Суррогат

      Утро понедельника редко бывает добрым... что ж, сегодня как раз такой случай: проснувшись, Павел неожиданно почувствовал себя расслабленным и отдохнувшим. Голова ещё слегка шумела с того праздника непослушания, что они с Элей устроили в турпоездке в субботу, а потом — целый день дома, в воскресенье, но в целом — более чем. Прекрасное начало не менее прекрасного дня, и эта улыбка на свежевыбритом лице — тому живое доказательство: сегодня они наконец вернут себе Яну. После трёх недель в больнице, школьная подруга явно соскучилась по ним. Ох, сколько всего ещё предстоит! Уже изучивший их жизнь вдоль и поперёк, обитатель гостевой был весь в предвкушении и оттого в нетерпении принялся готовиться к завтраку.       Уютная, пустая кухня, ветерок дует из приоткрытого окна, за которым уже вовсю бушует лето. Свежесть утреннего бриза смешивается с запахом жарящихся на сковороде яиц, создавая поистине великолепное амбре — так пахнет лёгкость наступающего дня. Такое, оказывается, удовольствие, готовить для кого-то: слегка притопывая ногой, Павел вовсю орудовал сковородкой и что-то напевал себе под нос, когда сверху раздался звук зевка и заскрипели половицы.       - Доброе утро! — выдал он, не отрываясь от плиты.       В проёме двери показалась Элла: по обыкновению своему слегка сонная, дочка всё же была бодрее обычного — начались каникулы, а значит, никаких тебе ранних подъёмов.       - Доброе.       - Как спалось?       Девчушка бодро потянулась.       - Отлично — садись, я пока яичницу доделаю.       Пара движений лопаткой — и вуаля: готово. Просто, сытно, а при правильном подходе ещё и вкусно — попивая утренний чаёк, шеф-повар их симбиоза весело переглядывался с Элей. Та была явно не против, и Павел с упоением уминал в процессе разбавленную тушёной говядиной яишенку: последний раз они вот так завтракают наедине. Будет ли он скучать? Немного — но с Янь уж точно будет лучше.       - Готова?       Элла опустила кружку, чтобы укусить мясо с тарелки.       - К фем...       - Прожуй — перебили её.       - К чему? — повторила она, спрятав еду за щёку наподобие хомяка.       Мужчина невозмутимо сказал:       - К встрече мамы, разумеется.       - Ой, да ладно вам, меньше пафоса — запив чаем, продолжила дочь Яны, — Здорово же!       Мелкая снова накинулась на свой завтрак, а Павел покачал головой.       - Вот и я о том же.       После окончания трапезы каждый разбрёлся по своим пенатам. Яну должны были выписать в десять часов — то есть, примерно через час они уже должны быть в больнице. По старой традиции сменив домашние штаны на брюки, Павел достал из чемодана последнюю свежую, неюзаную рубашку: незаметно пролетели три недели — и осталась ещё одна, до пятницы. Привычным движением откупорив флакон одеколона, лабораторный клерк сбрызнул им шею и запястья: не то чтобы выписка Янь повод выходить при параде, но ему почему-то хотелось встретить её в наилучшем виде. Свежие носки, ремень подтянут — ещё бы волосы как-то пригладить, но и так ничего.       Одевшись, мужчина поднялся по лестнице, чтобы спросить с Эли:       - Ты там готова?       - Ага!       Постучавшись из вежливости, датчанин вошёл в комнату и обнаружил там нечто: встречать маму Элла Луиза тоже оделась празднично — ослепительно голубое, платье изящно покрыло тело юной красотки. Юбка чуть ниже колена из тонкой ткани плавно, элегантно переходила в талию, эстетично подчёркивая не по-подростковому женственную фигуру. Необычно глубокий вырез сзади обнажил лопатки, в очередной раз напомнив Павлу, что это такое, уметь подать себя.       - Как вам?       Элла провернулась, дав осмотреть себя со всех сторон. Платье определённо шло дочери Яны и Павел честно ей в этом признался:       - Ты очаровашка.       Отпрыск засмущался: щёчки Эллы окрасились в тёплый нежно-розовый. Мужчина в ответ добро улыбнулся.       - Готова?       Эля довольно кивнула.       - Тогда поехали.       