Суррогат

      - О — привет, ребят.       И правда, ждала: уже переодетая в бело-зелёную робу, Яна даже не вздрогнула, когда они появились.       - Мам!       С порога Элла, сверкая пятками, бросилась к своей матери. Два близких человека крепко обнялись.       - Привет, милая, — слабо улыбалась Яна девочке, — Ты в порядке?       Свободной от гипса рукой женщина пригладила Эле волосы.       - Я-то да — ты как, скажи лучше!       - Ничего — побаливает ещё, но вроде расхожусь. Корсет уже сняли, как видишь.       И правда — разглядывая Янину шею, Павел не обнаружил там фиксатора головы. Говорила подруга тоже значительно бодрее вчерашнего: должно быть, сотрясение было несерьёзным, но оно и к лучшему. Наблюдая со стороны, как мама со своей дочерью нежно воркуют, мужчина незаметно для них шагнул назад в коридор: пусть поговорят.       - Привет, Паш — иди сюда, чего встал в сторонке.       Ну, Янь: само его присутствие здесь, при их с Эллой беседе, ставило Павла в неловкое положение. Но сопротивляться не стал.       - Привет, Ян, — сдавленно улыбнулся он ей.       - Слышали, у тебя врач был.       - Да, осмотрел меня, сказал, можно переводить сюда — сказала Яна Эле, — Там, наверху, вообще-то реанимационная, а тут так, усиленная терапия.       - Быстро они.       «Это точно» — подумал биотехнолог по профессии: а вдруг чего пропустили?       - Не хотят лишний день держать, — пожала плечами жертва автокатастрофы, — Уже чудо, что вас туда пустили.       Да уж, чудо — сам по себе факт, что Яна здесь и может говорить с ним, радовал Павла вне всякой меры, развеяв остатки его утренней угрюмости.       - Насколько ты здесь вообще? — спросил он у неё.       - Рёбра через три недели должны срастись, — рассказывала подруга, — По руке прогнозов не дают, но меня здесь всё равно дольше трёх недель не продержат.       - Обалдеть, — удивился Павел, — А восстанавливаться как?       - На дому, друг мой, — в голосе у Яны послышалась горькая ирония, — Пожалуй, главная проблема местной медицины: всё, что ниже экстренного по приоритету, через страховку. У меня большая часть покроется, но это всё равно влетит.       Гражданин скандинавской страны аж вздрогнул: что ни говори, хорошо иметь бесплатное медобслуживание.       - Вы там сами как?       - Более-менее, — на фоне творящегося Павел решил не упоминать о проблемах со сном, — Ты что скажешь, Эль?       Элла непонимающе взглянула на него. Кажется, ребёнок не знал, о чём говорить, и вместо этого она выдала безликое:       - Мы в порядке, мам.       - Чёрт возьми....       Глаза Яны ни с того, ни с сего заволокло слёзной жидкостью. Слегка подрагивая, рука схватила Элю за плечи и с силой прижала её к себе.       - Хорошо, что тебя там не было.       Щуплые ручонки крепко обхватили материнские шею и голову. Стоя чуть в стороне, Павел несколько растерялся: всегда такая взрослая, стойкая, прежде старшая сестра Янь не была с ними столь сентиментальной. Меняет родительский долг людей, но наверное, здесь он вполне мог понять Яну: Элла их единственная дочь. Девочка, ради которой они в стольком отказывали себе самим, кого обе безумно любили, разминулась со страшным — смертью. Вместо этого коса забрала Инну, и от мыслей о том в груди снова сжималось что-то.       В этот момент в прикрытую Павлом дверь палаты постучали. Неужто опять доктор?       - Открыто, — быстро ответила Яна и вытерла глаза.       Растерянный, мужчина обернулся, надеясь увидеть там человека в белом халате, но вместо этого встретил знакомый пиджак.       - Джейсон?       - Доброе утро, миссис.       Щуплый блондин безлико поприветствовал Яну, отделавшись кивком в его с Эллой сторону.       - Какими судьбами здесь? — спросил Павел.       Мистер Коллинс отчего-то подёрнул губой.       - Ну во-первых, вернуть ваш чемодан.       - Чемо-дан?       