Суррогат

      По приезду Элла первым делом сменила школьную атрибутику на домашнюю «мешковину». Завтра никуда не надо идти, рано вставать: суббота, после воскресенье — самое время пробовать что-то новое. По его задумке, на ужин у них было овощное рагу — сегодня Элла главная по кухне, так что и флаг ей в руки. Точнее, лопатка:       - Теперь перемешиваешь — потихоньку, как бельё в стиралке, делаешь «восьмёрки».       Инструктаж под звуки, запахи жарящихся овощей, булькающего соуса, хрустящих в мельницах специй вызывал жуткое слюноотделение и Павлу то и дело приходилось себя поправлять, чтобы не захлебнуться. С головой ушедшая в процесс, младшая Савина определённо была столь же подвержена инстинктам, оттого и пробовала каждые три минуты, пока готовилось.       - Готово, – заявила она после очередного теста на жаростойкость языка, — Кажется.       - Проверим.       С явным интересом мужчина терпел, раскладывая на столе тарелки, до финальной презентации: первый раз за всё время их тренировок он оставил Элю лишь с собственными инструкциями. Поразительно, до чего мелкая быстро учится: ещё недавно боялась яйцо разбить — а сейчас уже сама раскладывает лично приготовленное, пусть и под строгим надзором, блюдо. Вилка человека с тридцатитрёхлетним стажем у плиты вошла в мягкую мякоть баклажана, проткнув картофель и быстро, пока соус не капнул на стол, отправила в рот:       - М-м-м! Молодца — учитель был более чем удовлетворён вкусом: вытирая губы салфеткой, Павел ещё раз это подтвердил — Прогрессируешь!       - Кто учил.       Элле и самой нравилось: дочь Яны натурально впивалась зубами в столовый трезубец, отчего казалось, что та вот-вот откусит его вместе с едой.       - Я не профи, Эль — я всё по наитию учил, так что пробуй и без меня тоже. Может, лучше получится.       - Ай бросьте! Мне вот нравится.       И всё-таки, комплименты это всегда приятно — оттого и щёки ученицы довольно сияли румянцем. Павлу даже стало как-то неловко:       - С-спасибо.       Основному блюду время — десерту час, так говорят люди в фартуках. Или не говорят, но фраза точно к месту: пока Элла жгла рот с рагу, мужчина довёл до готовности заложенный ещё утром в морозилку сюрприз — итальянский сорбет. Колотый фруктовый лёд с лимонным вкусом задорно играл на контрастах с горячим, пряным ужином. Вытащил, правда, поздно из холодильника и мороженное получилось слишком холодным: ей-то ничего, а вот Павлу холод отдавал болью в недавних зубных пломбах.       - Вкус-нотень — придерживая рукой челюсть, заметил он — Что скажешь?       За Элю вместо тысяч слов говорила её довольная рожица: ну любит девочка сладкое — стоит ли за это осуждать?! Уголки рта до ушей и жадные глаза лишь дополняли образ удовлетворённого ребёнка.       - Гамать пойдём?       Ах да, это тоже: в отличие от неё, сам Павел в новой для себя области пока не сделал ощутимых продвижений — всё тот же автомат, минимум сложности и максимум три круга без вылета. Оттого и Элла постоянно вела его за собой:       - Хорошо, здесь уходите чуть шире. Тормозите на отметке сто, а не сто пятьдесят.       Спа-Франкоршам — если он правильно помнит слова Яны, самая длинная «формульная» трасса и одна из самых зрелищных, а потому и опасных. Всякий раз наблюдая сзади, как болид под управлением двенадцатилетней дочери друзей идёт на грани, в горле у Павла натурально ёкало: подсознание взрослого мужчины никак не могло привыкнуть, что мир вокруг не реален и бояться тут нечего.       - В «красной воде» педаль в пол.       - Д-да я ж улечу!       Виртуальный пилот заорал в шлем, на что Элла громко ответила:       - Мы в виртуальном мире, или где? Пробуйте.       