Суррогат

      Полчаса в пути — и вот в окне быстро промелькнул знак въезда в городок с «сырным» названием. Впереди показались знакомые дома, и мужчина на месте пассажира начал выходить из анабиоза. Облачность начинала сгущаться, облака над головой — потихоньку темнеть: дело постепенно клонилось к вечеру. Автомобиль покружил немного среди однотипных домиков и остановился возле девятого дома по Вудбрук Лаун.       - Приехали, — констатировал Дезмонт.       Павел принялся вылезать из машины. Его примеру не спеша последовала Элла.       - Давайте я сразу оторву.       Вооружившись канцелярским ножичком, ирландец принялся отстёгивать купленный на его средства шкафчик. Пара ловких движений — и общими усилиями Дезмонта, Павла и страховщицы Эли оставшаяся связка аккуратно вылезла через заднюю дверь. Следом за ней последовали расфасованные по двум большим пакетам остальные пожитки.       - Спасибо, что подвезли.       - Сочлись шкафчиком и роллом — подмигнул сосед Павлу уже снаружи, — Говорил же, всегда рядом.       Точно — не привыкший рассчитывать на чужую помощь эмигрант сам не заметил, как ненароком втянулся в эту круговую поруку. Всю дорогу Дезмонт, по сути, помогал им за бесплатно: вряд ли его стряпня отбила даже стоимость бензина. Да он мог и сам поехать, но подбросил их, просто так, потому что живёт рядом — взирая снизу вверх на своего нового знакомого, Павел рассеянно почесал плечо: как-то неловко получается. Не привык он так, без взаимной благодарности...       - До скорого... тогда.       - Ага.       Дезмонт крепко пожал ему руку и живо залез обратно на место водителя. Не закрывая двери багажника, универсал проехал пять метров и остановился уже у своего дома. Любуясь со стороны, как тот вытаскивает добытый кровью и потом книжный шкаф, как его встречают, стоя на пороге, с искренней любовью в глазах, Павлу стало отчего-то завидно: вот так живёшь, достигаешь чего-то — а для кого-то счастье вот оно, совсем рядом. Стоит только перешагнуть порог дома....       Закинув на плечо вещи, Павел протянул Эле ключ от входной двери.       - Будь другом, открой пожалуйста.       Нагруженный под завязку, мужчина в один присест перетащил драгоценный груз в прихожую. Дом, тёмный, неприветливый, постепенно начал оживать — это Элла начала зажигать выключатели. Маленький закуток между кухней и входной дверью снова заиграл тёплыми, ламповыми цветами: уютная, светлая Нарния бодро поприветствовала своих жителей.       - Фух! Теперь — сказал Павел и вытер лоб от пота, — Монтировать.       - Простите за вопрос, но... — спросила Элла, прикрывая за ним дверь.       - Но?       - Зачем это всё?       «Могла бы и догадаться, что ли» — подумал про себя Павел, хотя это он сам не сообщил об основной цели визита в «Икею».       - У твоей мамы одна рука рабочая. Ноги сломаны — как ты себе представляешь ей по дому перемещаться? А в туалет ходить?       Элла задумалась. Оливковые глаза пространно засияли — сама поняла. Павел тем временем принялся раскладывать вещи по отведённым им комнатам.       - Вы... это всё сами делать будете?       - Сам — работа тяжёлая. В физическом смысле.       Ничего личного, Эль: грубой, неотёсанной силой этот взрослый мужчина сильнее раза в два. При всём желании, тебя напрягать он точно не планировал.       - Я могу чем-то помочь?       Павел задумался. Подвигав немного челюстью, домохозяин выдал:       - Приготовь что-нибудь.       Брови Эллы скрылись в сползшей на лоб причёске.       - Устраиваю тебе экзамен: сделай три блюда на меня, чтобы после всей этой работы я наелся. По продуктам свобода выбора, помощи ноль – сказал он и громко, решительно хлопнул в ладоши — Действуй!       