The Prince of Lys

      — Вот, – сказал юноша, держа в одной руке кружку, наполненную тёмной жидкостью, в другой руке у него было вяленое лошадиное мясо. – Вино для головы, вяленое мясо для живота.       Дени хотела отказаться. Ей хотелось взять вино и выплеснуть его ему в лицо, а ещё лучше в лицо Лисоно Маару. Она хотела заставить этого мужчину подавиться вяленым мясом. Всё пошло наперекосяк после того, как она встретила его, сидящим среди красивых цветов и деревьев, увешанных плодами, в саду магистра Иллирио. Все те красивые слова, которые он наговорил ей, были ничем иным, как ложью, но она поняла это слишком поздно, и теперь находилась здесь, в каюте браавосского галеаса «Дочь Титана», плывущего в Тирош.       Молодой сквайр вздохнул, хотя и не ушёл.       — Вам нужно поесть, принцесса, – сказал он, снова протягивая кружку и вяленое мясо. – Лорду Маару не понравится, что вы морите себя голодом после того, как мы прошли через все эти трудности, чтобы спасти вас.       Дени взяла кружку и вяленое мясо, хотя при этом не забыла хмуро смотреть на оруженосца Джонотора.       — Вы похитили меня, – выплюнула она в него.       В затылке у неё стучало от воспоминаний, прямо там, куда её ударила рукоять кинжала лисенийца. Напиток был горьким на вкус, обжигая горло, и это не помогло её голове почувствовать себя лучше.       — Все вы. Украли меня и оставили моего брата умирать!       Она не знала этого наверняка, но у неё были уши, а браавосские моряки говорили. Ночь, когда её похитили, была ночью перед её свадьбой с кхалом Дрого. Сам кхал вернулся в свой кхаласар, разбивший лагерь за стенами Пентоса, в то время как Дени и её брат остались в особняке до дня свадьбы. Именно там её похитил, лишив чувств, мужчина, которого она считала другом, и увёз глубокой ночью. Когда она пришла в себя, «Дочь Титана» уже была в море, а Пентос горел вдалеке.       Матросы говорили, что магистры Пентоса потеряли контроль над своими любимыми дотракийцами, шутили между собой, когда город, окружённый стеной, горел позади них. Что они, должно быть, сделали что-то невероятно глупое, чтобы вызвать гнев табунщиков. Возможно, они не дали достаточно золота в качестве дани? Дени со слезами на глазах наблюдала, как кхаласар её несостоявшегося мужа разграбил город, принося смерть и разрушение, в то время как они уплывали всё дальше и дальше, крики людей всё ещё доносились до них по воде. Когда она попыталась сказать, что им нужно вернуться, что Визерис всё ещё там, они проигнорировали её. Посмеялись над ней. Затем рука опустилась ей на плечо, и рыцарь-бастард увёл её под палубу.       — Золотые Мечи заботятся о своих, – сказал он мягко, как будто эти слова были утешительными. – Сейчас нет необходимости плакать.       Но она плакала, и даже сейчас она чувствовала, как слёзы щиплют уголки её глаз. Она хотела побыть одна и сказала об этом Джонотору, но сквайр отказался уходить, пока она не поела. Вяленое лошадиное мясо было жёстким, как кожа. Ей казалось, что ей пришлось жевать целый год, прежде чем она смогла это проглотить. Но она сделала это, запив горьким напитком, и когда она откусила второй кусочек вяленого мяса, Джонотор слегка улыбнулся ей и вышел из её каюты.       Дени выплюнула это в тот момент, когда он ушёл.       Её каюта была маленькой, хотя за неё заплатили очень высокую цену. Там было мало места для койки, на которой можно было спать, и маленького табурета, на котором можно было сидеть. По ночам шум моря, бьющегося о деревянный корпус, не давал ей уснуть почти так же сильно, как ночные кошмары. Каждый из них отличался от другого. В некоторых она была в Пентосе, пытаясь найти своего брата, в то время как город горел вокруг неё, дотракийские дикари преследовали её по улицам, когда она уходила. В других она оказывалась выброшенной на остров посреди золотого моря, вдали виднелся чёрный дракон с глазами, подобными аметистам. Его рёв заставил её проснуться в шоке, в потном беспорядке на своей койке. Но был также и счастливый сон, тот, где она вернулась в Браавос, живя в доме с красной дверью и лимонными деревьями, со старым сиром Виллемом Дарри и Визерисом. Как бы сильно она ни хотела вновь увидеть этот сон, этого так и не произошло, и она осталась наедине с незнакомцами.       