Суррогат

      Бывает же так — стремишься к чему-то, а время, как назло, идёт медленнее обычного. Или же наоборот, проводишь приятно время, а злосчастные стрелки уже подводят сладостное времяпрепровождение к концу. Вот и сейчас, не успел Павел оглянуться, как наступил вечер и со второго этажа раздалось знакомое:       - Павел!       - Что, Эль?       Валяясь на диване лицом в телефоне, мужчина неохотно поднял голову с подушки и не успел встать, как в приоткрытую дверь без стука вошла Элла.       - Пойдёмте ужин готовить.       Павел задумался.       - Эль, ты ж сама уже всё умеешь, я там тебе зачем?       - Ну хоть проконтролируете — для кого стараюсь?!       Обитатель гостевой ответил:       - Для мамы.       - Для вас тоже, вообще-то.       Элла обидчиво надулась и Павел вдруг понял: не отвяжешься.       - Ну ладно, пошли.       Стены слышат всё, особенно когда у тебя домик с историей, а потому стоило им направиться к Яне, как та уже сама выкатилась в направлении кухни.       - Готовить-с? — протянула она.       - Ага-мс.       - Ну поехали-с.       Ужин как ужин: рыба в кляре от шеф-повара, блинчики от Эли. Масло пузырится тонким слоем на сковородке, превращая тонкий слой панировочных сухарей в хрустящую корочку, а между тем под боком новоиспечённая хозяйка плиты один за другим штампует тонкие, не больше листа картона, аппетитные слои теста. Плечом к плечу, косым взглядом Павел то и дело оглядывался назад и видел, с каким упоением на них смотрит Янь. «Приняли в семью» — подумал про себя он.       - Эль, — спросила та свою дочь, — А у тебя соревнования во сколько?       - В десять, но это в среду.       - А завтра не поедешь?       Кончилось тесто, прожарилась рыба — можно сервировать.       - Что мне там смотреть, у меня выступление в последний день, — фыркнула Эля, накладывая маме — Мисс Лавкроу разрешила, так что пусть не парят голову.       Накрыв стол, Павел первым делом укусил рыбу. Мягкая, сочная — любо-дорого подавать.       - А почему бы не съездить? — спросил он.       - Вы как хотите, а я час на дорогу ради того, что и так узнаю, тратить не хочу — пожаловалась Элла, — У меня и так с позавчера задница болит.       Несколько секунд потребовалось всем собравшимся за столом, чтобы сообразить, что эта девчушка только что выдала. Вилка упала в тарелку: Яна удивлённо посмотрела сначала на Элю, потом на Павла, потом снова на своё дитя и громко прыснула со смеху.       - Пха-ха-ха-ха!       - Блин, Янь, она не то имела в виду!       - Я поняла! — сросшиеся рёбра позволили маме Эли рассмеяться во весь голос, — И куда ездили, колитесь?       Всё правильно поняла: хобби Хрени было ей хорошо известно. Но подумать, что он утащит с собой куролесить ещё и Эллу — всё это настолько заинтриговало Яну, что та уже не упустила возможности расспросить непосредственных участников событий. Въедливые, полные любопытства зрачки с интересом пялились на ненаглядную дочурку, на что та засмущалась и, почесав нос, уклончиво ответила:       - Много куда.       - Я тебе фотоотчёт пришлю — заявил Павел.       - Он такой, шило в одном месте, — махнула Яна рукой, — Ой, насмешила! Ха-ха!       Савина-младшая в ответ уткнулась в тарелку. Единственный в их компании мужчина попытался сказать ещё что-то, но, повернувшись к Эле, уже забыл, что именно — девочка выглядела надутой. Бестактность, свойственная Янь в общении с близкими, отчего-то уколола не только её дочь: лицо Павла приобрело фрустрирующий вид. Нож плавно вошёл в филе, обнажив под коркой мягкую, нежную плоть без костей — про такую рыбу ещё говорят «тает на языке». Семейные отношения, чуждые выходцу из Восточной Европы, понемногу выползали с глубины на поверхность: в другой среде Яна вряд ли бы стала подтрунивать. Выходит, при нём можно?       Расквитавшись с едой, Павел собрал со стола грязную посуду.       - Давайте я вымою — протянула руки Элла.       - Спасибо, друг.       