежуток времени будет вести себя, как при алкогольном опьянении? Нет, вот этого точно нельзя допустить.

***

      Войдя в квартиру, Виктор, не снимая обуви, аккуратно уложил Апфеля на постель, после этого куда-то отстранившись.       Пускай. Лишь бы не трогал.       Отдышаться даже здесь не получается: теперь вся одежда промокла насквозь, на что Апфель сразу же обратил внимание, и потому решил расстегнуть блузку.       Сняв её, и скомкав, он бросил её на стул, а после же перевернулся на бок к окну. Светло. Если бы у него ещё остались силы, он бы поднялся с кровати и приоткрыл окно, думая, что прохладный воздух сможет помочь с жаром, ощущавшимся везде по его телу.       И только Апфель поджал ноги друг к другу, как вдруг на его плече оказалась холодная мокрая рука, из-за чего он вздрогнул и охнул. Похоже, что Виктор просто умывался холодной водой после улицы.       Пусть лучше он уйдёт. Пусть лучше будет жарко, словно в аду. Пусть будет больно. Но никакого секса.       – Апфель, я знаю, отношения между нами и так сейчас на грани, но... ты же понимаешь, что самостоятельно с течкой не справишься. Пожалуйста, просто позволь мне помочь тебе.       – Тебе это только на руку, – через силу и всё таким же дрожащим голосом ответил Апфель, слегка придя в чувство, – ты только и хотел этого.       – Считай, как хочешь. С тобой спорить смысла нет, – с какой-то грустью в голосе ответил Виктор, после этого вздохнув, – значит, придётся тебя брать силой.       И что же он теперь делать будет? Неужели он и правда всё это время притворялся, и его терпение наконец закончилось?       Только Апфель успел поразмышлять об этом, как вдруг он почувствовал вторую холодную ладонь, протиснувшуюся, чтобы схватить его за другое плечо, и как его резко подняли так, чтобы он уселся прямо на свою подушку, отчего у молодого человека даже закружилась голова.       Почувствовались слабость и усталость, которые заставили прикрыть глаза Апфеля. И только когда он закрыл их, понял, что дышит какими-то рывками: резко вдыхает, резко выдыхает. От этого осознания сердце его начинает стучать сильнее и отчётливее, а дыхание становится быстрее и резче.       Он ощущает, как аккуратными, спокойными движениями ему расстёгивают пуговицу на штанах и начинают снимать их, но глаз всё равно не открывает, словно пытаясь впасть в дремоту.       Жар без штанов не ушёл, а внутри боль всё также бушевала. Но теперь Апфель только издавал какие-то прерывистые выдохи носом, при этом тихо и глухо постанывая.       Следом же дошла очередь и до нижнего белья: широкие пальцы прошли сквозь трусы и начали потихоньку снимать их, теперь уже оголяя Апфеля полностью. Но и тут чуда не случилось: как только организм понял, что на теле больше никакой одежды нет, стал сжимать колечко ануса таким образом, будто внутри него уже начинают двигаться... Из-за этого Апфелю почему-то стало нравиться, что Виктор сейчас находится рядом, а значит, все эти намёки организма способны прийти в реальность... Вот только стоит ли?       На головке своего члена он ощутил холодный палец, начинающий проводить вверх-вниз, будто проверяет, сможет ли при таком раскладе молодой человек кончить.       – Ты до сих пор не хочешь? – спросил Виктор. Нет, всё же в его душе есть частичка совести за свои действия.       – Последний раз... — ответил Апфель, – Это будет последний раз...       Послышался резкий скрип кровати, и под ногами молодого человека что-то проминалось; похоже, Виктор после услышанного решил забраться на кровать.       Парень взял за талию Апфеля и подтянул к себе, а тот, даже не сопротивляясь, только лишь схватился за его футболку и уткнулся в него лицом.       Запах... он теперь стал настолько манящим, что кружил голову и выключал мозги. Он стал таким пронзительным и сильным, что хочется вдыхать его каждый раз полной грудью. Он стал таким острым и тонким, что ударил в нос и заставил лишь тихо простонать Виктору в футболку, пока тот сам расстёгивался.       – Прости, на этот раз без презерватива, – сказал парень и погладил молодого человека по затылку.       Хотел бы Апфель ответить, что так даже будет лучше, ведь это, можно сказать, новые ощущения, но промолчал. Сейчас будет не к месту, если он и правда скажет, что желает его в интимном плане.       Своим телом молодой человек ощутил член Виктора. Он был таким горячим, но в то же время таким крепким, что осознание этого начинало постепенно сводить Апфеля с ума. Его голова не могла уже мыслить критически, и сейчас все мысли его только об одном: он хотел, чтобы Виктор как можно поскорее в него вошёл.       Но, похоже, он и сам мешкается, не зная, правильно ли так поступать, или нет, но если он не решится, то тогда уже от нетерпеливости Апфель всё предпримет сам.       – Виктор, я х- – Апфель нервно сглотнул, – Я х-хочу тебя...       После этого молодой человек сразу же самостоятельно сел на член Виктора и тут же издал всхлипистый вздох, обхватив таз парня ногами.       Тепло. Внутри него теперь стало ещё теплее. Он, кажется, ощущает это даже своей кожей. Подобного Апфель не испытывал ещё никогда. Он чувствовал, как внутри него всё пульсирует, но это только приносило ему ещё больше удовольствия. Он потихоньку двигал внутри себя его, чтобы постепенно получать больше экстаза.       Всё было как в тумане. Апфель ощущал всё только своим телом, но голова будто отключилась, теперь уже пытаясь расставлять приоритеты и действия в этот момент.       – Не больно? – спросил Виктор, будто в первый раз видит течку.       – Нет-нет... – выдыхая, ответил Апфель, – Мне даже приятно...       Он в его теле, даже не двигаясь, будто становился всё больше и больше. И тогда Апфель уже не мог молчать, пусть и пока ещё ничего не началось.       – Больше... – тихо проговорил в футболку Апфель, прерывисто вздохнув, – Хочу больше...       И только успел парень прижать молодого человека к себе ещё ближе, как вдруг тот нежно отпустил его руки и отдалился от футболки.       – Не нужно. Я всё сделаю сам. Просто сиди и наслаждайся, ведь это твой... последний раз, – удивительно, что Апфель способен говорить что-то подобное, но, похоже, сейчас он находится в лёгком бреду из-за высокой температуры и желания как можно быстрее справиться с течкой, и потому говорит порой вещи, которые в трезвом состоянии не скажет.       Молодой человек закинул свои руки на плечи Виктора и опустил голову вниз. Внутри всё до сих пор стучало и пульсировало. Особенно там, откуда стекает смазка. И Апфель пытался приготовиться к "последнему разу", но эти пульсации его только отвлекали и наставляли как можно быстрее собраться с мыслями... которых, кажется, уже нет.       Потихоньку он начал подниматься и опускаться, опираясь локтями на плечи Виктора. И когда всё это делается с закрытыми глазами, любое движение или действие не только от тебя, но и от твоего партнёра, кажется неожиданным сюрпризом. А делать это сидя оказалось проблематично, и тоже самое, по всей видимости, прекрасно понял и Виктор, решивший своими до сих пор холодными ладонями обнять Апфеля за талию и помогать ему с этим.       Апфель только хотел остановиться и простонать от неожиданного прикосновения, но чужие руки сами принялись поднимать его и опускать, из-за чего стон произнёсся коротко и тихо.       Постепенно скорость увеличивалась по воле самого молодого человека, но тогда его голос от этого становился только громче и сильнее. Внутри него пространства будто не осталось. Такой широкий и большой... Апфель ощущает, как он внутри него дрожит и растёт, и именно от этого он только прибавлял скорость.       Воздух в груди спёрло. Вздохи становились отрывистей, только лишь Апфель поднимался и насаживался обратно. Виктор в этом ему только помогал, переместив руки ближе к тазу, где и ощущалось больше всего движений.       В один момент в его голове пролетела одна мысль. Ещё до этого он никогда не обращал на подобные детали внимания, но теперь, когда они вдвоём и способны уделить себе хотя бы немного времени... он увидел, насколько же в своём теле хрупок и изящен молодой человек.       Как эта грудь, на которой от удовольствия уже чётко проявлялись соски, торопливо вздымалась и опускалась, становилась шире и уже, как из неё выходят такие короткие вздохи... Как эта талия, прогибающаяся под руками и даже создающая небольшую линию изгиба... Как этот подтянутый животик... А как эти худые бёдра и ноги так каждый день аккуратно и тихонечко ходят, словно он артист балета...       Как это лицо, как это аккуратное личико с худыми щёчками и пухловатой нижней губой... Как этот тоненький, почти что совсем прямой носик... А как эти удивительно янтарно-тёмные глаза, на которые, кажется, не все обратят внимания, но ведь это так сочетается с его нежного и светлого цвета волосами!       Всё это поистине заставляло восхищаться молодым человеком. Пусть это только и тело. А что же до характера или качеств?       Он умеет слушать и умеет меняться в лучшую сторону. Он готов защищаться и постоять за себя, и ни перед кем на колени не встанет. Он чувствует себя виноватым, если ему подарят дорогую вещь, но в то же время ему не совестно, если он сам такую же дорогую вещь подарит и другим. Он кроток и даже слегка строг не только по отношению к себе, но и к другим. Он силён, пусть и не телом, так духом, ведь не каждый способен ходить каждый день в университет и обратно домой на долгие расстояния, не каждый способен терпеть любые поломки или травмы...       Виктор так в одно время был удивлён, что молодой человек смог после похищения долго продержаться до его прихода... И каждый раз, когда Апфель во сне поворачивался к нему спиной, он приоткрывал её и поглаживал след от удара, который так до сих пор и не прошёл. Такого удивительного человека нельзя ни в коем случае упускать, пусть даже сейчас их отношения находятся на грани расставания.       И Виктор мог бы этим наслаждаться и дальше, вот только Апфель уже остановился и с громким выдохом опустился к нему на грудь, после этого выдыхая и уже никак не двигаясь.       – Глубоко... слишком глубоко... – Апфель сильно перестарался, пока пытался довести до оргазма самого себя. Внутри него теперь совсем нет пространства, а член увеличился настолько сильно, что в какой-то момент даже с течкой молодому человеку стало больно, из-за чего он и решил остановиться.       – Больно? – заботливо спросил Виктор, на что в ответ получил только слабые кивки, – Температура упала? – и снова кивки, – Тогда достаточно.       И Апфель тогда, услышав эти слова, стал с небольшой усталостью направлять все свои силы на то, чтобы окончательно встать с члена Виктора, но что-то его останавливало. Как будто внутри него что-то зацепилось.       – Не могу, – с выдохом опустился обратно Апфель, – не могу...       – Чёрт, – видимо, догадавшись почему, проговорил Виктор, из-за чего молодой человек всё-таки открыл глаза и посмотрел на него.       – Что? – устало спросил Апфель.       – Прости, Апфель, но, похоже, ты слишком перестарался. Произошла сцепка.       Сцепка... О боже, с ней молодой человек не хотел столкнуться никогда. Это значит, что им обоим придётся остаться друг с другом ещё надолго. Что же сегодня ему так не везёт? То сначала течка, то теперь сцепка...       И тут голова Апфеля почти что мгновенно протрезвела, услышав слова о сцепке. Теперь придётся поговорить с Виктором по-серьёзному, пусть и сил осталось совсем немного.       – Виктор, а ты ничего мне не хочешь сказать?.. – тон голоса внезапно сменился на серьёзный, что удивило парня.       – Что именно?       – Ничего, что ко мне сегодня подходила та девушка и сказала, что ты с ней теперь встречаешься? Тебя это не смущает?       – Меня смущает, что ты этому поверил, – Виктор вздохнул, – она тебе хоть какие-то доказательства привела? Если бы у нас с ней были отношения, то я бы сам собрал все свои вещи и ушёл. Сейчас не самое лучшее время для ругани, ты всё равно никуда не уйдёшь.       – Я знаю... Я и не хотел ругаться. Хотел просто поговорить.       – Что-то кроме этого она тебе ещё сказала?       – Да... Что ты сегодня не приедешь.       – Глупая провокация, – усмехнулся Виктор и погладил Апфеля по голове, – не верь ей. У неё нет никаких доказательств этого. Я и хотел тебе вчера всё рассказать, но ты меня не послушал. Давай я тебе всё объясню, чтобы между нами больше не было разногласий.       – Хорошо, – вздохнул молодой человек и прижался щекой к груди Виктора, – я слушаю.       – Понимаешь... эта девушка, кажется, следит за нами несколько дней. Только недавно узнал, что её зовут Перла Д'Анджело.       – А почему на тебе находился вчера её запах?       – Д'Анджело давно наслышаны о наших отношениях, и знают, за какие ниточки дёргать. Если я останусь без тебя, то не смогу дальше жить, как прежде, а если ты останешься без меня, то... боюсь представить, что с тобой случится. Поэтому я и играю по их правилам, чтобы мы остались вместе. Приходится тесно контактировать с самой Перлой, – и парень виновато отвёл отвёл взгляд, ожидая хоть какого-то ответа от Апфеля.       Всё это звучит, как бессмысленный бред. С одной стороны, Виктор врать не любит и не умеет, особенно любимым и родным людям, как Апфель, но с другой стороны... зачем "тесно контактировать" с той девушкой, если есть куча различных способов сделать это без поцелуев или лишних прикосновений?       – А где твои доказательства? – и правда, Виктор говорит не верить Перле, но с чего бы Апфелю верить ему?       – Подожди, – и Виктор стал шариться в карманах своих штанов, пока не нашёл небольшой диктофон и не показал его молодому человеку, – будем считать это доказательством. Когда я сообщил о Перле в мафию, дело показалось интересным для Абеля, и тот сказал мне записать на этот диктофон хотя бы один разговор с ней, если я её увижу.       После этих слов парень нажал на какую-то из кнопок, и стала проигрываться запись.       " – ...Давай так. Не хочу, чтобы мои родители знали, что я связалась с тобой лично. Но ты же понимаешь, что я не просто так следила за вами?.. А, поняла, значит знаешь.       – Что тебе от нас нужно?       – Скажем так, твой любимчик предполагает, какая у меня роль. Знаешь ли ты, что он со мной попробовал поговорить? Нет? Когда я сказала, что хочу с тобой поговорить, то он ответил: "Он занят". Вроде как ты подручный, а походу знаешь меньше...       – У тебя не получится.       – Ещё как получится! Я знаю, что твоего любимчика чуть ли не изнасиловал одноклассник ещё в старшей школе! Вот это удивительная новость, правда? И ещё больше подобной информации я могу достать и отдать в мафию моего двоюродного дяди.       – Что же ты хочешь взамен?       – Поцелуи, ласки, секс... Ладно, последнее было лишнее. И вот ещё что, смотри-ка.       – Обручальное кольцо я и сам купить могу.       – Тихо-тихо-тихо! Я ещё ничего не объяснила, а ты уже вцепился! Смотри, я готова исчезнуть из вашей жизни и не продавать информацию о твоём любимом... как его там зовут... Апфель вроде, да? Так вот, готова даже не продавать информацию про него, только если ты будешь уделять время и мне. Если откажешься, то, боюсь, скоро твоего омежки не станет...       – Кольцо зачем?       – Ты должен сделать ему предложение. Но! Скорее всего, он откажется.       – А если нет?       – Это невозможно. Чужой запах на родном и верном альфе поразит даже самого бесчувственного омегу...       – Хорошо. Он откажется, что дальше?       – Ты в порыве гнева собираешь свои вещички и уходишь, и дело с концом! То есть, информации про него у меня словно и не было до этого.       – Умно, умно. Хорошо, я согласен."       – Не думай, что я глуп, и так просто согласился на её план. Она знает, что ты под моей защитой, и если ты останешься без меня, то тебя будет проще похитить. Ты слышишь?       А Апфель только думал о записи. То есть, всё и правда оказалось простым фарсом вокруг их отношений, только чтобы потом похитить его? А вдруг запись подделана, и Виктор снова врёт? Нет, выглядит так, будто запись сделана чуть позже начала разговора, но и это не даёт каких-либо аргументов... Что ж, придётся поверить Виктору нá слово и в этот раз.       – Слышу, – выдохнул Апфель, – и какой у тебя план?       – Обсудим это позже, не сейчас.

