Frozen

Лиза проводила очередной день в библиотеке, наслаждаясь ароматным кофе с пирожным из валяшки. День был прекрасным, за исключением одной детали: она всё чаще слышала сплетни о странном поведении Альбериха. Да и сама однажды столкнулась с ним. В голове крутилось множество предположений, а учитывая то, как волновалась Джинн из-за всей этой ситуации, хотелось предпринять хоть что-нибудь, чтобы решить проблему. Такой Альберих был совершенно… Неправильным. Услышав тихий хлопок двери, девушка подняла глаза и столкнулась с рубиновым взглядом. Лиза удивлённо вскинула брови, но тут же улыбнулась. — Ох, Дилюк? Какая неожиданность. Что желаешь одолжить на этот раз? — хмыкнула она, помешивая маленькой ложечкой молочную пенку с кофе. Дилюк, прикрыв за собой дверь, немного помолчал, собираясь с мыслями. Вчера они с Розарией ещё долго после официального закрытия таверны обсуждали это. Потухший Крио Глаз Бога. Рагнвиндр был уверен, что ему не померещилось, а сегодня утром и сама монахиня подтвердила, что это правда. Это было странно, ненормально… Но, возможно, теперь они смогут сделать хоть что-нибудь? — Есть один вопрос, — Дилюк подошёл ближе к Пурпурной Ведьме, на всякий случай окидывая библиотеку быстрым взглядом. Почти никого. Это хорошо. — Ты… Знаешь случаи, когда затухал Глаз Бога? — заметив непонимание в нефритовых глазах, Рагнвиндр поспешил добавить: — Не от смерти его обладателя. Лиза изумленно округлила глаза. — Милашка, откуда такие мысли? — она вопросительно подняла брови, откладывая чайную ложку на тарелку. Но в следующее мгновение в голове стали складываться кусочки паззла… — Это связано с поведением Кэйи? Изменившийся рубиновый взгляд сейчас говорил яснее всяких слов. — Возможно, — сорвалось с губ. — Поэтому мне и нужно знать, было ли такое и почему. Лиза задумчиво приложила ладонь к подбородку, опуская глаза. Если это может быть причиной… — Откровенно говоря, о таких случаях я не слышала. Но, думаю, есть человек, который мог бы знать кое-что об этом… — Пурпурная Ведьма подняла глаза. В первое мгновение Дилюк почувствовал разочарование… Но последние слова Минчи заставили вновь поднять голову. — Кто?.. Если этот человек правда сможет помочь понять, что происходит с Кэйей… Дилюк сделает всё, чтобы поговорить с ним. Лиза вздохнула и перекинула ногу на ногу, задумчиво глядя куда-то в стену. — Думаю, ты в курсе, что я училась в академии Сумеру. Там у меня есть хороший знакомый, который многое знает о Глазах Бога… Быть может, я смогу поболтать с ним, — девушка перевела взгляд на Рагнвиндра. Дилюк внимательно слушал каждое сказанное Пурпурной Ведьмой слово. Сумеру… Если где-то и есть ответ на вопрос, которого не знает Лиза, то он определённо там. — Пожалуйста, можешь сделать это? — пальцы непроизвольно сжались в кулак. Как бы именно Лиза не связалась с этим знакомым, лично или через письмо, это займёт не меньше полутора недель. Плохо, ведь кто знает, может промедление в данной ситуации опасно? Но… Выбора не было. Значит, оставалось как можно скорее осуществить этот план… Лиза тихо вздохнула, потерев переносицу. — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, — она пристально посмотрела в рубиновые глаза. — Но и ты, в свою очередь, должен кое-что сделать. Девушка сложила руки на груди, посмотрев на чашку кофе. — Постарайся пробудить в нём чувства. Ты единственный, к кому он испытывал… Больше всего эмоций. И единственный, к кому он хотел быть ближе больше всего. Не рань его ещё сильнее. Сердце при этих словах Лизы забилось чуть сильнее. Кэйа… Правда относился к нему так, несмотря ни на что?.. — Спасибо, — Дилюк кивнул девушке, прикрывая глаза. — Я тоже… Сделаю всё, что смогу. Ведь это ради Кэйи. — Но… Откуда ты столько знаешь про его эмоции? — вопрос вырвался сам собой. И правда, откуда Лиза, с которой Кэйа общался не настолько близко, чтобы показывать хотя-бы часть настоящего себя, знает о нём едва ли не больше, чем сам Дилюк? Неужели… Неужели они настолько отдалились друг от друга?.. Лиза тихо фыркнула, отпивая немного кофе. — Мне было бы интереснее, кто не знает о его эмоциях. До сих пор не понимал, что он носит маску? Или не понимал, что безмерно дорог ему? По крайней мере, был, пока он не стал бесчувственной льдинкой, — она, вздохнув, посмотрела ему в глаза. — Он хотел стать ближе, много раз пытался извиниться, но, когда очередная попытка проваливалась, приходил в штаб и работал над отчётами. Не могу