Когда желудок предал её, зарычав, словно зверь, она съела вяленое мясо. Вино, которое она выпила, она на мгновение задумалась использовать, чтобы смыть пурпурную краску со своих полос, как бы бесполезно это ни было. Лисоно Маар придумал план, чтобы безопасно доставить её в Лис, в котором она должна была вести себя как его дочь-тирошийка, путешествующая со своим «отцом» и его группой партнёров по бизнесу.       «Хорошо вооружёнными партнёрами», – подумала Дени.       Каждый мужчина из группы Лисоно носил меч, по крайней мере, два кинжала и полированные доспехи из золотых пластин или серебряные кольчуги. Лишь двое из них выглядели как тирошийцы.       «Теперь таких трое, – сказала себе Дени. – Я выгляжу так же, как Лисоно и Тило Пурпурное Копьё».       Она коснулась своих волос, пробежавшись пальцами по ставшим фиолетовыми прядям, и не смогла найти в себе силы не восхититься их видом. Кто-то из моряков сказал, что их цвет подходит к её глазам. Сам Лисоно сказал, что это завершило образ, когда она заговорила на валирийском с акцентом, как тирошийка, что было так же важно, как и её внешний вид.       Она не знала, когда заснула, но заснула, и вскоре её разбудила мягкая рука, встряхивающая её, и пара сиреневых глаз, смотрящих на неё сверху вниз.       — Проснись, – сказал Лисоно, и его глаза, казалось, светились в темноте её каюты. – Ты не можешь оставаться в этой каюте в течение всего путешествия. Моряки могут принять тебя за больную девочку, а на корабле от болезней избавляются быстро.       Луна стояла высоко в ночном небе, когда она ступила на палубу «Дочери Титана». Он падал на них и мерцал сквозь пурпурные паруса на трёх мачтах. Дени увидела, как несколько матросов карабкаются вверх и вниз по снастям, поправляя паруса по крику офицера. Она заметила, как сир Робард Стоун, незаконнорожденный рыцарь Золотых Мечей, последовал за ними. Только он остановился у ступенек, ведущих на нос, спиной к ним. Она видела и других похитителей, которые молча наблюдала за волнами или тихо шутили с несколькими праздными матросами. Море билось о корпус корабля, падая с обеих сторон, когда они рассекали воду, мягкие волны, похожие на тихую ночь, и позолоченная фигура девушки с вазой фруктов вечно указывала им вперёд.       «К Тирошу. К Лису. К тому, кем бы ни был Деймион».       Они стояли рядом с безымянной девой, прислонившись к планширу, наблюдая, как море разбивается о покрытый ракушками нос «Дочери Титана» внизу. Порывистый ветер трепал её волосы, прохладный воздух покалывал кожу, и они выглядели совсем как отец и дочь, за которых их принимали остальные члены команды. Ложь казалась почти умиротворяющей. Как будто она могла почти забыть, где находится.       — Вот, – произнёс он, протягивая ей маленький кожаный бурдюк. – Это арборское золотое. Лучше, чем моча, которую Тернесио Терис и его команда называют вином.       Дени приняла бурдюк, хмуро глядя на Лисоно, когда делала это. Мужчина также покрасил свои серебристые волосы в пурпурный цвет, используя запасную краску Тило Пурпурное Копьё. Он завязал их на затылке свободным узлом. Драгоценные камни, свисающие с его ушей, были частично скрыты под этим пурпурным «навесом». Она ненавидела то, что они были так похожи. Ненавидела его за то, что он похитил её. Ненавидела Визериса за то, что он пытался продать её кхалу Дрого. Ненавидела магистра Мопатиса за то, что он не разубедил её брата. Но больше всего она ненавидела себя за то, что чувствовала благодарность за то, что её украли глубокой ночью, подальше от всего этого.       Арборское золотое текло по её горлу намного мягче, чем другое вино. Сладкое. Оно также гораздо лучше согревало её грудь.       Лисоно забрал у неё бурдюк с вином, прежде чем она успела сделать слишком большой глоток. Немного жидкого золота стекло под её подбородку, и он большим пальцем вытер его, в то время как остальными пальцами продолжил крепко удерживать её подбородок. Всё что она могла сделать, это поднять глаза и встретиться с ним взглядом.       — Знай, что это должно было произойти, – мягко сказал он, говоря на общем языке Вестероса. – Я признаю, что способом, который мне не понравился, равно как и то, о чём мы договаривались. Но знай, что Иллирио вынудил меня. Он не мог, а может быть, и не захотел бы сдвинуть гору.       Дени убрала его руку со своего подбородка. Она опёрлась на его бок, когда он сделал глоток вина.       — Вы можете говорить ясно? – спросила она его, устав от запутанных и заковыристых слов. – Я подыграла этому балагану. Съела эту вашу вяленую конину и выпила матросское вино. Самое меньшее, чего я заслуживаю, это знать, почему вы забрали меня и оставили Визериса умирать.       Слёзы грозили хлынуть из её глаз. Лисоно на это цокнул языком.       — Не упоминай его имя там, где могут услышать уши, – сказал он, глядя поверх её плеча, когда говорил, спиной к волнам. – Неважно, что эти уши могут понять лишь дюжину слов на привычном языке. Чем меньше они знают, тем лучше.       — Но вы бросили его. Он мёртв из-за вас.       — Не факт, – в лунном свете его глаза казались почти печальными. – В последний раз, когда я его видел, Визерис Таргариен всё ещё был жив. Хотя я признаю, что он, вероятно, не избежал гнева кхала. Сорок тысяч дотракийцев, разграбляющих город, это не то, к чему следует относиться легкомысленно. Но Иллирио Мопатис – умный человек, хитрый человек, а Пентос – большой город, только наполовину охваченный пламенем, когда мы вышли в море.       Дени вытерла глаза тыльной стороной ладони.       — Почему вы не могли взять нас обоих? – спросила она, хотя предательская часть её сердца была рада тому факту, что Визериса не было с ней, что он был оставлен позади. – Почему этому Деймиону оказалась нужна только я?       На это Лисоно усмехнулся.       — Прости меня, дитя. Вижу, что никто не рассказал тебе о нашей ситуации или о нашем истинном предназначении, и вина за это лежит в основном на моих собственных плечах, – он отхлебнул вина из бурдюка, прежде чем предложить его ей. – Деймион – наш лидер, генерал-капитан Золотых мечей и просто человек, которого тебе следует поблагодарить. Именно благодаря ему тебя не продадут дотракийскому табунщику, как какую-нибудь обычную рабыню.       «Человек, которого я должна поблагодарить…».       — Он послал вас похитить меня, – сказала она, больше для того, чтобы услышать эти слова вслух, чем в ожидании какого-то ответа от Лисоно.       «Из-за его действий мой брат практически наверняка мёртв».       Слёзы грозили пролиться снова, и она сжимала бурдюк с вином до тех пор, пока тонкая струйка арборского золотого не потекла по её руке.       — Нет, он этого не делал.       Лисоно прислонился к планширу, свесив руки с края, как будто хотел поймать брызги моря.       — События, которые произошли, развивались совсем не так, как должно было быть. Некоторое время назад был составлен план, в котором все стороны договорились о своих ролях. Иллирио Мопатис вознамерился изменить этот план. Ты помнишь девиз Золотых Мечей?       Дени помнила, потому что выучила его всего несколько дней назад.       — Наше слово – золото.       — Да, – ответил Лисоно. – Наше слово точно не хуже золота. Золотые Мечи никогда раньше не нарушали контракт, и я не хочу, чтобы это достижение было испорчено. Что сделал Иллирио, так это изменил соглашение неприемлемым образом, как это сделал твой собственный брат. Оба виноваты в этом несчастье. Твоя рука в браке никогда не принадлежала ему, чтобы он мог обещать её другому, потому что о тебе уже договорились, Дейнерис. Когда я напомнил ему об этом в последний раз, он вновь предложил мне лишь пустые слова, поэтому я предоставил ему выбор. Либо он расстроит твою помолвку с кхалом, либо Золотые Мечи разорвут с ним контракт, обрекая весь его план на провал.       — Но я здесь, – сказала Дени, воспоминания о горящем Пентосе вновь всплыли перед её мысленным взором.       Лисоно забрал бурдюк с вином обратно и отпил.       — Визерис был слишком упрям, а торговец сыром слишком медлителен, – сказал он, шмыгнув носом. – Поэтому я принял решение за них. Увы, то, что последовало за этим, было неудачным стечением обстоятельств, но план по-прежнему продвигается вперёд так, как и было задумано, как и твоя роль в нём. Мы направляемся в Лис через Тирош, затем собираемся присоединиться к Золотым Мечам, ждём подходящего момента, а дальше только боги знают, что произойдёт.       