Камень преткновения

      Адресом, который отправил Рауль, являлась небольшая комнатка в одном из офисов. Сам юноша во время повторной встречи и провожания до места переговоров сказал, что частенько сюда приходит, потому что здесь работает его тётя. Начальницей.       Рауль сначала переговорил с охранниками, чтобы те пропустили Апфеля, и те хоть и дали право на нахождение в этом офисе, но провожали молодого человека недовольными взглядами.       Повсюду кипела работа: офисные сотрудники ходят тут и там, то пачку документов в руках несут, то кофе в кабинет к начальнику, то просто стоят у кулера с водой и болтают о всяком, то, как обычно, сидят за столом, разбирают бумаги, или же что-то печатают на компьютере. Чтобы сотрудники, по всей видимости, не отлынивали от работы, повсюду стоят панорамные окна. Но это скорее выглядит так, будто ты, смотря через стекло на любого из работников с идеально выглаженной одеждой, лишаешь его личного пространства и наблюдаешь за чужой жизнью.       Сначала Апфель думал, что переговоры будут вестись в подобном кабинете с такими же окнами, но Рауль куда-то повёл его по лестнице вниз.       Это были нижние этажи, которыми мало кто пользуется. Его чаще всего эксплуатируют под склад всякой всячины: документы в коробках, документы на полу, документы в папочках... Столько потраченной бумаги молодой человек ещё не видел.       Благо, путь до комнаты чист. Не хотелось бы наступать на чью-то кропотливую работу. Хотя, скорее всего, она уже никому и не пригодится...       Открыв дверь, Апфель увидел почти что пустой кабинет. Как у Кристиано в баре, только ещё хуже.       Здесь кроме деревянного стола и тусклой длинной лампы над ним ничего больше нет. Ну и стулья ещё. Но стулья можно не считать, по сути.       Рауль и Апфель сели друг напротив друга. Сначала хотел начать молодой человек, но его идею вдруг резко подхватил юноша:       – Я знаю, место... не очень подходящее, – Рауль нервно хихикнул, – походит больше на какой-нибудь триллерный детектив. Согласны?       Апфель с опозданием кивнул. Он не имел представления, как на этот вопрос вообще можно ответить.       – В общем, я ведь вас не просто так сюда привёл. Я заметил, что вы мне не совсем доверяете. Нет, я знаю, иногда я веду себя... слишком открыто с людьми, но иначе ведь никак, – Рауль обернулся в сторону угла, куда почти не падал свет, – я ведь правду говорю, да?       – Верно, – донеслось из-за угла и послышался шорох.       Из темноты вышел Абель. Выглядел он то ли не выспавшимся, то ли усталым от этой жизни. Подойдя к Раулю, он положил свою ладонь ему на плечо, а тот в свою очередь облокотился головой об его ногу.       – Во-о-о-от, поэтому я решил привести сюда Абеля, чтобы ваши сомнения пропали, – юноша поднял голову наверх, – ты ведь поможешь нам сейчас с планом, или у вас... плохие отношения?       – Ничего не плохие, – Абель одной рукой приглаживал Рауля за плечо, а другой поправлял очки, – очень даже хорошие. Как у тебя дела, Апфель?       – Пока ничего, – видеть Абеля здесь весьма непривычно. Апфель уже успел привыкнуть к его образу опасного и сумасшедшего помощника Д'Анджело, готового даже убить человека ради собственной выгоды. Естественно, вне заданий Абель ведёт себя по-другому. А видеть его рядом со своей возможной второй половинкой ещё необычнее, – у тебя хоть как?       – Пока дела продвигаются очень хорошо, – легко улыбнулся парень, – осталось ещё совсем немного.       Эти слова немного успокаивают Апфеля. И правда, осталось совсем немного, и тогда он будет спокойно жить со своим ребёнком. За их жизнями никто не будет бессмысленно гоняться, за ними никто не будет следить, они будут жить счастливо и без огромных забот на своих плечах. Главное только подождать.       Но вдруг Апфель вспомнил про недавно прочитанную статью в газете. Надо бы задать Абелю пару вопросов, пока ещё есть время.       – Я хочу тебя сейчас кое о чём спросить, – молодой человек вздохнул, – ты знаешь, где пистолет и тело Сициллио?       – Тело уже в морге, а пистолет у меня. Ко мне теперь никто в комнату не ходит, потому я могу спокойно хранить такие вещи.       – Ясно, – как и предполагал Апфель, пистолет находится у Абеля. И с этим предметом он может делать всё, что только душе его угодно: он может спокойно отдать его Апфелю, он может со взяткой отдать этот пистолет полиции, и он будет внесён в список дела, он может вновь использовать этот пистолет... По сути, он его пока полноправный хозяин. И какие же вещи предпримет Абель... молодой человек без понятия. Пистолет – очень важный фактор для расследования.       – Кстати, в теле нашли пулю. В шее. Жаль, что я не смог её забрать... будет теперь чуть сложнее, – добавил Абель.       Пуля может лишь определить, стреляли ли в человека, сколько раз выстрелили, и из какого оружия. В целом никаких обвинений полиция не может предоставить, опираясь только на одну единственную пулю.       Но в той заброшке до сих пор стоит стул, на котором сидел молодой человек. Он точно там оставил отпечатки пальцев. Будет ли полиция ставить его под подозрение? Возможно. Но будет это слишком глупым решением: кроме этого стула Апфель нигде больше отпечатки не оставлял.       Вчера он прочитал ту статью ещё раз целиком. Место преступления не нашли бы, если бы не группа подростков, решивших исследовать очередное заброшенное место. Испугавшись лужи крови и одинокого стула, они запаниковали и позвонили в полицию. Очевидцами они не являлись, да и кровь на момент приезда следователей была не такой уж и свежей. И, конечно же, всё не обошлось без мафиози Д'Анджело. Хорошо, что Апфель оказался заранее предупреждён.       – Так, – спустя недолгое молчание сказал Рауль, – давайте грустить не будем, мы здесь пришли по другому делу.       – Ах да, точно, план, – внезапно очнулся Абель и опустил голову в сторону Рауля, – ты знаешь, что хочешь сделать дальше?       – Я бы хотел предложить, но, наверно, вам не понравится данная затея... – юноша обращался к Апфелю.       Молодой человек стал думать. Недавно Кристиано всё же узнал из газеты, что он помогал Раулю и якобы спас его. И насчёт этого появилась кое-какая идейка в голове...       – Вчера дон мафии Моретти узнал, что я вас спас. И хочу взять за основу именно этот факт. Можно сделать подставное убийство. Я вас "убиваю", – молодой человек показывал кавычки пальцами, – а вы, в свою очередь, потом уезжаете на поезде во Францию. Больше идей у меня нет.       – У меня была похожая мысль в голове! – просто так ли юноша сказал это, или правда он думал о чём-то подобном, непонятно. В целом Рауль непонятный для Апфеля, – Я могу придумать вам мотив! Вас так сильно тронули слова дона мафии, что вам под гнётом отчаяния и безысходности приходится убить меня!       – Хорошо, очень хорошо, – Абель посмеялся и погладил по голове Рауля, но потом резко прекратил, – но вопрос в другом: а кто это увидит?       Хороший вопрос. У Апфеля нет человека на роль свидетеля: родных и близких подставлять ему не хотелось, а других способов он и не знает.       Журналист в этом плане точно будет лишним. У людей с этой работой есть интересная особенность: они запоминают буквально каждую деталь до мелочей. А надо такого человека, чтобы тот от шока ничего не запомнил. Да и вообще план глупый, надо что-то попроще и приземлённей. Например, с той же церковью. Хотя, скорее всего, туда больше никого и не пустят, особенно наверх: теперь около церкви нашлось место для полицейских патрулей, чтобы не появились лишние жертвы от инициативы Рауля.       Что же такого сделать, чтобы при исполнении плана никто не пострадал даже морально, но в то же время все забыли про юношу раз и навсегда?.. Пока других идей нет. Впрочем, у Рауля уже, по всей видимости, нашёлся кандидат на свидетеля.       – У меня друг есть. Ну как друг, скорее знакомый... Но меня с ним заставляют общаться, чтобы наши семьи сблизились. В плане бизнеса, я имею в виду! Так вот, он очень впечатлительный, как я заметил. И я могу позвонить ему, чтобы он пришёл в назначенное место, и план свершился! Как задумка?       И опять огромный недочёт. А что будет со свидетелем? А не потеряет ли он сознание? Не сойдёт ли он с ума от такого?       – А что будет со свидетелем? – повторил свой внутренний вопрос Апфель.       – М-м-м... не знаю... – юноша заметно растерялся. Всё же, он и не такой глупый, каким кажется, но иногда оставляет открытыми самые очевидные вопросы.       – А ты позвони ему потом, ну, как приедешь во Францию, и скажи ему всю правду. Может, обидится, может, пойдёт к журналистам или в полицию, но он уже ничего сделать не сможет к тому моменту, – предложил Абель, – кстати, мне тоже придётся уехать туда же. Очевидно, что после подобного мне ни в коем случае нельзя оставаться здесь. Да и Рауля бросать не хочется, сам знаешь...       