Два мальчика.
Прелестно.
Даже тут судьба решила повернуться к юноше другой стороной. От услышанной новости он даже был готов заплакать. Зато как Сет был счастлив услышать, кто у них будет, что даже от счастья чуть ли на стуле не подпрыгнул. Может, Амато тут просто так лежит, "по приколу"? Возвращаясь домой, юноша так и спросил Сета, на что тот лишь только извинялся и просил прощения. Он прекрасно знает, что Амато ни в коем случае нельзя злить или разочаровывать.***
Приехав домой и придя обратно в комнату Амато, Сет, даже не давая тому переодеться, приподнял его свитер так, чтобы живот оказался оголён. Ох, как же сильно Сет это любит делать, и как же сильно он любит разговаривать с ними и показывать всеми способами любовь к ним, пусть они ещё и не появились. Он встал на колени и положил свои тёплые руки на живот, в очередной раз широко улыбнувшись и, видимо, вспомнив, что в семье ожидаются ещё мальчики. – Давай придумаем им имена, – предложил Сет. – Вот лучше сам сиди и выбирай, – как-то обиженно ответил Амато и присел на кровать. – Ну Амато-о-о, – слегка жалобно протянул парень и встал, – скажи хотя бы две буковки, этого и то будет достаточно для имени. – Две буковки... две буковки... – юноша слегка посидел и поразмышлял, какое же имя из двух букв будет звучать хотя бы красиво, – Две... О, придумал. Пускай одного из них Шу звать будут, – и махнул рукой, – теперь другому имя ты выбирай. – Хм, хорошо, – наклонив голову и закрыв глаза, Сет где-то с минуту подумал над именем и, подняв обратно её наверх и открыв глаза, сказал, – значит, второй у нас будет Данте. – Одно из самых банальных имён, – недовольно пробурчал Амато и закатил глаза. Да уж, его Сет заставил хотя бы немножечко головой подумать, а сам нисколечки не постарался, – ладно, мне сейчас некогда искать альтернативу. Пусть будет так. В последнее время юноше стало уже совсем откровенно наплевать на какие-либо серьёзные решения, которые могут повлиять в будущем. И так теперь каждый раз: предлагаешь Амато, например, прогуляться – он пожимает плечами, говоря безразличное "я не против", а после прогулки жалуясь на тяжесть и усталость. Так юноша просто хочет экономить свои силы и время, ведь нервы ещё нужно сохранить на воспитание детей, пусть их и так уже осталось мало благодаря Кристиано и Энрику. Да и сейчас первый никак не отстаёт от Амато: вечно спрашивает, всё ли в порядке, постоянно подсаживается к нему или заглядывает в комнату, чем нарушает личное спокойствие и пространство юноши, он уже даже, кажется, боготворит его, ведь часто можно услышать от него знаки восхищения перед человеком, которого изначально ставил ни во что. Удивительно, как всего лишь одно неприятное известие о двойне может поменять человека в лучшую сторону. В какие-то моменты Амато даже спрашивает Кристиано про Апфеля, всё-таки, от того скоро появится настоящий, биологический внук, а не условный. Но на это мужчина только отвечает, что Апфеля и будущего внука он любит также сильно, как и Амато с двойней. В это юноша не верит, хоть и сам молодой человек утверждает, что Кристиано от него теперь и на шаг не отстаёт, дай лишь бы в лишний раз побеспокойствовать и позаботиться. – Амато, ты до сих пор сильно расстроен тем, что у нас мальчики? – Не знаю, – вздохнул Амато. С одной стороны, с мальчиками кажется намного сложнее, ведь они слишком гиперактивные и любопытные. Но ведь девочки тоже могут такими появиться и вырасти, так что теперь и здесь разницы никакой нет. Лишь бы получилось что-то им дать, хотя бы единую капельку собственного знания. С одной стороны – это потерянная молодость, когда вместо свободы ты проводишь всё своё время на воспитание другого человека, такого же, как ты, только пока ещё не совсем понимающего, что и как устроено в этом мире. А с другой – Амато уже всё равно, как он будет жить. С самого начала жизнь ему сказала, что он – ошибка естественного отбора. Пусть в его окружении и есть люди, способные понять его и дать ему хотя бы немного поддержки и любви, но сломанная в детстве психика дала свои плоды. Как и физические, так и психологические. Сет не раз замечал, что Амато часто пребывает в состоянии какой-то меланхолии, хотя раньше подобного он не наблюдал. Если юноша считает, что своими согласиями куда-то пойти или что-то сделать, он тратит меньше сил, то вот Сет думает, что так Амато только теряет хоть какую-то надежду на светлое будущее, и хотя бы сейчас пытается хоть как-то разнообразить свою жизнь. Поэтому он и старается потакать ему во всём, лишь бы юноша чувствовал себя кому-то нужным. Может, раньше он тоже в таком состоянии был, но был способен как-то скрывать его, а сейчас с бушующими гормонами он показывает, что чувствует на самом деле? Иногда юноша плачет по пустякам. И его самого это раздражает, но остановиться или избавиться от этого самостоятельно он не может. Только когда рядом находится Сет, он постепенно начинает успокаиваться, ведь знает, что сейчас он так сильно и крепко прижмёт к себе, но в то же время так нежно поцелует в лоб, что тебе станет от этого на душе теплее и радостнее. По мнению Амато, Сет будет хорошим отцом, и это беспорочно. Но будет ли юноша хорошим папой, если сам оказался недолюбленным ребёнком?.. Это сам он до сих пор не понимает, но пока не чувствует к ним какой-то особой родительской любви или желания растить их. Сейчас они для него как лишний груз, давящий туда, куда только можно, не только на спину, и только продляющий этот бесконечный аттракцион с самооценкой. – Амато, я верю, мы обязательно справимся, – Сет присел на кровать рядом с юношей и, приложив его голову к своему плечу, поцеловал её прямо в макушку. Слишком оптимистичный настрой, учитывая, что Сет, по его словам, единственный ребёнок в семье. Он никогда не просыпался по ночам, слушая пронзительные крики младенцев и малышей. Он никогда не видел, как дети порой могут быть жестоки, только потому, что они слушаются своих родителей. И это не он сейчас жертвует своими состоянием и телом. Вздохнув, Амато только закрыл глаза и опустил свитер. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы это всё происходило не с ним. Как бы ему сейчас хотелось осознавать, что у него всё ещё впереди. Как бы ему сейчас хотелось понимать, что даже несмотря на его многочисленные шрамы, он способен двигаться дальше. Но теперь ничего не сможет исправить его будущее. Ничто не сможет переубедить его в том, что жизнь – та ещё хрень, и вся она строится на удаче. Кто-то живёт в своё удовольствие, не чувствует лишних забот или проблем на себе. А кто-то – Амато, которому не просто не повезло родиться в такой семье, а над ним даже насмехается сама судьба.***
Конец октября. Деревья уже совсем голые, ветви тоненькие, покачиваются на ветру так, будто они скоро сломаются пополам. Ранним утром только слышится шум граблей и метлы. И за уборкой листьев, слушая эти звуки, наблюдал Амато, стоя рядом со стеклянными дверьми, уходящими в сад. Никто в доме кроме него пока ещё не проснулся. И это тихое спокойствие расслабляло Амато. Юноша и до сих пор страдает от раннего подъёма. Только несколько дней назад, проснувшись также рано, он понял, что если наблюдать и слушать за уборкой листьев в саду, он постепенно начнёт уставать. Так, тогда его утром нашли спящим на диване. Ни пледа, ни подушки, вообще ничего, кроме него самого, сопящего на диване. Холод поздней осени ощущался даже здесь, в огромном особняке. Амато теперь никогда не отказывается от тёплых тяжёлых свитеров, надевая под ними или футболочку, если не так уж и сильно холодно, или какую-нибудь водолазку. Домашние широкие штаны, тёплые и большие носки... Юноша больше и не думал о том, чтобы перестать надевать на себя обогревающую одежду. Но сегодня, по всей видимости, весь день в удобной одежде ему не дадут пробыть. Сегодня день рождения у самого ненавистного члена семьи Амато – Кристиано. Да, Кристиано, в отличии от Патриции, отмечает свой день рождения каждый год, приглашая на него всех родственников, даже самых дальних. И в его день рождения дом каждый раз заполнялся толпами людей, будто Кристиано – действительно важная личность. Нет, он важен, но только в криминале, а это за важность Амато не считает. Вспомнив про это, юноша недовольно фыркнул носиком, оставляя на двери след пара. Опять придётся одеваться в нелепый костюмчик, который вряд ли теперь на него налезет. А отказаться нельзя. Такая вот "традиция". Начиная думать, как же пройдёт этот день рождения Кристиано, юноша представлял у себя в голове огромную кучу людей, которые поочерёдно как-либо выражают своё отношение к его внезапной беременности. И поэтому он всё равно будет просить оставить его в комнате на время празднования. Он даже будет готов встать перед Кристиано на колени, лишь бы тот оставил его в покое. Сзади послышались мягкие шарканья, словно кто-то тоже этим пасмурным утром решил зайти в гостинную и побыть в тишине. – Доброе утро, – послышался знакомый противный для Амато голос Кристиано, от которого он даже вздрогнул и повернулся назад. В банном белом халате он ещё не видел Кристиано никогда. Он всегда ходит по дому в своём обожаемом кремовом костюме, либо же, если на улице слишком жарко, одевает какие-нибудь тоненькие штаны и рубашку с короткими рукавами. Интересно, что же его сюда привело, да ещё и с чашечкой кофе? – Доброе, – слегка удивлённо пробормотал юноша, после этого отвернувшись назад к окну, будто ничего и не было, и стал разглядывать что попало. Амато старался делать вид, будто почти не обращает никакого внимания на мужчину, и что вообще только-только встал, решившись поглядеть на раннее