Ай, вот пожалеет ещё, думал новичок, и на очередном круге не стал сбрасывать газ. Одно из тех мест, где до сих пор легко расстаться с жизнью в реальности, шпилька из трёх скоростных поворотов в гору незамедлительно ответила взаимностью, бросив машину куда-то в отбойник — чудом в развороте удержался на асфальте.       - Хорошо, теперь держите заднюю ось.       Нормально так — вживую его бы уже в морг везли, а она и ухом не ведёт! Ну ладно, покажу я тебе, сказал Павел про себя, и на азарте повторил свой манёвр. Второй раз улетел, третий тоже — в итоге с пятой попытки машина действительно прошла без вылета, хоть и с заносом.       - Видите? Прогрессируете!       Ага, как же — еле поймал на выходе из поворота! Ещё и занесло нехило.       - Всё равно ты лучше ездишь — заметил он, заканчивая круг — Серьёзно, в картинг не думала пойти?       Всё, хватит на сегодня с него — человек, чьи седины уже затмили собственную шевелюру, с облегчением снял с себя прибор, позволяющий поместить пользователя в мир без ограничений. Кое-как отдышавшись, мужчина посмотрел на свою подопечную и увидел, как Элла ещё докручивает круг где-то там, в Бельгии. Со стороны позиция «типа веду машину» со здоровенным шлемом на голове смотрелась жутко нелепо, и Павел тихо посмеялся в голове над самим собой.       - У нас картинга нет, — закончив гоняться, девчушка освободила себя от объятий виртуального привода — А в Дублине дорого.       - Жаль — талант пропадает.       Слова Павла, обращённые к Элле, сквозили чересчур искренним сочувствием: мечта, разбитая нищетой и не оправданными надеждами — поздно осознавшая свою страсть, Яна действительно пыталась сесть за баранку как профессионал. Только где вы видели женщину в гоночной экипировке? Да ещё и в Восточной Европе, где возможность тренироваться за свои средства — уже подвиг? Не по средствам тогда было такое хобби, и даже здесь, в Ирландии, не всякому по карману.       - Может, упрошу маму.       Ладонь Эли рассеянно потянулась к расчёске. Прежде небрежная к своему внешнему виду, девчушка увлечённо принялась наблюдать, как гребень входит в угольно-чёрные копны и аккуратно, методично выравнивает их, превращая в блестящие струны. Манера при таких возможностях для создания причёсок держать волосы распущенными Павла, если честно, ставила в тупик: обычно девушки всеми силами стараются выделиться из толпы «одинаковых». Но стоило признать, такая простая, скромная шевелюра очень шла тихой и неприметной дочери Инь.       - Посмотрим на выходных что-нибудь?       На предложение Павла Элла отрицательно покачала головой.       - В понедельник ещё контрольная по биологии, надо готовиться...       - У тебя как оценки, в негатив не скатываются?       Ирландка задумалась.       - Что именно...       - Ну то есть, ниже той, которую ты сама считаешь комфортной? — пояснил он.       Указательный палец Эллы неряшливо скользнул по тонким губам.       - Н-нет. А что?       - Тогда забей, — махнул Павел рукой.       Лицо подопечной приобрело удивлённый вид: кажется, это слово было ей незнакомо.       - Что сделать?       - Отложи — почти уверен, ты и так хорошо всё знаешь. А нервничать начнёшь, только хуже будет.       Физиономия Эллы ещё больше вытянулась в изумлении: ответственный за неё, что называется, на все сто десять процентов, весь из себя такой серьёзный и солидный Павел... предлагает не учиться?       - Вы... это серьёзно? — оливковые глаза непонимающе выпучились.       - Я в университете когда учился, всегда ночь перед экзаменом спал, — сознался выпускник вуза из Восточной Европы, — Так больше никто не делал, зато я был один выспавшийся. И оценки у меня тоже были хорошие.       