На этот моменте Павел ожидал расспроса о его вкусовых предпочтениях, но вместо этого Эля не сказала ни слова — просто вприпрыжку направилась в сторону кухни, оставив его наедине со стройматериалами. Похлопав себя по плечам, мужчина выдохнул. Пришло время показать, чему могут научить сто лет одиночества, силы и независимости: распаковав дрель, домохозяин начал с ванной. Шум перфорирующего инструмента, вооружённого саморезом, слышали, наверное, все — не зря он вчера у соседей просил разрешения на ремонт. Убрав мусор, Павел перешёл в гостиную: тут всё более-менее есть, однако пару дополнительных полок прибить придётся. Вооружённый молотком строитель-плотник иже шеф-повар принялся колотить стену, создавая в ней пространство под две небольшие полочки точно над диваном: «Глаз-алмаз» — хорошо встали.       Вытерев лоб, датчанин по гражданству прислушался: на кухне уже вовсю орудовали плитой и вытяжкой. Продолжим ремонт — порожков на входе в гостиную нет, а вот подходы к дому нужно бы оснастить. Снаряжённый тяжёлыми досками, строитель вышел на порог дома. Галька в качестве строительного материала вещь, конечно, красивая, но чертовски непрактичная для однорукого бандита в коляске — ниткой и колышками Павел принялся устанавливать границы будущего настила.       - Эй, сосед!       Со стороны десятого дома раздался голос Дезмонта.       - Как ремонт?       - В разработке — откликнулся Павел, — Как видите.       Болтовня болтовнёй, а нужно же приладить всё: мысленно мужчина принялся считать, сколько уйдёт настила на такую площадь. «Хватит» — понял он, проведя в голове кое-какие вычисления.       - Помощь нужна?       - А, да не, сам справлюсь. Но спасибо за предложение.       Рейки, одна за другой, ложились на голые камни. Сверло с насадкой под дерево аккуратно выпилило пару выступов, чтобы колышкам было где зацепиться. Тонкие деревянные палочки под ударами молотка ножом по маслу вошли в промежуток между валунами. «Теперь самое ответственное» — сглотнув, Павел установил одну доску и аккуратно проверил себя на предмет пространственного воображения. «Вошла» — пару ударов ногой для надёжности и вуаля! Стоит как тут и было!       - Ух!       Одну сделали, а впереди ещё двенадцать. Доски впритирочку, по боку промазанные клеем для надёжности, лёгкий порожек у старта, чтобы удобно закатывать коляску, насыпь из гравия под досочки перед дверью, чтобы выезжать легко было — к сумеркам временная мостовая постепенно начала приобретать окончательный вид. Ради Яны Павел искренне старался, чтобы после его отъезда та смогла свободно перемещаться хотя бы на улицу.       В этот момент на порог вышла Элла — в фартуке:       - Вы там всё?       - Почти — пропыхтел Павел, загоняя в землю последние пару колышков.       - Ого — девчонку явно впечатлил объём проделанной работы.       - Я не знал, какого размера будет коляска, поэтому просто доски приладил.       Пара движений молотком — и финальный стук прошёлся в миллиметре от пальца. Еле ускользнувший от травмы, мужчина всё ждал, когда его работу оценят несведущие и, подняв голову, увидел выражение лица, явно соответствовавшее объёму проделанных изменений.       - Вы.... любите маму.       - А ты сомневалась?       Полупрозрачная густая масса заполнила пространство между частями строительного паззла. Получилось что-то похожее на тот настил, который укладывают строители в месте ремонтных работ: неброско, зато надёжно.       - У меня готово всё, вы как закончите, я накрою.       - Хорошо, я только руки вымою и пойду.       Красные, покрытые деревянной пылью вперемешку с частицами почвы, ладони были все в ссадинах. Смывая следы тяжелейшей работы тёплой водой, Павел физически ощущал, как дрожат руки: труд, сделавший из обезьяны человека, его по меньшей мере вымотал, да и съеденный шесть часов назад ролл давал о себе знать — живот характерно забурчал.       - Эля, у тебя готово? — крикнул он из ванной, — Я иду проверять!       