пасмурное утро, когда тучи только-только стали потихоньку расходиться, открывая такое же хмурое и серое небо. – Почему ты сегодня так рано проснулся? Не спится? Какие же глупые и очевидные вопросы. Конечно ему не спится, в такую рань он никогда бы не стал просыпаться! – Да, – понизив голос и склонив голову слегка вниз, но всё ещё поглядывая на сад, ответил Амато. После этого юноша услышал тихий и, возможно, даже разочарованный вздох, и стук по чему-то деревянному: Кристиано, как понял юноша, поставил свою чашку с кофе на низенький журнальный столик. Послышались шарканья, которые стали раздаваться всё ближе, пока краем глаза Амато не увидел, что мужчина остановился рядом с ним. Видимо, он тоже решил посмотреть на сад. – Тебе нравится смотреть на сад? – спросил Кристиано, повернув голову на Амато. – Нет. Я здесь не за этим, – Амато всё глядел вдаль, – я слушаю, как в саду убираются. Наступила тишина. Видно, Кристиано тоже попробовал вслушаться в звуки поскрёбывающей по засохшей траве метлы. – Действительно, – ответил он спустя несколько минут, – вещь... весьма успокаивающая. "Да не то слово", – подумал про себя Амато. – Я вот что вспомнил, – продолжил мужчина, – ты ведь знаешь, какой сегодня день? – Знаю-знаю, – безразлично ответил юноша, – как ж такое можно забыть. Я как раз хотел попросить- – Если ты просишь оставить тебя на момент празднования в своей комнате, то нет, – надо же, как быстро он угадал просьбу Амато. – А я не хочу, чтобы на меня во все глаза таращились. Мне неприятно. – Беспокоиться не стоит, – попытался успокоить Кристиано, – все люди прекрасно наслышаны. – То есть... как "наслышаны"? – заметно напрягся юноша, – Ты им всё рассказал? – Конечно. О такой прекрасной новости, я считаю, должны знать все наши родственники. "Идиот", – подумал про себя Амато, только лишь вздохнув и опустив голову ещё ниже. У него сейчас нет сил на то, чтобы оскорблять и ругаться на Кристиано за его вседозволенность. Да и этого небольшого разговора было достаточно, чтобы юноша ощутил лёгкую усталость. Амато спокойно развернулся и тихонечко пошёл из гостиной к себе в комнату. Этот день рождения будет для него худшим событием за сегодняшний день. Нет, может, даже за этот месяц. "Этот старый придурок всё всем рассказал", – поднимаясь по лестнице с похмуревшим лицом, думал Амато, – "рот не закрывается насовсем!" Долго бы юноша мог оскорблять в своей голове Кристиано, пока не открыл дверь в свою комнату и не увидел спящего Сета, который до сих пор лежал в обнимающей позе, из которой сначала Амато и не хотел выбираться. "Ой, точно", – сразу же подумал он, тихонечко закрывая дверь, – "Сет же сейчас спит. Если бы не он, я бы уже Кристиано на всех языках, которых знаю, обматерил". Теперь в голову Амато пробралась и ещё одна мысль, не менее важная, чем мгновенный отказ на его просьбу. У Сета нет костюма. А если и есть, то нужно сначала на него посмотреть. Обычно на такие торжества люди приходят как на бал. Никто не знает, откуда появилась эта привычка брать что-то знакомое из восемнадцатого века и переносить в настоящее, но, по всей видимости, старшему поколению эта идея пришлась по вкусу. Молодые же люди предпочитают приходить в более деловом стиле. Ну, если они живут отдельно от своих родных. К сожалению, Амато лишь может только выбрать костюм и дать его на оценку "экспертам" – родственникам, в том же числе и Кристиано. Часто случалось такое, что юноше нравилось именно то, что не очень приходилось по вкусу "экспертам", потому, стискивая каждый раз зубы от злости и несправедливости, Амато выбирал более простые варианты, которые выделяются лишь... а ничем они и не выделяются. И вся эта беготня за костюмами каждый раз выматывала юношу. А если Амато придётся сегодня ехать за костюмом вместе с Сетом... М-м-м, это будет так сказочно! Теперь тихо ненавидеть этот праздник будет не только он! Но будить пока парня юноша не решился. Пусть отдыхает, пока есть время. Амато лёг на кровать и закутался в одеяло, с этого момента пытаясь уснуть. Но слова Кристиано не дают ему покоя. Как только он почти что погружался в сон, в голове снова чётко проговаривалось: "Все люди прекрасно наслышаны". И это его пугает. Он несколько раз аккуратно переворачивался на разные бока, стараясь забыть этот факт или отвлечь свою голову другими заботами, но нет. В один момент неожиданно для юноши прохрипел рядом лежащий Сет: – Амато, у тебя бессонница? – голос одновременно с хрипотой был ещё и таким вялым, что Амато даже сначала не понял, какое слово в конце вообще парень сказал. – ...Да, – спустя несколько секунд ответил Амато. – Угу, – Сет будто подвёл какие-то итоги, услышав этот короткий ответ, но почти что не шелохнулся. Может быть, снова уснул. Спустя несколько секунд, послышался шорох одеяла, и Амато ощутил на своей талии что-то тёплое: он сразу же догадался, что Сет положил на неё свою руку. Парень стал притягивать юношу к себе, словно он какая-то плюшевая игрушка, а он сам – маленький ребёнок, боящийся темноты, но Амато сопротивлялся и под конец лишь недовольно застонал. Тогда Сет, как послышалось Амато, приподнялся и сел на кровать, убрав с него руку. Очевидно не понимая, почему юноша так прореагировал, послышался вполне адекватный вопрос: – Что-то случилось? – Сет смотрел лишь на затылок Амато, но даже так ему представлялось его сморщенное от недовольства лицо и взгляд, так и говорящие тебе "отвали, у меня нет настроения". – Да, что-то случилось! – передразнил юноша, после этого глубоко вздохнув и продолжив, – Спокойствия сегодня не будет. – А почему? У тебя плохое настроение? – Было бы прекрасно, если бы это было только моё настроение. У Кристиано сегодня день рождения, а не участвовать в этом он мне запретил. – Ну день рождения и день рождения, – Сет лишь пожал плечами и подумал, что день рождения здесь отмечается также, как и везде: уютно и в кругу семьи, – максимум же час-два займёт. – Нет не час-два! – вскочил Амато, скинув с себя одеяло и сев на кровать. Он гневным взглядом посмотрел на парня, – Это будет практически весь день! И гостей будет гораздо больше, чем ты можешь себе представить! Будто здесь не день рождения, а вручение наград какое-то! – ...Всё действительно по твоим словам так плохо? – спросил Сет, смотря на краснеющего от злости и негодования Амато, который уже задыхался от сказанных собою же слов. – Ещё хуже! – першил юноша, – Все родственники, абсолютно все, будут таращиться на меня, как на экспонат, только разглядывая лишь мой живот! – и пока он это всё говорил, он жестикулировал. – Ну не все же родственники такие, я думаю, у некоторых всё же есть приличие... – Это только лишь твои додумки. Ты о них ничего не знаешь, так что бессмысленно тут думать, какие они будут. Увидишь – поймёшь, – кажется, юноша потихоньку начал успокаиваться. Отдышавшись, он причесал свою чёлку назад и закрыл глаза, – ладно, щас есть проблема поважнее. У тебя есть какой-то костюм? – Костюм? А зачем он? У вас такая традиция? – Это уже не меня спрашивай, – Амато открыл глаза и вновь посмотрел на Сета, но уже вопросительно, – ты думаешь, мне самому такое нравится? – Ну, костюм... Костюм я с собой не привозил, он всё ещё в родительском доме. – Вот ведь чёрт, – скрестил руки Амато, – будешь со мной таскаться в поисках костюмов. – А у тебя разве его нет? Или это особенный день рождения, что обязательно костюм надо? – Да не пойдут другие костюмы на меня, я же в весе прибавил. – Подумаешь, у тебя животик-то совсем маленький. Шестой месяц всего. – Это для тебя ещё маленький, а для меня нет! И этому идиоту, – Амато показал головой в сторону двери, – наверняка обязательно надо такой костюм, чтоб у меня всё выпирало, и все всё видели! – Я попробую поговорить с твоим дядей об этом. И парень после этих слов только стал слезать в кровати, как вдруг его остановил Амато: – Не надо, он только самого себя слышит. – Тогда пусть отвлечётся и послушает меня, – даже слова юноши не остановили Сета. Амато пришлось только пожать плечами и сделать расслабленное лицо. Сет ещё ничего не знает о настоящем характере Кристиано, и, по всей видимости, думает, что его смогут услышать. Пускай.***
Сет не знал, где находится сейчас Кристиано, но если этот вопрос касается Амато, то он готов хоть весь дом обыскать в его поисках. В первую очередь он решил начать с гостиной, и там как раз и находился мужчина. Он до сих пор стоял у окна, но на этот раз попивая кофе. По всей видимости, он и правда наслаждался уборкой за садом, и вполне готов был составить Амато компанию в будущем. Услышав, как кто-то вошёл, Кристиано обернулся. – О, здравствуй, Seth, – и со спокойной улыбкой на лице он снова сделал глоток из своей чашки с кофе. – Здравствуйте, – Сет сейчас намерен серьёзно поговорить с мужчиной, пусть тот и выглядит весёлым даже при хмурой погоде. – Тебе Amato рассказал уже обо всём, я так полагаю? – увидев, что Сет не просто так сюда пришёл, выражение его лица тоже решило смениться на серьёзное. – Да. Понимаете, на вашем дне рождении Амато будет неприятно, если на него все будут смотреть. И это касается сейчас его личного пространства. Если вы действительно уважаете его, то позвольте ему остаться сегодня в своей комнате, а людям скажите всё, как есть. Я лишь хочу сделать Амато как можно лучше, и- – Тебя это не касается, – прервав речь Сета, Кристиано снова повернулся к окну, – мой праздник – мои правила. Всё просто. Такого ответа парень не ожидал. Он звучал так по-детски, так наплевательски, что хотелось развернуться и уйти. Но так бы поступил Амато. – Позвольте ему хотя бы выбрать тот наряд, что ему нравится, – Сет же решил пойти мужчине на уступок. Пусть юноша присутствует на празднике, но хотя бы ходит в комфортном костюме. Эта просьба небольшая, но она даст почувствовать Амато не таким отщепенцем в семье. – ...Хорошо, – немного подумав, ответил Кристиано, – пусть ходит в чём угодно. Лишь бы не выделялся из гостей. – Спасибо, – всё ещё серьёзным тоном проговорил Сет и решил выйти из гостиной. Даже здесь Кристиано нашёл неприемлемые для него вещи. Парень вздохнул. Амато снова оказался прав, как бы грустно это сейчас не звучало. Он больше знает об этом доме и об этой семье как никто другой, ведь он – их часть. Пока что. Может, в семье он останется навсегда, но кто сказал, что в этом доме тоже?***
