Суррогат

      «Би-би-и-и, би-би-и-и, би-би-и-и» — мерзкая стандартная мелодия побуждала встать с кровати и, переместив себя ближе к подоконнику, выключить в телефоне будильник. Кое-как отрубив трезвон, Павел с огромным трудом выпрямился и чуть не упал обратно на кровать: после вчерашнего всё тело жутко болело. Усталость, физическая и моральная, не отпускала — короткий шестичасовой сон мало помог восстановить силы. Руки, ноги, голова — каждая клеточка была как ватная и, чтобы хоть как-то проснуться, мужчина поплёлся на кухню.       Проходя вяло мимо лестницы, взглядом Павел зацепился за висевшие рядом на стене часы. «Пятый час...» — не сказать, что это хорошая идея, даже жаворонку просыпаться в такую рань, но выбора особого не было: сегодня их с Эллой ждёт большое путешествие. А значит, нужно подготовиться ко всему, что может произойти в пути. Чайник пронзительно щёлкнул, начав кипятить воду — подобное утро надо начинать с кофе. Обычно гипертоник старался не злоупотреблять кофеином, но раз уж проснулся разбитым...       - Уф!       Медленно выгнув спину назад, Павел негромко вздохнул и выпрямился. Ясная, безоблачная погода за окном сулила прекрасный день — для него же он пока был безрадостным. Кости ломило от холода и вчерашней переработки: да уж, выдал он вчера собственноручно недельную норму строительства. «Ох и поминает меня добрым словом Инь» — про себя ругался Павел, растирая бока.       Звякнувший переключатель известил о готовности кипятка. Кое-как сварганив чашечку растворимого, Павел тут же принялся делать сэндвичи. Универсальная питательная единица, быстрая в изготовлении, а главное — удобная в транспортировке: с ветчиной, с чеддером, с беконом — всего с дюжину легко вошло в контейнер. Короткий поиск по ключевым точкам выдал ему не только карту местных красот, но и настоящую находку — приложение с оффлайн-расписанием транспорта. «Уж точно пригодится» — подумал он и, докачав адд-он, шустро потопал на второй этаж. Скрип половиц беспристрастно выдавал его местоположение, ну да какая разница — всё равно дрыхнет, как убитая...       - Доброе утро, красавица — проснись и пой!       Войдя в комнату Эллы, Павел громко поприветствовал девчонку. С разгона мужчина достиг окна и резко распахнул в комнате шторы. Яркое как не в себя, солнце должно было, по его задумке, разбудить Элю, но обернувшись, Павел обнаружил лишь торчащие из-под клетчатого одеяла носки.       Хмыкнув, опекун девочки схватил одеяло и резко дёрнул его вверх. Одетая в голубую пижаму Элла принялась громко, хаотично сопротивляться:       - А-а-а-а!       - Просыпайся, скоро автобус — известили её, — Иди, чисть зубы, позавтракаешь по дороге.       Щурясь, Эля первым делом поступила как истинное дитя человеческого прогресса — потянулась к телефону.       - Пять утра?       - Да-да, у нас большие планы.       - У нас? У меня план поспать!       Злая на бесцеремонный подъём, Элла отобрала одеяло у Павла и снова попыталась в него закутаться. Столь беспардонно разбуженная, девчушка стремилась отыграть упущенные часы сна. Накопивший планов, временно ответственный за неё датчанин хитро пригрозился:       - Хочешь, чтобы я из пульверизатора тебя опрыскал?       Кажется, есть в младшей Савиной что-то от кошки — на угрозу получить в любую точку себя любимой водой дочь Инны отреагировала без колебаний: сбросила защиту и, щурясь, выставила вперёд лапки.       - А если б я голая спала?       - Голой ты не спишь, а в пижаме уже видел, — заметил Павел, поспешно убегая вниз, — Через десять минут внизу — ать-два, ать-два!       - Были бы вы пониже ростом, убила бы.       Брошенная вслед фраза живо напомнила ему Яну.       - Знаем таких. Плавали.       Павел сразу повеселел: бодрая, реагирует активно — будет, конечно, ещё злиться, но главное, отошла от вчерашнего. Мысль о том, что самая что ни на есть основная проблема разрешилась, даровала мужчине недюжинное облегчение, а главное — стимул верить в то, что последние пару дней с Эллой пройдут безукоризненно. Сейчас это, пожалуй, самое главное, а остальное как-нибудь разрешится естественным путём.       