Сомнения — вот что не даёт забыть об уроках и предаться блаженной выходной праздности. Хочется, но и колется: это не виртуальная арена, где все твои действия сойдут на нет простым нажатием кнопки. Зато говорит не абы кто, а человек, формально ответственный за её похождения — знакомая история, уж поверь ему лично! Носом в ковре, Элла ещё раз пристально уставилась на Павла и как-то хитро выдала:       - Маме потом не жалуйтесь.       - Обещаю!       Ухмыльнувшись, Павел привстал и Эля скромно попросила его:       - Только давайте не такое, как в прошлый раз.       - Без бэ, — вспоминая первый слезливый экспириенс, тот не стал сопротивляться, — Тебе какие сериалы нравятся? Я так понял, вы с мамами их вместе смотрите.       Дочь Инны с Яной крепко задумалась: фильмы с живыми актёрами и анимация — вещи в современном виде во многом похожие, но категории интересов у них с Павлом в этом сравнении совершенно разные. Немного помяв себе подбородок, Элла деловито закусила губу и как-то негромко ответила:       - Ф-фантастика.       - Научная?       Мужчина неподдельно удивился, когда та ему кивнула. Изумление сменилось искренним восхищением и тот громко воскликнул, выставив вперёд кулак:       - Отбей!       - Вы тоже?       Жест, не требующий перевода, Эля встретила правильно — кулачком навстречу. Пальцы людей с совершенно разными бэкграундом, возрастом, гражданством столкнулись в знак взаимопонимания. Мысль о том, что у них с Эллой есть что-то настолько общее, не по-детски воодушевила Павла: ой зря ты сказала, деточка, что такое любишь! У него-то за плечами годы опыта и сотни просмотренного.       - Вас понял, миледи — будет вам сай-фикшн!       Мелкая довольно подняла с ковра свой виртуальный привод, потянулась и очень уж ехидно предложила ему, дилетанту в этом деле:       - Ещё партеечку?       Павел задумался: на воодушевлении усталость как рукой сняло.       - Ай, окей! — ответил он и плюхнулся рядом с Эллой.       Выходные пролетели почти незаметно: вредное свойство свободного времени, быстро заканчиваться, но Павлу и его компании хватило сполна. За эти два дня они успели всё: и научить Эллу готовить разные супы, и его — не бояться сложных и изощрённых трасс. Посмотрели те самые «Врата Штейна» — способное вынести мозг неподготовленному новичку, все двадцать четыре эпизода Эля таращилась в экран как приклеенная. А следующим днём — такой же по длине сезон «Зеро»! Вот что значит преданный фан «сай-фик»! Даже покормить котеек умудрились: встать в воскресенье в восемь утра, чтобы посмотреть, как киски кушают принесённый тобой корм? Ради такого — можно.       Конечно, были и обязанности: в субботу Павел всё-таки заскочил к Яне, а через минут десять — вылетел оттуда пулей, пока подруга не запустила в него подушкой за его шуточки. После убрались дома, в очередной раз — с Эллой и правда сильно сподручней, чем в одиночку. Напоследок Павел решил полить газон, с самой кончины Инны стоявший в безвременье — минут на двадцать, чтобы вызвать дождь. «Специально, да?» — думал он, глядя на потешающуюся над ним, мокрым до нитки, Элей. В воскресенье после уроков забежали в магазин, купить всего понемногу, попутно оторвав девчонку от полки со снеками. Чесс-слово, все дети такие, что ли? Хотя, чего душой кривить, будь у него такой выбор ночного дожора, он бы не то что готовить не научился, вообще бы из супермаркетов не вылезал.       