***

      Знакомый ресторан. Апфель помнит его, ведь сюда они вместе с Виктором ходили после юбилея Патриции, и интерьером он практически не поменялся. Да и меню, кажется, точно такое же. Но не еда или интерьер сейчас напрягают молодого человека, а то, зачем Виктор его вообще сюда позвал.       Сев на заранее забронированный столик, Апфель стал оглядываться по сторонам и дожидаться Виктора, ведь он пока ещё на работе. Самое время осматриваться в поисках знакомых людей.       Оглядывая всех посетителей этого ресторана, что тоже решили провести данный вечер здесь, Апфель заметил кого-то похожего на девушку, следящую за ними уже долгое время.       Эти тёмные, длинные и волнистые волосы так сильно выделялись от коротко выстриженных мужчин, сидящих вокруг неё... Может быть, это и не она, но лица её он снова увидеть не смог: девушка была повёрнута спиной, потому остаётся только лишь догадываться.       – Она здесь, – тихо сказал Апфель, то ли сообщая это кому-то, то ли говоря самому себе.       Нужно только ждать. Времени осталось совсем немного. Виктор приедет с минуты на минуту, и уже надо быть на готове.       И вот, спустя несколько минут, молодой человек ощущает на своих плечах знакомые руки и поднимает голову вверх.       – Привет, а я не думал, что ты так быстро приедешь, – удивлённо сказал Апфель, и, как только Виктор отошёл от него, стал поглядывать на стул, на который парень тут же поспешил усесться.       – Отпустили пораньше, – объяснился Виктор, поправляя под собой стул и подсаживаясь к столу ближе, – а у тебя в университете как дела были сегодня?       – Как обычно, – вздохнув, ответил Апфель, начиная стучать от волнения пальцами по столу. Поглядывая на тот столик, где может сидеть та девушка, он заметно напрягся, увидев, что мужчины не так просты, как кажется на первый взгляд.       – Переживаешь, как в первый раз? – усмехнулся парень.       – ...Да, – отведя взгляд обратно на Виктора спустя несколько секунд и перестав стучать пальцами, ответил молодой человек.       – Не переживай. Считай это свидание ужином в честь наших отношений.       Главное, чтобы всё прошло удачно и без каких-либо неожиданностей. И чтобы девушка, сидящая за тем столом, ни в коем случае не посмотрела на их столик, иначе это свидание тотчас же испортится.       Дожидаясь заказа, Апфель и Виктор решили друг с другом поговорить. Разговоры были на различные темы.       Одна плавно переходила к другой, пока заказ всё-таки не дошёл.       Всё же еда здесь на вкус приятная. А самое главное: в отличии от прошлого раза, на столе не присутствовало шампанское. Обстановка постепенно расслабляла Апфеля, пусть он и не сводил глаз с девушки, рассказывавшей мужчинам непонятно о чём. Но сразу было видно, как им она нравилась, ведь они либо широко улыбались, как только она заканчивала говорить, либо громко смеялись.       – Апфель, ты снова волнуешься? – будто проверяя, спросил Виктор.       – Нет-нет, всё в порядке, – помотал головой молодой человек и нелепо улыбнулся, – просто это так всё... ну, знаешь, необычно... Редко когда выпадает возможность сходить в ресторан вместе с тобой.       – Но ведь в то же время, такие редкие ужины оставляют после себя приятные воспоминания, верно?       – Верно... – ответ произнёсся как-то сомнительно тихо. Глаза будто сами хотели смотреть только на ту девушку и её необычную компанию, и это всё сильнее нервировало Апфеля.       – Апфель, успокойся, – как показалось молодому человеку, Виктор как-то безразлично отнёсся к его тревожному поведению, – я знаю, что ты нервничаешь. Смотри на меня, не бегай глазами.       В такой ситуации не бегать глазами не получится, если тебе не наплевать на твои отношения, которые так и так с каждым разом рушатся ещё больше и ещё масштабнее. Как не обращать внимания на ту, что пытается испортить тебе жизнь? Особенно, если вокруг неё сидят мужчины, похожие на опасных преступников?       Пока Апфель разглядывал компанию мужчин, у одного из них он заметил длинный шрам, проходящий прямо по глазу, брови, и уголку губ, отчего он ещё больше стал ощущать себя не в своей тарелке.       Послышался вздох носом. Видно, Виктор уже просто не знает, как успокоить молодого человека. А что, больше метод с комплиментами или рассказом о какой-либо истории из детства больше не сработает?       – Прости, – опустив голову вниз и закрыв глаза, извинился Апфель, – что-то сегодня я действительно слишком нервничаю... Предчувствую, будто что-то произойдёт...       – Что же? – снова с неким безразличием спросил Виктор. Ему теперь всё равно. Он даже не попытается успокоить Апфеля.       – Не знаю, правда... Давай... давай просто продолжим ужинать.

***

      Даже ужиная, Апфель не сводил взгляда от девушки и её компании. Но и она за это время ни разу к ним не повернулась, что только больше волновало молодого человека. Он весь ужин себе в голове твердил, что она обязательно обернётся, но нет, она будто настолько была увлечена этими мужчинами, что даже не проверяла окружение.       Виктор всё время как-то пытался обратить на себя внимание: то иногда покашливал, то хмыкал, то специально скрипел столовыми приборами. И в ответ на это Апфель только поглядывал несколько секунд на него, а потом вновь смотрел на девушку.       "Когда же они уже уйдут отсюда?" – внезапно раздался раздражённый вопрос в голове молодого человека. Но только он стал постепенно хмуреть, каждый раз переставляя слова в этом вопросе, как вдруг со стороны Виктора послышалось следующее:       – Апфель, я хочу, чтобы это свидание запомнилось тебе надолго.       Сработало. Эти слова заставили Апфеля снова взглянуть на Виктора, и уже не на несколько секунд.       – Ох, правда?.. Прости, я сегодня действительно попусту нервничаю.       – Ничего, я понимаю, – мягким голосом ответил парень, – это и правда для нас с тобой непривычно. Но... сейчас мы здесь не ради этого ужина.       – Что ты имеешь в виду?.. – молодой человек произнёс это печально, словно пытается подыграть Виктору, но в своей голове он уже постепенно готовится ко всем исходам события.       Наступила странная пауза, словно Виктор не подготовил, что же говорить дальше. По выражению его лица не скажешь, что он волнуется, но, может, внутри его тела сердце бешено колеблется, а по венам медленно, но верно начинает идти адреналин?       Апфель заметил, что в этот момент руки парня слегка напряглись, начиная подрагивать.       – Я... очень давно хотел тебя спросить, – рука Виктора резко и торопливо поползла куда-то вниз, видимо, в карман штанов, но спустя несколько секунд она остановилась, всё также дрожа.       Молодой человек сглотнул. Неужели это и правда то, о чём он думал долгое время?       Время между ним и Виктором словно остановилось. Лишний шум в ушах казался тихим эхом.       – Ты... – на столе показалась небольшая маленькая коробочка, – выйдешь за меня?       Тотчас же коробочка раскрылась, показывая золотое кольцо со вставленным драгоценным камнем; дорогое, ведь камень переливался разными цветами и даже как-то неестественно искрился.       Вопрос этот застал Апфеля врасплох.       Если бы не все ранее случившиеся события, то, возможно, он без раздумий бы согласился на внезапное предложение, но... теперь этот трепетный вопрос кажется таким фальшивым, что на него даже и отвечать не хочется.       Где-то с минуту молодой человек молчал, лишь поглядывая на кольцо.       Ответ, казалось бы, очевиден, но нужно его преподнести более деликатно...       – Виктор, я... – Апфель хотел было продолжить, но со стороны парня произнёсся тяжёлый вздох, будто он уже на этом моменте понимал, что же молодой человек ему скажет, – я не могу принять твоё предложение...       Посмотрев на Виктора, Апфель как будто прочитал в его взгляде и выражении лица слова: "Я всё понимаю".       – ...Прости, – парень отвернул свой взляд обратно на коробочку, наконец решив её закрыть и убрать обратно под стол.       Наступило неловкое молчание. Апфель и Виктор отвернулись друг от друга, смотря в совершенно противоположные стороны: молодой человек разглядывал в окне маленькие дождинки, а парень же посмотрел на столик, где сидела она.       – Виктор, я действительно хотел бы принять твоё предложение... – начал Апфель, тяжело вздохнув, – Но после всего того, что ты со мной сделал в течение этих дней, я... не могу продолжать наши отношения.       После этих слов он встал, смотря на Виктора одновременно и разочарованно, и отчасти надменно.       – Я буду ждать тебя в машине, – пододвинув за собой стул, молодой человек направился в сторону выхода из ресторана.