Из-за двери, ведущей в коридор, адвокат выкатил небольшой, размера «под ручную кладь» чёрный глянцевый чемоданчик на колёсах с длинной складной ручкой: тот самый, который Павел брал с собой в каждую командировку, и сюда взял, потому что не было времени разбирать и укладывать заново. Компактно сложенный деловой костюм, несколько комплектов сменной одежды, планшет для работы и презентаций, бланки, визитки, пара демонстрационных образцов продукции — боевой набор на две недели непрерывного маркетинга, который он привёз в Ирландию.... и который оставил в багажнике его машины прошлой ночью!       - Ой — только сейчас Павел спохватился о своих вещах. Глаза слегка зажмурились от смущения, — Простите.       - Ничего, мне лишний не нужен.       С гулким звуком качения Джейсон передал забытый предмет хозяину. Похоже, вес тот же самый, что и перед полётом. Хотя с чего адвокату могут понадобиться его носки?       - Ты что, у него чемодан оставил? — вид у Яны был озабоченный.       - Я летел к вам со всех ног, — объяснил Павел, — Деньги поменять забыл, дочка твоя свидетель.       Элла со своей мамой переглянулись.       - А во-вторых....       Мистер Коллинс тем временем продолжил.       - Миссис Милашенкова, если не возражаете, я бы хотел обсудить с вами кое-какие детали. Касательно процедуры похорон.       Все смолкли. Ушами Павел ощутил напряжение в воздухе: напоминание о причине его нахождения здесь задевало за больное.       - В своём завещании миссис Савина указана в качестве предпочитаемой процедуры кремацию. Я созвонился с ближайшим крематорием, они готовы принять тело в пятницу. В полдень состоится церемония прощания.       - Почему так поздно? — удивился он.       - Ещё не готова медэкспертиза, — спокойно объяснил Джейсон, — Так как смерть наступила неестественным путём, полиции требуются данные аутопсии. В нашем случае это почти формальная процедура, но всё равно это требует времени.       Слова мистера Коллинса, холодные, точные, напоминали сводку новостей о теракте: сухо, по делу, безэмоционально берущие за живое, при этом не отражающие ужас событий. В голове у Павла снова мелькнула статья, прочитанная этим утром.       - Что с угонщиком?       - Он уже даёт показания. Говорят, признательные.       Кулак мужчины сжался: никогда, никогда ещё он не думал, что когда-либо воспылает к совершенно незнакомому человеку такой лютой ненавистью. Он ведь даже его не знает, но эта тварь забрала жизнь его друга. В древние времена это бы означало вендетту, жизнь за жизнь. Сегодня для этого есть суды — хотя, о какой справедливости здесь может идти речь...       - Миссис Милашенкова, я бы хотел уточнить, согласны ли вы и кого бы хотели пригласить.       - Наверное, — супруга Инны была в лёгком замешательстве, — Я думаю, Эля с Павлом пойдут только.       Удивлённый столь малым количеством людей, Павел воспротивился.       - Подожди, ты уверена?       - Нам больше некого звать, — пояснила Яна: вид у неё был осунувшийся — Мы с соседями не так чтобы близки, друзья остальные кто где. Родители у Инь давно умерли, а мои — женщина тяжело выдохнула, — Даже так вряд ли её примут.       - Вообще-то я о тебе говорил, — старый друг взял её за единственную здоровую конечность, — Ты же понимаешь, что...       - Понимаю — Янь была сама не своя, — Но думаю, с видеосвязью будет проще, чем везти меня целиком на другой конец города...       - Хватит.       Голос из ниоткуда обратил на себя внимание всех: прежде молчавшая, Элла всё это время стояла возле, почти полностью скрыв лицо в шевелюре. Челюсти Эли с силой сжались, плечи словно окаменели и Павлу показалось, что слышит её тяжёлое, отрывистое дыхание.       - Эль, ты...       Быстрее всех сориентировалась Яна: снова прижав дочь к себе, женщина дала ей возможность выплакаться. Потрясённая случившимся, Элла явно ещё не отошла от стресса, а потому, уткнувшись в плечо матери, тихо хлюпала носом и вздрагивала плечами. Снова не пришей кобыле хвост, Павел застыл на месте, не зная, что в такой ситуации делать ему, на что, поглаживая девочку по голове, Яна беззвучно прошептала ему: «Скажи что-нибудь!»       - Не волнуйся, Эль: твоя мама... сильная женщина. И не через такое проходила.       Сам не зная, зачем это ляпнул, опекун увидел, как Элла чуть отпустила маму и повернулась к нему. Глаза и щёки ребёнка заметно покраснели.       - Можешь поверить мне, как тому, кто знает её дольше, чем кто-либо. Ну кроме неё самой, конечно.       Уровень неловкости зашкаливал: без малейшего понятия, как надо успокаивать детей, опустив голову на уровень роста Эллы, мужчина лишь продолжал следовать линии мысли. Тем более загадочно, как эта простая фраза вызвала в ней отклик: малую ещё немного потряхивало, но в целом их общие с Яной действия выправили эмоциональный фон. Украдкой девчушка вытерла себе глаза.       - Иди, Эль, умойся, мы с Пашей пока обговорим кое-какие детали.       Удивительно, но дочка послушалась маму: ещё немного заплаканная, Элла умчала из палаты в направлении туалета, оставив их с Павлом наедине. Возможность, которой он обязан воспользоваться: присутствие мистера Коллинса, конечно, немного смущало, но если тот уже знает его страшный секрет, наверное, он может обсудить это при нём.       - У меня два вопроса.       Выпрямившись, Павел подошёл к окну и упёр руки в подоконник.       - Первый: она знает?       - Нет, и лучше, если не будет — по крайней мере, сейчас — Яна почесала рукой себе нос, — Она и так потеряла мать, если узнает ещё и что я...       В голове сразу щёлкнуло: точно — биологически Янь не родня Элле. И в том договоре она была «родителем номер два»: кто знает, как девчонка среагирует, если правда вскроется.       - Не узнает, — пообещал он ей, — И второе: что мне вообще нужно о ней знать?       - Что ты имеешь в виду?       - То и имею: ты знаешь, из меня воспитатель, как из Лысенко генетик.       Мужчина внимательно склонился над застывшей в полулежачем положении подругой. Будь Инна здесь, наверняка бы их подколола, но сейчас Павел правда надеялся узнать о своей задаче побольше. Одна из двух матерей, из ныне живых Яна была ближе всех к Элле Луизе и знала если не всё, то многое. Может, она что-то посоветует?       Выражение лица женщины приобрело задумчивый вид и та выдала:       - Она... тихая.       - Это я уже понял.       - Нет, правда говорю, она у нас вообще скромной получилась, — объяснила ему Яна, — Мало кому открывается, всё держит в себе, пока не спросишь, что на душе — не скажет. Пай-девочка такая.       - Попадалово...       Мускулатура шеи отправила голову Павла в свободное падение: этого он и боялся. С их-то разницей характеров — худшее, что могло произойти.       - Прости, Паш...       - Не извиняйся, Янь — заявил он, поднимая лицо, — Сделаю всё, что в моих силах.       - Только будь снисходителен, очень прошу: девочке и так тяжело, она....       Глаза Яны выдавали искреннюю тревогу за свою дочь. Надеясь успокоить её, Павел слегка пригладил Янь волосы.       - Я знаю, это... тяжело. Справлюсь.       - Не знаю, что было б, если бы не ты.       С облегчением Яна ещё раз обняла мужчину. И действительно: не дай что, останься он с Эллой один на один, по правде говоря, Павел бы сошёл с ума. Даже три недели с кем-то, кто в буквальном смысле будет зависеть от него, жить в одном с ним доме, есть одну еду из холодильника, казались чем-то невыполнимым. Одиночка по жизни, вряд ли бы он сам когда-либо согласился на подобное добровольно, лишь факт того, что это дочь его лучших друзей, превращал ситуацию во вполне терпимый ад социопата.       - И да, хочу уточнить: что насчёт школы? Элле ведь двенадцать, и как правило....       - Забей, — объяснила Яна, — Думаю созвониться сегодня или, в крайнем случае, Джейсон лично объяснит ситуацию. Я как выйду, как раз занятия кончатся. Экзаменов у них как таковых нет, на первом году средней, так что на это пока положи болт.       