Молодой человек никогда бы не подумал, что Абель может заботиться о людях. Нет, о своих сёстрах и братьях он заботился, но это потому, что у него обязанность была такая. А о других людях заботиться незачем: как он сам говорил, проблемы других людей – не его проблемы.       Похоже, между ними и правда есть что-то общее, что даже, казалось бы, недотрога смог кого-то полюбить. И опять всё напоминает про Виктора, хоть он недотрогой и не был никогда. Просто до Апфеля он не понимал, каково это – любить других людей. И никогда чувство любви не испытывал.       – Точно... – от последних слов парня Рауль заметно подуспокоился и расплылся в улыбке. Наверно, от Абеля он чувствует защиту. Как Апфель к такому выводу пришёл, он и сам не понял. Но что-то ему подсказывает, что юноше действительно она нужна. Не только в физическом плане, но и в моральном, – как приеду, обязательно позвоню. Что бы я без тебя делал...       ...А может, Рауль вовсе и не ищет защиты. Может, он просто ищет человека, которым может управлять сколько хочет. Но Абель не такой, обычно он не поддаётся людям так просто. Интересно, что же их вообще связало друг с другом...       До сих пор остаётся множество вопросов, на которые хотелось бы получить внятный ответ.       – Меня кое-какие вопросы терзают в последнее время... и они непосредственно связаны с вами, Рауль, – Апфель хотел знать хоть что-то о юноше. Рауль, кажется, от Абеля слышал всё, что он знает про молодого человека, и пользуется этой информацией себе во благо. Но сам он сказал лишь только что-то общее, что касается самого плана.       С одной стороны, больше знать о личности Рауля Апфелю и не нужно. У него с Абелем закрутился роман, и в результате этого появилось немало проблем, которые точно через какое-то время вскроются наружу, если ничего не предпринимать.       Но общий ли у них ребёнок? Готовы ли они воспитывать его? Рауль ещё кажется слишком юным для того, чтобы растить ребёнка. В плане характера, который он сейчас показывает. Он может относиться серьёзно к вещам, но не всегда их прорабатывает полностью. Но, кажется, он не чувствует себя неуютно от факта, что у него скоро будет ребёнок. Может, поступает также, как и поступил Апфель, вот только делать так не совсем логично. Если, конечно, Рауль не против детей. А желание иметь детей – самое главное здесь.       – Что такое? Я готов ответить на любые вопросы. Всё равно, скорее всего, я сюда больше не вернусь, – последнее предложение Рауль сказал печально. Может, он вовсе и не хочет вот так просто обрывать все контакты со своими родными. Может, он любит их. А может, во Франции ему будет не с кем поиграться, кроме как с Абелем.       – Скажите... почему вы решили стать моим двойником?       – Это... – и вновь Рауль растерялся.       Неужели ответ на этот вопрос такой сложный? Апфель ведь даже ничего не конкретизировал, можно придумать всё, что угодно. От "я восхищаюсь вами" до "я намеренно использую вашу внешность, чтобы подставлять вас". Хотя, второй вариант больше походит на правду. Вдруг это именно Рауль связан с тем злосчастным фамильным кольцом...       Юноша словно в панике начал трусливо осматривать комнату глазами, пытаясь найти хоть какой-то ответ на данный вопрос. Он не знает? Удивительно...       Но на помощь всегда придёт Абель.       – Он стал двойником отчасти не по своему желанию, – объяснял он, – впрочем, ты сильно ему понравился.       – А по чьему тогда? – последовал очевидный вопрос молодого человека, – Только не говори, что по твоему...       Ответом лишь стала широкая улыбка Абеля.       – Понятно, – Апфель слегка разочаровался, – а зачем?       – Рауль давно планировал сбежать из этого города. И я невзначай сказал, что есть один человек, который обязательно тебе поможет. Надо лишь только привлечь внимание. Ну и он не придумал ничего лучше, кроме как отобразить это на своей внешности.       Любит же Абель иногда перекидывать ответственность на кого-то другого. Но ведь привлечение сработало же, Апфель сейчас сидит в этой небольшой комнатушке и видит перед собой самого парня.       Рауль же только отвёл взгляд в пол и прикусил губу. Стесняется...       – Это всё. У тебя остались ещё какие-то вопросы? Мне надо торопиться, а то опоздаю к дону Д'Анджело.       Апфель хотел задать вопрос самому Раулю, но тот, кажется, теперь и не особо хочет разговаривать. А спрашивать что-то личное лишь усугубит нынешние отношения.       Теперь понятно, откуда юноша знает о нём. Ему всё успел рассказать Абель. Но личность Рауля молодому человеку куда более интересна, хоть и скоро с ним придётся попрощаться.       – Нет, – Апфель чувствовал, что упускает момент, но в голову ничего не приходило. Это был, возможно, единственный шанс узнать все ответы. Но иногда лучше для самого себя оставаться в неведении. Всё же, часто Абель любит скрывать какую-либо информацию, вешая откровенную лапшу на уши.       – Тогда я пошёл, – парень медленно и чинно вышагивал к двери, словно павлин. Каждый стук каблуков его обуви о бетонный пол напоминал секундную стрелку в часах. Но больше Апфель не знает, что спросить. Все ответы пока он получил, хоть и знает, что не так всеведущ, в отличии от Абеля. А тот, подойдя к двери, решил попрощаться, – до встречи... через несколько месяцев.       После этого дверь с громким и невыносимым скрипом закрылась. И всё также за ней слышались эти нарочито выученные шаги, как в армии. Может, Абель соврал, и он никуда не торопится? А может, это восприятие времени у Апфеля поменялось...       Несколько месяцев. Пока можно отдохнуть и успокоиться. Через несколько месяцев будет решающая встреча. Но она, кажется, будет намного легче, чем две предыдущие. Хотя бы без острых ножей. Ещё чуть-чуть, и молодой человек их станет бояться, как огня.       В комнате повисло неловкое молчание. Так могло продолжаться до бесконечности, пока Рауль не решил вновь начать первым разговор:       – Ам-м-м-м... Получается, мы всё выяснили?       – Получается, да, – ответил Апфель, пожав плечами.       – Значит... когда мы можем встретиться?       – Когда вам будет удобно.       – Я... я понял, – Раулю теперь было не так просто усидеть на своём месте. Да уж, Абель больно разболтался о причине возникновения двойника.       После этого в комнате снова стало тихо. Настолько, что даже было слышно жужжание лампы.       Апфель только хотел погрузиться в свои мысли в этот момент, но послышался неразборчивый шёпот со стороны Рауля.       – Что? – переспросил он, надеясь получить ответ.       – Скажите, вы ведь... не расстроены? – на секунду юноша словно случайно посмотрел виноватым взглядом на Апфеля, но в тот же момент снова опустил глаза вниз.       – За что? – молодой человек искренне не понимал, чем он может быть расстроен. Тем фактом, что Рауль просто решил привлечь к себе внимание? Или тем, что Абель предложил ему попросить помощи не от члена семьи, которому юноша очень доверяет, а от незнакомого человека? Рауль наоборот не должен чувствовать себя виновато: Апфель вспоминает, как в подростковом возрасте он не то, что слово вставить почти не мог, он даже боялся подойти к учителю и спросить, как исправить ошибки или оценки. А он, только-только достигший совершеннолетия, может спокойно и без очевидного страха разговаривать с незнакомцами.       С одной стороны, это очень плохо. Но с другой кажется, что Рауль не такой уж и глупый, чтобы разговаривать с кем попало. Но такой храбрости и общительности Апфель даже слегка завидует. Это только недавно он стал дерзить и отстаивать своё мнение. Хочешь быть упёртым в стае баранов – стань таким же бараном.       Но этому в большинстве своём научил именно Виктор. Нет, он не учил молодого человека быть упёртым. Просто на личном примере показывал, как им нужно быть. А Виктор, наоборот, учился слушать людей и принимать их личные границы и решения. И до этого никто не замечал, что они заимствуют друг у друга черты характера... просто именно сейчас к Апфелю пришло это осознание.       – Ну... я ведь, получается, просто так стал вашим двойником... – Рауль хотел сравнить себя с рекламой. Показывают картинку, рекламируют продукт. И картинка может повлиять на человека, а может и нет. В данном случае реклама получилась удачной, хоть и юноше теперь стыдно.       Всё-таки первое... Апфель только вздохнул. Разве из-за этого можно почувствовать себя расстроенным?       – Нет. Я из-за таких мелочей не расстраиваюсь, – этими словами молодой человек хотел немного поднять настроение юноши, но тот в ответ только слабо покивал.       – Тогда... давайте я вас провожу до выхода. Я позвоню вам, как только всё налажу.