Когда она вернулась ко сну в свою маленькую каюту, в которой помещались только койка и табурет, Дени приснилась война. Повсюду вокруг неё сражались друг с другом безликие рыцари, сотни штандартов развевались на ветру, воздух переполняли крики людей и звон стали. Она была в самой гуще событий, её тело не принадлежало ей, и всё же она смотрела глазами воина, размахивающего мечом. Доспехи были золотыми, красными от крови убитых, а над ними нависала огромная тень тьмы. Когда небо расступилось перед ним, адский огонь обрушился на поле боя, и люди сварились прямо в своих доспехах. Дени проснулась от собственного крика, мокрая от пота, пропитавшего одежду, со слезами на глазах.       Был полдень, когда она поднялась на палубу, выглядя ещё хуже, чем накануне вечером. Команда настороженно наблюдала за ней, хотя и не делала никаких комментариев. Джонотор нашёл её и оттащил в сторону, предлагая ей поесть, чтобы прервать её голод. Рыба была свежевыловлена и обжарена на жаровне. Он неё пахло морем.       — Кто такой Деймион? – спросила она сквайра, желая хоть чем-нибудь отвлечь себя от последнего сна, даже если темой разговора был мужчина, ставший причиной её похищения.       Рыба была лучше, чем вяленая конина.       — Вы не знаете?       Джонотор посмотрел на неё как на идиотку, хотя мгновение спустя покраснел. Она жестом пригласила его продолжить.       — Он генерал-капитан Золотых Мечей.       — Это я знаю. Что он за человек?       «На какого человека я променяла кхала Дрого?».       — Он великий воин, – сказал Джонотор с блеском в глазах, улыбаясь, обнажая кривые зубы. – Лучший из всех, кого я когда-либо видел. Владеет мечом из валирийской стали, Чёрным Пламенем. Его ещё называют мечом королей. Сам Блэкхарт отдал его генерал-капитану на смертном одре.       «Чёрное Пламя».       Дени знала этот меч. Визерис рассказывал ей истории о том, как бастард Таргариенов украл его у их семьи, пытаясь узурпировать у них Железный Трон, прежде чем умереть в битве. Его незаконнорожденные сыновья забрали его с собой, когда бежали через Узкое море. Они и Золотые Мечи. Те самые наёмники, которые похитили её.       Страх, должно быть, отразился на её лице, потому что Джонотор вёл себя так, словно она была пугливой кобылой.       — Мы не причиним вам вреда, – сказал он. – Блэкфайры погибли вместе с Мейлисом Чудовищным, убитым Барристаном Смелым. Генерал-капитан из лисенийцев, как и лорд Маар. Незаконнорожденный, но благороднее большинства. Иногда его называют Принцем Лиса.       Рыба вскоре была съедена, а Джонотора позвал его господин, так что Дени осталась наблюдать за волнами. У «Дочери Титана» было два ряда вёсел, хотя только один был выдвинут, и ветер дул достаточно сильный, чтобы облегчить работу. Она следила за движениями гребцов, как вёсла поднимались и вновь погружались в волны в такт звукам барабана, и всё это время она была погружена в свои мысли. Деймион, Принц Лиса. Это был тот человек, который украл её у дотракийцев? Незаконнорожденный капитан наёмников, владеющий фамильной реликвией Таргариенов. Тот самый человек, ради которого Лисоно Маар оказался готов позволить сжечь город?       — Я могу сказать вам, что Деймион жаждет битвы больше всего на свете, – сказал сир Робард Стоун, который некоторое время спустя застал её хмуро смотрящей на море.       Он был высоким мужчиной с коротко подстриженными седеющими волосами, широкими плечами и руками, для которых кольчуга казалась тесной, и множеством колец с драгоценными камнями, сверкающих на его пальцах. Меч, который он носил на бедре, был отделан золотом, на навершии была изображена разинувшая рот рыба с сапфировыми глазами.       — Боевая лихорадка. Чувство, когда всё остальное в мире рушится, и всё, что имеет значение, это меч в твоей руке и бедный ублюдок перед тобой, который вот-вот умрёт от этого же самого клинка. Это, наряду со славой и богатством, именно то, чего хочет каждый наёмник. Это то, чего хочет наш генерал-капитан, хотя он и не скажет об этом прямо.       — Тогда зачем похищать меня? – спросила Дени.       — Я не знаю причины, да и не хочу знать, – сир Робард пристально посмотрел на неё, карие глаза были твёрдыми, как камень, губы сжаты в тонкую линию. – Схемы и заговоры меня не касаются. Но Деймион не дурак, я говорю тебе правду. Он никогда не вводил нас в заблуждение. Значит, если ты так важна для него, как говорит Лисоно, то так тому и быть. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы доставить тебя к нему здоровой.       