Вернувшись в комнату к юноше, тот уже читал книгу. Одну и ту же. В течение нескольких месяцев. Понятное дело, беременность – далеко не шутка, но, по всей видимости, читать книгу было настолько трудно, что Амато решил растянуть её, кажется, до конца срока. Благо, он уже на середине книги, и если что оставит закладку. – Дай угадаю: он отказался, – не поднимая глаз с книги, сказал Амато. – Не совсем, – ответил Сет, идя к кровати, – он разрешил тебе выбрать костюм самостоятельно. В ответ на это юноша лишь хмыкнул. Мелочно, но Сет хоть как-то ему помог. – Как он обосновал свой отказ? – юноша перелистнул страницу книги. – "Мой праздник – мои правила". Я не шучу. Он правда так сказал, – парень присел на кровать. – ...Я запомню, – Сет знает от самого Амато, что он иногда бывает очень злопамятный. Но насколько сильно – ему ещё предстоит узнать. Пусть не сейчас, пусть не завтра, но через какое-то время слова Кристиано снова всплывут, – и всё? Больше ничего интересного не сказал? – Нет. – Угу, – юноша положил закладку в книгу и закрыл её, – я же говорил, что тебе его не убедить. Здесь все упёртые. Даже я. Но перед Кристиано я упираться не могу, в этом он многократный чемпион, – и вздохнул, несколько секунд помолчав, – ...когда поедем покупать костюмы? – А когда тебе удобно? – На самом деле никогда. Но начнём собираться где-то через три часа. Чем раньше – тем лучше.***
В торговом центре каждый день шумно, но сегодня у всех будто крышу сорвало, хотя чёрная пятница уже прошла. Куда всем так нужно? Неужели случился какой-то "модный бум"? Вскоре причина не будет интересовать Амато, которому по дороге до бутика даже заняться было нечем. Все развлечения остались дома, а тем для разговора с Сетом практически не осталось, лишь иногда парень спрашивал, всё ли у юноши в порядке и не нужно ли ему передохнуть. В бутике же лично для себя Амато ничего интересного не нашёл. Жаль, а раньше ведь здесь шили на заказ и продавали хорошие костюмы. Неужели денег стало мало, что решили сэкономить на одежде? Зато сколько смокингов здесь появилось... разных тёмных оттенков и практически любого размера. Удивительное место для тех, кому важен конкретный цвет тона смокинга. Интересно, а белый костюм пойдёт к лицу Сета, или стоит остановиться на классическом варианте?.. Костюм для Сета было выбрать проще всего. Он сам себя оценивал и решал, подходит ли ему что-то или же нет. В это время Амато даже разговаривать был не в силах: внезапная усталость каждый день настигает его, даже сейчас, и из-за неё остаются лишь силы на жесты. Пока Сет переодевался в новые костюмы, юноша дремал: диван был такой мягкий, такой притягательный, что не уснуть на нём просто невозможно. Как только Сет выбрал себе костюм (это, как ни странно, оказался самый стандартный смокинг чёрного цвета), Амато понял, что сейчас его очередь. И решили они идти искать самый удобный костюм для него. Каждый раз Сет вместо юноши объяснял одну и ту же проблему: вот, он в положении, ему нужно выбрать подходящий наряд, и самое главное – без откровенности, и чтоб живот закрывало так, словно его и нет вовсе. Как же хорошо, что юноше понравилось множество костюмов. Как же плохо, что из-под блузки живот до сих пор виден. Но что ж поделать, Амато уже смирился с этим: живот теперь никуда не уберёшь. Зато костюм был такой тёплый и мягкий, как одеяло, что Амато чуть ли не заснул стоя. Костюмчик был совсем не пёстренький, наоборот: пиджак был в клеточку, кофейных оттенков, а штаны молочного цвета, как и блузка. Теперь осталось лишь найти обувь под костюмы, и тогда можно спокойно отдохнуть. Амато решил выбрать коричневые матовые туфельки на небольшой платформе, ибо кроссовки никто на таком "торжестве" не примет, а у Сета опять всё стандартно: чёрные лакированные туфли под цвет смокинга. Наконец-то. Теперь можно ехать обратно домой со спокойной душой.***
Несколько часов до начала праздника Амато проспал в своей комнате. Именно проспал, потому что заниматься, кроме того как спать, ему совершенно нечем. С Сетом иногда разговоры уходят совсем в другую сторону: если парень говорит о чём-то позитивном в плане их будущей жизни, то юноша признаётся, что дальше он не может верить только в лучшее, ведь его единственным будущим было уехать поскорее из особняка. Сет же всё это время старался помочь всем, в перерывах заглядывая обратно в комнату Амато, чтобы проверить его. Но тот, очевидно, всё время спал, вжавшись в одеяло так, будто спит под ним в последний раз. А в столовой шум и гам. На свой день рождения Кристиано только решил лишь достать дополнительные столы и стулья. А что насчёт музыки? Здесь уже колонки уступили место живой музыке, состоящей в основном из лёгкого джаза. Мужчина не любит менять на своём дне рождении что-то в интерьере, потому никто особо и не заморачивался над украшениями. Главное подсчитать, хватит ли на всех гостей места. Проснувшись где-то ближе к вечеру, Амато не спешил торопиться и что-либо узнавать. Он не был в состоянии даже определить, точно ли он в своей комнате находится, потому что ему при подъёме показалось, что его перенесли в совсем другую комнату. До чего удивителен бывает сон. За дверью слышался топот и грохот, но это никак юноше не подавало сигналы: ему хотелось обратно лечь на кровать, но он вовремя понимал, что сейчас это сделать невозможно. Кристиано начнёт искать его по всему дому, найдёт его, даже элементарно не надевшего носки, и начнёт ругать. По крайней мере, как это было раньше. На прошлых днях рождениях Кристиано на Амато особо никто внимания не обращал, лишь только некоторые говорили "как ты вырос" и всё. Сверстники на его фоне выглядели слишком... разодетыми: некоторые родители, видимо, совсем своих детей не щадят, в особенности омег, у которых в районе талии всё корсетом давило к чертям собачьим и кошачьим. Они не могли произнести ни одного слова, только хлопали своими глазками, делая плаксивое выражение лица. Зато в этот год у Амато будет причина для того, чтобы не делать также. Раньше ответ всегда был один: "это ради моего комфорта", но и то его не засчитывали, а теперь появился хоть какой-то, совсем мизерный, но плюсик от беременности. Встав наконец-то с кровати, юноша слегка пошатывался, но всё же поправил свитер, слегка приоткрывавший его живот. Чеша левый глаз, Амато подошёл к своему маленькому зеркальцу, к которому он обычно приходил, чтобы проверить, аккуратно ли у него получилось что-то рода макияжа, и чтобы посмотреть, не изменились ли цветом синяки под его глазами или кожа, на которой от бледности аж чётко просвечивались вены. Посмотрев на себя в зеркальце, ничего необычного он не обнаружил, кроме себя, чесавшего глаз. Он открыл шкаф, сразу же найдя костюм на сегодняшний вечер. К юноше только-только стал приходить ум, и, надевая штаны, он остановился и подумал: "Стоп. А где Сет?" Но тут же этот вопрос получил свой внятный ответ: "Ай, да не важно. Скоро гости придут, а Сет, наверно, по дому помогает." Надев на себя полностью костюм, Амато решил забрать свои волосы и слегка прихорошиться. Подытожив, нужно ли добавлять к лицу макияж, Амато заметил, что ничего из его косметики не подходило к костюму. Потому он просто пожал плечами и подумал: "Ну и ладно. Буду собой, как и всегда." Выходить наружу пока не имело особого смысла. Не подадут сигнал – юноша и с места не шелохнётся. Только бы не приставали. И какое-то время Амато решил провести в телефоне, пока не послышался стук в дверь. Даже не услышав от хозяина комнаты "входите", вошёл Сет, уже в смокинге и новых туфлях, весь прилизанный, будто ему на волосы сам Кристиано соизволил плюнуть. Лицо его выглядело слегка... обеспокоенным. Амато не ожидал увидеть Сета таким. Он думал, что его волосы никто трогать не станет, но, видимо, чтобы быть солидным кавалером на сегодняшнем вечере, нужно не только костюм купить. – Что такое? – спокойно спросил юноша с расслабленным лицом. – Там это... гости уже начинают приходить, – от нервозности парень аж сглотнул. Амато только вздохнул. Столько всего придётся в свой адрес наслушаться... Он уже в голове представляет, как какие-то родственники будут умиляться, какие-то – осуждать его, а какие-то, в особенности, дети, будут, кажется, весь праздник таращиться на его живот или спрашивать глупые вопросы. Как с детьми Энрика и Софии. – А с волосами у тебя что? – выгнул одну бровь Амато. – Это не я сделал, – уверял Сет, – твой дядя мне сказал, что если я буду ходить на празднике "лохматым", то все подумают, что я бездомный какой-то. – Да он сам-то на бомжа походит, – отвернулся юноша, – он и бриться нормально не умеет, у него щетину даже издалека увидеть можно. Что мне теперь, спускаться? – Да... Не говоря ни слова Сету, Амато поднялся с кровати и подошёл к парню. Тот заранее галантно подал ему руку, чтобы всё оставшееся время сопровождать его.***