***

      Апфель, идя до особняка, часто думал: а не прилетит ли ему за такие частые уходы из дома? У него нет времени на то, чтобы предупреждать о своём отсутствии горничным, а Кристиано, скорее всего, уже злой от такой беспечности.       Но, придя наконец в особняк, перед молодым человеком стоял не Кристиано. Нет, Кристиано, видимо, не такой злой, как Томас, стоявший несколько часов перед главным входом и ждавшим именно Апфеля.       Апфель только успел войти в дом, как вдруг ему прилетает чуть ли не криком вопрос:       – Фель, где ты был? – Томас стоял, скрестив руки на груди.       Да, может быть, Тому тоже надоело каждый раз искать его... А почему он вообще ругается на него? Почему он ждёт и злится?       Он ему не брат, не сват, а просто родственник мужа. Почему ему не должно быть наплевать на то, куда уходит Апфель? А стоял бы здесь Кристиано, молодому человеку и думать бы было нечего. Но нет, здесь Томас.       Апфель точно знает, что Кристиано не заставлял парня следить за ним и ждать каждый раз, когда он куда-то пропадает. Это личная инициатива, и это Апфелю не нравится.       Даже не собираясь слушать Томаса, Апфель вздохнул и попытался подняться наверх, пока путь ему не преградил сам парень.       – Ты издеваешься? – теперь Том больше походил на истеричного любовника, которому не уделили достаточно внимания. Это рассерженно-истеричное лицо, это пыханье носом, словно он бык перед красным полотном, эти дрожащие от злости глаза, оглядывающие молодого человека... Но Апфель слишком сильно устал, чтобы хоть с кем-то сейчас общаться. Да и не хочет он слушать Томаса.       С одной стороны, так поступать грубо. Человек его стоял, ждал, заботился о его состоянии, а он даже объясняться не хочет. А с другой, Томаса никто не заставлял это делать. А слушать упрёки от него бессмысленно.       Апфель смотрел на парня усталыми и слегка безразличными глазами. Даже идя по улице, молодой человек заметил, как сильно стал уставать.       – Ты ничего не хочешь мне объяснить? – всё продолжал допрос Томас, перекрывая доступ к лестнице.       – Что именно? – уставшим голосом спросил Апфель.       – Где ты был? – на этот вопрос конкретикой отвечать смысла нет.       – Гулял по улице. Всё, я пойду, – Апфель хотел отойти в сторону, но тотчас же рука его оттолкнула. Благо, несильно. Но раздражение от этого молодой человек почувствовал.       – Нет, ты не просто гулял! – а Тому было всё равно, что подумают про него родственники. А его заботит только одно.       Какая разница, где Апфель был, а где нет? Почему его это так заботит? Неужели... и правда влюбился? Томас до этого времени никогда не заботился о нём. По крайней мере, не так сильно. А сейчас на парне будто проклятие какое-то... или, скорее, на Апфеле.       — Ты же ходил к тому "Раулю", да? Думаешь, если он строит из себя паиньку, то ты из этого что-то получишь для себя? Или может, ты хочешь бескорыстно помочь ему, чтобы потом оказаться в плену?       – Ты ничего не знаешь. Мне не о чем с тобой больше разговаривать, – молодой человек снова попытался отойти, чтоб пройти наверх, но его вновь оттолкнули.       Зачем Апфель что-то будет рассказывать человеку, который сразу придумывает какие-то теории, почему он вообще помогает одному из семьи Д'Анджело? Да, может, он помогает чисто из-за жалости и своих ценностей, а не ради выгоды или помощи.       Апфель не ждёт, что Рауль как-то поможет ему с показаниями для суда. Он не ждёт, что Д'Анджело как-то замнут это дело с истреблением внука, если он поможет Раулю. Он просто хочет помочь человеку поскорее уехать из этого города, и как можно дальше.       Раулю можно всё исправить. А у Апфеля оказался билет в один конец. И не нужно, чтобы таких билетчиков, как молодой человек, становилось ещё больше. Но Томас, естественно, этого не поймёт. Не понимает он чужое мировоззрение, слишком замкнут для подобного.       Том воспитывался строго. Причём, чем больше он рос, тем строже и внимательнее к нему относились. Отец хотел вырастить ответственного и мужественного сына, но получилось... что получилось.       Сначала Апфелю Томас казался совершенно нормальным. Он не показывал себя именно с такой стороны, с которой показывает себя сейчас. А за эти месяцы одиночества молодой человек понял, что Томас точно стал вести себя странно.       Но это уже край. Том строит из себя ревнивого мужа, хотя далеко таковым не является. Апфель в целом не видит смысла отдавать свою любовь кому-то другому, кроме будущего ребёнка. Мужа уже в живых нет, а Амато он отдаёт больше заботу, нежели любовь. Именно заботу: как у юноши самочувствие, тревожат ли его какие-то другие проблемы, кроме основных, как можно ему помочь в такие трудные моменты. А сейчас у Тома заботы никакой нет. Только необъяснимая ревность.       – Послушай, тебе самому-то хоть не надоело? – Том ладонью упёрся о перило, – Когда это уже закончится?       — Том, между нами ничего нет. Остановись, я очень устал.       И только после этих слов Томас понял, что спрашивать Апфеля бесполезно. Может, это первая фраза дала ему напомнить, какие отношения между ним и молодым человеком. Или, может, вторая фраза заставила его ослабить руку на периле, чтобы Апфель мог пройти.       И Апфель прошёл. Но не увидел теперь уже расстроенное лицо Тома. Парень больше не кричал вслед, лишь взглядом провожал молодого человека. Наверно, думает, как же он не прав и перегнул палку.       Апфелю не жалко Томаса. Он сам нарвался на капкан и теперь жалеет об этом. Но почему Том резко захотел контролировать его? Почему он влезает не в своё дело?       Он не хочет спасать, он хочет только знать о всех подробностях, чтобы сообщить Кристиано. А тот, в свою очередь, запретит Апфелю даже выходить на улицу, приставив к главным дверям охрану. Проще говоря, домашний арест. Как было у Амато.       Или же..? Нет, Томас никогда на Апфеля не стучал. Был бы он таким – молодой человек перестал бы с ним разговаривать.       Но в голове остаётся только один вопрос: зачем? Зачем Том ждал всё это время Апфеля? Зачем он начал что-то предъявлять? Зачем он так повёл себя?       Но если спросить об этом самого Томаса, тот, скорее всего, промолчит.       Вернувшись обратно в комнату, он заметил, что на его прикроватной тумбочке стоит упаковка с печеньями. С шоколадом. От этого стало чуть теплее на душе. Как же иногда могут радовать такие маленькие, но приятные вещи. Даже половина упаковки печеньев.       Амато рассказал Апфелю, что они с Сетом помирились. Но в тот день настроение у юноши было никакущим. Сам признался, что не выспался, хотя ложиться стал уже достаточно рано. И они ему не хотят давать отдыхать.       Но ещё Амато сказал, что обязательно даст половину печеньев. Целую упаковку он съесть не сможет, Сет ему аж два торта купил вместо одного. И все эти торты он слопал. Не один, конечно, но слопал.       Откусив кусочек от печенья, Апфель задумывался всё больше о том, что он творит. Да, Томас может быть и прав, не стоит верить человеку из Д'Анджело. Да хоть он президента пригласит, но не стоит. Но Апфель знает, что за всё отвечает непосредственно Абель. Вся ответственность лежит именно на нём, а значит, если он так просто позволит кому-то, кроме него, издеваться над жертвой из своей семьи, то тот человек получит двойные страдания от жертвы.       Удивительно, но шоколад во рту уже успел растаять, пока Апфель сидел и раздумывал над всем, что его сейчас тревожит больше всего. А от печенья осталась только кашица.       Нужно довести дело до конца. Тогда тревог станет намного меньше.