***

      Сидя уже в машине, Апфелю казалось, что он чуть-чуть переиграл с эмоциями, но, похоже, этого не заметили ни Виктор, ни остальные.       Что уж говорить до той девушки, если ей конкретно было всё равно, как бы он ни пытался наблюдать за её поведением. Ни единого поворота головы, нет, она даже краем глаза не замечала, что позади неё находился лишь наигранный спектакль, и ничего более.       Спустя несколько минут, в машину на место водителя сел и сам Виктор, слегка намокший.       – Прослушку снял, – уведомил он Апфеля, – и кажется, она поверила.       Молодой человек лишь упёрся головой о сидение, смотря куда-то наверх.       – С тобой всё в порядке? Ты мне до сих пор не веришь? – парень открыл бардачок и небрежно бросил туда коробочку с кольцом.       – Нет, – сухо ответил молодой человек, теперь направив взгляд на бардачок, – просто... кольцо.       Кольцо его очень сильно сбило с толку. Нет, оно не появилось внезапно, всё и было так задумано, но... Почему-то Апфель в своей голове начал представлять, как Виктор по-настоящему делает предложение.       Отношения эти казались совсем неравными, и в какой-то момент Апфель понял, что почему-то, как ему кажется, он начинает по-настоящему взрослеть. Неужели иногда и будут происходить подобные спектакли и случаи? Если так, то отношения становятся более опасными, ведь молодой человек думает, что Виктор не сможет вскоре различить, что фальш, а что – настоящие чувства.       Да, даже самому Апфелю подобные мысли кажутся бредовыми, но и логики они не лишены. Он не хочет каждый раз жертвовать собственной безопасностью, как бы эгоистично, по его мнению, это не считалось. Но и после разрыва отношений никакого спокойствия не будет.       – Кольцо... не переживай, – парень как будто понял, о чём сейчас думает Апфель, но теперь он не спешил к нему даже притрагиваться. Он видел, что молодому человеку сейчас совсем не по себе от совершённого, и лучше оставить его наедине с собственными мыслями.       – Поедем домой? – спросил Виктор, намеренно ожидая ответа, пусть и зная, что скорее всего скажет Апфель.       – Да, – всё не отрывая взгляда от бардачка, ответил Апфель.

***

      Спустя всего пару дней, Виктор, как он и договаривался с Апфелем, намеренно собрал собственные вещи и уехал. Но в квартире он оставил несколько маленьких мини-камер. Зачем? Чтобы следить, случится ли что-то, или же нет. Неясно, через сколько могут объявиться в квартире Д'Анджело, могут через день, могут через месяц, а могут вообще через год, когда жертва понемногу утихнет и забудет, если это вообще будет возможно.       Апфелю и в этот раз стало совсем непривычно. Конечно, к новому человеку и его вещам в своём доме быстро привыкаешь, особенно, если знаешь, что он обязательно вернётся домой.       А здесь Виктор явно дал понять, что пока не объявятся сами Д'Анджело, то ему делать в квартире по сути нечего. Оно и ясно, но без него всё равно всё стало слишком пусто, будто всё вернулось к привычному состоянию.       В молодом человеке постепенно что-то начало угасать. Всё это ощущается так по-настоящему, что хочется лишь заплакать.       И такое поведение продолжалось в течение нескольких дней. Да, Апфель пытался жить в привычном ритме, но всё это делалось медленно и нерасторопно, от чего совсем опускаются руки.       Но вдруг, кто-то постучался в дверь. Апфель точно знает, кто это может быть, потому он пошёл в гостинную и показал на камеру, что к нему стучатся.       Постучались снова, на этот раз сильнее, от чего по телу Апфеля прошлись мурашки. Он пришёл в тамбур и встал около двери. Посмотрев в глазок, он увидел, что никого, по сути, не было. Видно, спрятались.       – Кто там? – спросил он громко.       – Полиция, открывайте, – грозно донеслось с другой стороны двери.       Сейчас Апфелю нужно как можно дольше продержать здесь "полицию". У него нет никаких сомнений, что это простая выдумка.       – А может ли полиция мне сказать, по какому вопросу она здесь?       – Вы подозреваетесь в убийстве Виктора Моретти. Данное имя вам должно быть очень знакомо.       – Я из дома не выходил несколько дней. Каким образом я мог его убить? – молодой человек даже слегка ухмыльнулся, услышав эту жалкую ложь.       – Вы лишь подозреваетесь. Если откроете дверь, то мы вам поможем.       Апфель замолчал. Он не услышал в спальне звонящего телефона, а ведь это был бы знак... Знак, что скоро сюда приедут мафиози семьи Моретти. Но ничего не было.       Сердце от понятого стало стучать сильнее, пока Апфель пытался прикинуть, что же происходит. Неужели Д'Анджело за несколько дней смогли понять, где же находится Виктор, и... убить его?       Нет, это всё ложь. Не открывай дверь.       – Я... не могу вам открыть дверь, – Апфель потихоньку начинает отходить от двери, – я вам не верю.       – Тогда нам придётся её выбить, – спокойно донеслось из-за двери.       Пусть выбивают. Апфель найдёт решение, куда сбежать.       И пока дверь выбивали, он первым делом отправился в спальню, чтобы выбежать отсюда, но... под балконом больше не существует пожарной лестницы, и теперь нет никаких гарантий, что он вообще сможет сбежать отсюда.       Пожарную лестницу было принято спилить ещё тогда, когда Апфеля похитили впервые. И сначала молодой человек думал, что это отличная идея, но теперь, когда уже ему вот-вот выбьют дверь, он понял, что она бы в этой ситуации точно пригодилась.       Раздался грохот, и по телу Апфеля прошла дрожь. Выхода теперь нет, и он только сел около стены, закрыв глаза и лишь ожидая, что его заберут.       – Легко отделались, – сказал один из пришедших в спальню мафиози Д'Анджело, – вырубайте его.

