***
Меня крепко шарахает об стену, и следом за этим слышу возглас Фуши: — Оставь её! Выдохнув, открываю глаза и поднимаюсь на четвереньки, осматриваясь. Прямо передо мной стоит Мегуми и его Гончая. Парень сильно напряжён и, сдаётся мне, не раздумывая бросится на Двуликого, если тот попробует приблизиться ко мне. Нужно было всё-таки ему отказать и не брать на тренировку, ведь знала же, что испугается за меня. Наверняка есть куча вопросов, которые стоит прояснить. Во-первых, я рассказала Мегуми о наличии некого пакта между мной и Двуликим. Деталей не уточняла, но заверила, что никому ничего не угрожает. Подросток был едва ли не в гневе, но, в конечном итоге, подписал мне амнистию, предупредив, что без него я с Двуликим видеться не буду. Заявление приблизительно в духе Годжо в былые времена, так что закралась мысль, что Мегуми не так уж и ровно реагирует на старшего опекуна. Во-вторых, гораздо проще было бы попросить отца потренировать меня, правда? Вот только нет. Эта энергия слишком сильно отличается от обычной, и больше напоминает то, что чую от Проклятий. Мегуми пахнет приблизительно так же, как я (по словам демонюки), так что причин для особого волнения не нашла, но папу и вообще людей лучше держать подальше от моих новых способностей, пока не научусь ими управлять. А Двуликому уж точно ничего не будет. В третьих: почему Его Темнейшество снизошло до меня? Задайте вопрос попроще. Демоническая задница просто взял и напал меня после окончания одной из тренировок с ребятами. Первокурсники уже давным-давно пропали с горизонта, когда я унюхала запах пряностей – именно так пахнет энергия королевской особы в Итадори. Естественно, что я тут же напряглась и стала озираться. А потом мне вдруг прилетело по хребтине – не скажу, что со всей дури, но было весьма неприятно. Двуликий мутузил меня несколько часов к ряду, чем добился от меня полусферы проклятой энергии, которой защитилась от его последнего удара. Затем древний говнюк подмигнул и, ни слова не говоря, срулил в неизвестном направлении. Когда подобная схема повторилась, я догадалась, что это было своеобразное предложение помощи. Ну, и внеплановый досуг для демонюки. Поморщившись, подхожу к темноволосому магу и кладу ему ладонь на плечо: — Всё хорошо, Фуши, я в норме. Не из-за чего переживать. — Кому другому расскажи, — цедит он, не сводя сурового взгляда с довольно скалящегося Сукуны. Вздыхаю и легко встряхиваю его за плечо: — Мегуми, — он, наконец, переводит взгляд на меня. — Я сама попросила его. Мне нужно как можно быстрее научиться управляться с собственной силой, потому что уже устала подавлять интуитивные выбросы энергии и пытаться создать хоть что-то из неё. Бой – самый быстрый способ заставить свои способности работать. Бой с многовековым Проклятием – ещё лучше. — Да у тебя кости затрещали, когда он… Едва успеваю оттолкнуть парня с траектории удара Двуликого и вновь оказываюсь в упоре лёжа у той же самой стены. Вот только на этот раз подскакиваю, как резиновый мяч и бросаюсь на демонюку: — Ты охренел, что ли, совсем?! Тебе меня метелить надо, а не парня! Двуликий довольно скалится, почти счастливо сверкая глазами, и пожимает плечами: — Через него до тебя доходит быстрее, так что я буду бить его, пока ты не сможешь меня остановить. Сжимаю кулаки и зло щурюсь, цедя сквозь зубы: — Ах, ты говнюк. Ответом мне является тот же оскал и бросок на Фуши. Мне удаётся сбить Двуликого с ног, бросившись наперерез. И снова подскакиваю, становясь перед сосредоточенным парнем. Нарастающую волну ярости разбивает голос подростка: — Он прав, Мисаки. Я удивлённо замираю и оборачиваюсь. — Ты никогда не защищаешься и не дерёшься за себя. Бить тебя – бесполезно, но если мишенью буду я – ты быстрее соберёшься. Вспомни, что я говорил о создании теней – тебе это должно помочь, — он кивает мне и переводит взгляд на Двуликого: — Валяй. Ты же хотел меня грохнуть. Пожалуй, дальнейшие сцены тренировки стоит пропустить. Не могу, конечно, вставить сюда ролик о жизни омаров, как одном известном фильме*, но могу в общих чертах передать суть избиения. Демонюка, конечно, дрался совершенно точно даже не вполсилы, но и этого было достаточно, чтоб мои рёбра и руки приобрели лилово-алый оттенок, который позже сменится сиренево-зелёным. Разбита губа, рассечена бровь, сбиты до крови костяшки, ссадина на скуле, разбита голова и вообще всё тело выглядит довольно плачевно, но зато Фуши цел. Почти – не успела оттащить парня и теперь у него ссадина на нижней челюсти. И есть успех. Из-за того, что я именно дралась, даже не пытаясь сотворить оружие, Двуликий, в конце концов, вскипел настолько, что собирался ударить совсем серьёзно. Тогда я и сотворила Щит. Он получился чуть меньше моего роста в диаметре и тёмно-серебристым, матовым. Сам по себе отличается от того наручного щитка – этот имеет вид полноценного щита, а не является энергией, принявшей форму. Он составной – две половины крепятся на предплечьях рук. А ещё его вес совсем не чувствуется, по крайней мере, мне не было тяжело. Когда сомкнула его аккурат перед ударом Двуликого, он коротко вспыхнул светом, соединяясь. И выдержал удар. Да, меня чуть протащило назад, и отдача в плечи, да и в корпус в целом, была нехилая, но Щит сработал. А ещё у Сукуны был снова тот самый взгляд, как в библиотеке. Я сделала вид, что не заметила. Фуши с восторгом рассматривает моё первое творение, проводя по поверхности ладонью, и не перестаёт улыбаться. — Он тяжёлый? — спрашивает Мегуми. — Нет, — качаю головой. — Вообще почти не чувствуется. — Мешает? — Сукуна подходит ближе и осматривает каждую из половин. Он всё ещё злится — заметно по стиснутым зубам и гневно раздувающимся ноздрям, но весьма заинтересован появившимся атрибутом экипировки. Я пробую прыгать (лицо перекашивает от боли и ноющих мышц), кручусь из стороны в сторону, встряхивая руками (становится ещё хуже), а потом и вовсе решаю пробежаться. Идея, конечно, сомнительная, но результат того стоит. — Неа, — отвечаю татуированному. — Мозгом понимаю, что он очень большой и должен мешаться, но совсем наоборот. Он как будто подстраивается под меня. Двуликий кивает, а Мегуми просит сделать круг руками. Выполняю просьбу, едва сдерживая стон – не ровен час, демонюка воспримет на свой счёт, а в нынешнем состоянии отбиваться от вдохновлённого Короля будет практически невозможно. — Та часть, что соприкасается с твёрдой поверхностью, становится нематериальной, а затем снова приобретает нужную форму, — восторженно выдыхает парень. — Это как продолжение тебя. Довольная, развеиваю обе половины, затем пробую призвать снова – и Щит появляется. Вновь соединив половины, с удивлением обнаруживаю, что вижу сквозь него. Не как через стекло, конечно, HD-качество отсутствует по понятным причинам, но вполне могу понять, где, кто и что делает. Открытие приятно удивляет. Развеиваю теперь уже окончательно и усилием воли дотаскиваю себя до Мегуми. Вот только Двуликий отходит назад, и далее следует Расширение Территории. Да твою ж мать. Вскинув от удивления брови, выжидающе смотрю на демонюку, машинально задвигая Фуши себе за спину. Сукуна, конечно, остаётся одним из древнейших Проклятий, отвратительным мерзавцем и хладнокровным убийцей, но ощущение опасности так и не появляется – а интуиция у меня будь здоров. — Призывай, — повелительным тоном отзывается красноглазый. — Посмотрим, сможешь