Полчасика на повторный подъём, санпроцедуры, быстрый перекус — и вот они уже скорее топают в сторону остановки. «Лето, прохлада, солнце, нулевая облачность — идеально для фотографий!» — снаряжённый вещмешком Павел на ходу планировал пути проезда, достопримечательности, которые им стоит посетить. Глаз-алмаз профессионального туриста не давал спокойно усидеть на месте: пользоваться буклетами? Фи! За кого вы его принимаете — истинный путешественник всё ищет самостоятельно! Да, порой это сложнее, и маршрут строить придётся, но и пары часов по пути до первой точки хватит. В этом весь кайф — пройти путём, по которому не ходил никто, стать своего рода первооткрывателем.       Добрались — и как раз пара минут в запасе. Всё ещё сонная, Эля слегка раскачивалась из стороны в сторону: тяжело это, наверное, быть совой.       - Запрыгивай, — скомандовал ей Павел по прибытию автобуса.       Мерно зашипев, двери захлопнулись и двухэтажный экспресс поколесил в нужном им направлении. Развалившись на свободном диване, датчанин неустанно таращился в окно. На соседнем с Павлом сидении безуспешно пытались дрыхнуть — в такие часы, когда на весь автобус только они одни, каждое мгновение ощущается ещё более ясно и чётко, чем обычно. Зелень бушует, небо голубеет, весь мир кажется таким ярким — будто настройки насыщенности и контраста одновременно выкрутили на максимум. Утренняя поездка под ударом солнечных лучей окончательно взбодрила их и Павел потянулся в свой мешочек за сэндвичем.       - Будешь? — протянул он один Элле.       Девочка на соседнем сиденье обиженно дулась. Недовольная тем, что её лишили сладкого позёвывания в кроватке, Эля всё же не отказалась от причитающейся ей порции калорий.       - Куда мы едем?       - Для начала — в Глендалох, — объявил Павел составленный им маршрут, — Там с восьми уже толпучка, специально выбирал время.       - А потом?       - Потом по всей Ирландии! — в глазах странника так и полыхал энтузиазм, — Я здесь в первый раз, и интересного тут много.       - А мы вообще всё успеем?       Урождённая ирландка явно сомневалась в этом. Павел в ответ кинул ей ссылку на приложение.       - Вот расписание, если интересно.       Автобус высадил их с Эллой в самом центре — здесь их должен цепануть экспресс. Первый раз за всё время в сердце города, где прожил столько времени, двигаясь в сторону остановки, турист вовсю озирался по сторонам: маленький, приземистый, центр был так похож на те уютные улочки, что он уже видел в Шотландии, будучи в командировке, только там здания были повыше, а здесь максимум два этажа. Кирпично-красное здание городской ратуши, лазурно-синий офис «Банка Ирландии», бесконечные бары, кафе — всё вокруг такое уютное, домашнее, словно кукольное, ещё спит в ожидании открытия ближе к девяти. Стоя возле одного из остановочных пунктов, Павел с нескрываемым интересом оглядывал пустынные с утра улицы и иногда что-то снимал на телефон.       Вскоре из-за угла показался автобус. Белый, разительно отличавшийся от своих городских коллег одноэтажностью, табличка сверху исчерпывающе гласила «Глендалох». И надо же, рядом с Павлом и Эллой натурально из воздуха материализовались с десяток таких же туристов. Ожидание немного разошлось с реальностью — ну что же, переживём.       - До Глендалоха? — спросил его водитель.       - Два, в один конец.       Оплатив проезд, мужчина с ребёнком направились вглубь салона. Внутри их ждал поистине интернациональный микс: люди со всех уголков мира собрались в одном автобусе, чтобы увидеть страну такой, какой её видят местные — туристы и не очень, всех их объединяло искреннее желание узреть что-то новое. Кто-то ещё сладко посапывал, кто-то вовсю фотографировал через окно утренний Бри. В один момент Павел снова ощутил себя студентом, направившимся в свой первый самостоятельный трип по стране, которую через несколько лет покинет.       - Ты как, у окошка сядешь? — спросил он Эллу.       Эля вяло пожала плечами и Павел любезно предложил ей жестом сесть возле окна. Сомнамбула наяву, девчушка тут же завалилась дремать. «Тронулись» — на старте автобус резко качнуло, но уже через пару минут в окне показались главные достопримечательности Ирландии — природа и её красоты. Тут же кончилась автострада и начались дорожки, вписанные в зияющий всеми оттенками зелёного ландшафт. Холмы, покрытые густой растительностью, с просвечивающими через них скалами, бескрайние луга, крошечные деревни — одна картинка краше другой сменялись каждые пару минут. В искреннем восторге, подпитанный вдохновением снаружи Павел лихо принялся дописывать свой план поездки, пока по соседству с ним тихо посапывали, оставляя смешной отпечаток на стекле.       - Глендалох, конечная!       Не прошло и часа, как их трансфер добрался до крайней станции. Люди вокруг принялись собираться на выход и Павел мимолётом разглядел в окне цианово-синюю табличку «туристический центр».       - Эля, просыпайся, — аккуратно растолкал он ребёнка, — Приехали.       - А, что?       Элла распахнула веки и оторопело дёрнулась: прямо за окном виднелась огромная лужайка на фоне пестрящих зеленью гор.       - Уже... приехали? — спросонья уточнила она.       - Нет, я просто так тебя разбудил — хихикал над ней взрослый, — Конечно, приехали, давай вылезай.       Невыносимо свежий, полный прохлады и какой-то необычной лёгкости воздух резал ноздри с самого выхода из автобуса. Свобода в каждом камешке, травинке, листике — вот что такое настоящая Ирландия: холмы, возвышающиеся аки дремучие великаны, бескрайний лес до самого горизонта — столько раз видевший подобное в других странах мира, Павел всё никак не прекращал удивляться. Ведь это и есть то самое, что привлекало его в путешествиях — быть частью того окружения, что видят каждый день обычные люди.       - Поторопись, Эль!       - Тормозите, дайте сфоткать.       Тут уже настала очередь Эллы доставать телефон. Кажется, пробрало, и это не могло не радовать её сопровождающего.       - Будет что маме показать.       - Она оценит — кивнул ей Павел.       Девочка обидчиво хмыкнула.       - Я знаю!       Всё ещё дуется — ну ничего: это только верхушка айсберга, подходы к настоящему чуду. Древности шестого века и умопомрачительной красоты озёра — вот где фотоаппарат будет работать, что называется, в режиме азиатского туриста, когда не можешь остановиться, и боишься, как бы не закончилось место на карте памяти.       - Эля, не стой, у нас ещё куча всего.       Еле оторвавшись от камеры, Элла потопала вслед за Павлом. И понеслось: развалины древнего собора, вместе с сохранившимися до наших дней церковью, смотровой башней и аутентичным кладбищем — это уж точно её растормошит. История, когда она возле тебя, живая, поистине способна творить чудеса: фактурность, щербатость поросшего кое-где мхом древнего булыжника, такая приятная на ощупь — стоит того, чтобы прикоснуться. Следы древней человеческой цивилизации на самом краю мира, в стране, которой ты принадлежишь — однозначно то, что надо увидеть, хотя бы раз в жизни.       Закончив с постройками, отделившись от группки таких же наивных, как и они сами, Павел потащил свою спутницу в сторону эпицентра местных красот. Душа томилась в искреннем предвкушении, и вот оно — вид, за которым сюда едет, наверное, каждый второй: зеркальная гладь воды в безмерно красивой долине. Разгар лета, потому глаз просто теряется в оттенках хлорофилла — красота! Хвоя, камыши и вода — прекрасное сочетание: от одной примечательности к другой, косым глазом приглядывая за Элей, мужчина всё ждал, когда та наделает кадров, чтобы тронуться дальше.       - Потом скинешь мне?       - Окей.       Шум толпы угас, туристический гам растворился в лесных дорожках, по одной из которых они вдвоём побрели в сторону дальнего, Верхнего озера. Автобус по этой узенькой тропке с деревянным настилом просто не проедет — оно и не надо: Глендалох надо видеть вживую, прочувствовать его на своих двоих. Окончательно проснувшаяся Элла поняла, что всё-таки будет интересно, и искренне заспешила вслед за Павлом.       - Вау!       Двадцать минут в пути — и вот дошли: правда, великолепно — ещё больше озеро, ещё глубже долина, ещё зеленее деревья. И вся эта полная умиротворения, неописуемая словами картина только для них. Вдохнув полными лёгкими ароматы здешней природы, голова Павла моментально проветрилась, очистилась от скверных мыслей и предалась созерцанию плещущейся у самых ног воды. Минуты текли, как течёт тот маленький ручеёк из одного водоёма в другой — вяло, не спеша. Задумываешься порой, ради чего эта суета, спешка повседневной жизни, но сегодняшний ранний подъём определённо того стоил: хотя бы ради этого запаха хвои. Ради утренней свежести в груди. Ради тепла камней, на одном из которых сейчас неуклюже балансирует Элла, пытаясь сделать с ним удачный кадр.       - Готовы?       «Сэлфи? И ты, Брут!» — про себя думал Павел, видя, как девушка пытается вместить своё личико на очередной снимок.       - Нафоткалась? — скептически протянул он.       - Ух! Да.       - Тогда погнали дальше.       Элла неряшливо пригладила себе волосы.       - А постоять?       - Ну ладно, ещё минут десять.       - А потом?       Оливковые глаза выразительно хлопнули.       - А потом — дальше в путь.       Сопротивляться, мол, всего десять минут, не стали — в этот раз поверили на слово. «До чего ж ты наивная» — вздохнул Павел. Ведь всё ради этого, познания мира, а в случае Эллы ещё и родного края. До чего же мало времени он им оставил на это, всего лишь день — ну так пусть этот день станет незабываемым для них обоих.       Закончив с озёрами, Павел с Эллой прыгнули в автобус до следующей точки. И завертелось: луга, деревни, холмы, скалы, леса, море — страна, которую можно изучать до бесконечности, кадр за кадром, страница за страницей раскрывала всю себя. Не одними кельтами едина, Ирландия превратилась в один сплошной кантри-роуд, где между переездами от одной точки к другой пару часов. Час на месте — и снова в путь, тем более, что сама дорога это уже достопримечательность. Ясная погода, ветер в лицо и полные карты памяти бесценных снимков — вот что такое по-настоящему насыщенный туризм.       Очередная остановка, очередной съеденный по дороге сэндвич — и вот они с Элей уже спешат через всю деревню, название которой затерялось где-то в заметках. Проникшаяся идеей дочь Инны с Яной вовсю семенила за их школьным другом. Это место Павел раскопал вне туристических билбордов: его не сыщешь в путеводителях, а если и найдёшь, то через недели две пристальных поисков — одинокая скала на берегу океана, отвесно уходящая вниз метров на тридцать, словно выглядывает из-под травяного одеяла. Раскатистые, полные русалочьей пены с водорослями волны разбиваются о тёмные камни у самого подножия, облачность, нависшая над морем, закрыла собой солнце, пустив в дымчатом воздухе перламутровую рябь...       - Это место, — уточнила она, — Та фотография в гостевой....       - Оно самое, — Павел искренне обрадовался: всё-таки узнала — Твоя мама много где побывала и надо сказать, много чего видела.       Не ошибёшься: кадр, ради которого Яна ехала в глушь-деревню, чтобы поместить его на обложку статьи. Мрачная, из чёрного как волосы Эллы базальта, покрытая мхами, такие скалы обычно едут искать на запад, а не на север — тем прекраснее, что, кроме как здешние рыбаки, никто не узнает об их тайном уголке.       - Вау.       Павел понимающе кивнул.       - Вот и я о том же.       Снова телефон в руки, снова снимает — эх ты, балда! Давно положивший гаджет в карман мужчина снова вдохнул полной грудью: вот оно — атмосфера уединения и покоя, за которым сюда ехал он сам. Циановые, лазурные, аквамариновые оттенки моря, сливающиеся с зелёным цветом травы и серо-голубым космосом над головой — когда он ещё такое увидит?! Дитя мегаполиса, вечно в командировках, свой отпуск Павел всё равно проводил на чемоданах. Ради того, чтобы уже не спеша насладиться этим пейзажем, тонкой гранью, за которой кончается привычный мир человека и начинается нечто божественное, неземное: когда половина жизни уже за плечами, начинаешь особенно оценить такие моменты.       Взглянув на часы, Павел спохватился и крикнул Эле:       - Эй, фотограф!       Элла обернулась, в очередной растрепав себе ветром волосы.       - Быстрей давай, у нас пересадка ещё.       - Я уже не могу-у-у!       Явно усталая, девчушка недовольно потирала колени. Оно и понятно — весь день с корабля на бал, Павел тоже забегался, но отставать от графика он не хочет.       - Всё ты можешь, давай, не дуйся.       Прыжок в очередной автобус на пути к следующей цели обошёлся в ещё двадцать с лишним местных денег. Сам заметно измотанный, Павел плюхнулся на свободный диванчик, чтобы заехать ещё дальше, на самый что ни на есть край света — край, где кончается Ирландия и начинается бесконечный океан. Помышляя об этом, какая-то внутренняя нить силы натягивалась до предела и хотелось просто кричать то ли от радости, то ли от изнеможения, но в транспорте этого делать не стоит. На соседнем сидении Элла уже лежала пластом: держись, дорогая, ещё чуть-чуть.        