Уже выйдя из комнаты, Амато обратил внимание, что гостей пока ещё мало, но большая часть из них уже ютилась во входной вместе со своей верхней одеждой и головными уборами. А до чего были вычурны наряды, один лучше другого!.. Как же жаль, что Амато абсолютно неинтересен этот маскарад. Спускаясь по лестнице вместе с Сетом, юноша думал, что их никто не заметит: всё-таки, один в простом смокинге, а другой в незаметном костюме... Было бы очень прекрасно, если бы у некоторых особо любопытных родственников просто-напросто начала болеть шея от просмотра наверх. Нет, всё же некоторые юркие взгляды обнаружили и Амато, и Сета, но, кажется, они особо и не узнали юношу, пусть он в семье и считается самой яркой личностью. Спустившись окончательно вниз, к паре подошла какая-то женщина солидного возраста. Это была бабушка Лоретта, ей совсем недавно исполнилось 65 лет, а она, как и бабуля Патриция, всё не унималась. Да и у неё, как назло, очень хорошая память. Фотографическая память. – Боже мой, Амато, ты что ли? – спросила женщина, сделав удивлённое выражение лица. – Я, – тихо пробубнил в ответ юноша, скривив лицо видимого разочарования. – Ох господи, сколько лет-то не виделись! – и она, не обращая никакого внимания на Сета, прижала Амато к себе, пока тот послушно принимал объятия. Прошёл всего один год, а для бабушки Лоретты – целая вечность. И она, отпустив юношу, продолжила, – Как хоть ты, мальчик мой? Ай, да не говори ничего, Кристиано уже всё рассказал. Ты хоть скажи, детишкам-то что-то надо, иль нет? Мы обязательно купим! – и пока она это говорила, она причёсывала у Амато спадавшие пряди на его лице. – Да не надо ничего... – снова тихо ответил Амато. – Надо-надо! Ты мальчик молодой ещё, тебе ведь деток растить... а это? – бабушка Лоретта указала на Сета, – это кто? Слуга ваш новый? Симпатичненький, на мужа моего в молодости похож. Ах, до чего горяч он был... И не успел Амато сказать всю правду, как все посмотрели наверх, в правую сторону. Да и самому юноше вместе с Сетом стало интересно, что там. Боже. Пусть юноша и не верующий, но это в его глазах было что-то из ряда божественного, не иначе. И, может, все гости, увидавшие это, думали точно также. Апфель спускался с лестницы, сопровождаемый Томасом, который решил тоже достаточно скромненько одеться, чтобы не выделяться из виду, но зато как красив был в глазах всех гостей молодой человек... Одет он был в довольно длинное, но в то же время облегающее платье, сидящее на нём просто идеально, будто на него платье и шили. Оно всё было в золотистых блёстках, и как же отлично золотой цвет подходил к нему... На шее был мех; видимо, для утепления, а на руках были надеты короткие шёлковые перчатки. Вырезов на платье нигде не было, и это только подчёркивало наряд Апфеля. Когда они спустились вниз, ко всем гостям, те начали подходить к ним: молодому человеку чисто из уважения целовали руки в перчатках, а с Томасом здоровались через рукопожатие. И как же хорошо, что родственники больше похожи на обезьянок, которых притягивает от одной интересной вещи к другой, но, к счастью, Апфель тоже, по всей видимости, не собирался церемониться с небольшой толпой, собравшейся вокруг него, и подошёл вместе с Томасом к Амато и Сету. – Амато, с тобой всё хорошо? – проверяя глазами юношу, спросил Апфель, – ты весь бледный, и выглядишь устало... – Я думаю, я просто не выспался, – после слова "устало" Амато вновь захотелось спать. Но пока нужно держать себя в руках, иначе он опять будет виноват в глазах Кристиано. – Мне кажется, ты не совсем здоров, – молодой человек снял с одной руки перчатку и положил ладонь на лоб Амато, – голова не кружится? Амато только помотал головой. – Ну ладно, – выдохнул Апфель, – потом разберёмся. Пойдёмте вместе в гостинную. Интересно, почему Апфель такой серьёзный сегодня? Может, ему тоже не нравится всё это показушничество со стороны Кристиано? Но, попутно держа в голове этот вопрос, юноша ещё и спрашивал себя: "Что же со мной будет?.." Тело предательски тряслось, и Амато ничего не оставалось, кроме как прижаться к Сету, который будто воды в рот набрал. А может, он просто в шоке. Он впервые на подобном торжестве, и все эти платья, костюмы, приезды всех родственников для него в новинку. Когда обе пары прошли в гостиную, Томас что-то сказал Апфелю, видимо, ему срочно требовалось отлучиться, и молодой человек остался один. Он, повернувшись к Амато и Сету, сказал: – Присядем на тот диван, – и рукой показал на кожаный диван карамельного цвета неподалёку. Что-то этого дивана Амато ещё не видел. Из кладовой достали и отмыли, что ли?***
Сидя на диване, время будто текло медленнее. Может, оно останавливалось от разглядывания тут и там разносортных нарядов, а может, просто потому что на них пока никто из родственников не обращал внимания... Всё вокруг казалось одним страшным сном. Но, к сожалению, во сне зевать не будешь. Чтобы как-то успокоиться, Амато решил поговорить с Апфелем. Всё равно Сет куда-то отошёл. Видимо, тоже расслабиться. – Апфель, а... – юноша сначала даже побоялся задать этот вопрос, но по взгляду молодого человека, повернувшего к нему голову, он подумал, что тот готов разговаривать, – почему ты сегодня такой серьёзный? Тебе этот день рождения тоже надоел? – Не надоел, а я скорее просто хочу тишины, – скрестил руки Апфель, – нет, мне кажется, с тобой правда что-то не так. Ты правда ничего странного не чувствуешь? – Ну... я стал уставать чаще. Это плохо? – Не знаю насчёт этого, но выглядишь ты болезненно. Может, отпросишься у Кристиано? Болезненно? Юноша не знает, как он мог подцепить заразу, учитывая, что как только он выходит на улицу, то встречает служебную машину. – Я думаю, он меня не послушает. Это же "его праздник". – Давай я пойду вместе с тобой, – Апфель хотел было подняться и помочь это сделать и Амато, но в тот же момент над ними двоими нависла снова какая-то родственница. Уже не бабушка Лоретта. – Здравствуй, душенька, – так к Апфелю обычно обращалась Патриция, но, видимо, и все родственники при виде молодого человека начинают обращаться к нему также. Родственница наклонилась и стала обнимать Апфеля. – Здравствуйте, – тотчас же улыбнулся молодой человек и принял объятия. Юноша подумал, что Апфель на самом-то деле не чувствует радости в встрече с этой дальней родственницей, а просто это делает ради приличия. – И тебе привет, душка, – душка? Амато тотчас же сделал вопросительное лицо. Такое чувство, будто снова просто взяли и плюнули на тебя. Именно поэтому он никогда не любил встречаться с родственниками, они словно одинаковые пустышки. Ни сочувствия, ни сожаления, большинство сюда приходит, чтобы пожрать на халяву, и более ничего. Родственница закончила обниматься с Апфелем. – Ну, как у тебя дела? Большой срок-то? – она только хотела дотронуться до живота Апфеля, но её тут же отвела в сторону его рука. – Дела у меня нормально, а вот без разрешения трогать не надо, пожалуйста, – казалось бы, вроде был хороший диалог, но нет, надо было всё испортить вмешательством в личное пространство. – Хм, – огорчилась родственница и состроила грустное личико, – ты сегодня не в духе? – Теперь да, к сожалению, – сразу после прозвучавшего ответа, вдали послышалось чьё-то хриплое ворчание, становящееся всё ближе и ближе. – Позор, какой позор... – это подъезжал на инвалидной коляске Фернандо. Точнее, сам он не подъезжал, ему помогал его слуга, стоящий сзади. На голове старика не осталось почти что ни одной седой волосинки, а одет он был, по всей видимости, в медицинскую сорочку. Ноги его прикрыты старым "бабулиным" одеялом: Амато его хорошо помнит, ведь он всегда был колючий, и Патриция всегда его на него клала, когда он болел или плохо себя чувствовал. Всё лицо превратилось в склад морщин и впадин: на Фернандо ничего не осталось от его былого величия. Патриция как-то рассказывала юноше в детстве, что Фернандо в молодости был необычайно красив, и она даже как-то жалела, что вышла замуж за деда. Призналась, что в голове у неё какое-то время были мысли сбежать из особняка Моретти, но теперь она окончательно смирилась. А Амато не собирается мириться со своим положением здесь. Он готов жить где угодно, даже в маленькой квартирке Сета, но точно не в этом особняке. – Позорище, какое ж это позорище... – всё повторял Фернандо с угрюмым лицом, мотая головой, – вроде аккуратный мальчишка, красивый, а вот так поступил... Позорище... Говоря эти слова он смотрел именно на Амато. Да юноша уже давно привык к подобным прозвищам, спасибо тому же Энрику. Слышать подобное от старика, который сам вот-вот покинет этот мир, ничуть не печально и не стыдно. – Согласна, полностью с вами согласна, – та родственница стояла и поддакивала Фернандо, скрестив руки на груди, – как так вообще можно? Сбегать из родного дома, чтобы подобным нахальством заниматься! "Интересно, что же я такого плохого сделал", – подумал Амато, лишь глядя расслабленным лицом поочерёдно на осуждавших. – И ведь ему не стыдно! – продолжала родственница, видя выражение лица юноши. – Давайте остановимся на том, что ему выбора никто не оставил, – молодой человек просто не мог не заступиться, видя, как эти люди осуждают Амато. Да, он несовершеннолетний, но если бы ему разрешили изменить собственную судьбу, то сейчас бы ничего этого не было, верно? Как только молодой человек об этом подумал, в его голову пробралось довольно-таки сомнительное предположение. Возможно, Кристиано специально не отпускал Амато в течение трёх месяцев, и это далеко не из-за домашнего ареста. Может, он понял, что это единственный вариант добиться чего-то от мальчишки?.....Надо бы как-нибудь поговорить с Кристиано с глазу на глаз. Но точно не сегодня.