ли отразить здесь. Мегуми начинает было негодовать, но я обрываю его, уверяя, что всё в порядке и ничего сверхъестественного не происходит, и призываю созданный Щит, кивая Двуликому. Внешне никак не проявляется, но демонюка, отчего-то, медлит. Да, безусловно, собирается ударить, но что-то не так. Как будто ему что-то мешает. Хотя, даже не представляю, что может мешать Проклятию его уровня… Нет, погодите. Больше похоже, что он чего-то ждёт. Но чего? Этого я так и не узнаю, потому что всё веселье заканчивается с обиженным возгласом: — Как можно собирать вечеринку и не позвать меня? Бросаю быстрый взгляд и вижу бывшего мужа во всей красе. Не удержавшись, удивлённо зову: — Годжо? А ты чего здесь забыл? — Это я у вас хотел спросить, — всё ещё обиженно бурчит он. — Такое веселье – и не позвали. А потом возникает его Территория. И через мгновение мы все снова на арене. Мне остаётся только тяжело вздохнуть и напомнить себе, что это всего лишь Годжо, и он любит ставить палки в колёса и раздражать. Потом внезапно вспоминаю про Сукуну и понимаю, что у него, скорее всего, горит задница, и сейчас что-то произойдёт, а остановить это я физически не смогу. Но мои испуганные глаза натыкаются на почти умиротворённый взгляд и широкий оскал Двуликого. Он кажется безмерно довольным собой. Очень хочется знать, отчего же он такой счастливый? Да, я похожа на отбивную, но кишки не наружу, чтоб он так сиял. К слову, спасибо, что не использовал когти.***
Со вздохом опускаюсь на диван и отворачиваюсь к окну, складывая руки под грудью. Начинаю понимать, почему, несмотря на боязнь высоты, старикашка обосновался именно здесь – вид просто изумительный. Думаю, закат ещё красивее смотрится отсюда. Жаль, что сейчас солнце уже зашло за горизонт. — Мисаки. С детства терпеть не могу этот голос. Его отзвуки в доме никогда не сулили ничего хорошего. Помню, мама всегда плакала после его ухода, а я беспомощно жалась к ней в попытке успокоить. Беру себя в руки и поворачиваюсь к Ёшинобу. — При всём уважении, у меня море дел, — сухо отзываюсь. — Давай по сути. — Не можешь выделить полчаса для семьи? — скрипит старик. Пытается надавить на жалость, и это настораживает. Он явно что-то замышляет. — Представь себе, — киваю. — На мне студенты и патруль города. Проклятия взбеленились в последнюю пару недель. Старик понимающе кивает и, как бы невзначай, задаёт вопрос: — И ты не догадываешься, почему? Снова дурацкие намёки. Ещё когда собиралась сюда, Годжо предупредил, что старикашка, скорее всего, прицепится с Юджи и попробует поторговаться будущим моей сестры. — Оставь мальчика в покое, — морщу нос. — Он давно уже доказал, что может сдерживать это чудовище. — Я говорил не о нём, — возражает Ёшинобу. — Да брось, он тебе как кость в горле, — фыркаю, не выдержав. Старик хмурится от моей вольности, но поясняет: — Слышал, твоя сила, наконец, пробудилась. Так вот оно что, кто-то проболтался всё-таки. Хотя, и директор Яга мог доложить. Странно только, что это так сильно взволновало старикана – настолько, что он даже послал за мной. И не кого-нибудь, а Тодо. Видимо, меня хотели сбить с толку, вот только просчитались – с Тодо мы вполне себе мирно ладим, и ненависти к нему я тоже не испытываю. Зато воссоединение Юджи и Тодо для меня было довольно забавным открытием. Особенно после возгласа «Братишка!» и приветственного махача. Смешные такие, просто жуть. — У тебя есть мой номерок, дедуль, — со вздохом отзываюсь и сдуваю прядь волос с лица. — Мог бы просто позвонить и поздравить. Он рассматривает меня, довольно долго. — У тебя совершенно испортилось поведение с тех пор, как съехала от отца. «С тех пор, как связалась с Годжо