Спустя полтора часа добравшись до паромной переправы, мужчина глянул расписание и с облегчением выдохнул: еле успели.       - Два билета, пожалуйста.       Срочный забег до трёпанного всеми ветрами кораблика-плоскодонки — и вот они уже плывут. Вода гулко плещется под ними со всех сторон, рядом пролетают чайки — крикливые, гады то и дело ныряли прямо перед самым паромом в воду, пикируя с небольшой высоты, выныривая через секунду-две с рыбиной в клюве. Облачность продолжала сгущаться, уже угрожающе нависая над проливом, но несмотря на ожидания, дождя не было. Холодный морской бриз шпарил прямо в лицо, отчего что Павел, что Элла щурились, выглядывая в вечерней дымке другой берег.       Рассматривая с носа пассажирской палубы приближающиеся холмы, старый друг Инны и Яны то и дело поглядывал на их дочь — вся из себя задумчивая, девчушка отпустила причёску в свободный полёт, отчего казалось, что их корабль плывёт под ещё одним, угольно-чёрным флагом. Зелёно-бело-рыжий триколор над головой вовсю трепало ветром, и Павел чуть не прослушал, как Элла сказала:       - Красиво здесь.       - Давно хотел, кхм! Смотаться, — поперхнувшись, почесал он голову, — Я сам по работе много путешествую, а вот с кем-то.... как-то не доводилось. Думал, тебе понравится.       Негромкий стук металла о старые покрышки известил о прибытии из Гринкастла в Магилиан. Единственные на весь паром пассажиры без транспорта быстро спрыгнули по пешеходному мостику на бетонный настил и шустро пошли смотреть на встретившийся им по пути городок. Кажется, ничего особенного — таких в Ирландии полно: пара домов, старая башня, служившая когда-то в роли маяка, да маленький паб, с забавной на вид вывеской «Евро не принимаем». Тут фишка в другом и знавший о ней Павел как бы ненароком спросил:       - Фунты, надеюсь, взяла с собой?       Взъерошенная океанским ветром девчонка возмутилась.       - Вы что, опять страну перепутали? В Ирландии же евро.       Мужчина слабо улыбнулся.       - Не во всей Ирландии.       Лицо Эллы перекосило от удивления.       - В смысле?       - В смысле, в Республике Ирландия — да, — пояснил он явно не географу, — Но в другой части острова, контролируемой Соединённым Королевством, ходят фунты. Это не территория ЕС, хотя и была когда-то, и подчиняется не ирландскому народу, а лично британскому королю.       Эля снова уставилась на Павла, потом — на другой берег и очумело вытаращилась:       - Так мы что, ...       - Тот паром — фактически граница, на той стороне уже Ирландия, — показал он в сторону, откуда приплыл их паром, — Как ни крути, удобно.       Сопровождаемая им ирландка напрямую уточнила:       - Подождите, а вам разве не нужно разрешение? От мамы?       - Я твой опекун по документам — а стало быть, обладаю в отношении твоего перемещения теми же правами, что и Яна. И кстати, в Британию въезд ирландцам свободный.       Вот хитрец! Увёз в другую страну, никто и не заметил: приглаживая седые вихры, Павлу оставалось только лицезреть плоды своей маленькой пошутейки. Осознав, что в процессе познания ненароком уплыла в соседнее государство, Элла явно была удивлена — а как иначе? Впервые за всю свою жизнь в иной стране, на чужбине, девочка сперва занервничала: смутное ощущение, что что-то не так, не на месте, тревожило ребёнка, почти тринадцать лет не уезжавшего дальше Дублина. Последние слова сопровождающего, однако, успокоили Элю и они как ни в чём ни бывало продолжили исследовать окрестности.       Погуляв по округе, Павел с Эллой снова пришли к башне. Усталые с дороги, путники обессиленно сели на стоявшую неподалёку деревянную скамейку. Облачность улеглась, превратившись в кислую, промозглую пелену. Небо заметно потемнело и впереди, в городке на ирландской стороне пролива, загорелся огонь маяка. Снова в старой доброй Британии, путешественник со стажем расслабленно таращился на тот берег: пусть это и один остров, там, на той стороне всё по-другому. Другие деньги, другие обычаи — разделённый с век назад народ по-своему приспособился жить на две половины. В отличие от некоторых...       - Забавно: лет двенадцать назад я бы, скорее всего, стал нарушителем.       - За то, что вывезли меня? — Эля явно ехидничала.       - Нет, за незаконный въезд. Хотя переход свободный, въезд многим людям что в Ирландию, что в Англию только с визой, — рассказывал Павел ей, ирландке по рождению, — И это не «шенген», делать их обе долго и дорого. Здесь никто за этим не следит особенно, но влететь мог бы.       - Гемор же.       - То-то и оно...       Неудобный вопрос, но Павлу подмывало всё-таки спросить:       - У тебя ведь есть второй паспорт, верно?       - Где-то валяется, — пожала Элла плечами, — А у вас нет?       - Я отказался — тогда Дания не разрешала иметь два гражданства. В итоге был принят в подданство всего за год до отмены этого правила. Хотя, если честно, по сути ничего не потерял: стран, по которым он лучше, чем датский, раз-два и обчёлся.       Усталая, дочь Инны с Яной негромко пробормотала:       - Подождали бы...       - Я и так ждал девять лет. Ирония: выехал из страны на два года раньше, чем твои мамы, а гражданство получил позже.       Мужчина слабо усмехнулся, а Элла поинтересовалась:       - Так зачем он тогда?       - Как мой дед бы сказал, «шоб було» — с характерным южноукраинским говором произнёс Павел, — Знаешь, я ведь не изменился от того, что получил тот или иной паспорт. Например, я так же сберегаю скидочные купоны из супермаркета, и живу на меньше половины зарплаты, хотя легко могу позволить себе жить... активней — натурализованный эмигрант явно избегал слова «богаче», — А ещё я, в отличие от других датчан, не праздную Рождество. По мне, гражданство это просто удобный инструмент: с ним ты и въехать везде можешь, и работать, и отдыхать, и просто повидаться с роднёй... Меня моё место жительства лимитировало в этом.       - Поэтому вы уехали? — искренне спросили его.       Восточноевропеец глубоко выдохнул.       - Не только. Стало просто невыносимо существовать, — воспоминания о прошлой жизни колыхнули что-то, заставив Павла сглотнуть, — Твои мамы, может, не рассказывали тебе, но там, у себя на родине, мы выживали, а не жили. Не потому что плохо, с этим всё было средненько — не так хорошо, конечно, но тоже можно. Просто такой менталитет — рассказывал он Элле, — Со временем истории жизни начинали становиться похожи на остальных — у всех, но не у нас. Нас уже не сдерживали оковы старых идей: мы не боялись, учились, пробовали новое, испытывали себя, свои возможности и любили и не любили кого хотели и что хотели. Это не нравилось окружающим.       Ветер снова ударил мощным порывом, вынудив выходца из другой страны замолчать. Непрошеные мысли, выговоренные в пустоту, лезли из головы прочь, ослабляя хватку, сжавшую взрослому мужчине горло. Исповедь эмигранта, сорванная с языка, хорошенько взболтала мозг, перемешав прошлое и настоящее — конечно, Инь с Янь рассказывали дочери, чьего они рода. Тем лучше, что Элла не будет испытывать на себе то, через что проходили они: бюрократия на каждом шагу, годы адаптации к иному обществу, культуре, ассимиляция на новом месте — об этом им никто не писал, не рассказывал. По иммиграции не пишут книг, у неё нет универсального рецепта. Да, они прошли, выжили — но лично ему на душе оттого почему-то не легче.       Ударенный очередным всплеском воздушных волн, Павел вдумчиво посмотрел на Элю, в её глаза. Оливковые, смеси цветов биологических родителей, дочь у Инны получилась на загляденье, что ни говори: умная, добрая, искренняя, местами чересчур стеснительная, но в целом хорошая девочка. Говорят, родители хотят, чтоб их чадо не наделало тех же ошибок, что и они в юности – кажется, теперь он понимает, каких именно...       - Знаешь, когда я был маленьким, то очень хотел стать взрослым.       Элла в ответ на это его откровение надула щёки.       - Кто не хочет...       - Думал, взрослым живётся легче, ведь они сами ответственны за свою жизнь и не зависят от родителей — поведал ей Павел, — Я готов был работать, чтобы наконец взять этот груз на себя. Только по итогу всё равно выяснилось, что взрослые — это те же дети, только со своими ответственностями и тараканами в голове.       Слова взрослого человека показались Эле странными.       - Вы недовольны своей жизнью? — искренне удивилась она.       - Да нет, доволен. Просто.... мне было сложно со сверстниками, и я думал, что взрослым будет легче. Что поменяются, повзрослеют, что бы это в итоге ни значило, либо они, либо я сам, — слабо посмеивался Павел, — В итоге ни того, ни другого не случилось.       - Но вы же взрослый.       - Физически — да. Но не головой — ткнул он себя пальцем в висок, — Поэтому она у меня до сих пор так работает.       