***

      Апфель проснулся в незнакомом для него месте. Всё ещё в своей домашней одежде, но уже прикованный руками и ногами к железному стулу.       На это ему уже было конкретно наплевать. Сейчас бы осмотреть место, а уже потом искать способы побега.       Место, в котором сейчас находился молодой человек, было какой-то заброшенной фабрикой: это стало понятно по заржавевшим конвеерам. Стены были непонятного цвета, но выглядели неприятно чёрными с зеленой, будто здесь ещё где-то поросла плесень.       Где ни попадя стояли разные коробки: какие-то были подписаны, но Апфель не мог разобрать, что на них написано, а какие-то – нет.       Кричать и просить о помощи бессмысленно, обычно заброшенные здания находятся достаточно далеко от города. Сама конструкция доверия уже не внушала: у Апфеля складывалось ощущение, что если на эту заброшку подуть, то она посыплется и сломается, ибо каждый раз под дуновением ветра она издавала неприятный слуху ржавый скрежет.       Осматриваясь несколько минут и изучив всё взад и поперёк, Апфель посмотрел наверх. Сверху свисала большая люминесцентная лампа, которая вместе с фабрикой покачивалась из стороны в сторону.       – Что, думаешь, упадёт на тебя, мой хороший? – дослышалось где-то спереди с эхом, – Не упадёт, не переживай.       Посмотрев вперёд, Апфель увидел никого иного, как Перлу Д'Анджело, одетую в бизнес-костюм, будто она только приехала с важной конференции.       Не дождавшись ответа, она, поправив собственные волосы, начала идти к похищённому, нарочито цокая своими каблуками.       – Что тебе от меня нужно? – спросил Апфель, только оглядывая её с ног до головы.       – Мне нужна только информация, ничего более, – Перла остановилась напротив молодого человека, – расскажешь – отпущу.       – Знаю я вас. Вы меня убьёте. Либо будете издеваться надо мной, пока я от слабости не умру.       – Мой хороший, заткнись, ради всего святого, – девушка поставила ногу на стул между ног Апфеля, и рукой упёрлась на неё, – мне неинтересно, что с тобой случится позже. Я работаю на себя и ради себя, а не для того, чтобы потакать всяким давалкам наподобие тебя. Думаешь, если смог лечь под этого придурка, то и власть получишь, и безопасность тоже? Как бы не так, милый.       – Кто тебе сказал, что я ищу власть? Ты же меня хорошо знаешь. Обещала даже информацию не продавать, если Виктор выполнит все условия.       – Виктор-то все условия выполнил, только одного не учёл... – и девушка наклонилась ещё ниже к лицу Апфеля, – Что я за ним всё это время следила и вытаскивала любое словечко из его уст. А за свои рассказы, – Перла посмеялась, – он жестоко поплатился собственной жизнью.       Апфель и вновь не поверил этим словам. Человек, который практически каждый день играет наперегонки с самой смертью, смог просто так погибнуть? Ха, да это же даже звучит смешно!       Но что-то в нём переклинило, как только он услышал эти же слова, но от самой Перлы. Не было ни звонка, ни подмоги, вообще никакого знака от Виктора, и это только даёт убедиться, что здесь точно что-то нечисто.

Неужели Виктор и правда мёртв?

Неужели смерть всё же сумела его обогнать и поставить на нём точку? Что же теперь делать Апфелю?..

      – И чем я вам не угодил? Я простой студент, который приехал-       – Ты мне про это не затирай, – перебила Перла, – я знаю, откуда ты приехал и с какой целью. Почему же ты сейчас спрашиваешь чем не угодил ты, но не спрашиваешь, зачем мы убили его?       – Это бессмысленно спрашивать.       – Ах, вот как. Значит и бессмысленно мне отвечать на твой вопрос. Мне уже можно приступать?       Апфель замолчал, не давая никакого ответа. Он знает, что его ответ ничего не решит.       – Молчание – знак согласия, милый, – Перла убрала руку со своей ноги, чтобы потянуться в карман за пистолетом, но в её затылок упёрлось что-то холодное.

Звук перезарядки.