Ноги непривычно уткнулись в дерево сразу по выходу из дома. Небольшой тест: попрыгав на собственноручно уложенном настиле, Павел удостоверился — держит крепко. Элла по классике оставила корм для кошек в миске и они вместе пошли на остановку автобуса. Облачность, накрывшая было городок, немного рассеялась, обнажив под собой обрамлённые белой каймой ярко-голубые пятна небосвода. Ветер, трепавший верхушки деревьев, ненадолго улёгся, дав им передохнуть от его мощных порывов. С каждым шагом они с Элей становились всё ближе к госпиталю и Павел довольно таращился по сторонам — сорокатрёхлетнего чудака буквально распирало от радости. Наконец-то, наконец-то: словно снова вернулся в те дни, когда они с Инь навещали его в Копенгагене.       - Добрый день!       - Добрый!       Прибыв в больницу, посетитель первым делом перекинулся приветствиями с медбратом. Забавно так: за три недели Павел даже не запомнил имя паренька, но уже мысленно сдружился с этим малым. Столько раз встречая знакомое лицо, невольно привыкаешь к нему и как-то пытаешься по-доброму относиться — вот и сейчас рыжий малец, который ему в сыновья годится, улыбается им, потому что знает причину визита.       - Встречаете?       - Ага.       Пара щелчков по клавиатуре — и задранный вверх указательный палец известил:       - Ждите здесь, скоро будет.       Медбрат ушёл, оставив коллегу на стойке регистрации. Мимолётный взгляд в телефон довёл Павла до сведения: немного рано приехали — до выписки ещё минут десять. Оливковые глаза по соседству вовсю бегали, выглядывали, не едет ли там мама, но вместо этого натыкались на унылые белые халаты, в лучшем случае — на других пациентов.       - Не торопись, гонец — осадил он ребёнка, — Скоро всё будет.       - Думаете?       Пространному вопросу — пространный ответ:       - Уверен.       «Успокойся, Эль: нам остаётся только ждать» — думал Павел и молча шагал из стороны в сторону в ожидании, когда им привезут Яну. В такие моменты время, как назло, течёт медленнее обычного и хочется как следует пнуть этот маховик, чтобы он уже ускорился, но это, увы и ах, невозможно. Обыденная рутина больницы действовала восточноевропейцу на нервы и тот старался сдерживать себя в узде как мог, чтобы не тревожить своим поведением ещё и Эллу.       - Посторони-и-ись, зашибу-у-у!       Стоя у самого входа, Павел всё изнывал в ожидании, когда из терапевтического отделения с резонирующим в ушах криком показался некто, больше похожий на персонажа футуристического фильма: сама, на коляске с электроприводом, с рулём как у мопеда к стойке регистрации лихо выкатила знакомая блондинка. Без меры довольная собой, Яна резко затормозила прямо перед гостями и громко бибикнула для пущей острастки.       - Миссис Милашенкова, держите себя в руках! — гаркнул шагавший следом медбрат.       - Ничего, долго я вас тут не потревожу.       Школьная подруга Павла, мать Эллы развернулась к встречающим её посетителям.       - Ну нифига себе! — выдал единственный в компании мужчина, — Стивен Хокинг, версия шестьдесят три!       - Ма-а-а-ам!       Счастливая вне всякой меры, Элла тут же кинулась обниматься. Единственной здоровой рукой Яна неуклюже схватила дочку за талию — тот самый миг воссоединения семьи наконец настал. Душещипательная, искренняя трогательность момента пробила не только Павла: украдкой вытирая глаза, мужчина ненароком огляделся по сторонам и обнаружил вкруг себя улыбки здешнего персонала. Безответная преданность своему делу, когда знаешь, ради чего всё — так, кажется, это зовётся?       - А ну иди сюда, Эль, — прижала Яна её к себе, — Блин, как я скучала-а-а!       - Я тоже, мам.       - Всё, больше скучать не будете, — лихо сказал им Павел, — Пойихали!       Не понаслышке знакомый с «прелестями» госпитальной атмосферы, друг Яны знал — лучший момент нахождения в больнице это выход из неё. Широко махнув ногой, тот было шагнул в сторону раздвижных дверей, как вдруг спохватился и опустил пятку:       - А кстати, как?       - Я такси специальное вызвала, — боевая подруга отпустила Элю и потянула руку к висящему на лямке телефону, — Специализируются на перевозках людей вроде меня.       - Вау.       Простое, в то же время логичное решение как-то не пришло Павлу в голову. И действительно: стоило ему посмотреть за дверь, как там уже обнаружился тёмный минивэн с шашечками.       - Слушай, а это не к нам ли?       - Дай-ка взглянуть...       Ловко орудуя своим драндулетом, Янь подкатила поближе и в эту же секунду раздался характерный звук вибрации. И как раз водитель таксомотора держал руку возле уха.       - Да, они.       - Тогда на выход.       Пара минут на прощание с персоналом, на спуск, ещё немного — на погрузку коляски в машину и вот они уже едут по автостраде в направлении родного пригорода. Сидя на своём корытце по центру вместительного салона, окружённая со всех сторон близкими людьми, Яна весело посматривала то на Павла, то на Эллу. Оставившая их на три недели, женщина с улыбкой на лице лихо возвращалась в привычное ей русло жизни и эти перемены к лучшему не могли не радовать всех присутствующих.       Лыбясь до ушей, мужчина вдруг заметил:       - Слушай, а у тебя разве рука срослась?       Кажется, Эля тоже обратила внимание: прежде туго загипсованная, правая конечность раненой относительно свободно болталась на руле, обмотанная в какой-то сетчатый корсет.       - Мне сказали, можно нагружать потихоньку, — объяснила Янь, — Пока несильно, основная нагрузка всё равно на левую идёт, но пока могу кисть разрабатывать. Через три недели фиксаторы снимут и буду уже свободно.       - А, ну зашибись.       Автомобиль съехал с шоссе во дворы, поколесил немного по направлению к нужной улице и остановился боковой дверью точнёхонько напротив уже знакомого дома. Водитель такси встал со своего места и грузно пошерстил в сторону пассажирского выхода. Размашистым движением рук мужчина в спецовке открыл раздвижную дверцу и вытащил из-под неё плотный настил, конец которого как раз лёг на деревянный помост.       - Это кто мне дорожку тут испортил?       Брови Яны вдруг насупились.       - Вообще-то я — пробурчал было Павел, как женщина довольно выставила вперёд лапу.       - Красавец!       Отбив пятюню, друг Янь выскочил из машины первым и протянул руки в её сторону.       - Попробуй проехать, я страхую.       Легко сказать — на вид конструкция выглядела ужасно хлипко: с такой высокой посадкой, кажется, ещё чуть-чуть и она просто провалится под суммарным весом Яны с коляской. Одни аккумуляторы размером с пятилитровую канистру, чего уж говорить о самом мопеде — как ни крути, страшно за подругу! Медленно, потихоньку Яна принялась выезжать из машины в сторону настила, как тот начал угрожающе прогибаться.       - Так, давай-ка...       - Не надо, я сама!       Лихая за рулём, супруга Инь и с этим транспортным средством совладала быстро и шустрым манёвром соскочила с шаткой наклонной платформы на деревянную твердь.       - А я тогда зачем?       - Чтоб был! — веселилась она.       Ограниченно подвижная покатилась дальше в направлении дома, потом обратно, и так туда-сюда несколько раз, дабы убедиться:       - Шикарно!       - Супер, значит проедешь.       Прекрасно — одной проблемой меньше; теперь можно отпустить таксиста и наконец остаться наедине. Трое в лодке, не считая коляски, Яна, Павел и Элла скорее пошли (или поехали) домой. Авантюризм законной хозяйки дома как по маслу вписался в окружение: уютная двухэтажная Нарния вмиг наполнилась каким-то невесомым ощущением воодушевления и благополучия, чего порой так не хватало в отсутствие Янь. Сопровождая подругу школы по пятам, старина Хрень во все лады объяснял ей всё, что следует знать. Всё, что они с Эллой подготовили к её приезду за эти выходные:       - Пока поживёшь в гостиной, я думаю, никто возражать не будет, — рассказывал он, — Тут и туалет, и душ рядом, если что, и зарядка для твоей карусельки...       - Паш, ты мозг! — Яна была в восторге, — У нас же все спальни на втором, думала тебе ещё позвонить...       - Сориентировался, как видишь — с виду невозмутимый, в душе Павел был неприкрыто доволен собой.       Коляска заехала внутрь комнаты.       - Полочки?       - Да, я посчитал, тебе удобней будет, когда всё под рукой. Я, правда, не уверен, что они человеческий вес выдержат, но так просто...       - И так хорошо, ты чего! — заверили его, — Самое оно — там и ноут поместится, и просто книги положить.       - Ну хорошо.       Внезапно в их разговор вклинилась Элла.       - Пойдём уже кушать, мам!       Зараза, самый главный сюрприз портит: из-за затылка матери Павел деловито пригрозил Эле кулаком, а та и ухом не ведёт — просто тащит Яну задом в сторону кухни.       - Тихо, тихо, Эль, я и сама могу.       - Может, помочь хочет — заметил Паша.       - Да я поняла!       Эх, куда ж ты денешься — суммарными усилиями мужчина с двенадцатилетней девчушкой развернули коляску и дружно покатили Яну в импровизированную столовую. Надо сказать, к этой части приезда они готовились, наверное, основательней всего — целое воскресенье потратили на то, чтобы всё приготовить. Первое, второе, третье, чай, кофе, потанцуем — расслабиться было некогда: несмотря на всевозможные разногласия в выборе блюд, Павел со своим су-шефом таки собрались с силами и буквально набили холодильник именно теми вкусностями, что любит Яна. Для обеда осталось только разогреть, и тот, не раздумывая, включил духовку.       Короткая игра в переглядки — и Элла живо присоединилась к работе, задействовав микроволновую печь. Внимательно наблюдая за дорогими сердцу людьми, недавняя пациентка с нескрываемым любопытством следила, как те локоть к локтю доводят до готовности шедевры кулинарии.       - Ого!       Так, первое уже готово — согретая в микроволновке порция говяжьего супа от лица Эллы приземлилась возле её мамы. И как раз нагрелась духовка: «Температура — что надо!»       - Больничная жрачка полный отстой, так что — почесал Павел нос, — Налетай, Янь!       Жадные до ностальгических порядков, глаза Яны с интересом вперились в тарелку с наваристым бульоном. Шеф-повар на добровольной основе испытал при виде этого зрелища неизмеримую гордость: не зря настоял — вон, аж облизывается.       - Я даж не знаю, к чему подступиться.       Ложка принялась вылавливать в густой жидкости мясо. Слегка горячий, супец разносил по всей кухне аромат лаврового листа и овощей. Загружая обмотанный фольгой противень в пышущую жаром духовую печь, Павел развернулся, чтобы как раз заметить, как Яна делает первый укус. По лицу живо побежала довольная улыбка:       - Ммм! Обожаю твою готовку.       - Ясень пень, — нескромно отметил автор, — Давай, отъедайся, а то костями уже светишь.       - Ничего я не свечу!       Вот как — а сама за бока схватилась: даже невооружённого взгляда хватило бы, чтобы заметить — недокармливали тебя там, в больнице. Или сама недоедала: работа в поте лица, сидячий образ жизни, кусочничание — конечно, всё это накладывает отпечаток. Но разве это повод, чтобы так пристально следить за фигурой?       - Салатик достань пока, Эль.       Дочурка повернулась, чтобы насыпать маме домашнего «цезаря» с курицей, и бодро заправила сухую смесь майонезом.       - Бон аппетит.       - Я ещё суп не закончила, куда вы меня?! — завозражала было Яна.       - Чтобы не отвлекалась на болтовню — усмехнулся про себя Павел.       - Ну тебя!       Расквитавшись с первым, Янь всё же не стала сопротивляться и закусила суп салатом. Вид женщины, с упоением хрустящей гренками, исчерпывающе говорил: удался.       - А вы чего не едите?       - А наше готовится — постучал шеф-повар по стенке духовки.       Главный игрок этого обеда уже подходил к кондиции, когда всем становилось ясно, что там, в печи: отворив дверцу, Павел принюхался и сразу почуял характерный запах картофеля. Самое оно — время доставать: два точных надреза в листовом алюминии обнажили под собой оранжево-золотистую сырную корочку. Три здоровенных порции — да уж, желудок его за такое спасибо точно не скажет! Но что правда то правда, выглядит аппетитно и Павел принялся раскладывать картофельную запеканку по тарелкам.       - Ну не дадите мне не спеша поесть — хихикала Яна про себя.       - Не-а — хором ответили они с Эллой.       - Ой, сорванцы!       Весёлая, в то же время смущённая, старшей по жизни явно было непривычно оказаться на попечении у двух настолько заботливых людей. То, как они скучали по ней, как им не хватало крепкой руки подруги, матери — этого не передашь словами. Ну ничего, скоро привыкнешь, думал Павел, мечтательно протягивая близкому человеку очередное блюдо и молча отложил в раковину пустые тарелки.       Вилки синхронно воткнулись в корку. Приправленные перцем с базиликом, смешиваясь, хорошо пропечённые слои создавали душистое амбре, индуцировавшее обильное слюноотделение во рту. Искоса подглядывая за Элей, мужчина с интересом заметил, как та всё ждёт, когда мама распробует, и только после этого начала есть.       - Запеканка офигенная! — констатировала Яна, — Картоха прям тает, одуреть, где достал?       Щёки по соседству с Павлом порозовели и тот как бы невзначай бросил:       - Вообще-то запеканку Эля готовила.       Мама Эллы удивилась ещё больше: что тут говорить — проба пера удалась, хоть он и не настаивал. Этому рецепту он дочку Янь уже не учил: да, это просто, когда за плечами большой опыт экспериментов, но с первого раза такого никак не скажешь. Ингредиенты подобрать, всё аккуратно сложить, да так, чтобы не развалилось в процессе, правильно выбрать специи — но справилась. Три недели на подготовку молодого бойца — и вот он, вкусный результат.       - Правда?       - У-угу.       Мисс сама скромность поспешила спрятать нос в угольно-чёрную шевелюру, на что Янь отложила вилку и деликатно обняла её левой рукой.       - Да ты моя умница! — мать была в восхищении, — Это он тебя так натренировал?       - Я с-сама хотела попробовать, — негромко ответила Эля, — Тебе... понравилось?       - Элечка, сокровище ты моё!       Левша ещё крепче прижала дочь-мастерицу к себе, помогая при этом правой.       - Мам, ты ж меня задушишь.       - Да брось, я ж за тебя радуюсь.       - Ну всё, за вас двоих я уже более-менее спокоен, — заключил друг Яны и снова укусил запеканку: и правда, вкусно.       - Спасибо тебе, Паш, — повернулась она к нему, отпуская Эллу — Правда, спасибо.       Вид благодарной подруги привёл уже Павла в состояние лёгкого смущения и тот принялся ковырять корочку запеканки столовым прибором.       - Пожалуй, это меньшее, что я мог сделать.       В ответ Яна крепко похлопала его по плечу. Голубоватые, с лёгким стальным проблеском глаза довольно таращились то на одного, то на другого и всё не могли насмотреться. Вся из себя радостная, Янь буквально лучилась искренней добротой в отношении них с Элей, отчего оба почувствовали себя неловко. Да, это приятно — но по-другому они не могли. Разве за такое нужно благодарить?!       - Я же, кхм! Не всё показал ещё.       Быстро покончив с едой, Павел решил перевести тему.       - Посмотришь, как закончим?       - Давай.       Минус запеканка — плюс три грязные тарелки: замочив ещё три блюдца, домохозяин поставил кипятиться чайник, а сам деликатно повёз Яну в сторону гостиной. Следом за ними хвостиком заспешила Элла.       - Попробуй в ванную заехать.       Щелчок выключателем — школьная подруга вкатилась внутрь, чтобы обнаружить там прикрученные на саморезы в душевой и возле унитаза металлические поручни. Главная проблема ограниченной подвижности, гигиена, была решена филигранным, вместе с тем довольно практичным образом: стульчик из синего пластика посреди душевой кабины, подпорки на уровне локтя — всё локальное окружение было подстроено под использование Яной.       - Огонь, — женщина в кресле была в ауте, — Серьёзно, Хрень, ты когда научился?       Павел в ответ неловко почесал голову.       - Видеогайды — наше всё, — честно признался он, — А уж с инструментами я на «ты».       Мужчина расплылся в кривоватой улыбке: как-то даже неловко, все на него таращатся, будто он им водопровод провёл, а не сделал косметический ремонт.       - Попробуй сесть.       