В этот момент Джейсон кашлянул. Два школьных друга обернулись и обнаружили стоящую там Эллу. Щёки были ещё немного красными, но в целом девчонка пришла в себя. Недолго думая, Павел поспешил закончить разговор:       - Так ты уверена насчёт...       Одними губами мужчина произнёс слово «похорон».       - Уверена.       - Хорошо.       - Спасибо, что уделили мне время — ни с того, ни с сего адвокат вдруг засобирался на выход, — На сим вас оставлю.       - Д-до свидания...       Яна с Павлом переглянулись. Столь же неожиданный, как и его появление, уход мистера Коллинса напомнил опекуну Эллы о кое-чём важном. Не очень хотелось оставлять сейчас Янь, но по крайней мере, Эля сможет поговорить с ней наедине, а потому тот быстро оставил ребёнка с подругой и поспешил вслед за ним по коридору.       - Джейсон, можно вас на минутку?       Адвокат Инны удивлённо обернулся: Павел догнал его у самого холла.       - Да, по какому вопросу?       - Вы не могли бы мне, — неуверенно спросил он, — Переслать копию завещания?       Надбровные дуги мистера Коллинса выразительно поднялись, образовав там немного смешную арку. Наследнику показалось, что тот сейчас его отправит в пешее эротическое по бюрократическим проволочкам, но вместо этого Джейсон просто спросил:       - Позвольте нескромный вопрос, но зачем вам?       - От греха подальше: чисто превентивная мера, — сказал Павел, — Я ни за что не поверю, что вы всё складируете в бумажном виде, ибо не немец. К тому же, я фигурирую в этом завещании, а стало быть, мне придётся иметь дело с банками и прочим.       Объяснения звучали вполне себе разумно: ещё бы — общение с юристами по долгу службы научило Павла излагать такого рода профессии людям не столько правду, сколько убедительную версию событий.       - В последнем случае подойдёт оригинал, я передам его в ближайшее время...       - Мне нужна только копия. Что-то, что можно сохранить в телефон, так удобней.       Кончиками пальцев Павел извлёк из кармана своего верного электронного друга. Джейсон ещё с подозрением относился к его затее, но никаких возражений по этому поводу привести явно не мог.       - Что ж, если вы настаиваете...       Удивительно лёгким движением руки белый воротничок извлёк из кармана своего пиджака телефон последней модели. «Хорошо адвокатам живётся» — подумал Павел, когда тот элегантным движением открыл список документов в закрытой папке и ввёл, прикрыв от него рукой, пароль безопасности. Пара минут — и телефон в руке друга покойной Савиной Инны приятно завибрировал.       - Благодарю, — удовлетворённый, Павел убрал гаджет обратно в карман — Всего доброго.       - До свидания.       Адвокат шагнул вперёд — и тут же растворился в толпе медиков-практикантов, показавшихся на входе в отделение. Эта загадочность его личности — сдаётся мне, в этом была вся Инна: умела подбирать к себе необычных людей, что ни скажи. Вздохнув, Павел тихонько, стараясь не напороться на острые углы толстых конспектов, протиснулся сквозь два десятка потенциальных врачей, обратно в сторону сто шестой.       - В общем, если что, пишите мне оба — говорила Яна своей дочери, когда заметила Павла, — О, ну ты тоже услышал.       Взгляды Эллы и её опекуна встретились, и тут же отвернулись.       - А ты чего умчал-то?       - А, ну-у-у... Просто уточнил детали — максимально смутно объяснил он, — Как работает наследственное право в Ирландии, всё такое.       Янь слегка растерянно хмыкнула, а девочка поёжилась.       - Здорово, ребят, что вы ко мне оба наведались, — подруга Павла сладко зевнула, — Но можно я посплю немного? А то ещё усталая, если честно.       Элла сразу распереживалась.       - Мам, ты правда норм будешь?       - Конечно, солнце, — сказала Яна и слабо взяла дочь за руку, — Просто от обезболивающего ещё не отошла. Врачи тут хорошие, через три недельки снова буду с вами. Ты ведь сможешь, Паш?       Павел удовлетворительно кивнул.       - Я отпуск взял. У меня был неиспользованный, так что проблем никаких.       - Здорово. Тогда я спокойна, — по лицу женщины поползла лёгкая, сонная улыбка, — Постарайтесь поладить, хорошо?       - Постараемся.       Буквально у них с Эллой на глазах Яна ещё разок хорошенько зевнула и в считанные секунды провалилась обратно в сон. Сладкий, тягучий Морфей моментально окутал подругу: сложно её в этом винить — столько всего уже произошло, что самому хотелось просто провалиться в эту пустоту. Жаль, побег от реальности работает не так, как хотелось бы в моменты слабости, и Павлу снова захотелось очутиться в своём тихом, уютном офисе.       - Пойдём, Эль, не будем мешать маме отдыхать.       Крепко держа поручень кровати, девчушка неотрывно смотрела на то, как Янь тихо посапывает: конечно, ей хотелось остаться с мамой. Однако слова, сказанные Павлом, звучали вполне справедливо и Элла с видимой неохотой пошла за ним. Мимо выхода из палаты, через холл они проследовали на улицу и оба чуть не были сбиты ветром: определённо, остров не спешил принимать непрошеного гостя. Ветер, тучи, ещё и дождь заморосил — одни в такой ранний час, мужчина с двенадцатилетней девчонкой стояли под небольшим навесом, разглядывая, как на шоссе одна за другой проносятся машины, как где-то вдалеке, над небольшим леском развевается ирландский флаг.       Один, в полной неизвестности, Павел как будто снова перенёсся на десятилетия назад — туда, где он держит в руках билет в один конец до Копенгагена, стоит в неопределённости в аэропорту и думает: что же теперь? Так и сейчас — за одним исключением: маленьким, темноволосым, с необычным на слух восточноевропейца двойным именем исключением. Где-то посередине шеи застрял тугой ком, разум сковал страх — опять один на один, с Эллой Павел по-прежнему ощущал себя не в своём русле. Подвешенный за жабры, мужчина взглянул на вверенную ему дочь Инны и Яны, и неуверенно предложил:       - Ну что, пошли?       - А куда?       Элла растерянно, с тревогой уставилась на него.       - Для начала нужно сделать две вещи: первое — снять уже чёртову наличку, — похлопал он себя по карману с бумажником, — И заехать куда-нибудь перекусить. Ты знаешь, где здесь можно?       Элла задумалась. Приложив палец к губам, наклонив вперёд голову, дочь Яны снова спряталась в своей причёске и тихо достала телефон.       - Здесь — в процессе сёрфинга бормотала она, — В паре кварталов блинная есть.       - Пойдёт, — выходца из Восточной Европы посетила лёгкая ностальгия, — Любишь блинчики?       Ребёнок не ответил: молчание — знак согласия.       - Тогда пошли.       Омерзительно противный, дождик сошёл на нет так же, как и появился: каких-то пару минут и небо перестало поливать их сверху. Очень вовремя — Павел как раз решил достать зонт из чемодана. «Ну класс» — убирать обратно было уже лень, так что тот просто повесил его на руку.       - Через дорогу банкомат есть.       Слова Эллы пришлись очень кстати: возле самого перехода, Павел осмотрелся и заметил небольшую пристройку со знаком «АТМ».       - Подожди минутку.       Агрегат, похожий на стиральную машину, выдал датчанину пару сотенных банкнот вперемешку с оранжевыми «полтинниками». «На первое время хватит» — думал Павел, топая следом за местной Сусаниной. Мокрый асфальт неприятно проскальзывал под обувью, больше предназначенной для велосипеда, чем для ходьбы. Холодные порывы морозили щёки и нос — интересно, а Элле-то не холодно? В этой её рубашонке.       Спустя некоторое время они пришли к небольшому зданию, стилизованному под кафе. «Панкейки у Вилли» — прочитал Павел и недолго думая, вошёл внутрь. Звонок дверного колокольчика известил пустое заведение о том, что вошло двое посетителей. «Тихо тут» — заметил он: ещё бы — разгар рабочего дня, далеко от центра. Кто бы ни был владелец, он явно просчитался с местом, да и с оформлением: дешёвая клетчатая плитка шоколадно-оранжевых цветов резала глаз, явно детский антураж при наличии в большом меню возле касс целого раздела с надписью «Алкоголь» шли вразрез друг с другом. Где-то в глубине кухни звучала тематическая музыка, а пара работников в оранжевых костюмах, похоже, не среагировали на то, что к ним кто-то зашёл.       - Ты что будешь?       Павел повернул голову, но не обнаружил там ребёнка. Слегка растерянный, опекун тут же заозирался в поисках Эллы, на что почти сразу засёк её рядом — спрятавшись в метре от него за спиной, девчушка отчего-то сторонилась и продавцов. На вопрос Павла Эля тоже не ответила: «Ты чего всего боишься-то?» — скептически подумал он.       - Послушай, я не телепат и не знаю твоих вкусов, так что лучше скажи.       Элла боязливо выглянула из тени, и как раз к кассе лениво подошёл один из сотрудников.       - К-клубничный.       - Хорошо, я тогда себе с вишней возьму.       Сделав заказ, мужчина припарковал чемодан у столика и остался ждать, пока дочь Яны присела на один из красных диванов ближе к окну. Лениво, неспешно, работники явно не спешили выдавать положенное по чеку. «Что ж так долго-то?» — местная медлительность явно раздражала Павла, брови его нахмурились. Наконец, спустя десять минут ленивого орудования лопаткой на потёртый пластиковый поднос приземлились заказанные им опции и тот аккуратно переместил их за стол.       Беспечно глядевшая в окно, Элла слегка удивилась, когда Павел поставил ей вместе с блинчиками чай без сахара. Но ещё больше — когда увидела возле его тарелки большой стеклянный бокал тёмного.       - Не смотри на меня так! Я первый раз в Ирландии, и не попробовать здешний «Гиннесс» не могу. Другое дело, что он тут вообще делает в ассортименте.       Пиво пивом, а есть хочется — и первым делом мужчина откусил здоровенный кусок блина. Вопреки ожиданиям, как для забегаловки вполне пристойно: большой, мягкий, слегка маслянистый кусок теста с тонким слоем вишнёвой пропитки приятно поднимал настроение. Сидевшая рядом Эля тоже немного приободрилась: красные кусочки ягоды, нанизанные на вилку, быстро исчезли у неё во рту. С небольшой интригой, Павел протянул руку к стакану с пивом. «Гиннесс» — он такой один: чёрный, слегка пьянящий, напиток с горчинкой живо наполнил горло, дополнив аромат сладкого панкейка. Холод улицы, где по-прежнему штормило, понемногу уступал теплу кафе и, ещё измотанный вчерашним, мужчина немного расслабился.       - Простите, мистер.       - Да, можно, пожа...       Обернувшись, Павел подумал, что это работник пришёл забрать их поднос, как вдруг обнаружил перед собой двух людей... в полицейской форме?       - Оу — непроизвольно выдал он.       - Гарда Фланаган — представился один из них, — Предъявите, пожалуйста, документы. Ваши и ребёнка.       Вот. Это. Поворот — растерянно уставившись на полицейских, Павел ещё пару мгновений соображал, что это не шутка: серьёзно — он ведь даже звонка двери не слышал! Когда они появились? Высокие, в светоотражающих жилетах поверх синей униформы, со значком, поясом с табельным — и правда. В душе зрело недюжинное возмущение: твою ж налево — конечно, он выглядит не очень во вчерашних штанах и куртке, но не это же повод.       - Элла, — аккуратно спросил он, — У тебя есть какое-то удостоверение личности? Карточка школьная или типа того?!       Ирландка по рождению, кажется, ошеломлена была не меньше Павла.       - П-Проездной... именной есть, — едва слышно мямлила она.       - Отлично.       Всё своё ношу с собой — первое правило командировки: копаясь в карманах, Павел в очередной раз убедился в справедливости данного тезиса. Из тонкого водонепроницаемого чехла показалась бордовая обложка и без особых раздумий подозреваемый протянул «гарду» паспорт. Другой тем временем изучал маленькую зелёную карточку, взятую из рук Эллы.       Точно — завещание: как знал, что пригодится — осознавая всю нелепость момента, друг её матерей открыл вложение из письма Джейсона и протянул смартфон офицеру.       - Что это? — настороженно спросил он.       - А вы прочтите и узнаете.       