К полудню боги даровали им попутный ветер, и вёсла «Дочери Титана» были убраны, а паруса Развёрнуты. Теперь они буквально летели по волнам. Браавосский капитан, Тернесио Терис, крикнул своим матросам, чтобы они покинули полуют. Люди карабкались по снастям трёх мачт, словно обезьяны, разворачивая огромные пурпурные паруса, чтобы они могли поймать ветер. Это зрелище заставило Дени вспомнить то время, когда она думала, что жизнь моряка была бы замечательной. Однако её брату это не понравилось, он намотал её волосы на кулак, пока она не заплакала.       — В тебе течёт кровь дракона, – кричал он ей. – Не какой-нибудь вонючей рыбы.       Залив Пентоса теперь был далеко позади. Вдалеке Дени всё ещё могла разглядеть тянущиеся клубы дыма от горящего города, поднимающиеся в воздух, как какое-то зловещее чёрное знамя. Оно словно говорило о том, что там царит смерть, и все корабли, которые видели это, держались подальше. Будь то толстобрюхие иббенийские китобои, величественные корабли-лебеди с Летних Островов или изящные галеры из Волантиса, все они теперь избегали Пентоса. Она думала о своём брате. Был ли он всё ещё жив? Часть её говорила «нет», вспоминая пламя и хаос, но Дени хотела, чтобы Визерис жил. Каким бы суровым и вспыльчивым он ни был, он всё ещё оставался её братом. Она надеялась, что он жив, даже молилась об этом.       Когда солнце зашло, а его место заняла луна, Дени снова оказалась с Лисоно на носу «Дочери Титана», хотя на этот раз им не хватало крепкого вина.       — Джонотор сказал, что Деймиона называют Принцем Лиса, – сказала она, чувствуя, как ветер развевает её пурпурные волосы.       Даже ночью ветры оставались благосклонными, как будто боги хотели, чтобы он оказались подальше от Пентоса.       — Но я знаю, что у лисенийцев нет принцев.       — Это правда, – ответил Лисоно, убирая с лица выбившуюся прядь пурпурных волос.       В лунном свете он выглядел старше, черты его лица были скрыты в полумраке.       — Магистры правят Лисом, как и в большинстве Вольных Городом, но даже там есть принцы.       — А как можно стать принцем?       Они сидели на палубе, спиной к морю, плечом к плечу.       — Завоевание, – сказал он. – Деймион сделал многое и даже больше для Вольного Города Лис. Он сражался за него, убивал за него и проливал кровь тоже за него. Спорные Земли навсегда останутся спорными, но с Деймионом в качестве генерал-капитана Лис одерживал победу на суше всякий раз, когда Мир и Тирош набирались смелости бросить ему вызов.       — Так значит, они называют его Принцем Лиса, потому что он хороший воин.       — Более того, – заявил Лисоно. – Деймион быстро подружился со знатью Лиса. Каждый магистр знает его имя, все их дочери хотят попробовать его на вкус, а все их сыновья могут лишь завидовать ему, весело проводя с ним время. Что тебе нужно знать, принцесса, так это то, что, хотя он и не правит ими, он покорил их. Такова его природа.       Дени прижала колени к груди, устремив глаза к звёздам.       — Но он заставил вас похитить меня, – сказала она, глядя на Лисоно.       Мужчина просто поманил её за собой.       — Я даже никогда не встречала его раньше. Почему он хочет меня?       — Только сам Деймион может сказать тебе наверняка.       Лисоно поднялся на ноги и устремил свой взгляд к горизонту. Когда она присоединилась к нему, то увидела вдалеке зарево огней, слишком много, чтобы быть просто проходящим кораблём.       — Всё, что я могу сейчас сказать, это то, что ты очень важна для него. На самом деле, для многих. Ты принадлежишь к драконам, Дейнерис. Когда мы присоединимся к Золотым Мечам, всё станет ясно, и ты, возможно, не сочтёшь это похищение таким уж ужасным испытанием в конце концов.       Она не увидела лжи на лице Лисоно, и это напугало её. Этот Деймион – спаситель или безумец? Она вздрогнула от мысли об этом и снова посмотрела на мерцание огней вдалеке. Не корабль, а город. Крик вперёдсмотрящего, донёсшийся сверху, поведал им о том же. Тирош. Они почти прибыли.       — Тирош, – молвил Лисоно, отворачиваясь. – Идём. Скоро мы прибудем в порт. Тернесио, без сомнения, захочет получить больше монет, чтобы ускорить наше пребывание. Жадный браавосец.       Дейнерис Таргариен неохотно последовала за своим похитителем, хотя и не могла найти в себе сил ненавидеть его так же, как совсем недавно, и это беспокоило её больше, чем Принц Лиса.