Эля сначала странно уставилась на него, а потом тихо прыснула со смеху.       - Видишь? — на небритом лице высветилась улыбка, — Сама знаешь, какой я! У тебя вся жизнь впереди, Эль — самое интересное и вкусное, так сказать. Так что наслаждайся ею, пока живёшь.       Взрослый, ребёнок — какая разница? Здесь и сейчас они на одной волне — генетика тут замешана или эта его способность приспосабливаться к трудностям дала лихой оборот, уже не имеет абсолютно никакого значения: он счастлив. А ведь буквально пару минут назад глаза чуть не слезились — вот ведь как бывает. Природа способна, конечно, творить чудеса — но ещё большее чудо в этом смысле сам человек: вечно бежит за лучшей жизнью, спешит куда-то, не замечая того самого прекрасного вокруг себя.       - Скоро уезжаете?       Вопрос Эллы прозвучал как-то грустно, и Павел не очень понял, как ответил:       - С чего ты так решила?       Девчушка меланхолично покачала головой.       - Маму послезавтра выписывают, и вам больше не надо будет сидеть со мной. Так ведь?       Павел крепко задумался: а ведь правда — стоит Яне выписаться из больницы, как все его функции родителя целиком и полностью перейдут к подруге. Оговорок на дееспособность завещание Инь не накладывало. И билет он уже на понедельник взял — выходит, прощаемся?       - Так-то оно да, но кто мне запретит остаться?       Простите, что? Кажется, Павел и сам от себя не ожидал такого, чего уж говорить об Элле — рожица по соседству искренне вопрошала, что же этот датчанин по прописке имеет в виду. Мужчина сразу сделал вид, что откашливается: можно, конечно, сейчас поправить себя, уточнить, что до послезавтра он ещё будет тут... Но да к чему притворствовать?!       - Во-первых, у меня ещё неделя отпуска не отгуляна — нарочито громко заявил он, — В Ирландии я ни разу не был, так что хороший повод задержаться.       Верная спутница Павла раскрыла рот от радости.       - Так значит,...       - Не перебивай! — шутливо осадил он Эллу, — Во-вторых, твоей маме ещё надо адаптироваться. Ты думаешь, я просто так, что ли, с настилом там возился? А если коляска не проедет? А если ещё что? Всё же подготовить надо!       Оливковые глазки довольно сщурились. Бодро болтая ножками, дочь уже всё поняла, и Павел закончил уже, по сути, сказанное:       - А в-третьих, у тебя ещё соревнования в среду. Кто я такой, чтобы их пропускать?       Дождавшись наконец окончания реплики, Элла дала волю эмоциям и крепко обняла его. Сорок с лишним кило чистого счастья вцепились в шею тому, кто пришёл на подмену, а уходить не торопится. Вот так, волею случая встретив ребёнка, в создании которого принял непосредственное участие, Павел решил не бежать при первой возможности отстраниться. Кто он такой, чтобы бояться трудностей? При этом всём где-то в глубине себя мужчина почувствовал странное облегчение: ещё неделька. Всего одна, зато какая — поможет Яне адаптироваться, приспособиться к дому, может даже на выступление Эллы посмотрит. Жизнь натурально кипела, бурлила в нём: как заново родился — непередаваемые ощущения.       - А всё-таки вы классный.       Закончив с обниманиями, Элла по-молодецки хлопнула его по плечу.       - Ладно ты, пошли, а то на автобус опоздаем.       Еле отлепив от себя дочь друзей, с улыбкой на лице Павел встал со скамейки — отсюда до остановки каких-то пара минут. Очередной пассажирский трансфер привёз их сперва в британский Лондондерри и уже следующий экспресс о четырёх колёсах поколесил в сторону Дублина. Среди местных в полной темноте проехали границу и вернулись в Ирландию — как будто и не было никогда пограничного контроля, только телефон пиликнул, о выходе из роуминга. За окнами вскоре совсем стемнело и уже при свете ламп под потолком они с Эллой добили последние пару бутеров: всё — теперь до дома.       В шатком, трясущемся на колдобинах автобусе заметно укачивало и трясло. Усталость сморила Павла и тот решил ненадолго прикорнуть. После накрученных на своих двоих километров ноги были как ватные: хотелось просто взять и опустить пятки в горячую ванну. Голова буквально пухла от накопленных воспоминаний — день выдался поистине насыщенным. «Спать уже хочется» — измотанный длительным переездом, мужчина прикрыл было глаза, как вдруг его левого плеча что-то коснулось. Что-то тёплое...       - Ой, простите, я...       - Да ничего.       Элла тут же придала спине вертикальное положение. Не поднимая глаз, сопровождающий легко обхватил её за плечи и слабо прижал к себе.       - Вы... чего это? — удивлённо протянула она.       - Ехать ещё долго — полежи, клюёшь же носом.       Смущённая, девочка принялась отнекиваться.       - Да не, не надо...       - Думаешь, укушу?       Слова Павла явно действовали на Эллу убедительно и та снова прилегла ему на плечо.       - Разбудите тогда, когда подъезжать будем.       - Хорошо.       Ночь постепенно сгущалась над островом, погружая ирландскую природу в вязкий, тягучий мрак, и вскоре пейзаж за окном совсем растворился в кромешной тьме. Автобус пошатывало на одинокой ниточке шоссе, укачивая ещё больше и без того сонную Элю. Больше привычная к лабораторному оборудованию, чем к человеческой ласке ладонь Павла расслабила пальцы и сквозь тонкую футболку на животе Эллы почувствовала её живое тепло. Слабые дуновения воздуха, вырывавшегося из носа, до боли похожего на нос Инь, чередовались с движениями рёбер, то поднимавших, то опускавших небольшую, аккуратную грудь. Мягкие угольно-чёрные волосы слегка щекотали тыльную сторону запястья, но отпускать её, хотя бы поправить причёску, не хотелось. Живой комок тепла и доброты так сладко спал у него за пазухой, что Павлу стало немного грустно.       «Так быстро выросла» — кажется, совсем недавно он впервые увидел этот маленький рулет из пелёнок по видеосвязи. И вот у него на плече уже без задних ног дрыхнет целая девчонка, на глазах зреющая в совсем взрослую красавицу. Двенадцать лет, почти тринадцать, беззаветного тяжкого труда: что бы там ни хотели получить на выходе Инна с Яной, они определённо справились — дочь двух матерей вышла ничем не хуже обычных. А может, даже и лучше — иное дитя просто не смогло бы усмирить бушующих в нём демонов. Где-то в груди Павла больно укололо странное, незнакомое чувство: едкое, жгучее, ядом оно растекалось по венам, наполняя сердце взрослого мужчины грузом вины. Безотцовщина, чей отец останется просто неизвестным донором — в конце концов, он сам подписался под этим много лет назад. Это был его выбор. И теперь он пронесёт этот груз с собой до конца.       Внезапно в кармане у Павла завибрировал телефон. Свободной рукой мужчина достал гаджет из кармана и понял, что это от авиакомпании. Началась регистрация на рейс — рейс, который улетит без него: «Эх, ещё платить» — но куда денешься, подумал он, свайпая на страницу перевозчика. Грустно вздохнув, мужчина принялся искать по номеру брони дополнительные опции и, щёлкнув по клавише «Изменить дату», принялся вводить реквизиты своей карты: сказано — сделано. Он остаётся — всего на неделю, до следующей пятницы, но и этого будет вполне достаточно. А большего ему не позволят — отпуск не резиновый, тем более, у главы отдела.       Всплывающее окошко попросило Павла подтвердить:       «Вы уверены, что хотите этого?»       «Да» — скрепя сердце нажал он. Пара минут на списание с баланса — и всё: теперь он улетает в пятницу, в шестнадцать часов. Жадность авиакомпаний она такая, ну да в этом весь наш мир, почти за всё надо отваливать деньжищ. В окне промелькнул указатель на Дублин и Павел чуть сжал Элле плечи:       - Соня, просыпайся.       - М-м-м-м?       - Скоро пересадка.       Слабо разлепляя глаза, дочь Инны подняла голову:       - Опять?       - Последняя. Всё, до дома.       Прибыв на вокзал, путешественники кое-как пересели в автобус до Бри, и спустя час времени в двери дома по Вудбрук Лаун, девять знакомо звякнул ключ. За окном к тому моменту совсем стемнело, и вваливаясь на порог, Павел первым делом включил свет. Семнадцать часов в дороге, мужчина уже еле стоял на ногах: ещё чуть-чуть — и из него песок начнёт сыпаться. Элла устала не меньше, и он тихо скомандовал ей:       - Давай в душ... и спать.       - Угу.       Девчушка отправилась наверх, за свежим бельём, а Павел глотнул воды из-под крана и молча поплёлся в гостевую: заряд телефона был почти на нуле. «Тоже устал» — подумал тот, кто не выходит без аккумулятора «на всякий пожарный». Это был незабываемый день — и завтра будет такой же: силы были уже на исходе, и не дожидаясь, пока Эля сходит в ванную, Павел просто упал на кровать и провалился в сон.