– Ой, а ты... Лицо у тебя знакомое, – Фернандо прищурил глаза, тыкая пальцем на молодого человека. Ага, он приезжал сюда на праздники каждый год, и в этот раз Фернандо не помнит, кто это? Может, он болен? – Здравствуйте, мистер Эрколи. Я Апфель Моретти, думаю, хотя бы по имени вспомните. – "Mister"? Ну и ну, опять эти английские штучки... – и Фернандо после этих слов о чём-то задумался. Амато со стороны показалось, что он уже успел заснуть за такое короткое время, но внезапно он открыл глаза, начав тараторить, – А, да-да-да, я тебя помню! Ты же муж Victorrio, я вспомнил! Кстати, как он поживает? – Неделю назад я навещал его могилу. Вы вроде бы присутствовали на похоронах... – Простите, что я вас перебиваю, – начал слуга Фернандо, – но у господина Эрколи недавно обнаружили болезнь Альцгеймера. К счастью, пока что он забывает только... как ему кажется, незначительные воспоминания. – Ничего у меня нет, врачи эти – шарлатаны! – заворчал старик, махая рукой на своего слугу, – Я всё помню, в голове просто не умещается! На самом деле жаль Фернандо, ведь получать такие диагнозы ему есть с чего. Сын уже считается пропавшим несколько лет, хотя на самом деле скрывается под другим именем и внешностью, муж его оказался убит им же, а единственное, о чём он заботился – его состояние, которое он должен сохранить через поколения. К сожалению, ему всё равно, что там случится с богатством – главное, чтобы оно увеличивалось. А недурных кандидатов на сохранение всего этого уже не осталось: своему сыну он никогда не доверял, а других детей у него и не имелось никогда. Однолюбом он был, однолюбом и остался. Жена Фернандо погибла в автокатастрофе, когда Леону было всего десять лет, но после этого он не решался искать сыну замену мамы, он решил воспитывать его сам. Получилось ли у него это? Как можно понять, не очень, но главное, что сын до сих пор жив, пусть Фернандо сам этого и не знает. – Я уж и забыл, что Victorrio погиб, – старик это сказал так, будто он каждый день наблюдает за смертями родственников, – а ты как? Слышал, у тебя ребёнок скоро будет, да? – Да, – ответил молодой человек. – Ребёнок это хорошо... когда знаешь, на что идёшь, – на второй половине предложения Фернандо перевёл взгляд на Амато, сидевшего со слегка сонным взглядом. Весь этот разговор так и был для него своеобразной сказкой на ночь. Этот скрипучий голос Фернандо, а эти спокойные ответы со стороны Апфеля... юноша даже зевнул, когда понял, что старик на него смотрит. – Вот скажи, зачем ты так свою жизнь портишь? Тебе Christiano что сказал? – Сказал, что он меня на улицу не выпустит, – тихим голосом проговорил Амато, – и что ни на какой аборт я не пойду. Вот так и порчу себе жизнь. – Разве он тебе так говорил? Ты же знаешь, что значит, когда у омеги ожидается двойня... Значит, он спит с кем попало! Хорошенький ведь ты мальчишка, красивый, ты посмотришь – все падать начнут, падать и ползти к тебе на коленях! И вот куда ты свернул... – Это вам так Кристиано в письме написал, да? А у вас есть его письмо? – У меня есть, – ответил слуга Фернандо. – А он откуда у тебя? Я тебе его не давал, – Фернандо возмутился, смотря, как слуга передаёт письмо юноше. – Вы мне сами сказали прочитать его и оставить у себя в кармане, чтобы я вам в любой момент мог его прочитать вам снова, – похоже, старик всё ещё помнит про свою привычку перечитывать полученные письма. Раскрыв сложенное несколько раз пополам письмо, Амато начал проглядываться по его содержимому: "Дорогой Фернандо! С радостью спешу заявить, что 22 октября в моём особняке будет торжественное празднование моего дня рождения. Если ты не вспомнишь мой возраст, спроси у слуги, сколько мне лет. Не люблю такие подробности писать в письмах. Но не об этом. Главной новостью я считаю беременность моего любимого племянника Амато. Это событие настолько меня поразило, что я не могу о нём, к сожалению, молчать. Ожидается двойня. Кто будет: мальчики или девочки, он пока не сообщил. Я действительно очень рад, что в доме появятся ещё члены нашей семьи. Но не могу понять, как такое могло получиться. Я всегда его предупреждал. "Будь осторожен и внимателен, мир всегда может таить в себе опасности", но нет, зачем же слушать меня, когда можно спать с кем попало. И вот что теперь получилось! Ведь двойня – это два ребёнка, и от разных альф! Я ему предлагал ехать в больницу, но он каждый раз отказывался. Столько раз отказывался, что в один момент предпринимать что-то было поздно! Я ведь ему говорил и говорю до сих пор, что об этом решении он будет жалеть, что он мучает не только себя, но и своих детей! Но, похоже, мои слова – это рикошет. Ничего путного в голову до сих пор ему не пришло, а только отскочило. Вот он и заговорил одного бедного парня, уверил его в том, что два ребёнка – и все от него. Ужас! Ну ладно, ничего. Главное, я думаю, что он ощущает себя в безопасности. И главное, что теперь об этой новости знаешь и ты, дорогой мой друг Фернандо. До встречи, Кристиано" После прочитанного Амато окончательно проснулся. Письмо так и хотелось взять и разорвать в клочья. Столько вранья, столько лжи в нём понаписано, что без закипающей от злости крови в жилах читать это было бы невозможно. – И вы этому так легко поверили? – в порыве гнева сказал юноша и яростно протянул письмо обратно слуге, – Да не спал я с кем попало, он вам откровенный бред написал! – Да что ты такое говоришь-то! – Фернандо ударил по одной из рукояток своей коляски, – Разве он станет обманывать? – Господин Эрколи, успокойтесь. Если у вас поднимется давление, то мне придётся вызывать скорую, – слегка удивился слуга. – А почему у тебя нет с собой аптечки? – Вы сами отказались от неё ранее. – Вот дьявол! – и Фернандо ещё раз ударил по рукоятке. Амато заметил, что остальные гости, находившиеся в этой комнате, заметно притихли, лишь шушукаясь шёпотом. Они точно услышали его жалобы и упрёки. И в момент юноше стало тревожно. Не каждый день словишь на себе столько взглядов. Гости то глаза выпучивают от удивления, то качают головой, насупив брови, то смотрят пустым, стеклянным взглядом, уже не зная, как на это реагировать... Конечно, в своей голове он до сих пор считал своё мнение правильным. Хотя, это даже не мнение, это констатация факта. В этой комнате что, почти что все верят словам Кристиано? Вдруг, в комнате снова стало шумно, но на этот раз это были не простые разговоры. – Бедный мальчишка... – раздался чей-то женский голос справа. – Поделом ему, – будто в ответ произнеслось сзади. – Мама-мама, а когда мы уже поедем домой? – послышался детский голосочек из толпы. С разных сторон посыпались и возмущения, и осуждения, и сожаления, всё сразу. Юноша как в воду глядел. В этот раз понимая, что теперь все, находящиеся в этой комнате, обсуждают именно его и только его, Амато почувствовал себя по-настоящему беззащитным. Даже когда Апфель прижал его к себе и прикрыл мехом, ничего уже не могло спасти от чувства безысходности. И так бы могло продолжаться очень долго, если бы справа не раздался грохот и скрип тяжёлых дверей в гостинную. – О нет, Амато! – это был голос Сета. Сразу же, как только парень присел рядом с беспомощным юношей, тот почувствовал необычное тепло. Необычное в том смысле, что оно всегда казалось Амато чем-то очень родным и близким. – Амато, что с тобой? – парень попытался что-то узнать у Амато, но у того внутри уже появилась тревога и желание не то, чтобы не находиться в этом месте, а чтобы не находиться от слова вообще. Юноша посмотрел на Сета. На вид у него были мокрые волосы. Он, видимо, даже просушить их как следует не успел. Возможно, ему было некомфортно ходить с причёской, которая так и пахла дешёвым и ужасным лаком. – А вы ещё кто, молодой человек? – спросил Фернандо, снова тыкая пальцем, уже на Сета. – Я его жених, – сухо ответил Сет, поглаживая по голове юношу. В гостинной вновь начались громкие разговоры. – Ах, жених... – то ли рассерженно, то ли расслабленно ответил Фернандо. Но Сет думал только об одном. Как бы разговорить Амато и помочь ему. – Амато, скажи мне, что случилось, – он наклонил свою голову к юноше, и тихим голосом продолжал, – мы уйдём отсюда. Юноша только кивал, пытаясь показать, что он действительно сейчас хочет уйти отсюда. Рот не открывался, слова в голову никакие не приходили; будто он внезапно стал немым. Слёзы начинали литься бесконтрольно, а в ушах только и слышалась болтовня гостей. Всё это так давит и так угнетает... Если бы рядом с Амато не было Сета и Апфеля, он, вероятнее всего, так и продолжил бы сидеть и плакать до самого конца мероприятия, или пока не уснёт. Сет, уже даже начинающий понимать и такие намёки жестами, встал с дивана, всё не отпуская из объятий Амато, и тот вместе с Апфелем тоже встал, держась из последних сил за парня. – Тихо! – громким голосом сказал парень, и сразу в гостинной наступила тишина, – До чего вы человека довели? Он теперь даже и слов сказать не может! Хоть бы спросили, как он себя чувствует, всё ли с ним в порядке! Но никто из находящихся здесь этого не сделал! Очень, очень стыдно! И после этих слов трое поспешили уйти из гостинной, оставляя всю комнату в замешательстве и стыде.***
