Близкие люди

      Леви приснился сон. Он стоял в церкви, прямо перед алтарём и нашёптывал молитвы, только не понимал, на кой чёрт его в религиозное место потянуло, ещё и умолять о чём-то Бога. Сзади, за спиной, как раз, где молящиеся собирались на воскресную службу, слышались тихие перешёптывания и смешки, но они мало волновали Аккермана, нежели сама молитва, слетевшая с его атеистических уст. Рядом с ним, слегка задев его плечо, проплыло что-то белое, похожее на подвенечное платье. Леви аж поплохело от этого, когда он, подняв взгляд и повернув голову, увидел Эрвина, который поднял переднюю часть фаты, откидывая её за макушку, расплылся в улыбке и прошептал ласковым голоском:       — Вот и настало время узаконить наши отношения, да?       Шёпот сзади начал раздражать. Леви не смотрел назад, но отчётливо видел Ханджи в строгом чёрном костюме, красном галстуке, танцующую с манекеном и громко, почти истерически, смеющуюся. Эрвин тоже смеялся, но не так звонко и раздражающе.       Издалека, возникнув из ниоткуда, выплыл Кольт в сутане, бубнящий очередные молитвы, но не свадебные, а улучшающие урожай. Потом Кольт захлопнул книгу, откидывая её в сторону и начал яростно свечи задувать, бегая по церкви, продолжая кричать о спасении душ и хорошем урожае. Свечи не хотели тухнуть, а Ханджи с Эрвином уже отплясывали быстрые, стремительные танцы, продолжая вести себя, словно из психушки сбежали.       Леви проснулся, слыша тикающие часы, висящие у входа в его комнату. Тускло освещённый циферблат показывал без десяти три. Аккерман был весь в вязкой слюне, раздражённо переворачивая влажную подушку. С утра он скажет Энни сменить ему постель после таким непонятных, слегка пугающих снов.       Уснул он быстро, даже слишком, погружаясь в очередной абсурдный сон. Теперь перед его глазами возникла Софи, накручивающая свои локоны на длинный указательный палец, украшенный перстнем с огромным аметистом. Она, нежно улыбаясь, сомкнула губы в трубочку и потянулась к лбу Леви, чтобы поцеловать его.       — Ну когда ты уже помрёшь? Сколько ж можно на земле моей жить? — ядовито интересовалась Софи, скалясь, словно пастушья собака, увидевшая чужака. — Я уже воду, мыло и полотенце приготовила. Обмою тебя — и в земельку зарою, землю чуть сравняю, розочки посажу, поливать их буду и радоваться, что к праотцам ты отправился, болезненный.       У неё в руках оказался тазик оцинкованный, наполненный чистой прозрачной водой. Рядом лежал кусок хозяйственного мыла и белое полотенце.       — Верёвку приготовлю, но чуть позже. Свяжу тебя всего, чтоб из могилки не выполз, в то уж больно ушлый ты, болезненный наш, — Софи, сново свернула в трубочку свои пухлые губы, щедро накрышенные алой помадой, потянулась ко лбу, а Леви ни двинуться не может, ни закричать. Лежал он на столе, наблюдая за Софи, которая ко лбу наклонилась, но целовать не стала, брезгливо поморщилась и засмеялась, махнув рукой.       Софи предстала во сне в полосатом платье. Серо-белое льняное одеяние в пол с короткими руками. Смеялась она ещё так гадко и приглушённо, иногда присвистывая, а большие голубые глаза чуть сузились, разглядывая соседа с явной брезгливостью и нескрываемым отвращением. Как он мог только посметь жить на её земле? Она уже лет десять с Трэвисом воюет и, по её мнению, побеждает. А тут Леви нарисовался, потом — Джил.       — Всех вас в земельку зарою. Всех! — зловеще повторяла Софи, трогая в руках мыло. — Руки вам свяжу самой крепкой верёвкой, гробы закажу самые лучшие, возьму лопату и не поленюсь могилки вырыть, да поглубже, чтоб точно не вылезли. Земля моя будет! Моя!       