Сказанное было скорее шуткой, но выходя из душевой, Павел обнаружил перед собой абсолютно серьёзную Эллу. Идеальная осанка, гордо выставленная вперёд грудь, подбородок, безупречно повязанный фартук — вау! Девочка, ты маршировать собралась или что?       - Прошу, садитесь.       Любезный жест дочери Яны проводил его в сторону кухни. За столом уже стояло первое блюдо — надо ли удивляться, что человек с восточноевропейскими корнями выбрал для демонстрации способностей солянку. «Просто, со вкусом» — в полной тарелке супа Павел разглядел элемент изюминки в виде плавающей по центру маслины. «Прагматичненько» — подумал он и сев за стол, отхлебнул чуток.       - Ну, как?       Элла замерла. Пару секунд на распробовать казались ей целой вечностью: впервые в жизни девушка готовила суп самостоятельно. Тем ироничнее, что её работу оценивает человек, чьим любимым блюдом по-прежнему являлось традиционное первое.       - Я не знаю, как вас оценивают в школе, — вытер себе Павел губы салфеткой, — Но в моей школе за такое бы поставили «отлично». Это максимальная оценка.       Улыбаясь, мужчина погладил ребёнка по голове.       - Хозяюшка.       С нескрываемым удовольствием Павел принялся уплетать Элино творение. Чуть кисленькая, приправленная стряпня имела этот очень приятный пикантный оттенок. Сразу чувствовалась домашняя рука: в ресторанах и кафе такого никогда не подадут.       - Окей, что следующее?       - Картошка.       Покончив с первым, Павел внимательно посмотрел на снова вставшую за плиту Эллу. Играючи орудуя сковородкой, двенадцатилетний отпрыск накладывал ему жаренный с кусочками баранины картофель.       - Я так и знал, — подметил он, — Вот знаешь же, как заманить!       - А просто у нас её много — от очередной похвалы, а может, от тяжести сковороды Эля слегка покраснела, — Ирландская кухня ей балует, вот я и решила.       Что правда, то правда — общность двух родин делала из Савиной-младшей отличного гида по картофелю. Ещё горячий, жирненький клубень упал в тарелку и благодарный гость вооружился вилкой, чтобы его распробовать.       - Зачёт! — сказал Павел после первого укуса и поднял вверх большой палец, — Картоха огонь.       Элла в ответ скромно спряталась в шевелюру: не так, как она делала это раньше — прежде в оливковых глазах чувствовался страх перед чем-то непонятным, неизведанным. Здесь и сейчас веки приятно сердцу щурились, а щёки отдавали добрым, стеснительным пунцовым.       - Сразу скажу, на десерт...       «...сладкое — помнит же, что люблю!» — привычно хмурые, глаза дегустатора загорелись живым блеском при виде поданного к чаю яблочного пюре.       - Всё, за Яну я спокоен — с облегчением объявил Павел, — А ты чего не ешь, давай набивай желудок! Говорил же, диеты противопоказаны.       - Да всё на вас смотрю — томно протянула Элла, садясь за стол, — Приятно, когда твою работу ценят, правда ведь?!       Глазёнки игриво сверкнули. Доев второе, мужчина вдруг почувствовал себя как-то уж совсем неловко: для своих двенадцати Эля ведёт с ним чересчур смело. Личико так и сияет, руками подпёрла лицо — и смотрит на него, как на идейного вдохновителя. Неужто он так интересен ей?       - По-дожди секунду.       Красный как рак, Павел отставил десерт и встал из-за стола.       - Куда это вы?       - Я телефон з-заряжу, а то уже з-заряд на нуле.       Врёт — не то чтобы в это кто-то поверит, но все всё понимают и без слов. Ворвавшись в гостевую, Павел упал на кровать. Перед глазами мужчины до сих пор мелькало лицо Эллы, наблюдающей за тем, как он ест — что с тобой, милая? Щёки горят, сама хихикает — как пьяная, хоть алкоголем и не пахнет. Усталый, диван усыплял Павла, клонил в Морфея, но тот воспротивился действию ужина: нет, ещё увидит, как он спит, так вообще устроит. Ещё с ложечки начнёт кормить — а что, дети сейчас быстро взрослеют, а вот дочки-матери это навсегда!       