Вместе с числом в календаре изменилось и кое-что другое. За каких-то две недели Элла окончательно привыкла к тому, что вместо её мам, Инны и Яны, в доме живёт какой-то взрослый мужик. Сейчас, спустя столько времени вспоминая их знакомство, Павел отчётливо понял, насколько ошибался в своей этой обязанности «няньки». Кто бы мог предположить, что так всё повернётся: тогда, впервые на зелёном острове, голова датчанина была полна скорби по почившей раньше времени Инь, а Элла — ну что делать, надо так надо. Теперь эта двенадцатилетняя брюнетка стала для Павла чем-то вроде талисмана, своим существованием напоминавшим о том, что жизнь продолжается, и о фразе, которой Павел в понедельник подвёл свой отчёт Яне о прошедших выходных:       - В общем, неплохо всё пока.       Выражение морды Янь, внимательно взиравшей на него с кровати, не поменялось в процессе разговора от слова совсем. Голубые зрачки лениво бегали из стороны в сторону, пока растерянный таким поведением подруги Павел пытался понять, что собственно не так. Вот уже третью неделю прикованная к больничной кровати, женщина подняла здоровую руку и пальцем попросила его подвинуться чуть ближе. Хрень немного тревожно наклонился… и та экспрессивно хлопнула его по спине.       - Ай!       «Прикалывается!» — завопив от боли, Павел сразу всё понял. Тут уже Яна прекратила сдерживаться и громко выдала:       - Прогрессируешь, Паш!       - Янь, ты чего?       Женщина расхохоталась, и снова поморщилась: не до конца сросшиеся рёбра ещё болели.       - Нет, я — кха! — просто радуюсь, что вы по... ладили, — сквозь гримасу выдала Яна и улыбнулась, — Инна бы обрадовалась этому.       Лишнее напоминание о причине, сведшей его с Эллой, горьким уколом в душу дало о себе знать. Челюсти Павла крепко стиснулись: если бы только, если бы их познакомили чуть раньше, когда Инь была ещё жива — всё могло быть совершенно иначе. Да, история не терпит сослагательного наклонения, и тем не менее...       - Не думаю, — откашлявшись, заявил он Яне, — Что мы так уж хорошо ладим.       - А я вот слышу другое, — парировала мать, — Суди сам: девчонка сытая, одетая, довольная, с тобой на волне общается. Мне Эля тоже не жаловалась.       Ага, как же, пожалуется — перед глазами у Павла снова пронеслись события на стадионе: Элла ведь так и не рассказала маме о своих проблемах. Рассосётся ли до его возвращения, неясно, но как-то не хотелось оставлять дела незаконченными.       - Ты уверен, что не засуживаешь себя?       Мужчина закусил нижнюю губу.       - Да а толку! Я всё равно её не понимаю: сегодня, например, она завтрак случайно спалила. Мало масла добавила, овощи подгорели — я поправить попытался, а она ещё накричала в ответ.       Завтрак — важнейший приём пищи, по мнению многих, оттого и уметь готовить его на сонном глазу важно не меньше. Побудка ни свет ни заря была Павлу совершенно естественной — жаворонок по жизни, датчанин в очередной раз встал раньше Эли, но не приступил к готовке, как это было всегда, а просто разложил перед плитой овощи. Сегодня урок будет немного ранним, но архиключевым: завтрак, сытный, быстрый и вкусный — чтоб было чем порадовать себя даже в трудные дни.       Ох, повезло ему, что вставать рано умеет: глядя на то, как Элла спросонья чуть не режет пальцы во время нарезки овощей, Павлу стало её искренне жалко. Лишь собственные упрямство и твёрдость не дали ему забрать нож и уже прекратить эти муки ребёнка: да, сложно — но выживет, не маленькая.       - Так, теперь масла добавь.       Сквозь слипшиеся веки ребёнок потянулся к бутылке оливкового. Отвинтив крышку, Элла плеснула буквально пару капель на сковородку.       - Побольше...       - И так много.       Невозмутимо сонная, девчушка накрыла посуду крышкой, давая овощам притомиться. Кажется, опять идёт неправильным курсом, и Павел попытался намекнуть на ошибку:       - Эль, добавь, может?       - Не надо, и так уже. Я не хочу масло есть — через полудрёму пробурчала она.       