– Ты как? Можешь сейчас говорить? – спрашивал Сет, сидя рядом с Амато на кровати в его комнате, пока около тумбочки стоял Апфель и считал добавленные капли валерьянки в воду. Амато кивнул головой и начал: – Там... там... письмо... – со всхлипами пытался говорить юноша. Ему до сих пор было страшно, и он даже начал дрожать от ужаса и осознания того, что с ним сейчас произошло. – Письмо? – Ему дядя Фернандо дал письмо-приглашение от Кристиано, – Апфель подал воду с лекарством Амато, – держи, – и присел на кровать справа от юноши, – ты можешь рассказать, что было в том письме? – Кристиано... лгу-у-ун... – проныл юноша, после этого начиная потихоньку пить воду. – Он что-то плохое написал про тебя в письме? – продолжил расспрашивать молодой человек. Амато покивал, ещё немного отпив воды. – Похоже, мне действительно нужно поговорить с Кристиано, – Апфель тут же встал с кровати и направился к выходу из комнаты. – Подождите! – Апфель остановился и обернулся на Сета, – Вы уверены, что он станет вас слушать?.. Просто... я буквально сегодня утром с ним разговаривал, но он ни в какую не хотел, чтобы Амато оставался в своей комнате на время праздника. Молодой человек вздохнул. – Меня он точно должен выслушать. Как-никак, у меня скоро будет его внук, а это – очень значимый факт. Я скоро вернусь, за мной не идите.***
Выйдя из комнаты, уже и во входной стоял шум. И причём, в ней уже находились люди, которые до этого были в гостинной. Вон, и ворчливый Фернандо вместе со слугой где-то в толпе затесался... Сейчас самое главное – просто поговорить с Кристиано. Никаких ссор, никаких обид, просто деловой разговор, как и несколько месяцев назад... Ох, и зачем же себе об этом напоминать. Апфель вспомнил, как Кристиано почти что вплотную прислонялся к его уху, пока тот не мог сказать ни единого слова, и что всё сказанное от молодого человека он уже слышал. Интересно, а слышал ли Кристиано и сейчас? Пытаясь пройти в столовую, Апфель то и дело встречался с какими-то родственниками, которые действительно были обеспокоены не только состоянием Амато, но и поведением незнакомого парня, который выглядел, как простой дворецкий... Спустя какое-то время, протиснуться в столовую у молодого человека получилось. – Ох, miracolo! – улыбался Кристиано, выйдя откуда-то из-за угла, – Что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, что до начала праздника нельзя сюда заходить- – Я хочу с вами поговорить, Кристиано, – несмотря на своё достаточно нейтральное выражение лица, Апфель был намерен на серьёзный разговор. – ...Слушаю, – до этого вздохнув, приготовился Кристиано. – Знаю, это может прозвучать с моей стороны слишком глупо и неаргументированно, но... Почему вы просто не послушали Амато? Гости, в частности, ваш друг детства Фернандо, довели его до слёз. – Так. As- aspettare, – Кристиано зажмурил глаза и нахмурился, будто такая простая информация зажала его в тупик, – то есть... как? – Обычным образом. В вашем письме-приглашении, отправленном Фернандо, была... ложь. Амато его читал и пришёл в ярость после прочитанного. Скажите, у вас есть... хотя бы образец письма, может, по памяти помните? – Ничего не пойму. Что за ложь, какая ложь, почему ложь... Вроде бы у меня где-то в кабинете конвертик один завалялся, сейчас приду.***
Спустя несколько минут, Кристиано уже вернулся в столовую вместе с конвертом в руках. Выглядел он, конечно, очень радостно, услышав, видимо, кучу поздравлений, но это не помешало вернуться ему обратно. – Не знаю, чего бы я там такого ложного мог понаписать... – мужчина подал конверт молодому человеку, и тот сразу же аккуратно раскрыл его, достав письмо. "Дорогая Дороти! Я заранее для тебя пишу это пригласительное письмо, чтобы ты как можно скорее подготовилась к празднику в честь моего дня рождения! В этот год мне уже исполняется 55 лет! Да, пусть в этот год и случилось самое опечаливающее меня до сих пор событие, но у меня, помимо приглашения, есть ещё и хорошие новости! Apfel, вдовец ныне покойного сына моего единственного, Victtorio, ожидает ребёнка! Я действительно очень рад этому событию. Но не хотелось бы мне обделять и моего любимого племянника, Amato, который на данный момент ожидает двойню! Хочу, чтобы в этот день рождения вы радовали не только меня, но и будущих пап, для меня это действительно важно! Сам праздник состоится 22 октября в 20:00. Лучше приходить за несколько часов до начала события. Засим откланиваюсь. С уважением, Кристиано" "Хм, вроде бы нормальное письмо..." – первая мысль в голове Апфеля, – "Может, Амато что-то перепутал? Странно это всё." – Какие-то письма я писал немного по-другому, но все они были написаны от моей руки, – сказал Кристиано, – не знаю, что такого обидного я написал. Может, Amato и вправду ничего не надо?.. – Нет. Я думаю, здесь не в этом дело. Могу ли я на время забрать письмо? – Апфель задумался. Кристиано упомянул очень интересную деталь, которую бы пока стоило держать в уме. Вдруг пригодится. – Да, конечно! Всё равно оно уже не нужно... – и мужчина вздохнул. – Извините, что вам помешал. Я приду позже, – обратно сворачивая письмо, Апфель уже направлялся к дверям.***
– Какого... – читая письмо, Амато всё больше хмурился и подносил листок ближе к глазам, – В том письме всё по-другому написано! Кристиано что, меня подставить решил? – Было бы всё так просто, – говорил Апфель, сидя около Амато. – Амато, может, тебе всё-таки показалось? – Сет читал письмо вместе с юношей. – Да нет же! – юноша шумно вздохнул, – Я ничего не понимаю... – Надо снова поговорить с дядей Фернандо. На этот раз с Кристиано. – Я не вижу в этом смысла, – как только Амато это сказал, взгляды со стороны Апфеля и Сета направились на него, – один включил режим заботливого отца, у второго вообще, по сути, деменция... он не отдаст письмо. – У Кристиано и Фернандо хорошие отношения. Как-никак, с детства дружили, и пока болезнь не так запущена. Так что попробовать стоит.***
Вернувшись снова в столовую, Апфель застал момент, когда Кристиано то ли кого-то отчитывал, то ли просто разругался с кем-то, но, видимо, пока начало торжества откладывается. Волновало ли подобное молодого человека? Совершенно нет. К такому он привык: практически каждый праздник что-то не сходится и не получается, и потому приходится постоянно откладывать его начало и на пятнадцать минут, и на полчаса, а один раз вообще праздник пришлось отложить на час... А сейчас так вообще подобное никого не расстроит. Только появился лишний повод посплетничать со всеми. А тема для сплетен и так понятна. Объяснив Кристиано свою идею с письмом, сам мужчина согласился, пусть и недоволен техническими неполадками. Самое время узнать разгадку этой тайны. Придя в гостиную, Кристиано сразу же глазами отыскал Фернандо вместе со своим слугой. – О-о-о, loquace! – восторженно сказал Кристиано, подходя к старому другу и раскинув руки в разные стороны, – Как же я рад тебя видеть! – Я не loquace, я – Fernando, – ответил Фернандо, но друга вспомнил. – Ох, да, прости. Забыл, что у тебя появились проблемы с памятью. Я очень рад был бы пообщаться с тобой, но чуть позже. – Да-да, у меня настроения тоже нет, – Фернандо в этот момент самостоятельно сделал предположение, что у Кристиано просто плохое настроение. – Ты представь себе: этот... мальчишка! – ругался Фернандо, – Сначала сидел, смотрел наплевательским взглядом на меня и оправдывался, а потом состроил из себя жертву! И какой-то парень, говорит, жених его, взял его и увёл под ручку! Бесстыжье да и только! – Господин Эрколи, вы слишком преувеличиваете... – выразил свою недоверчивость слуга. – Я говорю так, как есть! – и старик стукнул по рукоятке коляски. – Дорогой Fernando, – Кристиано слегка наклонился над другом, – я понимаю, ты очень поражён случившимся... но не думаю, что Amato вёл бы себя подобным образом. Я думаю, он испугался. Да, miracolo? – после этого вопроса он повернулся к Апфелю, стоящему рядом с этой всей сценой. – Да, – кивнул молодой человек. – И ты туда же? – удивился Фернандо, разинув глаза и смотря на Апфеля, – Так... ты же сам в письме написал!.. – Письмо? – мужчина вскинул брови, – Я за ним и пришёл. – Ой, – прокряхтел старик, – да к чёрту это письмо! Отдай его ему, чтоб вы этим письмом подавились! А слуга послушно достал из кармана своего костюма письмо и отдал его Кристиано. Работник уже привык, что Фернандо так выражается и озлобленно ругается на весь мир. Может, он не хотел мириться со своей непоправимой участью, может, такое поведение и не от него уже зависит вовсе... Кто знает? Мир бывает жесток. Кристиано развернул письмо, но даже не дочитав его до конца, скомкал его в комок и тихо, но гневно прорычал: – Enrique... И снова Энрик. Чем же ему в этот раз насолил Амато? Ах да, он же живёт. Просто существует. Вот и главная причина. Яростно бросив комок на пол, Кристиано, не обращая никакого внимания на гостей, грозно стал шагать к выходу. После громкого хлопка дверьми, в гостиной уже который раз начался балаган. Все теперь обсуждали настроение именинника, всё-таки на таких праздниках он никогда не показывал себя настолько сердитым. Апфель посмотрел на кинутый около его ноги комок. Было любопытно, что за содержание письма, всё-таки, он его ни разу не видел, но приседать, чтобы поднять его, не было никакого смысла. – Enrique? Кто такой Enrique? – спросил Фернандо, снова выпучив глаза, – Что случилось-то? – Похоже, вам дали письмо не от Кристиано, – не сводя глаз с комка, ответил молодой человек. "Нет уж", – думал про себя он, – "здесь особо прохлаждаться не надо." – Я лучше пойду, – Апфель развернулся, – меня ещё ждут. Не дожидаясь ответа, он пошёл в сторону дверей.***