В эту секунду на телефон Павлу пришло уведомление. Бессвязно раскрыв веки, биолог вяло заглянул в свой гаджет — и сразу, почти моментально проснулся: понял, что это и от кого. По спине волнами судороги побежал мандраж: уж кто-кто, а Стеффани знает его и не станет попусту бомбардировать спамом рабочую почту — ну а прикреплённый к письму «экселевский» файл только подтвердил самую страшную догадку. Тяжёлый, карманный друг попросту зависнет, стоит ему попробовать это открыть — придётся лезть в чемодан за планшетом...       - Эля!       - Что? — отозвались на его крик.       Датчанин выпрямился на кровати и быстро полез в чемодан.       - Иди сюда скорей!       Стиснув зубы, перебирая вещи, Павел ожидал, когда к нему в комнату вбежит Элла. Пронзительно заскрипевший паркет вовремя известил о прибытии и едва планшет в руках включился, в комнату мужчины вошла его биологическая дочь.       - Что там у вас?       Эля облокотилась на дверной косяк. Парой нажатий Павел открыл почту и протянул ей гаджет:       - Пришли результаты. Проверки.       Непонимание сменилось радостью, а всего через мгновение — страхом неизбежного: кажется, девочка и сама уже так долго ждала, что забыла, чего же именно. И вот перед ней, в его руках уже лежит то, что даст, как она думает, ответы на все вопросы — но что-то не даёт вцепиться в эту соломинку.       - Вы... уже смотрели? — уточнила она.       - Пока нет, тебя ждал, — признался Павел, — Думал, ты сама хочешь.       Рабочее устройство последней модели опустилось в руки Эллы Луизы Савиной. Дочь двух матерей присела на угол кровати и молча уставилась в планшет Павла. Казалось бы, вот оно, то, чего ты всё время хотела, шанс наконец-то найти биологического папу! Он ведь даже сам не стал смотреть: облажайся Стеф с подменой — и она всё узнает, всё поймёт! Отступать было уже поздно, но даже так — нервы у Эллы были на пределе.       - Не бойся — тихо сказал он, — Уже всё сделано. Тебе осталось только узнать.       - Знаю я – от напряжения палец, занесённый над клавишей, лихорадочно трясся — Просто страшно.       - От того, что ты не откроешь, результат не изменится. Правда ведь?       Элле ничего не оставалось, кроме как согласиться. Данные уже есть — и она с минуты на минуту узнает. То, что никакого отца их фирма слышать не слышала, и придётся ей, ещё ребёнку, идти другим путём. Что поделаешь — всяко лучше, чем узнать сейчас правду: весь в нетерпении, Павел подвинулся чуть ближе, когда Элла резко выдохнула через нос и нарочито твёрдо нажала на значок документа.       Ясные, чистые, в глазах дочери отразилось, как открывается электронная таблица, как та разворачивается для презентации результатов. Уверен, многое ей непонятно, но Эля и не думает показать вид: слишком личное это, чтобы доверять кому-то ещё. Немое, застывшее в ожидании выражение лица не менялось, пока девчушка листала документ.       - Ну, что там? Есть пересечения?       Вопрос риторический, Павел искренне хотел знать, что же там такое начеркали. Наконец Элла нашла что-то — движениями двух пальцев та увеличила таблицу... и тихо, медленно поникла.       - Нет.       Короткие движения шеей ознаменовали то, что должно было произойти: то, что Павел и планировал, когда просил коллегу помочь. То, чего он и хотел — и всё же, при виде этого потерянного личика на душе сразу стало так больно, что просто хотелось её успокоить.       - Мне жаль, Эль. Правда.       Вместо бессмысленного словоблудства мужчина подсел к ней вплотную и просто обнял за плечи. Грусть, пронзительная, бесслёзная, а потому такая горькая, сдавила грудь. Жмурясь, Элла крепко прижалась к тому, кто мог помочь найти её второго родителя, кто дал ей надежду, но не сумел — и оттого в горле становилось ещё больней.       - Расстроилась?       - Угу — промычала она.       «Бедняжка» — сквозь резь в глазах думал Павел, глядя вверх — «Не повезло тебе с родителем».       - Не отчаивайся — с твоим упрямством, рано или поздно.... ты его найдёшь.       