***

      И вновь заброшенное здание. На этот раз оно не такое большое.       Стены тусклые от мокрых пятен, оставшихся уже навсегда. А на этих пятнах уже поросла чёрная плесень. Сверху было что-то рода пластикового купола, и свет через него еле-еле проникал. Повсюду были разбросаны пустые коробки, тоже поросшие грибком и скукоженные от сырости.       Здесь были две лестницы: слева и справа, ведущие наверх на второй этаж. А со второго этажа было прекрасно видно первый, да и использовался он исключительно для перемещения между фабрикой и самим складом. Но теперь, к сожалению, он будет использоваться лишь для того, чтобы наблюдать за происходящим и выйти в подходящий момент.       В воздухе витал запах сырости. Он казался тяжёлым и противным, словно на склад кто-то разлил сто литров хлорки. Постепенно Апфель, спрятавшись на втором этаже, привыкал к этому специфичному для него запаху. Такой горький, такой резкий, такой ужасный запах он ещё нигде не встречал, кроме этого места. Лишь бы на одежде плесень не поросла, а то уже думаешь, что жидкость, оставшаяся на стенах, не засохла окончательно.       А Рауль стоял на первом этаже. Разгуливал, иногда попинывал сыроватые коробки и вглядывался в буквы, оставшиеся от перманентного маркера. Но всё настолько на этих коробках исковеркано и размазано, что делать это бессмысленно. Но занять себя чем-то надо.       Как же Апфель собирается убить Рауля, если даже самый глупый человек в мире поймёт, что крови от выстрела из пистолета не будет? Задушить? Скорее всего не получится: полиция приезжает быстрее в два раза на те места, где могли бы быть или нашли мафиози, или людей, связанных с мафией. А журналисты тем более прискочат самыми первыми: на одну секунду опоздаешь – ценный материал упустишь.       Юноша говорил, что у него для Апфеля есть кое-какой сюрприз... но пока они друг с другом не разговаривают, чтобы не случилось казусов.       Спустя несколько минут ржавая дверь со скрипом приоткрывается. По-видимому, человек, открывавший её, либо побоялся этого страшно громкого скрипа, либо он разозлился из-за этого звука. Но сюда прийти никто не может... кроме друга Рауля.       – Можно просто один вопрос? – раздалось гулким эхом от новоприбывшего друга, – Зачем ты меня сюда позвал? Здесь воняет...       – Я подумал... мне нужно новое увлечение, – ответил Рауль с таким же эхом.       – Сколько я тебя знаю, у тебя всегда найдётся время для нового хобби. Почему ты теперь хочешь походить по заброшенным местам вместе со мной?..       – Понимаешь... заброшки на самом деле интересные места.       – Ин- интересные?       – Слушай-слушай, я всё понимаю. Но ты же любишь всякие там... секреты! Тайны! Мистику! А где же больше всего секретов на свете? В заброшках! Здесь может быть всё: и какие-то письма с прошлого века, и что-то из девяностых, и загадочные вещи!       – Я думаю, что здесь из загадочного я максимум найду использованный шприц...       – Не переживай, мы же вместе, а вместе не так страшней!       Послышалось шуршание коробок. Какие-то резко пинали об стену, какие-то бросали на пол, какие-то просто стояли без внимания, ведь их пустое нутро не так завлекало.       Внезапно послышался громкий вздох разочарования, смешанного с недопониманием происходящего.       – Как тебе вообще подобное в голову могло прийти... – это говорил всё тот же друг, по всей видимости, проверяющий вместе с Раулем коробки.       – Как-как... мне это предложил сделать один человек. Скажи, ты телевизор смотришь?       – Иногда посматриваю...       – Видел недавние новости, что человека спасли от самоубийства на церкви?       – Нет, – друг на несколько секунд задумался, – хотя... погоди, нет, что-то слышал. А к чему это ты?       – А к тому, что это я был тем спасённым человеком...       – Почему... Что случилось? Почему ты мне об этом не рассказывал?       – Я в один момент просто потерял вкус к жизни. Ты ведь не понимаешь, почему я раз за разом меняю хобби. Я просто хочу видеть в своей жизни хоть какой-нибудь смысл. Даже лазание по заброшкам мне предоставляет удовольствие... до тех пор, пока оно мне не наскучит. И это увлечение в какой-то момент может надоесть.       – Оу... мне... очень жаль, что так всё случилось...       – Ничего, ты в этом не виноват. Опустим эту тему. Не хочу о ней болтать. Так вот... мне ходить по заброшкам предложил один человек. Он спас меня тогда, когда я стоял на церкви, и... я предложил ему встретиться, чтобы просто познакомиться друг с другом чуть получше. Я признался ему, что быстро теряю интерес к каким-то вещам, а он подкинул мне несколько идей, чем же я могу разбавить своё существова... нет, неправильно... свою жизнь, вот.       – И ты из них выбрал лазание по заброшкам, – и снова друг вздохнул.       – Да! Потому что как только ты находишь эту заброшку, исследуешь то, что в ней внутри, ты сразу же забываешь о своих проблемах!       – Хорошо... если тебе это помогает, то я тоже готов быть вместе с тобой.       Какое-то время никаких разговоров не было слышно, лишь только смутные перешёптывания и шорох коробок. И всё это время Апфель был на втором этаже, ждал, когда будет его время появиться на сцене. Да, жаль друга Рауля, он единственный, кто увидит эту фальшивую смерть. Но если молодой человек сыграет свою роль даже на малость плохо, то жертва соскочит с крючка. И жертва здесь скорее не друг, а журналисты.       Хорошо Рауль заливает. Даже придумал причину, почему вообще полез на церковь. Да, такая причина может прийти в первую очередь, но он рассказывал это так правдоподобно, что начинаешь забывать о лжи, сокрытой в его рассказе. Какой же у него был безэмоциональный голос, словно робот читает текст в книжке...       В один момент Апфель услышал что-то похожее на "блин, где же здесь письма..." и понял, что сейчас его черёд выступать. Он ждал это ключевое предложение с самого начала. И хоть он немного волнуется, но как всегда старается не подавать виду. Может, когда к нему прибавится адреналин, он станет играть ещё убедительней.       