Не помогло — перфекционизм ел мозг: там буквально две капли — таким макаром растительность просто сгорит! И это не баранина, и не свинина — жира в ней нет, не пройдёт номер. Ну ничего, в следующий раз будет помнить, поразмыслил он и придержал негодование при себе: людей не бывает идеальных, пусть и на своих ошибках поучится.       Что и требовалось доказать: раскладывая на тарелки, Элла наконец заметила эти многозначительно обугленные баклажаны — не совсем сгорели, всё-таки масло было, но такой завтрак точно оставит горькое послевкусие. Странно, как только запах не учуяла: ещё до того Павел ощутил на своём обонянии все признаки того, что блюдо как минимум не получилось.       - Блин...       Только сейчас Элла более-менее проснулась — видимо, от вида своей стряпни. Сквозь тонкие губы показались светлые зубищи.       - Я же говорил — добавила бы...       - Конечно, я виновата — а просто сказать, что иначе они подгорят, не судьба было?!       Павел аж подпрыгнул: что это было? Голос, начинавшийся с, возможно, праведного возмущения, в долю секунды перетёк в истошный крик. Вопль двенадцатилетней девочки аж звенел в ушах — мужчина и подумать не мог, что Эля может так орать. А повод-то — тьфу! Овощи испортила: он ведь тебя даже не критиковал, просто намекнул, чтобы больше так не делала!       Ещё испуганный, учитель взглянул в лицо своей подопечной и обомлел: Элла действительно злая. Всего на мгновение в оливковых глазах дочери Инны и Яны сверкнул настоящий, неподдельный гнев. Но стоило ему нахмурить брови, как девочка успокоилась и снова сделала невозмутимое лицо.       - Нет, она извинилась потом, конечно, сказала, не выспалась, — прояснил опекун ситуацию, — Но всё равно, прежде она не вопила как оглашенная.       Услышав о подобном, Яна надула щёки и выпустила через рот из них воздух, то ли от непонимания ситуации, то ли от того, что он такой дурачок. Рассказавший о произошедшем друг всё ожидал, что же она скажет на такое поведение дочери — и получил самый, наверное, неожиданный ответ:       - Паш, ей двенадцать.       - И что?       - Да то, парень, у неё переходный возраст — объясняла мать Эллы, — Себя вспомни в её годы! На всё срывался...       - Не вспоминай этот трэш, — зажмурил тот от стыда глаза.       - Я просто к тому, что это нормально: повзрослеет — отойдёт. По крайней мере, один пример у меня есть.       - Так а жить-то мне с ней сейчас...       Слова Янь очевидно расстроили его: до сих пор как-то не замечавший этого, нянь для Эллы уже понял, что женщина права. Двенадцать лет — разгар пубертатного периода у обоих полов, самое оно для подростковых истерик. Понятное дело, раньше его и не знали, потому боялась показать характер. А сейчас, когда более-менее привыкла — или просто терпение в определённый момент кончилось, или действительно не выспалась. «Ой мать честная — попал ты, конечно» — в очередной раз подумал опекун по наследству, когда рядом с ним на своей койке Яна уставилась в потолок и очень пространно сказала:       - Да я сама её иногда не понимаю.       Сверхнеожиданное, признание шокировало Павла.       - Мать, ты с ней всю жизнь живёшь.       - И что? — уставились на него, — Хрень, я ж не всесильна: каждый человек индивидуален. И у каждого свои проблемы: у неё сейчас это школа, наша с тобой ситуация — слава Богу, прошли это! Потом к тебе привыкала, приживалась — это же неожиданно всё было, спонтанно.       - Жизнь ни к чему нас не готовит, — говорил тот, кто знал об этом не понаслышке.       - Я просто к тому, что Эля — такой же человек: есть что-то, что ни ты, ни я понять в ней не сможем. Как она думает, где её интересы, что она сделает в той или иной ситуации — человеческий мозг сплошная загадка, сам знаешь. А она ещё и девочка.       