Голос мужчины снова стал хмурым. В голове никак не укладывалось произошедшее за минуту, когда глаза переместились в сторону касс: работников не было — ни у стойки, ни на кухне. Информация моментально сложилась в общую картину и, честно говоря, Павла это разозлило. Взгляд его снова переметнулся на Элю — это что, нормально здесь? Похоже, всё-таки нет: девчонка была так же растеряна, но в целом пока спокойна.       Удовлетворённый видом его рожи в пластиковой обложке, Фланаган вернул «пас» законному владельцу. Пара свайпов по экрану телефона — и в рацию бодро прозвучало:       - Датчанин, имеет документы на ребёнка.       Слава здравому смыслу, подумал Павел, когда в ответ раздалось:       - В письменном виде?       - Нет, в электронном.       Из динамика снова раздалось что-то, на сей раз — неразборчиво, будто бы на другом языке: исходя из контекста, скорее всего, это был как раз ирландский. Двое «гардов» пошептались друг с другом и тот, второй вернул карточку Элле.       - У вас есть оригинал завещания? — спросил уже Павла первый.       Вопрос офицера прозвучал требовательно. Насупленные брови рыжего как чёрт полисмена внимательно смотрели сверху вниз в ожидании бумажной копии. Которая, ясен пень, была у Джейсона и которую ему было не достать... только вот с какого ляда он должен оправдываться? Почему эти болваны вообще вызвали полицию? Он ничего противозаконного не совершил! Взбешённый безвыходностью положения, мордой в бокале с пивом Павел рассерженно скрипел зубами, как вдруг заметил: ровно в таком же положении тела, Элла вся сжалась. Скрытая пеленой шевелюры, эмоция на лице пробивалась даже сквозь волосы — и это был страх. Привычный к подобному в некоторых странах, эмигрант понял: весь этот допрос в кафе с участием двух госслужащих явно выходит из-под контроля. Нужно было срочно что-то придумать и Павел спокойно, насколько было возможно, произнёс на английском одну, хорошо взвешенную фразу:       - Закрой, пожалуйста, уши, Элла. Мне надо сказать офицеру несколько мудрых слов, сейчас и громко.       Перепуганная до смерти, временно ответственный за её жизнь и здоровье вообще не думал, что девочка среагирует на его слова, когда руки Эллы вынырнули из-под столика. Светлые, подрагивающие, две ладони вошли в причёску в области висков. Локти опустились на стол: очень вовремя — потому что его терпение кончилось. Встав из-за стола, Павел моментально сравнялся ростом с двумя людьми в форме и гневно, дерзко прошипел:       - Скажите, у вас вообще нет чувства такта? Вас что, учат людей пугать, что ли?       Пара полицейских аж выпучили глаза от такой наглости.       - Простите...       - Нет, не прощу, — громко перебили их: мозг уже жаждал крови — На дату оглашения завещания посмотрите.       Слегка в недоумении, Фланаган со своим коллегой снова уставились в телефон.       - Ой! Вчерашняя! — разразился Павел сарказмом, — Я прилетел сюда четырнадцать часов назад, по звонку адвоката её покойной матери, видели корешок билета в паспорте. И что по итогу? Меня в первый же день тормозит человек в полицейской форме! Вы уже запугали двенадцатилетнюю ирландку, и решать эту проблему буду я, а не вы. Пары бумажек не хватает? Так может, до тех, кто на нас показал, докопаешься? Ты уже опорочил свою репутацию, страж гордыни — и молись, чтобы я не начал звонить начальству выше, чтобы за такое тебя просто сняли с должности, а я могу!       Гнев — бесконтрольный, беспощадный, цунами обрушился на двух ирландцев: сквозь волны пульса в ушах Павел чувствовал, как тело его наливается злостью: не дай Сеченов он их покалечит, тогда тюрьмы точно не избежать! Ситуация стремительно накалялась, а с ней — и сетка сосудов в глазах человека, избравшем для себя страной жительства наследницу викингов. Кулаки гневно сжались, зубы превратились в устрашающий оскал — лицо Павла застыло в ожидании драки, когда рыжий «гарда» снова что-то сказал в рацию и виновато отдал ему честь:       - Приносим извинения. Сами понимаете, дети.       - Нет, не понимаю — нельзя всё детьми оправдывать. А теперь оставьте нас в покое.       Рыкнув, мужчина еле сдерживал себя в рамках: костяшки ещё чесались. Взрыв эмоций ещё не сошёл на «нет»: хищные зрачки сжигали двух полицейских, решивших посягнуть на их перекус в кафе. Осторожно, рыжий положил телефон Павла на стол возле него — давать гаджет в руки он побоялся. Двое салатовых жилетиков несколько растерянно покинули заведение через вход для клиентов — колокольчик колоколом отозвался в черепной коробке. Медленно остывая, драчун проводил их взглядом до тех пор, пока две угрозы окончательно не исчезли за углом улицы.       Едва двое «стражей» «порядка» скрылись из виду, как из браслета на руке раздался тревожный писк. «Только не это!» — подумал Павел, но было уже поздно: слух потихоньку уходил, а конечности подкосились, так что мужчина с грохотом упал обратно на диван. В отсутствие поблизости зеркала мужчина быстро посмотрел в окно и обнаружил там своё, красное как свёкла, отражение. Руки предательски тряслись, не давая нажать кнопку дозатора — лишь спустя секунд десять безрезультатных попыток кое-как получилось выдавить из пластиковой коробки спасительное лекарство и срочно сунуть его в рот. Впопыхах устраняя последствия своей вспыльчивости, Павел усиленно массировал себе виски, когда обнаружил: уже убравшая ладони с ушей Элла испуганно уставилась на него.       - Вам плохо?       - Нет, я.... — голос Павла стал хриплым, — Просто перестарался.       Сердцебиение никак не успокаивалось, на лбу проступила испарина — давай же ты, рассасывайся! Язык изо всех сил тёр об нёбо слегка горьковатую таблетку, постепенно растворяя её во рту. Лекарственная смесь заполняла сосуды, медленно, но верно, расширяя их обратно: секунда за секундой, нормализовался слух, ушёл шум в голове, а ноги перестали прикидываться ватой. Оклемавшись, Павел решил посмотреть, какое же у него давление, но едва тот повернул браслет цифрами в свою сторону, как писк прекратился.       Эля ещё растерянно глядела на мужчину, словно ожидая самого худшего.       - Вы нездоровы? — слова дочери Инны и Яны сквозили страхом.       - В ка... Кха! Каком-то смысле, — закашлявшись, признался Павел и небрежно показал ей упаковку, — Эти таблетки мне нужно принимать при каждом сильном стрессе. Если сработал датчик, значит пора.       Опекун Эллы шумно выдохнул: мда, не отвертишься — всякий раз, когда кто-то видел его, согнутого в три погибели, не осведомлённые заранее люди часто паниковали. Так же и здесь: девочка, казалось, вот-вот расплачется.       - Ты не должна была этого видеть, извини.       В голове ещё немного шумело, но уже скорее от голода — зубы некрепко вцепились в холодные блины. Нужно было что-то пожевать, ускорить метаболизм, разогнать тревогу, но после случившегося кусок не лез в горло. Элла к своим блинчикам так и не притронулась: ясное дело, она шокирована. Прежде Павел старался не выпячивать свой недуг, не хотел чувствовать себя хоть в чём-то обиженным, неполноценным. Лишь некоторое время спустя, уже в Дании бывший житель Восточной Европы открыл для себя важность извещения о своей болезни, по крайней мере, ближайшего окружения: что, если в один прекрасный момент он не сможет сам принять таблетку? Что, если пузырёк с лекарством потеряется, или его украдут? Почему же он не сказал Элле, что болен?! Ответа на вопрос Павел не знал сам.       Глаза понуро уставились в полупустой бокал с пивом: дурная привычка, вошедшая в образ жизни на пикниках с коллективом, тоже сыграла злую шутку. Чай Эллы напротив давно остыл и уши уловили, как в окно мало-помалу снова забарабанил дождь. Три недели, с отпрыском Инны с Яной в одном доме: реально ли? А кто его спрашивал! Воткнувшись подбородком в стол, Павел посмотрел на часы — без пяти двенадцать. Расстроенная случившимся, Эля продолжала исключительно глазами есть блины, пока мужчина напротив не встал из-за стола и не сказал угрюмо: «Пойдём отсюда».