И Леви снова проснулся весь в холодном поту, смотря на время. Почти седьмой час, а это значит, что скоро начнётся очередное веселье, нужно только спящим притвориться. Сон мгновенно как рукой сняло, когда в коридоре послышались робкие, почти беззвучные шаги Кольта и более тяжёлые — Габи. Дверь медленно и осторожно отворилась, и парочка оказалась в комнате, тихо-тихо перешёптываясь и переглядываясь. Леви притих, даже дышал еле-еле, чувствуя, как Габи подошла поближе, а Кольт её, скорее всего, за рукав платья потянул, потому что послышался звук несильно хлопка и «ой» Кольта.       Габи несколько секунд наблюдала за Леви, не понимая, дышит он или нет, достала зеркальце, подставляя его к носу, дышит — зеркальце запотеет. Кольт выдохнул, снова ойкая, но не от боли, а от абсурдности ситуации. А Леви резко открыл глаза, Габи едва не упала от неожиданности, крича:       — Доброе утро!       У неё был такой резкий и громкий голос, что у Аккермана уши заложило. Он привстал с кровати, наблюдая за испуганной Габи, сжимающей зеркальце и Кольта, опустившего голову вниз.       — Снова думали, что я умер? — спросил Леви, прищурившись. И чего только все так ждут его смерти? Не так уж всё и плохо у него со здоровьем, чтобы входить в его комнату с зеркальцем и долго всматриваться дышит он или нет?       — Ну… — Кольт почесал локоть, смотря в сторону.       — Райнер рассказал, что к тебе эта мерзкая Джиллиана приезжала долг выбивать! Хочешь, я побью её, чтобы она не приезжала и не огорчала тебя? — Габи, убрав зеркальце в карман широкого бордового платья, сжала кулачки, хищно улыбаясь. У неё аж глаза огнём загорелись от одной мысли о драке.       — Не надо. Можешь брата побить, потому что он обманул тебя. Мисс Дэвис приезжала узнать, почему я просрочил платёж, — Леви посмотрел на опечаленного Кольта, который согнулся, словно в размере уменьшился и не говорил ни слова, чувствуя вину.       — Точно она не обижала тебя? А то… — Габи стукнула кулак о кулак.       — Иди завтракай, а не к драке готовься. Кольт, а ты подготовь документы. Мы всё продали, что должны были?       Габи, недовольно фыркнув, убежала, не закрыв дверь. Кольт защёлкал пальцами, что-то мямля про картошку, которую можно продать, но на зиму тогда не хватит. И долг от продажи картошки не покрыть, нужно снова рыбы наловить и найти хороших покупателей.       — Ладно, решим. Позови Энни, пусть постель заменит, а мне умыться надо, одеться, — Леви с недовольством скользнул взглядом по Кольту. Так хотелось треснуть управляющего, чтобы на место мозги встали, и он перестал чувствовать себя виноватым, а лучше бы помог слезть с кровати.       — Да-да, сейчас! — и Кольт спешно покинул комнату, убегая искать Энни, но на самом деле просто нашёл удачный повод побыстрее покинуть хозяйскую спальню.       В комнату заглянула Джил в сиреневом костюме и белой водолазке. Её волосы сегодня была заплетены в две нетолстые косички, раз уж она собралась на прогулку, а Леви уже весь напрягся, словно хищник перед прыжком на свою жертву.       — Какого чёрта ты припёрлась в такую рань? — с явным недовольством спросил Аккерман, всё ещё ожидая Энни или Пик.       — Во-первых, доброе утро! — она присела рядом с ним на кровать. — Во-вторых, после завтрака мы едем гулять. Армин поедет с нами, — зевнула Джил.       — Я не поеду. Вчера же тебе объяснил человеческим языком! — повторял Леви, но всё уже решившую Джил отрицательный ответ мало заботил.       Она резко поднялась с места, открывая шкаф с одеждой.       — В чём ты поедешь? Там прохладно!       — Отойди от моего шкафа. И покинь мой дом. Я не приглашал тебя к себе. Джил! Имей совесть, — Леви пришлось наблюдать, как она роется в его вещах. Пару раз он заметил довольное лицо Пик, заглянувшее в комнату. И никак не мог дождаться Энни.       — Так… Свитер наденешь синий. Он тёплый у тебя? — уже найдя одежду, Джил что-то напевала, подошла к зеркалу, смотря на своё отражение и повернулась лицом к соседу, заметив недовольство, даже раздражение.       Леви понял, что отпираться бесполезно и после завтрака он едет на прогулку. Недовольная Габи, Фалько, Пик и Райнер едут с ним. План такой: набережная и корабли. Всё. Они едут в сторону главного порта Шервуда, можно побродить по рынку или по лавкам с разной всячиной. Габи что-то про крючок для вязания бормотала, а Фалько мечтал научиться держаться в седле. Пик молча улыбалась, а Райнер был очень напряжённым, переживая за непоседливую и непослушную Габи. Нет бы ещё самой приключения на задницу искать, так ещё Фалько за собой тянет, а он получает за просто так. Иногда даже её вину на себя берёт, мол, я разбил окно или корову лошадь напугал, что она стремглав понеслась, куда глаза глядят.       На улице всех ждала запряжённая карета, куда первой юркнула Габи, потащив за собой Фалько, кутавшегося в шарф. Они сели на жёсткое стеганое кресло из тёмно-зелёной плотной ткани, поглядывая в окошко. Рядом с ними присела Пик, прося девчушку быть повежливее с мисс Джил, но Браун лишь хмурила носик и скрещивала руки на груди, иногда бубня себе под нос возмущения.       Напротив устроились Леви и Джил. Райнер взял поводья, и две крепкие мускулистые гнедые лошади потащили карету вперёд. Армин шёл позади кареты на новом рысаке, которого Джил купила в сентябре у миссис Дресслер.       Было пасмурно, неуютно и сыро. Настроение у всех было сонное, лишь Габи громко рассмеялась, увидев в окне, как у одного из помещиков лошадь перевернулась вместе с каретой, а сам помещик бегает вокруг и кричит на двух работников, которые не могут поднять лошадь.       — Так этому скоту и надо! Ха-ха-ха! — злорадствовала Габи.       — Нельзя так, Габи, — пыталась объяснить девочке Пик, что нельзя радоваться чужому горю, даже если и случилось оно у самого заклятого твоего врага. Но девчонке плевать было на все эти моральные принципы. Она считала, раз человек обидел её, то пусть потом расплачивается за гнусный поступок а она хохотать будет и радоваться его горю. И не поможет, естественно.       — Им можно чушь нести и проклятия сыпать, а мне нельзя с них смеяться? С чего бы это? — возмущённо спросила Габи.       — Нужно быть лучше, чем они, — как-то неуверенно заявил Фалько, зная, что подруге на эти все слова плевать. До одного места ей вся благородность, благие дела, помощь врагу и прочее.       — Да всем людям нравится, когда у их врагов случается беда! Просто взрослые врут, пытаясь казаться лучше, чем они есть! — с серьёзным видом сказала Габи, поправляя причёску, которая успела растрепаться.       — Габи, — выдохнула Пик, — нельзя смеяться над горем других. Это неправильно.       — А им правильно проклятия сыпать?       — И им неправильно. Но ты не будь, как они. Будь лучше них, чтоб стыдно было им.       Но смысл слов до Габи не долетал. Она была твёрдо уверена, что нет ничего плохо в том, чтобы посмеяться над перевернувшейся лошадью соседа, который ни раз желал всем вокруг проклятия и оскорбления. Жаль, конечно, что лошади и карета принадлежали не Софи, которую Габи ненавидела всеми фибрами своей души, готовая вцепиться в её белокурые пряди и бить об пол головой, пока та дышать не перестанет. Джиллиану Габи тоже не любила, но ещё не представляла, как побьёт её, лишь изредка бросая в сторону соседки какое-нибудь недовольство и колкую фразу.       