Сатору», — вот что на самом деле он говорит мне. Я знаю, что он имеет в виду совсем не переезд, а совместную жизнь с Сатору, и это, отчего-то, очень сильно задевает меня. Гораздо сильнее, чем хотела бы. — У меня всегда был мамин характер, — беспечно пожимаю плечами. — Просто к нему в комплект досталась папина решимость. — Широ гораздо мудрее. — Чем я, мама или бабушка? Чёртов старый тиран захлопывает рот. Могу поспорить, что сейчас он готов бросить меня в темницу, а потом отдать Проклятиям. Вот только никто не позволит – отец из него живьём чучело сделает, если хоть пальцем пошевелит в мою сторону. — Твой муж оказывает на тебя не очень благоприятное влияние, — наконец, изрекает он, недовольно поджимая губы. — Хорошо, что мой муж не достался тебе, правда? — чуть склоняю голову на бок и невинно улыбаюсь. Папа просто не любит Годжо, но уважает его самого и моё отношение к нему, поэтому принимает. А вот дедуля ненавидит и жуть, как боится беловолосого мага. Он был в бешенстве, когда я вышла за Сатору, не спросив его мнения. Как жаль, что мне насрать. — Защищаешь его, несмотря на то, что он бросил тебя? Ах, ты ж старый ехидный пенёк. — Ну, я-то его не бросала, — пожимаю плечами. Он смягчает взгляд, но сразу понимаю, что это неправда. Ёшинобу пускается в воспоминания о маме и восхищается её большим сердцем и чистой душой. Чушь неимоверная. Наверное, он считает, что я ничего не помню, раз была совсем маленькая. Но я помню всё, каждые её слёзы. В конце концов, его бравада подходит к концу, и я узнаю истинную причину моего вызова сюда. Появилось Проклятие, которое уже бывало в этих местах, но очень давно. Оно убивает ровно дюжину молодых девушек и пропадает. Оно не оставляет почти никаких следов, кроме крови, и найти его почти невозможно. — Для этого нужна опытная Ищейка, — продолжает старик. — И ты единственная с высшим уровнем, кто сможет найти и изгнать его. — У меня первый, дедуль, — тактично поправляю, но он возражает: — Теперь высший. Удивлённо вскидываю брови и выдаю: — Ух ты, с чего, вдруг, такая щедрость? — Директор Яга подал ходатайство, и его удовлетворили. Директор? Большей хрени я в жизни не слышала. Этот маразматик хоть понимает, что я могу очень легко всё узнать? Но, похоже, он держит меня за конченую идиотку. Что ж, придётся подыграть. Совладав с собой, киваю: — Хорошо. Есть хоть какая-то информация по этому Проклятию? Старик весьма проворно подскакивает с места и направляется к стеллажам. Буквально минутой позже возвращается с папкой и вручает её мне: — Здесь всё, что тебе может понадобиться. В дверь стучат, и, показавшийся в проёме помощник, просит «Гакуганджи-сама» срочно подойти. Выпроваживают меня довольно резво, но почтительно, и предлагают всяческое содействие в поисках. Едва сдерживаюсь, чтобы не послать всех к чёрту. Уже сев в машину, понимаю, что в папку с моим заданием попала ещё одна. Уже намереваясь открыть дверь и идти обратно, чтобы вернуть, решаю заглянуть в нечаянную находку. На первой же странице обнаруживаю своё досье и фотографию. В досье, вероятно, есть много всего полезного и интересного, но взгляд намертво приковывается к фотографии. Это одно из моих любимых мест, и, более того, я отлично помню этот день. Подруга всеми правдами и неправдами заставила меня идти туда с ней. Однако, несмотря на то, что на фотографии двое, моей подруги там нет. Меня запечатлели как раз, когда я оторвалась от чтения и подняла взгляд на собеседника. Мне здесь всего четырнадцать, и это было первое и последнее двойное свидание вслепую в моей жизни.Напротив меня на этой фотографии сидит не кто иной, как сам Годжо Сатору. Я едва добираюсь до дома, чудом избежав нескольких аварий.