      – Браво, – басисто раздался знакомый голос что для Перлы, что для Апфеля, и первая отпрянула от стула, отскоча в сторону.       – Ах ты сволочь! – единственное, что смогла сказать Перла, после чего она упала на пол, держась за своё простреленное колено.       – Удивительно, как ты посчитала, что я мёртв. И убедила остальных в этом. Отличная попытка, Перла Д'Анджело, – и даже интриги никакой не осталось, пусть и Виктор её не так хорошо любит. Подходя к ней ближе, он начал ей рассказывать, что он о ней знает, – младшая дочь дона мафии, Антонио Д'Анджело, решила пойти по стопам собственного отца. Из-за её шантажа большинство жертв решило покончить жизнь самоубийством, а остальные же обязаны ей всю жизнь выплачивать огромные деньги. Мне продолжить?       – Да что ж ты такая тварь живучая! – прошипела сквозь зубы Перла, торопливо дыша и стараясь отползти назад от Виктора, – Продолжай! Услада для моих ушей.       – Хорошо. Продолжу тем, что я тоже следил за твоими действиями и даже записал твои предложения. Хочешь послушать?       – Да мне уже всё равно, – с улыбкой на лице девушка отвернулась в сторону, – ты меня на всю оставшуюся жизнь инвалидкой сделал.       – Могу облегчить твои страдания.       – Так давай же! – она повернулась обратно с бешеным выражением лица, раскинув руки в стороны, – Чего ты стоишь! Боишься мне выстрелить в лоб? Моя миссия уже провалена.       Парень даже направил на Перлу пистолет точно туда, куда она просит, но вовремя вспомнил, что помимо них в этом месте есть ещё и наблюдатель. Он посмотрел на Апфеля, но тот будто и не собирался контактировать с ним даже взглядом, смотря куда-то в пол.       – ...Я не могу, – после недолгих раздумий Виктор опустил пистолет.       – Что, у тебя проснулось сострадание ко мне? – своей манерой речи она и правда напрашивалась на пулю в лоб, да только...       – Апфель, – парень повернулся к молодому человеку, но тот и в этот раз не посмотрел на него, глядя всё туда же, – пожалуйста, посмотри на меня.       В Апфеле проснулось внезапное чувство обиды. Он не хотел сейчас с кем-то разговаривать, и весь этот скандал он тупо сидел, пытаясь понять, стоит ли вообще обижаться на Виктора, или нет.       С одной стороны, он вновь посчитал подобные чувства глупыми и необоснованными, но с другой... Даже с другой стороны тут никак не подумать, но обида всё же таилась.       – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказал Виктор, и хотел было присесть, чтоб хотя бы так убедить Апфеля, но...       – Прекрати эти пустые разговоры. Ты же знаешь, что он тебя не любит! – выскочка. Только так сейчас парень мог описать Перлу, которой лишь бы своё слово вставить.       – Заткнись, – впервые за это время Апфель что-то сказал, – я думаю.       – Я молчать не буду, – Виктор краем глаза заметил, что Перла начала уползать в сторону выхода, и снова направил на неё пистолет.       Спустя несколько секунд, молодой человек всё же посмотрел на Виктора, но таким же осуждающим взглядом, как тогда...       – Что ты хочешь? – вздохнув, спросил он.       – Самое время закончить нашу тренировку, – Виктор начал помогать Апфелю развязывать ему руки и ноги, положив при этом пистолет рядом со стулом. Лучше в лишний раз не класть к себе оружие в карман, чтобы случайно не прострелить себе насквозь ногу.       Апфель же только послушно сидел, смотря, как Перла снова пытается уползти в сторону выхода, но у неё это плохо получается.       Как только молодой человек был освобождён от тугих верёвок, парень протянул ему руку, чтобы помочь подняться, но тот встал и без его помощи.       Он приблизился к девушке, которая уже не так была рада своей участи, которая её ждёт, и просто молчала, гневным и одновременно отчаянным взглядом смотря на молодого человека.       Краем глаза Апфель увидел, что ему что-то протягивают. Посмотрев, он понял, что это пистолет.       Последняя тренировка. И на этот раз – не манекен, а самый настоящий человек.       Апфель в руки пистолет-то взял, но как только он попытался прицелиться, совесть и ужас перед осознанием того, что ты можешь в сию же минуту лишить человека жизни, овладели им. Руки дрожали, всё сильнее отводя прицел куда-то в сторону.       – Нет, – выдохнув, молодой человек опустил пистолет вниз, – я так не смогу.       – У вас у всех там, что ли, сострадание ко мне появилось? – а у Перлы снова появились притензии.       – Нет, я боюсь убить даже тебя, – признался Апфель, – мне, честно говоря, уже плевать, что ты будешь делать, но... лишить тебя жизни уже не в моих силах.       – О, замечательно. Я твоего мужика пыталась увести, и ты не хочешь меня убить? Другие бы мне все волосы повыдирали, а ты какой-то дефектный.       Дефектный. Сейчас это слово засело у него в голове. Может, Апфель всегда был таким. Дефектным.       – Виктор, я не смогу. Сделай это сам, – Апфель повернулся и подал Виктору пистолет обратно.       Пистолет был возвращён своему хозяину, и с медленным вздохом, Апфель закрыл глаза.       Он ощутил, как Виктор прижал его голову к себе, закрывая ладонью ухо, лишь бы выстрел не оглушил Апфеля.

И он прозвучал.