Набережная была длинная и широкая с несколькими спусками к пляжу и невысокими бортиками. С другой стороны от моря располагались красочные дома, плотно стоящие рядом и шла дорога с каретами, лошадьми и пешими людьми. Сам порт находился чуть впереди. Уже виднелись очертания кораблей, объятых туманом. В Шервуде сегодня было очень холодно, даже Джил задрожала.       На пляже купаться было запрещено, но летом местные осторожно расстилали на песке покрывала и загорали, умудряясь хоть пару раз да окунуться в море. Армин же летом бывал на другом стороне Шервуда на пляже под названием «Гекки», но заход в воду там был не слишком удобным из-за обилия скользких камней и ям. Армин пару раз умудрялся заплыть за буйки, высунуться из воды и поглядеть на пляж вдалеке, до которому ему предстояло плыть.       Главный порт Шервуда Армину не нравился. Это Джил сходила с ума по морякам, бежала с толпой крестьянок, чтобы посмотреть на мужчин в тельняшках и в бескозырках. Армин мужчинами не интересовался, поэтому просто стоял рядом, сопровождая Джил, чтобы она в неприятности не вляпалась.       А сегодня пришлось наблюдать за Габи, которая помчалась в сторону пляжа, ловко спускаясь по бетонным ступеням вниз. Пик пошла за ними, а Райнер отпросился, чтобы сходить в мясную лавку за любимой палкой сырокопченой колбасы. Фалько пошёл с ним, если повезёт, то дадут попробовать ветчины или варёной колбасы. А нет, так хоть по городу пройдут с Брауном.       Леви и Джил остались одни, смотря на тёмное и холодное море, ударяющиеся о скалы. Скорее всего, будет шторм, уж очень сильно ветер поднялся и так хмуро вокруг стало, темно и неуютно, хотя время было раннее, до обеда ещё далеко.       Леви с безразличием смотрел на море, чувствуя, что начинает замерзать. Ещё и Райнер сейчас припрётся из мясного с жирными ручищами, прижимая к себе бумажный пакет, пропитанный колбасным жиром.       — Тебе не холодно? — Джил поправила плед на ногах Леви. — Шапочку нужно было надеть, а то ушки застудишь.       — Не строй из себя мамочку. Благодаря тебя я вынужден торчать здесь, — недовольно плюнул Аккерман. Мимо проходили люди, некоторые даже предлагали помощь, не понимая, как раздражают этим.       — Если Райнер папочка, а я мамочка… — Джил снова понесло не туда. — Нет, у нас с ним родилась бы красивая и добрая доченька, а не такая злая собака. Я о тебе, если что, — она хихикнула, пряча руки в карманы брюк. По лицу растеклись морские капли, подкинутые ветром. Леви натянул капюшон от куртки, видя, как Габи и Пик поднимаются с пляжа и идут в сторону улицы с магазинами. Армин всё ещё гулял по пляжу, разглядывая дохлую рыбу, выброшенную морем и чаек, которые бегали по песку, собирая рыбу, громко кричали, пугаясь Арлерта.       — Может, в кафе сходим? Погреемся? — спросила Джил. Ей быстро надоела прогулка по холоду, ещё и воздух был холодным и влажным.       — Может, — ответил Леви. Выпить по чашке горячего напитка им точно не повредит. И перекусить уже можно.              Медленным шагом по ступеням поднялся Армин, направляясь к Джил. По его расчётам, дня через три должна приехать Микаса, а он за неё так переживает, но знает, что она сильная и сможет справится с горем.       