Яна покатилась к себе в гостиную, готовиться ко сну, а он остался, хотя бы включить Эле свет: вечер совсем сгустился, превратив покрывало из облаков в сплошной плотный кисель. Ярко-жёлтые зайчики играли на мраморной поверхности столешницы, в металлической раковине, отражались в мыльной пене, по локоть в которой дочь Инны отмывала тарелки от остатков еды. Сила и независимость — за три недели с ним Элла Луиза круто поменялась и только в душе осталась собой.       - Не обижайся на неё — тихо сказал Павел.       - Я не обижаюсь.       Сквозь шум воды слова ребёнка звучали еле слышно.       - А по тебе не скажешь — прозрачно намекнул он в ответ: точь-в-точь Инь — как кто заденет, сразу тише воды, ниже травы.       - Она всё время так.       - Да, в этом вся Янь — слегка похлопал Павел Эллу по плечу, — Но это не со зла, она просто... такой человек.       - Она и с вами?       Девчушка обернулась, вопросительно взирая на него с высоты своего роста.       - И со мной, — признался он, — Мама уже взрослая и её вряд ли перевоспитаешь, потому прошу от себя, пойми и прости.       Обида вертелась на языке — поверь, знакомо. Но не стоит оттого рушить отношения с родственником, думал про себя Павел, сжимая в приступе неловкости губы. Уже почти взрослый, отпрыск двух лучших подруг внимательно смотрел на него и словно бы колебался с ответом. Эмоции брали верх над логикой, бесчувственной, беспристрастной, но всё-таки Эле хватило духу пожать плечами и искренне улыбнуться:       - Ну да, пожалуй.       Журчание крана прекратилось, тарелки, вилки встали в пазы сушки.       - Я вам тогда тоже брошу.       - Что бросишь? — не понял Павел.       - Фотки — я же в основном снимала.       - А, да, спасибо.       Снова в раздумьях, мужчина не стал дожидаться, когда Элла закончит вытирать руки о полотенце, а молча отправился к себе. Это не его дело, и не ему решать, как жить. Но если вдуматься, он уже столько для их семейства сделал, совершил — одинокий волк, нашедший свою стаю, в полумраке гостевой Павел включил свет и плюхнулся на диван, в разложенном виде служивший ему в качестве кровати. Как жизнь-то завертелась: «Вот бы Инь удивилась, конечно!» — глаза снова скользнули по бордовому фолианту «Суррогата» и тот было протянул руку почитать, но в последний момент отстранился и снова уткнулся в мобильный.       Сгустилась ночь и пора бы уже ложиться спать, как из-за двери снова раздалось:       - Павел!       - Чего такое?       На этот раз в комнату не ворвались — звук доносился со второго этажа, удаляясь, как бы заманивая к себе.       - Подойдите, пожалуйста.       Так лениво вставать — с ощутимой неохотой Павел приподнял себя с дивана и не спеша, вразвалочку полез наверх. Дверь в комнату была чуть приоткрыта: постучавшись, мужчина вошёл внутрь и с удивлением обнаружил Эллу в освещаемой ночником полутьме возле шкафа с одеждой. В лёгких шортах и футболке, пританцовывая, девушка что-то напевала себе под нос. Негатива будто не бывало — быстро ты!       - Что, Эль?       - Вам какое больше нравится?       За вешалки Эля показала Павлу два своих платья — синее и крапчатое. Оба такие вычурные, яркие, женственные — решила гардероб обновить?       - Даже не знаю — качнул он головой, — А тебе какое?       - Я потому вас и спрашиваю, — немного обиделась Элла, — Вы же мальчик, вам видней.       Слова немало удивили мужчину.       - Я, кхм... Мягко говоря, не мальчик.       - Ну уж не девочка точно, — справедливо заметили ему, — Так какое?       Пара секунд на размышление — и в итоге ответил наобум:       - Тогда синее.       - Окей, спасибо!       Подросток принялся убирать одежду обратно в шкаф. В этот момент Павел не выдержал и прямо спросил:       - А тебе зачем?       Эля в ответ как-то хитро ухмыльнулась.       - Узнаете.       