Выйдя во входную, где суетились в основном только горничные, молодой человек слышал помимо цоканья каблуков ещё и громкие ругательства. Похоже, что Кристиано всё-таки нашёл виновника всего этого преступления и уже отчитывает его в полной мере. И хорошо. Войдя в комнату Амато, Апфель увидел, что Сет с самим юношей до сих пор сидят вместе, но уже обнимаются и медленно качаются из стороны в сторону. Из одного уха у обоих выглядывал наушник. Музыка – хороший способ для отвлечения, но помогает ли она сейчас? Апфель видел только затылок Амато, и по нему точно нельзя сказать, успокаивается ли юноша после всех пережитых событий, или он до сих пор остаётся в таком же шоковом состоянии. – О, вы уже пришли, – тихо сказал Сет и снял наушник с уха. Амато же оглянулся, но наушника не снял. Он выглядел уже подавленным и усталым. Если бы ему сейчас Кристиано позволил отдохнуть, то он бы, даже не раздумывая, сразу же лёг спать. Но тот факт, что ему никто разрешения на это не давал, останавливает его, и он так и продолжает держаться изо всех сил. Но может, это усталость не только из-за всего того, что в сегодняшний день произошло с ним? – Да, – Апфель прикрыл дверь за собой, – письмо, как я понял, оказалось поддельным. И написал его Энрик. – Простите, я плохо запоминаю родственников здесь... – парень закрыл глаза, пытаясь что-то вспомнить, – не подскажете, кто это? – Брат Кристиано. Тот, который с очками и строгим лицом. – А-а-а, вспомнил, – Сет открыл глаза, – а почему он подделал письмо? – Скорее всего, он хотел таким образом опозорить Амато. Но какой в этом смысл? – Он разозлился, – тихо сказал Амато, – это точно. Я знаю. Он всегда делает мне пакости, когда сильно злится. – На что же он сейчас мог разозлиться? – парень стал поглаживать юношу по голове. И этого не знал никто. Сумеет ли Кристиано что-то выудить из Энрика, или же останется ни с чем? Всё-таки, недавно начал ходить очень неприятный слушок про него... Слушок пошёл среди горничных: Энрик, как они считают, хочет захватить власть над домом и мафией и управлять ими, как захочет. С одной стороны, такая теория действительно может возникнуть, если хорошо приглядеться. Энрик всегда помогает Кристиано в плане мафии, как никак, он его консильери, личный советник. Да и обычно он не ссорится и не ругается с ним, даже слушается его, что и правда иногда бывает странным. А с другой стороны, Энрик сам заявлял, что на власть никогда не хотел претендовать. Он владеет одним из крупнейших банков этого городка – и этого ему достаточно. В общем, всё слишком запутано. Но Амато в этих слухах точно не замешан. Ему бессмысленно развивать эти сплетни, у него проблемы есть поважнее, да он в целом с Энриком старается не пересекаться. А может, Энрик злится, что Амато теперь много времени и заботы уделяют? Что в его жизнь вернулся очень важный человек? Может, он всегда желал видеть всех "отпрысков" Адриано в страдании? На последний вопрос можно ответить, даже не думая. – Удовольствие получает, – тихо проговорил Апфель, опустив глаза вниз в раздумьи. – Что? – спросил Сет. – Удовольствие получает, – громче сказал молодой человек. – Никогда не понимал и до сих пор не пойму... Зачем так делать? – Сет, очевидно, слышал всю эту историю о жестокости Энрика от самого Амато, и, проматывая её у себя в голове, вздохнул. – Он так воспитан, – Апфель подошёл к кровати, – для него отец был примером, вот он и ведёт себя так. Яблоко от яблони не далеко упало. – Я понял, – ответил Сет, всё не выпуская из объятий Амато. Да и сам юноша не хочет, чтобы они заканчивались. Вдруг, в дверь кто-то постучался и вошёл. Это был сам Кристиано. Лицо его было уже даже не покрасневшее, а красное, как спелый помидор, пусть и выражение его выглядело даже, можно сказать, облегчённым. – Скоро праздник начнётся, а вы ещё здесь? – странно, но мужчина начал не с того, как он поговорил со своим братом. Может, у того реакция была такой же, как и было при длинном монологе Амато за столом: бесчувственная, словно перед тобой не человек, а статуя сидит. Амато только хрипло застонал, когда услышал этот вопрос. Уж лучше бы Кристиано вообще не приходил в этот момент в комнату, когда юноша только-только начал успокаиваться от пережитого.***
Праздник, как и всегда, скучен и однообразен. Торжественная речь, подарки, поздравления... Даже кто-то подходил к Амато и Апфелю, говоря слова поддержки или давая советы. Что первому, что второму советы в целом не нужны: Апфель, хоть и берёт на заметку, но уже знает об этих советах, кажется, с самого начала; а Амато... а ему сейчас далеко не до выслушивания советов. Юноша ощущал, как ему становилось с каждым разом всё хуже: тело, особенно пальцы рук, холодели, отчего он в какой-то момент начинал дрожать; чувствовалась сильная усталость; голова болела и раскалывалась. Он даже обратил внимание на свою бледную кожу, и именно сейчас ему показалось, что она и правда выглядела слишком болезненно. Может, Апфель всё это время был прав? Можно было бы встать и подойти к молодому человеку, но... Раздались три удара чайной ложечкой о стеклянный бокал. – Дорогие гости, я объявляю танец в честь моего дня рождения! О нет, ещё придётся потерпеть и танец. Ещё хуже: придётся Сета учить танцевать. А сейчас у Амато такое состояние, что ему даже сконцентрироваться на мыслях трудно, не то, что кого-то танцам учить. Краем глаза юноша заметил знакомую руку. Обернувшись и посмотрев наверх, очевидно, сзади него стоял сейчас Сет, а не кто-то другой. Амато подал свою руку, принимая приглашение на танец. Делать всё равно нечего. Каждый раз, когда Амато ни с кем не танцевал, Кристиано подходил к нему и спрашивал, почему он не танцует. А что на этот вопрос может он ответить? Что ему совершенно неинтересно из раза в раз танцевать заученный танец? Выйдя ближе к остальным парам, Амато и Сет потихоньку готовились. Ну как готовились, юноша постоянно Сета поправлял: то он руку не так положит, то ногу неправильно поставит, да и вообще он ничего не знает. Но когда начался сам танец... Перед Амато был только Сет. Мельком он видел, как Апфель танцевал в паре с Томасом, но ему сейчас было важно смотреть только на Сета, чувствовать его ритм движений. Во время танца парень двигался слегка неуверенно, но на это Амато не обращал внимания, ведь было что-то ещё, что мешало ему концентрироваться... Перед глазами всё постепенно плыло и кружилось, ноги слабели и дрожали, как и всё его тело, дышать в один момент стало так трудно, что Сет решил остановиться. – Амато, с тобой точно всё хорошо? Я тебя отведу в комнату, – парень прикоснулся к щеке Амато, и она была по ощущению странной, словно у юноши появилась температура. – Не надо, – с выдохом произнёс Амато, только тихонько пошатываясь. В глазах двоилось. Веки сами собой начинали закрываться, но Амато зачем-то держался и терпел, будто от этого танца и праздника зависела вся его жизнь. Но тело его не послушалось: единственное, что юноша увидел перед своими глазами, так это встревоженное лицо Сета, всё ещё касавшийся своей ладонью его щёку. В момент юноша потерял сознание, но его успел схватить Сет. – Кто-нибудь! Вызовите скорую!***