Элла подняла голову и от одного вида этой расстроенной мордашки сердце облилось очередной порцией крови.       - Думаете?       - Ты самая упрямая девчонка из всех, кого я знаю, — признался он.       Девчушка тяжело переспросила.       - А вы много знаете?       Павел странно качнул головой.       - Не очень.       Не бойся — если есть что на душе, скажи: расстроенный, кажется, не меньше Эллы, мужчину загрызла совесть не предложить ей что-нибудь. Что-то, что поможет развеять эту ненастную, противную тоску, утешит ребёнка — только вот что? Гонки в виртуале тут вряд ли помогут. Думай, человек — что может помочь встряхнуться, отвлечься от грустных мыслей, как не то, что ты так любишь?       - Давай выберемся завтра куда-нибудь на денёк.       Эля поправила волосы и, кажется, немного отвлеклась от мыслей о своём упущенном шансе.       - Зачем?       - Просто проветриться, — ничего другого Павлу в голову не пришло, — Я ведь путешественник по натуре и не могу сидеть долго на одном месте. Думал, тебя с собой возьму.       Элла Луиза задумалась. Такая тихая, домашняя, девочка ведь ни разу не выезжала из Ирландии. Да что уж там — город редко покидала, всё мамы обеспечивали: этакая Рапунцель, только брюнетка и без длинной косы.       - А куда поедем?       - Можно я сюрприз устрою?       Павел продолжал развивать тему.       - Любите загадки? — спросила Элла.       - Твои мамы их тоже любят, — пожал он плечами, — Мы на этой почве и сошлись.       Лицо девочки сменилось с траурного на какое-то пространно-задумчивое, но вместе с тем, преданное: дочь Инны и Яны доверилась ему — снова. В очередной раз.       - Хорошо.       Хозяйка вдруг спохватилась.       - Я вам десерт сделала...       - Успокойся, я уже не голоден — успокоил её Павел, — А вот ты ешь, если хочешь ехать, завтра трудный день.       В ответ ребёнок помотал головой.       - У вас же тоже...       - Успокойся, я наелся, — заверили Эллу, — Твои суп и картофель были просто объеденье. Спасибо за это, правда.       Элла слабо кивнула.       - Всегда пожалуйста.       На том и порешили — мужчина отпустил её и искренне повторил:       - Мне правда жаль. Что не получилось.       Дочь Инны покачала шеей, растрепав себе локоны. Боль ушла, оставив в грудной клетке пронзительную рану.       - Спасибо, что попытались.       Павел понимающе кивнул.       - Спокойной ночи тогда.       - Спокойной.       Дверь тихо захлопнулась, оставив биологического отца Савиной-младшей наедине с тем, что он натворил. «Ну что, доволен?» — нос больно вонзился в подушку. Сжатый кулак принялся неистово молотить хлопковое покрывало. «Чёрт, чёрт, чёрт!» — противоречия переполняли голову. Так ранить, едва став ближе — ну и что ты за человек? Зачем это было всё? Что ж, теперь обратного хода нет: одиночка останется одиночкой.       - Эх...       Выдохнув, восточноевропеец снова упал на кровать. В ушах противно зашумело и Павел скорее потянулся в сторону тумбы за коробком. Диагноз в очередной раз устроил подлянку в виде запищавшего уже после приёма лекарства браслета. «Да что ж ты не выключаешься!» — невыносимый писк давил на нервы. Понятно, для чего этот звук нельзя выключить — но ему от этого легче вряд ли станет.       За окном смеркалось, погружая мир за окном в сумерки: солнце уже слишком высоко, чтобы это назвать ночью. Пронзительный стрекот насекомых отдавался эхом в безмолвной тишине. Лёжа на диване, эмигрант сорока трёх лет от роду вновь вспоминал, ради чего затеял всё это. «Хотел как лучше... а получилось как всегда» — боль, сдавившая грудную клетку, голову, не имела ничего общего с давлением крови. Оттого и переживалась иначе, не давая Павлу погрузиться в сон. Тяжёлые, руки застыли в разбросанном положении, утягивая всё остальное тело на дно. В глазах противно темнело и еле повернувшись, большим пальцем ноги Павел выключил свет в комнате.