Павел с подозрением посмотрел на неё.       - Вообще-то это сексизм.       - Я о возрасте, Паш — пояснила Яна, — Она сама себя ещё знает плохо. Была бы Инь, легче было бы, но даже так — человек не совершенен. Так что не переживай, если чего-то не понимаешь: мы все люди, а ты всего две недели с ней провёл.       «Всего-то» — ну что правда, то правда: за такой короткий срок он уже хорошо узнал Эллу. Только это «хорошо» теперь сродни кастрюле с водой в огромном море, где утонешь и с концами: казалось бы, обычный хомо сапиенс — а сколько нюансов. Снова здорово, как заново учиться: да, ему не привыкать — но это та тема, которой он всячески столько лет избегал! Откуда в таких условиях выучиться чему-то?       Сглотнув слюну, Павел предпочёл деликатно перевести тему:       - На следующей неделе тебя выписывают?       - В понедельник утром, — подруга похлопала себя по бедру, — Уже связалась через знакомых на работе, они организуют коляску.       - Я тогда поищу, что нужно приладить дома, — мужчина тут же засуетился: дом мечты совсем не был приспособлен под людей с ограниченными возможностями, — Знаю, было бы лучше, если б остался, но....       - Не бойся, Паш. Ты и так много сделал.       Супруга Инны вытянула в его сторону ладонь и тот подошёл поближе, чтобы обнять. Искреннее тепло побежало от одного к другому, замыкая круг поистине близких человеческих отношений: честное слово — столько лет друг друга не видели! Видеосвязь, беготня в поисках лучшей жизни — и ради чего? Чтобы избегать встреч вживую?! А ведь когда-то он так искренне ждал их в аэропорту, чтобы пойти гулять по его копенгагенским улицам, наслаждаться жизнью — жить, по-настоящему. И на что в итоге это променял...       - Сам же сказал, я сильная женщина.       - Так вместе мы всё равно сильней.       Школьный друг потрепал её по голове и с удовольствием отметил для себя: чистые — волосы, которые здесь не всегда удосуживались помыть, сегодня буквально сияли. Блондинка тихо прижалась к его пузу носом и тихо прошептала:       - Вот за это я тебя и люблю, Хрень.       В этом вся Янь: на людях такая неприступно самобытная, в душе этой действительно крепкой женщины всё ещё сидит девчонка, которая пинала его за то, что он — такой сякой правша, мешает ей писать левой. Всё-таки интересная штука жизнь: их компания обормотов прошла через столько всего, что можно целую книгу написать. И теперь им вдвоём придётся завершить то, что начали с Инь. Две подруги, ставшие Павлу ближе чем семья, такие разные, сочетались браком, когда уехали из страны. После — стали ирландками, родили Эллу. Дочь, которая стала их самым большим подарком из Дании...       - Отдохни сегодня.       - Да я нормально...       Отпустив Павла, Яна устало плюхнулась на кровать. Хрень в ответ состроил такую мину, что та не стала отпираться:       - Вчера гипс меняли, возможно, заметил...       - Есть немного — и правда: повязки на ногах, за две недели успевшие превратиться в мочало, теперь были как новые.       Пациентка вяло хихикнула.       - Ладно, не грустите там. Эле привет!       - Окей, передам. Ты тоже не скучай.       - Чао!       На том и разошлись. Ожидая по старой привычке автобус, Павел задумчиво пялился в пасмурное небо, совсем как Яна. Эта её фраза:       «Да я сама её иногда не понимаю...»       Крутилась в мозгу, словно москит в три часа ночи возле уха. Что она хотела этим сказать? Что он ничем не хуже их? Вздор — они с Эллой тринадцать лет почти, ещё до собственно рождения. А его какое участие? Так, посидеть просто до поры до времени.