Апфель вышел из-за округлой колонны и стал посматривать на Рауля и его друга сверху вниз. Из-за спины ничего приметного не увидишь, только лишь затылок брюнета, причёска которого была чем-то похожа "под горшок". У молодого человека появилось какое-то слишком странное чувство... волосы друга Рауля так блестали даже при таком тусклом свете, что выглядели даже... аппетитно? Это очень необычное ощущение, но цвет его волос с таким освещением стал больше похож на шоколад. Главное в лицо это не сказать...       Апфель заранее надел перчатки, чтобы от волнения не оставить где-нибудь случайно пару отпечатков пальцев. Иначе его обвинят в пропаже тела и Сициллио, и Рауля, и примут его за настоящего убийцу. А сидеть в тюрьме за убийство, которого ты не совершал, никому не хочется. В особенности Апфелю.       Когда Рауль всё-таки обратил внимание, что кто-то стоит наверху, он поднял голову и радостно поприветствовал своего "спасителя":       – О, здравствуйте! А что вы здесь делаете?       Довольно банальный вопрос. И даже слишком простодушный. Будто это не Рауль несколько минут назад рассказывал, почему он вообще залез на церковь. На весёлое приветствие повернулся и друг юноши с озадаченным лицом. Только вот он не мог ни здравствуйте, ни до свидания промолвить. Максимум помахать ручкой и грустно смотреть дальше.       – Я? Просто очень сильно волнуюсь за вас, – ответил Апфель, – я боюсь, что вы решите покончить свою жизнь именно здесь.       – Что вы! Конечно нет! Может быть, вы к нам присоединитесь в поисках всякого ценного старья? – не совсем корректно выразился Рауль, хоть и не услышал со стороны своего друга какие-то упрёки. Юноша зачем-то обернулся назад и начал чем-то шебуршать, отойдя в сторону.       – К сожалению, нет. Не могу. Есть одно очень важное дело здесь. Вы же понимаете, что ваше спасение привело ко мне беды?       Рауль медленно и слегка испуганно повернулся назад.       – Что вы имеете в виду?..       Друг стоял в ступоре. Он не может промолвить ни единого слова. Это выглядит словно фильм. Немного дешёвый, немного с неопытными актёрами, немного с неподходящим местом для съёмки, но фильм. Нужно ли как-то прерывать эти разговоры? Заметно, что друг впадает в лёгкую панику. Но на это Апфель не обращает никакого внимания.       – Дон мафии хочет видеть вас мёртвым. Но не волнуйтесь, – успокоил Апфель, – простите, но у меня нет другого выхода...       Внезапно, юноша начал кашлять. Кашляя, он закрыл свой рот ладонью, но тотчас же заметил, что было что-то неладное. Точнее, ужасное.       На ладони была кровь. А испуганный взгляд Рауля ещё больше ужасал это мгновение.       Отравили. Но как? Неужели добрый человек из Моретти действительно способен отравить бедного мальчишку из Д'Анджело?..       Друг, тоже увидев на ладони кровь, испугался не меньше, пусть и на лице его не было чего-то похожего на данное чувство. Конечно, паника. А когда ты видишь ещё что-то травмирующее, ты будто перестаёшь управлять своим телом на какой-то момент: вокруг тебя происходят ужасающие вещи, но ты не можешь ничего сказать, не можешь что-либо сделать, ты не можешь прекратить это внезапное чувство страха. Словно молния нагрянула в твой дом, и ударила прямо по тебе... так ощущается паника.       Апфель про это знает не понаслышке. В детстве и школе он часто сталкивался с моментами, когда от паники он даже не помнил, что происходило. Родители ссорились – паника, в школе обижали – паника, странные звуки тёмной ночью – паника. Избавился ли от этого молодой человек сейчас, он и сам не знает. Но что-то похожее он ощущает, но старается не терять самообладание.       Кажется, вот, о каком "сюрпризе" шла речь. Это не упоминалось нигде. Рауль решил сделать всё ещё хуже.       Нужно держать себя в руках. Сейчас не время поддаваться даже тому, что он сейчас видит. Человек перед ним может прямо сейчас умереть, но сценарий ещё не сыгран полностью.       – Что вы... – Рауль в первый раз попытался спросить, но снова закашлял, оставляя на полу совсем маленькое пятно крови. Губы его окрасились в неестественный алый цвет, – что вы сделали со мной... – и вновь кашель.       Молодой человек с испугу подзабыл свои слова. Да и ему теперь не так важно, что там было по сценарию, ведь всё это время можно наблюдать за жертвой, постепенно умирающей, оставляющей капли и лужицы крови на полу.       Рауль упал на колени, всё ещё прикрывая рот ладонью, но крови было слишком много, чтобы её остановить. Друг только в этот момент успел отойти от шока и сел рядом с Раулем, спрашивая, что он может сделать, как ему помочь...       Апфель не мог на это смотреть. Он развернулся и ушёл, снова встав за колонну. Только в этот момент появились вопросы о том, правильно ли он поступает. А вдруг нет? Вдруг Томас оказался прав? Тогда он правильно делал, что останавливал молодого человека.       За колонной он всё ещё слышал те же вопросы от друга Рауля. Сначала юноша даже и слова произнести не мог, всё больше кашляя и оставляя кровь на полу. Но потом он смог сказать несколько слов:       – Позвони... позвони в скорую... и полицию...       – Хорошо, я понял, – протараторил друг и выбежал из здания вон.       Вдалеке от города связь не ловит от слова совсем, но, конечно, существуют номера экстренной помощи. Может, друг Рауля слишком сильно пугается своего умирающего друга. Может, он не сумеет сказать ни единого слова оператору, потому что картина поистине ужасна.       Но это дало немного времени на отступление.       Аккуратно выходя из-за колонны, Апфель смотрел всё время вниз. Рауль уже не кашлял, только выплёвывал кровь изо рта и пытался достать салфетку. Юноша повернулся назад, и как только увидел молодого человека, прошипел:       – Спускайтесь сюда! Нам нужно уходить отсюда! – он даже подзывал рукой и оглядывался на дверь.       Апфель быстро спустился по лестнице и подошёл к Раулю. Теперь-то уж нельзя было сказать, что его отравили. Выглядел он также, как и до этого инцидента.       Но как? Как он заставил себя кашлять кровью? Откуда она? Все эти вопросы не укладывались в голове, но так и хотелось спросить Рауля об этом. Не сейчас. Сейчас это только займёт время.       Молодой человек помог Раулю подняться, и вместе они направились к тайному выходу, который был до этого экстренным. Главное, выйдя на улицу, не попасться на глаза другу, иначе он поймёт, что всё и вправду было дешёвым фильмом.