– Пока неизвестно, что это. Симптомы достаточно распространённые, – говорил врач, стоя над кроватью в комнате Амато, – нужен анализ крови. Амато только-только проснулся и ничего не понимает. Рядом с ним сидит Сет и поглаживает его руку. Да что уж там Сет, сюда поспешили прийти и родные: и Апфель, и Кристиано, и София, и все, кто только мог сюда прийти. Даже детей сюда каким-то образом затащили. Юноша, конечно, ожидал слабости и утомления, но никак не внезапной потери сознания. Неужели всё настолько серьёзно? – Да вы не видите? У него кожа бледная, как у покойника! – сказал кто-то из находящихся в комнате. – Бледная кожа может быть и от недостатка витаминов, и от анемии, и даже от стресса. Потому мне пока нечего сказать. Только анализ крови. Опять мотаться по больнице? Похоже, у Амато появился второй дом. И вот как он знал, прямо сердцем чуял, что сегодня всё перевернётся с ног на голову. Но кому какое дело до слов подкидыша, на которого в этой семье смотрят как на инкубатора. "Стресс... Неудивительно, что стресс", – подумал Амато, пытаясь вновь не впасть в сон, – "в этом сарае никакой радости не сыщешь." – Всё, что я могу лишь предложить, – это либо госпитализация на сохранение, либо полный покой пациента. И витамины, – как-то грустно добавил врач, а потом пробубнил себе под нос, – и возможная смена питания... "Чем на этот раз я буду питаться? Солнечным светом?" – Амато вполне себе нравилось своё расписание еды. В особенности тот факт, что вся она из доставки. И он не знает, сможет ли смена питания как-то улучшить его положение. Услышав словосочетание "полный покой", много кто из родных поспешил выйти из комнаты, лишь бы не мешать и не быть шумом. Спасибо, хоть в этот раз они понимают, что смотреть стеклянными глазами на юношу бесполезно. – Ох, пресвятая Дева Мария, – Кристиано перекрестился, – спасибо вам большое, мы обязательно сдадим анализы. Да, и анализы сдавать всё же нужно, как бы сильно Амато не хотел видеть ещё раз шприц. Как таковых лезвий он не боялся. Просто ощущение того, что у тебя оно находится под кожей... Вот это точно одна из его фобий.***
Врач уже ушёл. Кристиано и Апфель тоже. Остался только Сет, который всё тревожно смотрел на юношу, глядящего куда-то наверх, в потолок. В голове у Амато назрел вопрос. Он может быть и глупый, может быть, даже в какой-то степени жестокий, но не задать его сейчас нет терпения. – Сет, – Амато повернул свою голову к парню, – это ведь всё из-за них, да? Они на постоянной основе портят ему жизнь. Стоит только о них задуматься, так в голове ничего, одна пустота. И у юноши каждый раз создаётся ощущение того, что его просто пытают. Пытают до талого, чтобы получить хоть какую-то выгоду с него. Может, из-за этого Кристиано такой добрый? Он тоже любит получать таким образом выгоду с "подкидыша"? – Амато, я не знаю... – печально ответил Сет, опустив взгляд на пол. Ожидаемый ответ. Очень ожидаемый. Но Амато на него не обижается. Ещё чуть меньше трёх месяцев осталось до конца, но такое чувство, будто жизнь намеренно этот срок растягивает, чтобы Амато каждый раз страдал всё больше и больше. Каждый раз, как он вспоминает о них, или они что-то делают, по его телу проскальзывает дрожь. Мерзкое чувство, очень мерзкое и противное. Поскорее бы всё это закончилось. – Амато, я... Я не знаю, что мне нужно, чтобы сделать тебя счастливее, – парню стыдно за то, что скорее всего, своё обещание он не выполнит. Нет, он останется с ним, будет ему помогать, но юноша ни с чего не получает веселья или радости. Даже с конфет. – Не надо, Сет... Не надо, – ответил юноша. Счастливым здесь стать не получится. Нужно и правда просто привыкнуть к этому и всё. Словно беременность бессрочная, и будет продолжаться вечно. Но сделать это не так-то просто, как кажется на первый взгляд.Нужно отнестись ко всему попроще, тогда и дастся это легче.
– Иди лучше к остальным, – посоветовал Амато, – а я... Я посплю. – Хорошо, – ответил Сет, напоследок поцеловав руку юноши.***
Выйдя за дверь комнаты, Сет увидел никого иного, как Кристиано. Зачем он здесь стоит? Он подслушал этот короткий разговор? – Seth, мне... нужно с тобой кое о чём поговорить. Пойдём в мой кабинет, от лишних ушей, – мужчина выглядит опечаленным. Но что же такое хочет он предложить? Неужели досрочную свадьбу, когда Амато ставил свои условия? Пройдя в кабинет, Сет сразу же сел на один из стульев, стоящих напротив кожаного кресла Кристиано. Мужчина сразу же закрыл дверь, но на своё законное место садиться не поспешил. Он подошёл к шкафу, и достав некоторые книги из полки, он вытащил бутылку виски. Совершенно непонятно, зачем в данной ситуации виски. Неуместно же. Да и Сет напрочь отказался от алкоголя после начала отношений с Амато. Нет, юноша ультиматумы не ставил, просто следовать за Пьетро – гиблое дело. К тому же, с плохим концом. – А... зачем виски? – Сет всё-таки решил спросить об этом вслух. – В первую очередь, для разрядки обстановки. Во вторую, мне хотелось бы услышать о тебе побольше. Всё же, ты жених Amato, как никак, а это уже о чём-то говорит. Да, но кто сказал, что предложение Сет сделал по собственной воле? "Хитрый мужик..." – подумал Сет, смотря на то, как Кристиано откуда-то из-под стола достаёт небольшие стаканы. – А в-третьих, – сказал мужчина, поставив стаканы на стол, – мне хотелось бы тебе кое-что предложить. А вот это уже интересно... – Может, я лучше сначала послушаю ваше предложение? – Ну уж нет! – Кристиано открыл бутылку и уже начал наливать виски в стаканы, – Сначала ты. – Ну... Про меня говорить-то и нечего. Я из обычной американской семьи. – А-а-а, американец! – сразу улыбнулся во все зубы Кристиано, – А что тебя затащило в наш городок? Учёба? Или ты с Amato по вашему этому интернету познакомился? – Да нет... бабушка у меня здесь жила. По отцовской линии, итальянка. А сам отец в молодости уехал в Америку. Вот мне и бабушка передала в наследство небольшую квартирку... – Интересно, интересно... – мужчина пододвинул поближе к Сету один из стаканов с виски, – А как с Amato встретились? – Так... – парень решил соврать. Лучше не говорить Кристиано, что они с юношей изначально встретились в клубе, – ...меня друзья с ним познакомили. Мы сидели в лесу, песни играли. А он пел. – И как? Красивенький голос-то? – Кристиано уселся в своё кресло, тотчас же пододвинув к себе другой стакан с виски. – Очень. Жаль стесняется, – вздохнул Сет. – Да уж... Ну, так давай же выпьем, Seth, за ваше счастливое будущее! И за Amato, естественно. А Кристиано дожидаться Сета не стал, даже не чокнулся с ним. И чуть ли не залпом всё выпил. Что за человек... Парень слегка глотнул алкоголя, но даже этого глотка хватило, чтобы он сразу же рукавом костюма стал прикрывать нос и рот. Резко и терпко, такого Сет точно не ожидал. – Ну ты что, – сказал Кристиано, как будто до этого он выпил не стакан виски, а стакан воды, – виски ни разу не пробовал? – Ни разу, – от такого резкого вкуса у парня на глазах даже слёзы выступили, – только дешёвое пиво. – Жаль конечно, – мужчина подлил себе в стакан ещё немного виски, – но что уж теперь поделать. Ничего, привыкнешь, miracolo тоже подолгу здесь привыкал. Так вот, – он немного отпил напиток, и после этого отодвинул от себя стакан, так настраиваясь на серьёзный разговор, – я тебя сюда позвал по очень серьёзному предложению. – Понимаешь, – начал Кристиано, – в нашем городе на обычной работе долго не протянешь. Жители уже привыкли, а вот ты вряд ли сможешь. Я хочу лучшего не только для Amato и ваших детей, но и для тебя в том же числе. И поэтому я предлагаю тебе вступить в ряды нашей семьи. – Семьи? Что вы имеете в виду? – да, парень прекрасно знает, насколько в этом городе высок уровень криминала, и даже иногда боялся высовываться на улицу, лишь бы его не покалечили, но... семья? Разве он и так в ней не состоит? – Ох, прошу прощения, ты же не особо знаешь. Своей семьёй я называю не только тех, кто живёт здесь или навещает нас, это тоже семья, но есть и другая, – проще говоря для вас, – mafia. После слова "мафия", Сету стало всё ясно. С одной стороны, и здесь выбора как такового нет. Зарабатывать деньги откуда-то нужно, а на простой работе будешь получать копейки. Сет уже слышал, как здесь сложно обстоят дела с деньгами, потому, к сожалению, местным продуктовым и приходится занижать планку, лишь бы мирные жители смогли выжить в такие непростые времена. Но с другой... что подумает Амато? Он всегда негативно отзывается по поводу мафии, и если парень окажется в ней, то может произойти всё, что угодно, вплоть до ругани. Да и от предложения легче не становится: пусть ты и будешь зарабатывать больше денег, но умереть ты можешь также легко и просто, как если бы ты работал не в мафии. Что лучше? Огромный риск потерять собственную жизнь ради благополучия других, более важных, или простая жизнь в небольшой квартирке, но зато с любимым человеком и детьми?.. Хотя, может быть, и без любимого человека... Или может, к чёрту? Сет хочет видеть юношу по-настоящему счастливым, и хочет видеть такими же и их детей. Хоть он и может погибнуть, но он знает, на что пошёл, и ради чего он подписал этот контракт. Так и быть. Всё равно Кристиано, скорее всего, будет трепать его этим вопросом до скончания дней. По-другому у него, как заметил Сет, не получается.Будь что будет. Он готов принять все риски, даже если это русская рулетка.