Старику оставалось только дивиться переменам: такой Эллу он ещё не видел. «Ну ладно...» — всё ещё как не в себе, на ватных ногах Павел спустился по лестнице и молча принялся застилать постель. Светлая хлопковая простыня взмыла вверх, чтобы опуститься на диван парашютом — лёгкая, возвышенная атмосфера цветочной клумбы, на которой вот-вот взрастёт ещё один цветок, витала в воздухе. «Ну даёт!» — в поисках себя в этом мире дочь Инны с Яной успела удивить, наверное, всех в этом доме. Что будет дальше, одному Богу известно, и, не особо утруждая себя домыслами, Павел скорее лёг спать.       Сладкий сон патокой обволакивал тело. Предвкушение наступающего дня без тягот ежедневной рутины приятно действовало на нервы, погрязшие за целый год в бюрократии. Утренний птах, скандинав по паспорту довольно потянулся навстречу ирландскому солнцу, обнажив из-под одеяла пятки и локти, как вдруг совсем рядом услышал:       - Па-а-аве-е-ел...       - Ммм?       Разлепив глаза, мужчина сперва огляделся по сторонам, когда наконец заметил: у самого изголовья дивана, склонившись, прямо ему в лицо внимательно смотрит Элла. Волосы девочки, чёрные, длинные, почти касались носа восточноевропейца, скрадывая в себе застывшую на физиономии Эли странную улыбку. Слегка в шоке от такого приёма, тот с перепугу быстро запрятал руки с ногами под одеяло и резко выдохнул:       - Что?       - Завтракать.       «И мне ещё чего-то говорила!» — да уж, вот это побудка! Напевая что-то своё, ирландское, дочка ускакала из комнаты, оставив Павла в недоумении в собственной постели. Ну удружила: нет, утренний подъём это, конечно, приятное дело, но не когда это происходит вот так, без предупреждения! Сна как не бывало — что же, своего ты точно добилась.       Кое-как одевшись, домохозяин ещё разок широко зевнул и выдвинулся в сторону кухни. По старой привычке перебирая в голове рецепты, Павел всё раздумывал, что же ему сделать для Яны с Эллой, как на подходе к царству полных желудков почуял характерную томатную кислинку. «Мясо... что-то булькает... болоньезе!» — гадать долго не пришлось: выглянув из-за угла, учитель застал ученицу за помешиванием варящихся в кастрюле спагетти и одновременно — доведением на сковороде до однородной массы смешанного с томатной пастой фарша.       - Как процесс? — уточнил он.       - Идё-ё-ёт — бодро протянула Эля.       Тон голоса, равно как и проявляемое при этом усердие ясно подразумевали — помощь не нужна.       - Я тогда, эээ... — безделье непривычно давило на Павла и он стал думать, чем занять руки, — Посуду расставлю.       - Хорошо.       В этот момент за стенкой раздался характерный звук электромотора. Разложив тарелки и столовые приборы на три персоны, гость неприкаянной ношей присел на табурет, как тут из-за угла выехала на своей коляске Яна.       - Утречка, ребятки!       - Утро — помахал ей Павел.       - Доброе утро, мам.       Вся на позитиве, мать Эллы подкатила поближе к столу.       - Как спалось у нас?       Вопрос явно адресовался Павлу, и тот не придумал ничего лучше, чем ответить:       - Неплохо.       - Так, осторожно — я сзади!       Вооружённая горячей кастрюлей, Элла ловко слила воду в раковину и выдала каждому причитающиеся макарошки. Ещё горячие, ниточки пшеничного теста моментально впитали в себя пряный, смешанный со свининой соус, окрасивший их в густой красный цвет.       - Чего стоим, налетаем — ать-два!       Идиллия тишины заволокла кухню. Нарушаемая лишь звуками работы челюстных мышц, гармония завтрака вступила в свою финальную фазу. Запах томатов затмил собой все прочие мысли: так мало надо порой для удовлетворения потребностей, просто позавтракать — и всё уже не так плохо. Наворачивая спагетти на вилку, Павел мимолётом присматривал за Яной, на что то и дело ловил на себе пристальный оливковый взор. Не спасала даже чашка чая, как бы ненарочно поставленная между ним и Элей — да что это с ней?       - Ух! Накормила, конечно — протянула Янь.       - Понравилось? — коротко спросила Элла маму.       - Угу.       - Мне тоже, — негромко, как бы невзначай произнёс Павел.       Эля сразу повеселела.       - С вас в таком случае обед.       Хлебнув чайку, мужчина приподнял брови и уточнил:       - Припахиваешь втихаря? Ну смотри у меня.       Яна негромко хихикнула.       - Жду-жду с нетерпением.       - Ладно, уговорили.       Главная по тарелочкам снова взяла на себя смелость вымыть посуду, а Павел под предлогом «умыться» побежал в сторону гостевой. Сытые как не в себя, щёки сорокатрёхлетнего мужчины горели словно на первом свидании: нет, столько внимания для него одного это как-то слишком. Хотя может, это он просто много возомнил? Нужно было аккуратно уточнить и, тихо прокравшись мимо Эллы, Павел еле слышно постучался в комнату Яны.       - Янь, Янь!       - Чего?       Уже слезшая со своего агрегата, женщина внимательно уставилась на высунувшегося из-за двери друга.       - Можно на минутку?       Яна не без удивления кивнула. Тихо прикрыв дверь, Павел обратился к матери Эли напрямую:       - Ты не в курсе, что на твою дочь нашло?       Супруга Инь переспросила его:       - Хрень, ты о чём?       Ответ последовал незамедлительно — в виде зова Эллы:       - Па-а-аве-е-ел!       - Я вот об этом — выдохнув, выдал Павел, после чего ответил — Погоди, я с мамой болтаю!       Рука рефлексивно пригладила вихры. Взрослый мужчина почувствовал себя ещё более нелепо.       - Она на мне так не висла, пока тебя не было, — сказал он Яне, — Это нормально вообще?       «Старшая сестра» крепко задумалась — по крайней мере, об этом говорил её внешний вид. Умудрённая опытом, женщина уж точно знает Эллу как свои пять пальцев. Задумчивость на лице Яны плавно перетекла в любопытство — прижав палец к губе, подруга Павла аккуратным жестом подманила его к себе... и весело потрепала ему щёку.       - Ай!       - Увёл у меня девчонку!       Ну тебя, с твоими шуточками! Он к тебе с проблемой, а ты веселишься.       - Никого я у тебя не уводил....       - Да ладно ты, — пожала Яна плечами — Отрывайся, пока можешь. Ты, кстати, когда улетаешь?       Напоминание о бренности бытия укололо совесть.       - В пятницу самолёт вечером.       - Эх...       Яна так протянула этот свой вздох, что сразу стала понятна её потаённая грусть. Ещё бы: тринадцать лет прошло, и только сейчас снова встретились. И вот — вновь расходиться...       - Всё понимаю, но мне...       - Да нет, я понимаю — перебили его, — Сама в работе в больнице была, а счас мне спуска не дадут.       - Ай! — махнул Павел рукой, — Дадут, ибо ценят.       В ответ Янь посмотрела на него таким жалобным взором, что Павлуше стало даже немного не по себе: эй, не навсегда ж прощаться, Интернет под боком! Да и приехать ему помешает разве что количество дней в отпуске... Ну ладно, ну может ещё проект сверхурочный! Однако подруга школьных времён думала иначе: подкатив к нему с левого бока, Яна коротко вдохнула, как если бы собралась нырять, и без лишних слов обхватила его с такой силой, что Павел чуть не опрокинулся прямо на неё. Всё та же, ничего не скажешь: сильна физически, просто хочет компенсировать страх в душе — в ответ мужчина чуть опустился на одно колено и обхватил её ещё крепче за плечи. Вдыхая едва уловимый запах шампуня, смахивая с носа непрошеные светлые прядки, Павел вдруг ощутил это же самое чувство: чёрт возьми, как же я скучал....       Где-то из коридора раздались шаги, а затем и нарочито громкое:       - Кхэ-кхэм!       Появление в дверном проёме Эли разбавило неожиданно нахлынувшее на них с матерью общество тоски, а потому споро, хотя и не очень охотно, Яна с Павлом отпустили друг друга.       - Да, Эля?       Выпрямившись, друг мам развернулся к ребёнку. Элла же в ответ демонстрировала такой не свойственный ей «смаг фейс», что цель даже немного испугалась.       - Павел, мы в магазин пойдём?       - Я там... обязателен?       Мужчина испуганно сглотнул слюну.       - Ну вы как думаете?! Я одна это всё не дотащу. А вы и сильный, и высокий, если что с полок достанете.       Эля живо подмигнула. Совсем растерявшийся, Павел было обернулся, и тут же понял, кому это было адресовано: Яна в своей коляске расплылась в хитрющей улыбке, после чего помахала пальцем и выдала:       - Моя школа!       Дочка живо показала ей язык, как будто на секунду коснулась шарика мороженого, но тот оказался ещё слишком холодным, чтобы его лизать. Меж двух дразнящихся друг другу девчонок Павел немного растерялся, но вскоре взял себя в руки:       - Человек-этажерка, блин — деловито пробурчал он: возразить-то нечем, по крайней мере, в сравнении — Ладно, пойдём.       Собственно, собираться долго и не пришлось: Элла была при параде — серьёзно, они просто за покупками собрались, зачем так наряжаться-то? Синее платье, то самое, что показывала ему вчера, при свете облачного дня выглядело ещё красивее. Юбка до колена, мягкие линии швов, облегающие подрастающую фигуру, чуть подёрнутые кружевами предплечья. Казалось бы: вроде простой отрез ткани, да пара часов работы швеи, а как эффектно смотрится! Ещё и гриву свою убрала в сторону — и ведь нельзя теперь сказать, что вычурно, но ведь краткость сестра та... Так, стоп? А когда она успела переодеться? К ним с Яной она ещё в шортах с футболкой заходила! Интересно, а сама Янь видела?       - Зайдём ещё кое-куда?       - Куда ещё-то? — бросил растерянно Павел, — Мы ж за продуктами собрались?!       Надо сказать, краситься девочка ещё не приучена — и слава Богу: потому что окажись на Элле правильно подобранная косметика, в этом прикиде он бы точно дал ей лет шестнадцать! Куда мама смотрит, подумал про себя Павел и как-то странно услышал:       - Я разве сказала, что за ними?       Игривый взгляд некогда подопечной снова заставил мужчину сглотнуть: действительно — она и правда не говорила.       - А-а-а... куда тогда?       Ответ последовал самый неожиданный.       - Обувь вам присмотреть, — протянула Элла и выпорхнула навстречу ему, — А то вы вечно как оборванец ходите, некрасиво.       Павел в ответ остановился и как-то неряшливо уставился на свои кеды. Стопы косолапо скосились, позволив сорокатрёхлетнему мужчине опереться на внешний край обуви, а заодно рассмотреть подошву. Надо признаться, чего-то странного он в своей обувке не видел, а может, и не было там ничего на самом деле: обычные плоскоподошвенники, с белым кантом и чёрными боками. Таких в любом студенческом магазине пруд пруди! А впрочем, он и купил их там тогда по скидке! Разве что возраст: да, шнурки уже утратили былую белизну, да, кант покрылся чёрными чёрточками, как в школе на полу, а резина под стопами сточилась до состояния резины «слик», так что пару раз её даже пришлось приклеивать обратно. Но не это же главное в стиле кэжуал — главное ведь, удобство!       Павел многозначительно взглянул на свою спутницу, но та была непреклонна: слегка нахмуренная, Элле определённо не нравилась его обувка.       - Мне они удобны.       - Бывает и красиво, и удобно! Давайте, хоть поищем, — уламывала она его, — У вас какой размер, кстати?       Кавалер задумался: когда он последний раз что-то брал? Хотя, в его возрасте размер меняться не должен.       - Сорок третий, если правильно помню.       - Значит, середнячок, — хлопнула Эля в ладоши и потащила мимо прачечной, — Пойдёмте, я там хороший обувной знаю.       Сопротивляться дальше было бы верхом неджентельменства и, ведомый, Павел неуверенно поплёлся за Эллой. В голове прокручивались лихорадочные мысли, как ему технично слиться с идеи покупать что-то новое, но все они упирались в одно — упрямство, с которым Элла тащила его в одном ей ведомом направлении. По правде говоря, тот уже не помнил дорогу, по которой шёл, и мельком проскакивала шальная мысль о том, что Элла хочет его ограбить... Только вот на что? На те самые кеды? Ну не, бред какой-то! Пожалуй, в этом и была их заглавная ценность — кому такие нужны? Только вот девчушка была иного мнения:       - Вот, пришли.       