***

      До вокзала было далеко. Поэтому припарковали машину. Очевидец всё равно не поймёт, что в неё сели и Рауль, и Апфель. Да, это внезапное исчезновение потерпевшего заставит полицию пораскинуть мозгами. И у них возникнет предположение, что за исчезновениями стоит сам Апфель Моретти. Но у него ведь на первый раз есть алиби, он был похищен, и при себе никакого оружия не имел. Ну, почти. Кроме шокера. Но им он пользовался всего лишь один раз.       В этот раз, к сожалению, никакое алиби ему не поможет. Придётся самому как-нибудь придумывать себе алиби. А может, придётся и подкупать кого-нибудь, хоть Апфель и не любит давать взятки. Это Виктору раньше приходилось так делать, но лишь потому, что за его головой охотился не один, не два, и даже не десять человек. Их было больше, намного больше. Даже среди простых работяг находились те, кто хотел бы заполучить хотя бы одну часть тела Виктора. Страшно и противно – да, но награда даже за его руку была высока. Настолько сын дона мафии Моретти ценился по деньгам.       Машину вёл какой-то подставной мафиози из Д'Анджело. Боится ли он смерти за своё предательство – неизвестно, но лучше ехать до вокзала на машине, чем идти пешком. Зато появилось время для обсуждения всех вопросов.       – Рауль, мне вот интересно... Что это вообще было? – Апфель не понимал, откуда юноша смог достать искусственную кровь.       – О, вы про это? – Рауль достал из внутреннего кармана своего плаща несколько капсул. Видно, что внутри них находилось нечто красное, – эти капсулы с ненастоящей кровью можно заказать в интернете. Круто, правда?       Да, очень. В негативном смысле. Апфель действительно испугался внезапного кашля с кровью, и успел подумать, что юношу и правда отравили. А он, оказывается, просто сымпровизировал. Пусть он хоть во Франции в театральный поступит, у него действительно есть предрасположенность к актёрству.       Основная часть выполнена. Осталось только проводить Рауля к поезду, и Апфель больше не будет прислушиваться к подозрительным запискам из кафе. Ему хватило и этих двух встреч.