Леви встретился взглядом с молодой девушкой, которая с сочувствием разглядывала его, а когда поняла, что он заметил её — резко отвернулась и направилась по своим делам. Чуть позже к набережной вернулись Райнер с пакетом колбасы и Фалько, сжимающий книгу о верховой езде и лошадях. И Пик с Габи и пакетом с пряжей и книгой про вязание. Все были в сборе и готовы были идти в кафе, но…       — Не смей дотрагиваться до ручек моей коляски своими жирными колбасными руками, Райнер! — буркнул Леви, недобрым взглядом наблюдая за Брауном.       Все вздрогнули от этого бурчания. Армин, слегка неуверенно подошедший к Леви, нервно сглотнув, не слишком горя желанием взаимодействовать с соседом, но всё же обхватил ручки его коляски, направляясь в сторону кафе.       И там все поглядывали на Леви, хотя он с друзьями занял самый дальний и укромный столик в глубине. Пышногрудая и луноликая официантка долго стояла, записывая, кто, что будет, периодами косясь на необычного гостя в коляске. Джил впервые заметила эти странные людские взгляды: сочувствие, смешанное с брезгливостью. Даже её управляющий Армин занял место за столиком подальше от Леви и так, чтобы даже случайно не пересечься с ним взглядом.       Габи, Фалько, Райнер и Пик вернулись с уборной с влажными руками, рассказывая друг другу о приближающемся шторме, о котором все только и говорят. Армин разглядывал шуршащие белые салфетки с ярко-синими цветами, нарисованными по краю, но лучше бы салфетки были просто белыми без ничего.       Мимо прошли люди, о чём-то шушукаясь. Ещё. И ещё. Габи громко рассмеялась, когда Фалько ей рассказал, что Кольт его научит в седле держаться и конём управлять.       — Так себе твой братик наездник. Два раза взбирался в седло — и оба скатился, — не могла остановиться Габи, чтобы перестать хохотать.       Пик плохо держалась в седле, а Райнер не хотел пока учить детей верховой езде, считая, они слишком малы для этого. А Леви… Леви просто понимал, что в седло он никогда больше не сядет. Даже если взберётся, то кобыла его, скорее всего, просто скинет с себя.       — А ты, Джил, тоже, наверное, вместе с седлом падаешь? — смеялась Габи.       — Не «ты», а «вы», — прошептала Пик.       — Джиллиана отлично держится в седле! Она объезжать молодых жеребцов, которых мы покупаем в конюшню, — сказал Армин. Ему не слишком нравилось общество, в котором он находился.       — А, — словно не веря в это, Габи посмотрела на Аккермана. — А вот Леви раньше в седле себя, как бог чувствовал, да?       Райнер опустил голову, слегка обнажив зубы. Ну что за болтливая Габи? Обязательно это было говорить прямо сейчас.       Джил заметила, что Леви помрачнел, хотя и выглядел отрешённым.       — Я что, опять что-то не так сказала? — без сожаления, но с раздражением спросила Габи, недовольно хмыкала и насупиваясь.       — Думаю, нам нужно сменить темы и обсудить шторм! — сказала Джил.       — Согласен! — подхватил Армин. — А в чём шторм измеряется там?       — В баллах по шкале Бофорта!       И начали они о море говорить, что Армин, что Джил могли часами беседовать о морских жителях, кораблях, медузах и прочем, прочем, прочем… Остальные смотрели с недоумением на них, двух морских фетишистах, которые резко перескочили со шторма на устриц и лобстеров.       Официантка наконец-то принесла заказ под галдёж о море расставила закуски и чашки с горячими напитками, заметно нервничая. Габи снова рассмеялась, Пик просто улыбнулась, подвигая к себе кружку с какао. Райнер грезил закрыться с Бертольдом в их комнатёнке и съесть по бутерброду вкусной колбасы. Фалько не терпелось научиться ездить верхом. Один лишь Леви сидел молча, не принимая участия в этом безумии и галдеже, в который раз убеждаясь, что дома было бы лучше, нежели шататься по городу, ловя на себе все эти взгляды. И зачем Джил с Пик так настойчиво мечтают вырвать его из дома, с уютного кресла возле камина в этот холод, слякоть и взгляды людей.       — У тебя всё хорошо? — тихо спросила Джил, наклонившись к Леви.       Армин сразу засуетился, думая ещё одну чашечку кофе. Остальные бурно обсуждали личную жизнь Кольта, вернее — её отсутствие.       — Громкие вы очень. На всё кафе орёте. Люди смотрят, — ответил Леви.       — Может, ещё какое-нибудь пирожное закажешь? Или бутерброд? — Дэвис отставила пустую чашку из-под кофе, а за окном начинался дождик.       Огромная туча проплыла над морем, а мир вокруг мгновенно стал тёмным. Нужно было возвращаться домой, иначе дорогу размоет и карета увязнет в грязи. Так и решили. Счёт оплатили и до кареты добрались. Мелким и неприятный осенний дождь лениво капал с неба. Иногда вдалеке виднелись молнии, слышались раскаты грома. Армин свернул с главной дороги, мчась в сторону Сэнт-Блейка. Это Джил бездельница, а у него полно дел. Всегда.       Сама же хозяйка Сэнт-Блейка направилась в Десять Дубов. Если дождь не прекратиться, то ей придётся переночевать у соседа. Не потащится же она домой по дождю, надеясь, что молния не попадёт в карету?       Джил чихнула, усаживаясь перед камином. Габи и Фалько громко спорили сидя на диване, пытаясь собрать пазл. Слышно было только девчонку, а вот парнишка лишь иногда говорил, что она не туда пытается прикрепить деталь. Леви, вымотавшийся от прогулки, слегка замерзший и голодный, сидел в кресле, слыша грозу, разбушевавшуюся за окном. Джил, скорее всего, останется здесь.       — Энни, приготовь для мисс Джил комнату наверху и поторопи Николо с обедом. Мы проголодались! — давал распоряжения Леви. Энни выслушала и ушла исполнять.       Джил посмотрела на горничную соседа, думая, что неплохо бы найти такую же молчаливую и выполняющую свою работу без лишних вопросов.       — За окном прямо армагеддон, — шутила Пик, присев на диван. — Зато мы хорошо прогулялись. Погода, правда, не слишком располагала к прогулке.       — И корабли были в тумане. Я так и не смогла их разглядеть поближе, — вздохнула Джил. — Кстати, я решила построить свой корабль, но не говорила ещё с Армином об этом. Хочу, чтобы он посчитал расходы, нашёл инженеров и корабельщиков       — Говоришь так, будто Армин муж твой. Восхваляешь его, как бога! — недовольно фыркнула Габи.       — Габи! — строго окликнула девочку Пик.       — Извини… те. Мисс Джил, — сквозь зубы процедила Браун.       — Не восхваляю, а доверяю. Мои доходы и благосостояние напрямую зависит от Армина, — задумалась Джил, понимая, что весь Сэнт-Блейк стал зависим от Армина. И это было плохо. Если завтра, допустим, Арлерт уволится, то что Джил будет со всем делать? Она ж ничего не понимает в бумагах.       — Может, ваш распрекрасный Армин поможет Леви с поместьем?       — Габи, не суй свою нос туда, куда не просят! — ругался Леви. — Энни, где обед?       — Почему? Дядя, тебе нужна помощь. Братик Фалько явно не справляется, а Джил, то есть мисс Джил восхваляет Армина. И Джил… мисс Джил богатая! — объясняла Габи, не понимая, почему Армин не может помочь соседям с проблемами.       — Мисс Джил владеет самым огромным поместьем в Шервуде. У неё земли больше, чем у всех остальных в Шервуде. Она сдаёт в аренду два порта, — Леви стало неприятно об упоминания о злополучном порте.       — А ещё её ограбил адвокат, — рассмеялась Габи.       — Да мой отец найдёт этого ублюдка на кусочки порежет! — выкрикнула Джил, оскалившись, но тут же взяла себя в руки, чувствуя, что сейчас задушит мерзкую девчонку за её длинный и злой язык.       — Габи, марш к себе. Учи уроки иди, — шикнул Леви.       Браун хотела что-то возразить, но Пик увела её к себе, чтобы не нервировать Аккермана и не злить Дэвис, которая при упоминании об адвокате её деда, который обчистил один из счетов Трэвиса, впадает в истерику.       Кольт стоял в коридоре, слыша высказывания Габи в свой адрес, понимая, что девчонка права. Он никчёмный управляющий, а как бы он не пытался исправить ситуацию, всё выходит ещё хуже, чем было. Он подвёл Леви, не смог управлять поместьем так, чтобы у них были доходы, а не сплошные расходы.       Кольт был умным парнем, хорошо разбирался в бумагах, но наивность и неопытность делали своё дело. Вот если бы у Кольта был наставник… Грайс вздохнул, уходя в свой кабинет. Он достал бутылку вина и сухарики, решая немного расслабиться.       Джил сидела на ковре вместе с Габи, объясняя ей, как вязать крючком. Браун, серьёзная, как никогда, вслушивалась в каждое слово, а Леви что-то писал, иногда поглядывая на кружок вязания у него на ковре.       — Мисс Джил, — на ковёр присел Фалько, — может, у вас найдётся минутка научить меня держатся в седле? — с надеждой в глазах спросил мальчик, видя, как у Габи от занятости загорелись глаза.       — Не отвлекай тётеньку Джил, она помогает мне связать тебе, придурку, шарф! И вообще, встань с ковра. Залапаешь его! — шикнула Браун, продолжая вязать крючком, как ей показывала Джил.       — Весной научу тебя ездить верхом. Ты главное напомни мне об этом, пожалуйста, хорошо? — попросила Джил, связав уже прилично тёмно-зелёного широкого шарфа.       — Спасибо большое, мисс Джил! — улыбнулся Фалько, присаживаясь на диван и продолжая читать книгу о лошадях.       Леви снова посмотрел на счастливую Габи, потом — на улыбающегося Фалько. И на Джил, очень быстро вяжущую шарф.       — Почему я так медленно вяжу? — злилась Габи.       — Тебе опыта не хватает, — отвлекаясь от рукоделия, ответила Джил.       — Ты, я вижу, всю жизнь шарфы вязала. Куда ты так спешишь? — Габи отложила недовязанное изделие, мечтая перекусить, желательно, сладеньким.       — Габи, нельзя мисс Джил тыкать! — напомнил подруге Фалько.       — А мы с ней теперь подруги, да, Джил? — Габи, широко улыбнувшись, обняла Дэвис сзади, показывая другу язык.       — Да, только при Пик этого не говори, — улыбнулась Джил. Ей как раз в подруги не хватало такой шумной и непоседливой девчонки, с которой и общих тем у них нет.       Просидев за вязанием почти до глубокой ночи, Джил наконец-то отправилась собралась идти спать. Выходя из гостиной, пробираясь к лестнице, придерживая в руках небольшую свечку на изящной подставке, она встретила в коридоре пьяного Кольта, который стоял, прижавшись спиной к стене.       — Ой! Напугал! — вздрогнула Дэвис, хватаясь за грудь.       — Мисс Джил, ну почему мне так не везёт? — Грайс сжал её плечи, слегка пошатываясь из стороны в сторону.       — Кольт, иди спать, а, — она оттолкнула его, ускоряя шаг, направляясь к лестнице, но остановилась, подставив ногу на первую ступень, оглядываясь на расстроенного и пьяного управляющего, который присел у стены, обхватив голову двумя руками и шептал, почему ему так не везёт.       Джил сначала хотела подойти к нему, поговорить, но решила, что не стоит. Покачав головой, она пошла на второй этаж, зевая. Ещё и прохладно стало, а дождь всё шёл и шёл, не переставая. Ох уж эти осенние дожди. Дороги теперь будут размыты до самых заморозков.