Запыхавшаяся после перетаскивания взрослого мужчины в нужную ей точку пространства, Эля показала ему на местный ларёчек с обувью: именно ларёчек — магазином назвать это миниатюрное творение десять на десять метров язык не поднимался. И внутри он всем своим видом соответствовал среднему ценовому сегменту: стеклянные витрины без излишеств во всю высоту первого этажа отчётливо выдавали спрятанные за дверью царство зеркал, светло-бежевого линолеума и бесконечных пар футляров для стоп. «Должно быть, местечковая локация» — зайдя в помещение, опять же, в сопровождении Эллы, нос Павла сразу посетил запах натуральной кожи — «Что ж, хоть не ширпотреб». Похоже, в такой день клиентами были сплошь и рядом пенсионеры — минимум две пары стояли возле разодетых в практичную униформу консультанток, при этом о чём-то оживлённо, насколько позволял возраст, советовались с ними. Лишь их с ребёнком компания ощутимо выделялась из окружения.       - Добрый день! — не думая о последствиях, Элла тут же подбежала к кассе.       Из-за прилавка выглянула третья сотрудница — немного пухлая, женщина африканских кровей с характерными кудряшками в волосах явно узнала девчушку, оттого и заулыбалась ей во все тридцать два белейших зуба.       - Привет, Элла! — протянула та.       - Здравствуйте, — поддакнули ей, — А есть что-нибудь вот на... моего друга?       Темнокожая продавщица так выразительно поджала губы, что Павел скорее поспешил осадить не в меру говорливую Элю.       - Ты аккуратней с выражениями, не так же поймут...       - Да я поняла уже — сказала консультантка, поглядывая на них обоих, и растянула лыбу до ушей — Вы ведь Павел, верно?       Ещё один персонаж, знающий его через их с Яной семейство, поставил спутника девочки в ещё больший тупик.       - Меня что, вся округа уже знает?       - Не вся, но многие. Она хороший человек, и обувь выбирает грамотно.       Вопрос житейских качеств работницы местной обувной, если честно, волновал Павла меньше всего. Реакция запаздывала: в глубине мозгов сейчас просто хотелось схватиться за волосы, обидеться, уйти, ну или по крайней мере объяснить этим двум женщинам, неважно даже кому первой. Что он не любит таких внезапных, скоротечных знакомств. Что он скорее предпочтёт перекусить в гордом одиночестве, чем на пьяной вечеринке в толпе коллег. Что его соседи до сих пор мало представляют о нём что-либо, а некоторые и вовсе не знают его имени. Что это, в конце концов, неприлично, рассказывать о нём каждому встречному! Не маленькие! Но поглядев сначала на продавца в униформе, а потом на невинно улыбающуюся ему Эллу, Павел просто обречённо махнул рукой и молча поплёлся вглубь магазина.       - Павел, вы куда?       - Искать — буркнул он, — Сама ж хотела.       Надо сказать, выбирать было из чего: отдел кроссовок Эля сразу отмела как «несолидный», но даже так — при всей неброскости магазина, тут было где разгуляться шопоголику. Ботинки чёрные, вроде тех, что болтались в его парадном амплуа, коричневые, бежевые, со шнурками, без шнурков, с каблуком или без, весна-лето, демисезонные — от многообразия товара в какой-то момент начало рябить в глазах. Вид Павла, сосредоточенно примерявшего пару за парой, явно выражал пресловутую истину «Не трогай — не продашь», потому консультантки спокойно сфокусировались на других дорогих клиентах. Вместо этого его модельером стала Элла — и той явно нравилось наряжать его как куклу, в отличие от самой модели.       - Не то.       Примерив очередную модель, заключил Павел.       - Что не так? — удивилась Эля, — Красиво же.       - Именно, что больше ничего нет, — ткнул он в острый нос чёрного как смоль, лакированного ботинка, — Ты как себе представляешь в этом ехать на велике? Они ещё и жмут.       Следующую пару забраковала уже она.       - Слишком светлые.       - Зато подошва прорезиненная, и носок широкий — констатировал Павел, — Плюс нет каблука.       - А что не так с ними? — возражала Эля.       - Не люблю их.       - Так же плоскостопие заработаете.       - Зато позвоночник не нагружает.       Напоминание о возрасте, кажется, осадило мелкую.       - Вы же не настолько старый... — промычала она тихо, но приняла возражение.       Забрав какую уже по счёту модель обуви, Элла шмыгнула в сторону кладовки, где той явно помогала та продавщица из-за кассы. «Да сколько ж можно» — уже усталый, сидя на какой-то универсально красной тумбе для примерки, Павел закатил глаза и звонко откинул спину: вот как знал, что этим дело кончится. Похоже, прошло не больше получаса с тех пор, как они вошли, зато по ощущениям — все три. Надо отдать должное, девочка искренне хочет найти что-то подходящее, да толку? Всё равно через ещё полчаса выйдем с пустыми руками! Облачность из-за витрины тем временем продолжала сердито нависать и Павлу всё время казалось, что вот-вот пойдёт дождь. Но вот прогноз погоды искренне отвергал опасения: в Бри, в ближайшие двадцать четыре часа — облачно, без осадков.       - Попробуйте эти.       Из-за спины снова вынырнула Элла, на сей раз — с коричневыми, почти ореховыми. «Ну посмотрим» — подумал устало он, но едва взял в руки предмет обуви, как вдруг почувствовал пальцами приятную, естественную шероховатость. Под ступнёй явно была твёрдая, ребристая прорезиненная подошва с очень маленьким, едва различимым каблуком, подойдёт и для пеших, и для велопрогулок. Шнурки — матерчатые, не пластик: статусно на вид, удобно в хвате. «И стелька вроде ничего» — заинтригованный вещицей, спустя минуту Павел взял в руки правый ботинок и попытался вставить в него свою стопу: как влитой!       - Ну как вам?       Напялив и второй, Павел решил немного пройтись. Шаг за шагом, стопы словно отвыкали от тех мироощущений, что он давал им уже который год в стоптанных кедах, вместо этого прирастая к свежей паре. Всё это время смотревший вниз, мужчина взглянул на явно заинтригованную его реакцией Эллу, потом снова на ноги, и инстинктивно подметил: хорошо сочетаться будет с джинсами на работу.       - Неплохо.       - Мне тоже нравятся — значит, берём, — совсем не уставшая, Эля живо помахала рукой над головой, вызывая тем самым дух продавана — Оформите, пожалуйста.       - Без вопросов, сладенькая.       Всё это время прятавшаяся за стойкой африканка с нескрываемым удовольствием приняла из рук постоянной покупательницы коробку мужских ботинок. Отметив про себя отсутствие каких-либо сигнальных устройств, Павел всё довольно расхаживал по залу, пока не подумал про то, что надо бы заплатить. Не спеша выбирая маршрут между невысокими стальными стеллажами, гость Ирландии достал было кошелёк, но не успел даже посмотреть на цену, как Элла протянула продавщице взявшуюся непонятно откуда зелёную купюру.       - Это обязательно было?       Элла посмотрела на него, будто в этих действиях не было ничего противоестественного, и негромко заметила:       - Считайте, это от нас с мамой.       «Вот же ж... Яна» — сомнений по поводу спонсирования операции «О» у Павла даже не возникло: не словом, так делом, семья стремилась выразить своему другу признательность. Отчётливое понимание того, сколько эти его бутсы стоят, заметно нервировало не привыкшего к подаркам одиночку: честно признаться, принимать это как дар, пусть даже от чистого сердца, он не хотел. Не в его это правилах, как ни крути — им и так досталось, а они ещё на него тратятся! И тем не менее, вид скачущей аки косуля от удовольствия Эли отзывался в нём добрым словцом: девчушка ведь и правда постаралась. Расхаживая по тротуару, не спеша, слегка покачивая пакетом с отработавшими ресурс кедами, Павел медленно, но верно почувствовал какое-то странное удовольствие от ходьбы и тихо, так чтобы Элла его не слышала, выдал:       - Спасибо.