***

      Приехав к вокзалу, Рауль уже чуть ли не опоздал на свой поезд. Апфель его проводил к платформе, на которой он должен быть.       И вот, поезд уже подъехал, издал громкий гул и шум своими желёзными колёсами. Скрип, стук, свист, – все эти звуки резали ухо.       Молодой человек уже был готов прощаться с юношей навсегда. Было подозрение, что внутри вокзала на пути обратно он встретится с подготовленными мафиози, но пусть лучше сам Рауль скажет что-то на прощание.       – Спасибо, что помогли мне! Никогда бы не подумал, что смогу теперь уехать отсюда, – он оглянулся назад. Поезд уже своим механическим криком и гулом извещал всех пассажиров заходить внутрь. Но Рауль ещё что-то подумывал... и вот, он наконец вспомнил, – ах да, точно! Я вам забыл кое-что отдать на прощание. Думаю, эта вещь вам ещё поможет.       Юноша протянул в руки Апфеля маленькую коробку.       Молодой человек был в ступоре. Зачем Рауль отдаёт это? Чтобы он быстрее оказался в списках розыска?       – В этой коробке моё ожерелье, подаренное мне на совершеннолетие... Оно с небольшим секретом. Попросите кого-нибудь открыть камень на нём, там будет кое-что интересное. Мне ожерелье больше не нужно.       Ожерелье... интересно, что же такого сумел подготовить для него Рауль. Выглядит всё это странно, но если в этой коробке действительно лежит то, что достойно внимания, то нужно срочно обращаться за помощью к Кристиано.       – Хорошо, – Апфель убрал коробку в карман пальто, – удачи тебе во Франции.       – Спасибо огромное! – поезд уже потихоньку начал ехать, а Рауль это заметил только сейчас.       Он с чемоданом в руке запрыгнул на одну из свободных лестниц, держась другой рукой за перила.       – Прощайте! – кричал он вслед, – И помните: я вас не забуду никогда!       Молодой человек тепло улыбался, махая рукой и провожая поезд, уже быстрее набирающего свой темп. Он опустил руку, когда юноша смог зайти внутрь поезда, и стал смотреть на вагоны. С них уже слезала тёмно-зелёная краска, но чётко была выведена надпись пути.       Обычно люди на этом поезде ездят налегке. В этом городе нет ни единого аэропорта, нет метро, есть только поросшие цветами и травой железнодорожные пути. Поэтому поезда – самый оптимальный вариант для поездки в другой город. Да и билет стоит не так уж и дорого, если ты едешь 2 часа, а не до столицы. Но Рауль едет почему-то именно до Рима, хотя есть и другие города, в которых стоит аэропорт. Ладно, это ведь его заботы. Может, он никогда до этого не ездил в Рим. Благо, всё это закончилось. Теперь осталось только дождаться каких-нибудь статей по поводу внезапной пропажи Рауля.       Апфель развернулся, чтобы уйти, но...       Перед дверьми в вокзал стоял Томас. Он что, всё это время подсматривал за ним? Ему так хотелось защитить молодого человека? Или же здесь скрыто нечто тёмное, нечто непонятное для Апфеля?..       – Ты... ты позволил ему сбежать? – спросил парень, будто не видя перед собой едущий поезд.       – Позволил, – у Апфеля не было никакого сомнения, что он так запросто отпустил Рауля.       – Зачем? Что ты из этого извлёк? Что получил?       – А ты ищешь в моих действиях выгоду? – отпустил и отпустил, какая разница, получил ли что-то молодой человек взамен, или же нет. Иногда люди могут помогать бескорыстно, ничего не требуя взамен. Апфель просто хотел, чтобы хотя бы один человек смог покинуть этот город без груза прошлого на своих плечах. Да, он не знает юношу, он не знает, через что он прошёл, не знает, правда ли Рауль такой милый и приличный мальчик, не обманул ли он его. Но он смог уехать отсюда, уехать из этого треклятого города, и начнёт новую жизнь в другом месте.       – А ты понимаешь, что он мог тебя обмануть? – так, получается, обмана никакого и нет. Рауль просто так дал коробку с ожерельем, даже не отправив за Апфелем отряд мафиози. Значит, юноша действительно хотел всего лишь уехать из города, не использовал Апфеля, как наживу для мафиози. Он и правда хотел забыть о своём доме и о своих родных. И в целом об этом месте, которое, возможно, навевает ему плохие воспоминания. А может, ему просто здесь надоело. Или он уехал во Францию из-за беременности. Да, скорее всего, это из-за беременности.       Апфель вздохнул и вытащил телефон.       – Не обманул бы. Ему бы Абель не позволил.       – Абель? О чём ты вообще говоришь?       – Я разговаривал с ним. Если захочешь послушать – я отправлю тебе запись с диктофона.       Конечно, Апфель блефует. Ничего он не записывал. Да и Томас слишком сильно доверяет ему, чтобы проверять такие вещи.       Парень смотрел с лёгким недопониманием и раздражением на выключенный телефон, который спустя несколько секунд вновь оказался в кармане у Апфеля.       – Понял, – сказал на выдохе молодой человек, – не хочешь.       Том молчал. Ему хотелось бы сказать больше, да только вопросы и убеждения легко бы парировались.       Он сжал ладони в кулаки. Слишком прямолинейный для того, чтобы соглашаться с чужим мнением. Слишком упёртый, чтобы слушать других. Слишком инакомыслящий, чтобы не перейти черту в своих высказываниях. И слишком злой, чтобы успокоиться и сказать всё без капли ярости. Это всё про Тома. Но все свои негативные черты он скрывал за молчанием. Да и ему до этого никто и не позволял показывать свой характер. По крайней мере, этому научила его мать.       Апфель не хотел быть кем-то контролирован. Его и так в детстве достаточно контролировали и в выражениях, и в действиях. Все вокруг утверждают, что он уже взрослый, но когда доходит дело до личных принципов, всем резко становится наплевать, что ему далеко не восемнадцать. Он хочет быть защищён, не контролирован. От Виктора он чувствовал именно защиту, ведь он лишь в редких и очень опасных случаях ставил какие-то рамки. И то этими рамками было: "На улицу не выходи". А Томас словно хочет контролировать за молодым человеком. Каждый шаг, каждый момент – всё, что делает Апфель, повод для его строгого контроля.       Между ними повисло молчание. И шум поезда уже стих. Только ветер громко шептал в уши, да ветки на деревьях трухляво шелестели.       Они оба думали, что же можно друг другу сказать, но... у Апфеля в самом деле не было желания разговаривать с Томасом. Да и после этого, скорее всего, он с ним будет перекидываться лишь парочкой фраз. Да, с какой-то стороны это выглядит несправедливым, но Апфелю виднее, как поступать.       Спустя две минуты тупого молчания, Томас развернулся, вздохнул, и сказал:       – Ладно. Около вокзала стоит фургон. Поедем домой.