      Прозвучал так громко с закрытыми ушами, что молодой человек даже вздрогнул.       Понимать, что сейчас, открыв глаза, ты увидишь уже мёртвого человека – сложно и больно. Лучше не открывать их, пока сквозь закрытые веки не пробьётся солнечный свет.       – Пойдём, – тихо сказал Виктор, опустив ладонь, прикрывавшую ухо Апфеля.       Апфель согласился, взяв за руку парня лишь по интуиции.       Пока они оба шли к выходу, молодого человека словно чёрт дёрнул открыть глаза. С какой-то стороны ему было даже любопытно посмотреть, но его разум чётко давал понять, что в сторону поворачивать голову ни в коем случае не надо.       Не повернул, но увидел. И даже такая маленькая часть увиденного довольно долго повергала его в ступор, как только он вспоминал о ней.       Кожа Перлы всё ещё была розоватой, хоть и постепенно, как тогда показалось Апфелю, становилась всё бледнее, а красноватый румянец на её щеке угасал. По её виску протекла струя тёмно-алой крови, утекая куда-то дальше вниз. Она не осталась лежать с открытыми глазами, и, видимо, сама их перед своей кончиной закрыла, лишь бы не видеть перед собой дуло пистолета и убийцу.       Да, Виктор – убийца. И становится им почти что каждый день. Но чем больше ты это делаешь, тем больше ты привыкаешь, говоря остальным, что такая у тебя "тяжёлая работа".       Может быть, Апфель зря связался с таким человеком, зная, кто он и чем он занимается, но решил с ним остаться. На подобный поступок согласится не каждый, если он знает, что представляет из себя мафия.       Выйдя на улицу, в глаза ударил солнечный свет, из-за чего Апфель поморщился.       – Стой, – Виктор остановился, и молодой человек тоже, – ты дальше не пойдёшь.       – Почему?       – Ты босой, – а это Апфель заметил только сейчас.       Посмотрев на свои ноги, он убедился, что на них нет ничего. Конечно, ведь его застали дома, а там не дали даже возможности обуться: взяли в охапку и пошли.       – И что? Теперь меня на руках понесёшь? – он впервые ощутил своими пятками холод бетона... или из чего был сделан крылец этой фабрики. Апфель без понятия, как она вообще уцелела и смогла устоять при таком её состоянии.       – Понесу, – и не дав сказать Апфелю хоть что-то, тотчас же Виктор взял его на руки, неся к машине.       "– Смотри, – говорил Виктор, сидя в квартире молодого человека за столом вместе с ним же, – мы поступим вот как. Сначала я приглашу Перлу в ресторан, и обозначу дату нашего свидания именно ту, которую она сама поставила. В день свидания ты сначала приходишь в ресторан один, но с прослушкой в ухе, чтобы я мог услышать, сидит ли Перла там, или же нет.       – А если она не придёт? – молодой человек не просто так задаёт такие с виду глупые вопросы. Если это действительно серьёзно, то нужно выяснить и подготовиться к нескольким исходам событий.       – Должна прийти, это в её интересах. Так вот. У меня будет две прослушки, и чтобы самому не запутаться, мы их поставим вместе, в машине. Перла будет слушать наш разговор. Потом, как ты мне скажешь, пришла она или нет, я приду в ресторан, и мы можем хоть о чём угодно разговаривать, лишь бы было задействовано моё предложение о нашей помолвке. И ты в любом случае должен отказаться.       – И дальше ты выселяешься из моей квартиры, но ставишь камеры наблюдения, чтобы я подал тебе знак, когда придут мафиози из Д'Анджело.       – Да. По телефону... не по твоему конечно, ты что. Его я заберу с собой: не хочу, чтобы ты снова потерял все контакты. Вот на этом я позвоню, – и Виктор положил на стол маленький кнопочный телефон, – в принципе он и выглядит, как одноразовый, так что ты ничего не потеряешь. Позвоню и предупрежу, что помощь уже выезжает, а тебе за это время нужно удержать их.       – А если я не смогу удержать?       – Значит будем разбираться по ходу событий.       – ...Ты уверен, что всё получится? Вдруг тебя найдут, или ты не сможешь мне позвонить?       – Вряд ли подобное возможно. Если бы я был так прост, то я бы давно был под землёй.       – Хотелось бы верить..."       Сидя уже в машине, Апфель думал только о двух вещах: о том, действительно ли он "дефектный", как его описала Перла, и об её теле, так и оставшимся лежать в фабрике.       Изначально Апфель даже не знал, как себя описать одним словом, хоть и некоторые люди напрямую называли его "неудачником". Но это слишком оскорбительное слово по отношению к нему, нет, ко всем людям, отличавшихся чем-то. Обычно омеги низенького ростика – а он был ростом, как бета; у всех омег раз в месяц или два начинается течка – он как будто может управлять ею, но это наоборот, вроде бы плохо... Может, он и правда "дефектный". Может, он вообще и не омега вовсе? Кто его знает, Апфель с давнего времени боится гинекологов. Когда-нибудь, возможно, он преодолеет этот страх, но на данный момент, к сожалению, он даже под натиском не пойдёт в страшный кабинет этого врача.       А тело Перлы... о нём рассуждать нечего: в перерыве между своими потоками мыслей, в глазах проскакивал лишь один кадр увиденного зрелища. Ужасно и печально. В этот раз молодого человека любопытность погубила.       Виктор уже как несколько минут назад завёл машину, но никуда не собирается ехать. Он как будто всё время ждёт приказа Апфеля, словно он ему не возлюбленный, а слуга.       – Скажи мне, – вовремя вспомнил молодой человек, – почему ты мне не позвонил на телефон?       – Подтвердился самый худший исход, о котором ты говорил: меня нашли.       – Но как?       – Сдали. Вот и всё. Старик Витале очень удивил.       "Старик Витале"? Неужели он говорит о том самом Витале, что позволял приходить в своё помещение для тренировок?       – Зачем ему тебя сдавать?       – Я и сам не знаю. Может, я ему просто уже надоел, и он таким способом хотел прервать со мной все контакты. О, кстати, – Виктор полез в бардачок и достал телефон Апфеля, – вот телефон. Он, кажется, уже разрядился, но ничего страшного. А вещи свои привезу завтра.       – А сегодня ты в чём спать будешь? Только не говори, что в моей одежде, – Апфель слегка улыбнулся.       – А в чём я обычно сплю?       – В боксерах... – после этого молодой человек хихикнул, будто в этом и правда есть что-то смешное.       – Ну вот. Сегодня буду спать также, – у парня тоже слегка поднялось настроение, увидев, что Апфель смеётся.       Кажется, такое позитивное настроение и хихиканье – лишь защитная реакция, но сейчас Апфелю было практически всё равно. Главное, что Виктор действительно говорил правду. И это пока единственный факт, успокаивающий молодого человека.

***

      Приехав в больницу, молодого человека стало окрылять чувство какой-то непонятной радости и восторженности.       Сегодня для Апфеля очень важный день в его жизни, и он решил его сначала начать с печального, но продолжить счастливой новостью не только себя, но и других родных. Сегодня он узнает пол своего ребёнка, и ему, может, и не совсем важно его знать, но он будет чувствовать себя спокойнее, если узнает, а не станет терзать себя до последнего.       Молодой человек всё ещё помнит слова Кристиано из разговора с ним, когда он только-только переехал в особняк. Если Кристиано действительно хочет сделать из ребёнка Апфеля следующего дона, то это тупик... Или же нет? Может, получится как-то договориться с Кристиано, чтобы он в лишний раз подумал, чем это может закончиться? Неужели он думает, что если это не прокатило с его сыном, то прокатит с внуком? Да Апфель готов хоть в другой город уехать, лишь бы ребёнок не стал лишней жертвой.       А в больнице же появились весьма приятные новости.

Будет мальчик.

      И этому обрадовался не только сам Апфель, но и родные, включая самого Кристиано. Хорошо, когда вокруг тебя находятся люди, способные тебя поддержать.       Но, к сожалению, молодой человек знает, что вскоре снова начнутся и похищения, и больницы, и ещё много разных проблем, потому нужно быть заранее готовым ко всему, что тебя окружает.       Эта погоня лишь периодична, и может закончиться в любой момент. Но продолжится ли мирная жизнь, как раньше?.. Хотя, у Апфеля она происходит отрывками. Но пусть эти отрывки будут насыщенными, чем полны страданий и насилия.