Самая ответственная часть, полевые испытания — нервно сглотнув, Павел принялся во все глаза смотреть, как Янь пробует воспользоваться его доработками самостоятельно, без посторонней помощи. Как левая рука изо всех сил обхватывает трубу, помогая локтем правой, перетаскивает замотанную в гипс правую ногу через сиденье коляски, постепенно перемещая пятую точку на заблаговременно опущенный стульчак. Все на иголках, Павел с Эллой то и дело нервно дёргались в попытке помочь, но ни один так в итоге и не сдвинулся с места — села, сама.       - Отлично!       - А теперь слазь.       Яна потянулась к коляске, чтобы ухватиться за крепкий, видавший виды подголовник, но не успела поднять себя, как та живо накренилась, утаскивая за собой беспомощную женщину. Тут уже оба кинулись держать опрокинувшееся транспортное средство, пока ограниченно подвижная не сядет обратно.       - Фик-сатор... забыла.... — пропыхтела та, перекидывая через седло ногу.       - М-мы поняли.       Едва Яна забралась в своё кресло, Павел вытер со лба пот: пронесло. А если бы нет? Эля маленькая, при всём желании не потянет!       - Ну тут ещё тренироваться надо, но я научусь, честно.       Мужчине ничего не оставалось, кроме как согласиться: пока рядом, можно.       - Хорошо.       - Ладно, ребятки, пойду я пока раскладываться, — сказала им Яна, и тут же весело хмыкнула — Пардон — поеду!       - Окей.       - Ты скажи, если вдруг нужны будем — добавила её дочь от себя.       Элла неуклюже зажалась, и Янь погладила её по головке.       - Хорошо, солнце.       Вот и разрешили все вопросы — Элла пошла в свою комнату переодеваться в домашнее, а Павел отправился на кухню.       - Эль, тебе чаю заварить?       - Нет, спасибо — отозвались сверху.       Как хочешь, подумал он и молча бросил одинокий пакетик в чашку. Ну вот и всё — главный насущный вопрос этой недели разрешился и можно ненадолго предаться безделью. Заливая чай кипятком, по лицу датчанина по паспорту ползло выражение, более всего напоминавшее нетерпеливую, душевную ностальгию — ту самую, с которой он каждый раз встречал Инь с Янь у себя в Копенгагене. Ветерок подул через приоткрытое окно, окатив свежевыбритую физиономию освежающей прохладой. Тучки за окном собрались в одно большое лоскутное одеяло, из-за которого то и дело простреливало наружу яркое летнее солнце. Жизнь плавно приобретала черты манящей повседневности и, вымыв и вытерев посуду, Павел сделал глоток.       - Ауч!       «Горячий!» — заключил мужчина, дуя себе на обожжённый язык. Пакет с листьями живо полетел в мусорное ведро под раковиной, как вдруг из комнаты Яны раздалось:       - Паш!       - Что?       - Подойди-ка.       Просьба подруги подозрительным образом не звучала как срочная, но тот решил не откладывать даже на секунду. С чашкой, полной горячего чая, наперевес Павел присеменил в гостиную, где временно обосновалась мадам Милашенкова.       - Что такое?       Сидя на диване, Яна перекладывала из одной стопки в другую какие-то документы. Издалека Павел не мог разглядеть, что именно она там делает, но подойдя поближе, понял, что та открыла натуральный ящик Пандоры — паспорта, свидетельства о рождении, браке, всё то, что и в наши дигитальные времена хранится с особой тщательностью за семью печатями. Одну из бумаг супруга Инны достала из стопки рядом, и Павел разглядел в ней медицинский счёт.       - Я по поводу финансового вопроса — как бы невзначай бормотала Яна, — Ты же за всё с Элей платил, верно?       Из талмуда с документами показался белый конверт. Павел снова отхлебнул чая и тихо выпустил через нос струю воздуха.       - Забей.       - Даже не думай, Хрень, — парировала она, — У нас есть подушка безопасности, мы можем себе....       - Дело не в деньгах, — перебили её, — Говорил уже, для меня вы дороже любых бумажек, помнишь?       Янь, в свою очередь, настаивала на своём.       - Паш, я и так у тебя в долгу, не оставляй меня в ещё большем.       Кажется, фраза подруги задела Павла — нервно качнув головой, мужчина поставил чашку на тумбу возле телевизора и негромко, но возмущённо воскликнул:       - Какой ещё долг?! Ян, я сделал то, что обязан был по закону!       - Пофиг, что там прописано в законах — я обязана тебе! И правда тебе благодарна.       Школьный друг Яны закатил глаза.       - Янь, я ценю это твоё воспитание, но пожалуйста, не усложняй всё.       - Что значит усложняй?       - А то и значит, — прямолинейно заявил он, — Вы мои друзья — и Элла, раз уж на то пошло, тоже мне друг. А друзья помогают друг другу в любых ситуациях.       Не терпящий возражений, твёрдый, серо-стальной взор вцепился в Яну, всячески намекая, насколько та неправа. Да, он платил. И не собирается требовать назад, потому что вкладывался в дорогих ему людей. Как ты этого не поймёшь?       - И потом, я месяц прожил в Ирландии в собственном доме, — как бы невзначай заметил он, — Ты знаешь, сколько аренда такого домика у вас обойдётся?       Железная логика, поданная в виде шутки, заставила хозяйку жилплощади усмехнуться в голос. Ничего не скажешь — сопротивляться бесполезно, оппонент более не приемлет возражений. Зная длину их дружбы, нет смысла сомневаться в чистоте помыслов Павла и Яна положила заначку обратно. Короткий обмен взглядами — след доброго, памятного, напоминание, кто они такие, и что здесь делают. Годы прошли, а они всё те же — как ни посмотри, а здорово всё-таки, иметь такое надёжное плечо.       Перелистнув файлы, женщина достала из папки другой документ. Тихий вздох говорил сам за себя, и, подойдя поближе, Павел убедился: кончиками пальцев, как если бумага вот-вот развалится, вдова сжимала последнюю волю Савиной Инны.       - Инь ведь тебе завещала...       - По доле от гонорара обсудим, — в очередной раз перебил он Яну, — Я не горю желанием обсуждать это сейчас, как-нибудь позже.       Глазные яблоки неприятно блеснули и Павел сделал то, что стоило в такой ситуации — сел рядом и обнял подругу за плечи. Объятия, крепкие, уверенные, ослабили узел в груди Яны и та ответила на его жест взаимностью. Конечно, тебе тяжело — и он не бросит без уверенности, что всё образуется. Мягкие, слегка всклокоченные из-за отсутствия должного ухода светлые волосы щекотали нос, жар тела ослабил хватку болезненных, неприятных эмоций — украдкой смахнув слезу, Яна тихо прошептала что-то, и Хрень переспросил её:       - Прости, что?       - Книжка.       Отпустив друга, ирландка по документам залезла в нижнее отделение своей коляски, где ещё лежали кое-какие вещи. Короткий поиск в импровизированном бардачке — и из-под полы Яна достала небольшого размера книжицу в переплёте из искусственной кожи. Почти три недели прошло, а всё равно помнится, как вчера — по спине у мужчины подёрнуло холодом: «Суррогат», последняя работа Савиной-старшей.       - А, да... — недолго думая, Павел принял завещанное Инь издание, — Читала?       Янь отрицательно покачала головой. «Не смогла» — без слов понял он.       - А Эля правда тебе друг?       Павел лишь задумчиво пожал плечами.       - Пожалуй, да.       Мать Эллы как бы искоса посмотрела в его сторону и тихо выдала:       - Ты изменился.       Мужчина неловким движением руки пригладил себе вихры.       - Это только так кажется.       - Не-а.       Пухлые, обычно насупленные, губы Яны снова искренне улыбнулись, а Павел продолжил на неё таращиться.       - Что?       - Ничего, — игриво намекнула ему подруга, — Иди давай, я пока переоденусь.       - Ой какие мы стеснительные! — демонстративно, с усмешкой выдал Хрень и встал с дивана: раз просит, значит, правда требуется.       - Чай возьми!       Забрав чашку, Павел потопал себе в сторону гостевой, но, не дойдя до комнаты, остановился возле прихожей. Зеркало во весь рост, в котором так удобно было оценить свой внешний вид перед выходом, звало к себе — может, и правда что-то изменилось? Но нет: руки, ноги, волосы, глаза, морда, одежда — всё тот же Ходенко Павел, разве что без этой своей мрачной «рабочей» мины. Пригладить бы причёску только да морщин поменьше, но и так пойдёт — неужто и правда заметно, что что-то поменялось? Задумчивый, мужчина пространно потёр себе гладко выбритый подбородок и снова отхлебнул чая. «Остыл» — заключил он.