***

      Оказывается, Том приехал не один, а с несколькими солдатами из его отряда. Мило с его стороны, но его действия это никак не оправдывает. Всю дорогу Апфель разговаривал с мафиози... но только не с Томасом. Тот сидел на одном из передних сидений. Да и не было причин для разговора. Все слова были сказаны на платформе.       Спустя несколько дней вышла ещё одна статейка. Про неё Апфель узнал, когда Кристиано вызвал его к себе в кабинет в баре.       Как и ожидалось, журналисты клюнули на единственного очевидца и пропажу тела. Одна газета писала, что очевидец врёт, что он либо зазнайка, либо сам убил своего друга, а другая же, наоборот, поддерживает его и строит теории о том, что Апфель связан и с убийством Сициллио.       Рауль отписал, что уже прилетел во Францию, и на данный момент находится в отеле. Столько слов благодарности в одном сообщении молодой человек не видел ещё никогда. Юноша благодарил буквально за каждое слово, за каждую мысль, за всё то, что Апфель сделал для него. Но и написал, что, к сожалению, контакты больше поддерживать не сможет. Всё ради безопасности Апфеля и реалистичности ситуации.       После прочтения Апфель также поблагодарил юношу и пожелал ему успехов в дальнейшей жизни. Ответа он не получил, да и не нужно: всю переписку он решил удалить от греха подальше.       Томаса молодой человек больше нигде не видел. Словно он испарился, и его никогда и не было вовсе. Даже его стул пустовал во время приёмов пищи. И с одной стороны, Апфелю стало стыдно, что он, возможно, так жестоко поступил с Томом. Но с другой, зачем он тогда начал устраивать скандалы? Чего он ожидал?..

***

      Придя в кабинет Кристиано, Апфель застал того за чтением газеты, на главной странице которого вновь пестрил огромный заголовок про пропавшего Рауля, и не менее огромный снимок с пятнами крови на полу.

"Срочная новость!! Рауль Д'Анджело убит!!!"

      Апфель также, как и с прошлой статьёй, слегка прошёлся по тексту глазами.       Тело пропало... Убит... Орудие убийства неизвестно... Кровь ненастоящая...       Он не успел дочитать полностью эту статью, ведь Кристиано уже отложил газету в сторону и скрестил руки. Разговор начался совсем не с того, что ожидал Апфель...       – Эх-х-х... что ж хоть ты с Thomas делаешь...       – А что я делаю? – фраза мужчины оказалась не понята.       – Бедняжка уже несколько дней ночует в этом баре, – объяснил печально Кристиано, – боится домой возвращаться, с тобой пересекаться...       Вот так здравствуйте. Такое чувство, будто Апфель ему что-то обидное сказал или сделал, а не просто парировал его вопросы. Может, парень думает, что он виноват? Но зачем так яро на это реагировать? Молодой человек ни разу к нему не заходил, нет, даже не заглядывал в комнату, а Том будто считает, что Апфель самый тайный секрет всем родственникам открыл.       Томас в целом странно стал себя вести... Это замечается уже не в первый раз. Никогда он не показывал свои эмоции, по крайней мере перед Апфелем. Всегда вёл себя хладнокровно и спокойно, если и случались какие-то приступы агрессии или чего-то другого, то всё заглушалось сигаретами. Том именно из-за возможности заглушить собственные чувства и нужды начал курить, в этом он признался сам. Но что же ему мешает признаться в этот раз?.. Нет, не может же это быть из-за глупой влюблённости. Томас же сам заверял, что не хочет свою жизнь связывать с любовью. А ведь Виктор раньше тоже так говорил...       Кристиано слегка пригнулся над столом.       – Ты сводишь его с ума, – хрипловатым полушёпотом сказал он.       – Давайте не будем это обсуждать, – ответил на выдохе Апфель, – мне больше интересно, что же вы нашли в ожерелье.       Да, как только молодой человек вернулся в особняк, он сразу же отдал Кристиано ожерелье, сказав, что отнял жизнь у того, кому её и спас. И заодно попросил проверить, что находится под изумрудным камнем в этом украшении.       — Повезло, что среди семьи нашёлся человек, увлекающийся электронными схемами. Он достал из изумруда вот это, – и Кристиано взял со стола небольшую схему, из которой выглядывало нечто рода маленького маячка, – сказал, что это какой-то... джи... пи... Ох, все эти ваши новомодные слова, не понимаю. Проще говоря, эта штучка способна отслеживать местоположение человека. Интересно... – мужчина начал разглядывать со всех сторон эту маленькую схему.       GPS-трекер. Вот оно что. Получается, за Раулем всё это время следили собственные родственники. Или мафиози. Но как сам юноша узнал о том, что его отслеживают? Может, ему рассказал Абель?       Это, несомненно, хороший аргумент в пользу Апфеля, если будет суд. Да, вероятнее всего, это никак не поможет, но зато покажет, что Д'Анджело не такие уж и ангелы, как говорит их же фамилия.       Апфелю не хочется, чтобы Кристиано думал, что он убил Рауля и забрал ожерелье с него. Тот всё равно уже находится во Франции, и скорее всего, обрывает со всеми связи, кроме Абеля. Никто не станет посылать своих подчинённых в другую страну, чтобы возвращать пропавшего родственника назад на родину. Больно много денег тратится.       – Всё понятно, – молодой человек и не думал, что же может такого оставить Рауль. Информация о внутренностях его ожерелья ещё пригодится, но Апфеля начала терзать совесть. Не может он убить человека чисто из-за приказа свёкра. Да и вообще он не хочет этого делать никогда. Лучше рассказать правду. Всё, как оно есть.       – Кристиано, я... – мужчина, как только Апфель произнёс эти слова, прекратил играться с трекером, – мне нужно вам в кое-чём признаться.       – Та-а-ак, слушаю, – Кристиано уселся поудобнее, поскрипев своим креслом.       – В общем, я не убивал Рауля. Убийство было подстроенным, я лишь дал ему сбежать, прикрыв это дело внезапной пропажей его тела и очевидцем. Его спасение тоже касается. Я просто ему решил помочь, никакого предательства не было.       – ...А ты знаешь, я об этом и подумывал. Не может же быть такого, чтоб ты просто так кому-то сначала помог, а потом убил. Всегда должна быть какая-то истина. Но у меня вопрос один. Зачем ты ему помогал?       – Я не могу сказать, – Апфель ни в коем случае не должен упоминать Абеля, – как только всё успокоится, я вам всё расскажу.       – Хм, хорошо, я тебя понял, – Кристиано знает, что Апфеля уговаривать что-то рассказать бесполезно. Если он сам того не хочет – нет смысла и пытаться продолжать допросы.       Хорошо, что по крайней мере, сейчас всё наладилось. Теперь можно будет заняться более важными вещами. Вот, например, надо докупить вещей для ребёнка, или заполнить дневник беременности... Вдруг Апфель в будущем когда-нибудь захочет перечитать его. Вспомнить, какие ощущения он тогда испытывал от малейших движений малыша. Представить, как оно было, и каким опасным тогда было время. Да, вот он... настоящий покой.