отрицать, что иногда слышала тихие всхлипы. Дилюк вновь почувствовал, как сердце неприятно тянет вниз. Представить вечно улыбающегося и флиртующего со всеми подряд Кэйю плачущим было почти также сложно, как смириться с произошедшей с ним переменой. Но… Каким бы странным ни казался этот факт, это был настоящий Кэйа. И от этого становилось лишь больнее… — …Спасибо, что рассказала, — Дилюк развернулся, взявшись за дверную ручку. Неужели об этом знал едва ли не весь Мондштадт… кроме него?.. Всё это время он правда был так слеп?.. *** Солнце постепенно исчезало за горизонтом, уступая место Луне. На улице дул лёгкий ветерок, покачивая траву и листву деревьев. В небе виднелись пушистые, словно вата, облака. В таверне сейчас было не так много посетителей. А если точнее, лишь несколько. Все они были так или иначе близки Кэйе. — Я стала замечать его странное поведение. Он… Всё чаще уходит на поручения один и сражается тоже один. Новобранцы его побаиваются, — устало произнесла Джинн. Альбедо зашивал порванную лапку у Додоко, в то время как Кли бегала по таверне, к ужасу Дилюка. — Кэйа реже стал появляться и у меня. Словно совершенно не помнит, что нас связывало, — поддержал магистра алхимик, делая ещё один шов. Дилюк переглянулся с Розарией, замечая в фиалковых глазах то же беспокойство, какое не отпускало его всё это время. Со дня, когда Кэйа ушёл из таверны и уже не вернулся прежним собой, прошло больше полутора недель. Пять дней назад Лиза уехала в Сумеру — узнать больше про Глаза Бога и их связь с обладателем. И за это время поведение Кэйи менялось лишь в худшую сторону — он становился всё холоднее и отчуждённее, причём со всеми жителями Мондштадта. Исключений не было ни для кого: ни для монахини, ни для магистра, ни даже для малышки Кли, к которой прежний Кэйа относился почти как к младшей сестре. Это… С каждым днём пугало всё больше. — Да, именно это мы и заметили в самом начале, — Розария налила себе в бокал ещё вина. — Он стал таким… слишком внезапно… — И вы считаете, что это связано с потухшим Глазом Бога? — перекинув ногу на ногу, прищурился Венти. Он узнал про подозрения винодела и монахини чуть раньше, чем большинство присутствующих, — когда несколько дней назад застал их обоих в таверне, в который раз обсуждающих поведение Кэйи. — Лиза рассказала мне перед отъездом всё, что смогла узнать, — вздохнула Джинн. — Она тоже думает, что, возможно, если найти способ зажечь его Глаз Бога вновь, Кэйа станет прежним… — Легче сказать, чем сделать, — Розария устало прикрыла глаза рукой. На некоторое время повисла тишина, нарушаемая лишь беготней Кли. Но вскоре дверь таверны с грохотом распахнулась, и в помещение вбежала запыхавшаяся Эмбер. Едва отдышавшись, она закрыла за собой дверь и прошла ближе к остальным, поправляя ободок. — Извините… Ха-а… Меня задержал… Сэр Кэйа. На последних словах все взволнованно переглянулись. — Задержал? — удивлённо вскинула брови Джинн. — Зачем? Ты ведь закончила все дела и… — Да, магистр Джинн, я знаю… Он… Ей пришлось прерваться на полуслове, когда дверь таверны вновь хлопнула, сообщая о новом посетителе. Тихий стук каблуков и негромкий звон украшений мог говорить лишь об одном человеке. В таверне наступила напряжённая тишина. Все взгляды были направлены на неспешно идущего прямо к барной стойке Кэйю Альбериха. Розария коротко переглянулась с Венти, почти тут же пряча волнение в глазах за глотком вина. Ей даже знать не хотелось, что сейчас произойдёт… Эмбер, тихо ойкнув, отскочила ближе к Джинн. Никто не понимал, что в голове у этого нового Капитана Кавалерии, поэтому сейчас девушка, как и остальные присутствующие, искренне надеялась, что рыцарь не успел услышать, что речь шла о нём… — Кэйа! — единственным человеком в таверне, который не постеснялся заговорить с Альберихом и даже броситься к нему навстречу, оказалась Кли. Альбедо только покачал головой. — Братик Кэйа, я скучала! Ты где сегодня весь день был? Альберих удивлённо вскинул бровь, после чего слегка скривил губы и отстранился от Кли, отмахнувшись рукой. — Ребёнка это не касается, — фыркнул он, даже не посмотрев на заблестевшие в уголках глаз слёзы на лице Кли. — И тем более, где её родители? Какого чёрта ребёнок делает в таверне? — он кинул суровый взгляд на Альбедо, проходя прямо за барную стойку и беря оттуда вино, кинув на стол рядом с Дилюком мешочек моры. — Мастер Дилюк, разве детям вход в таверну не воспрещён? Или, может, я чего-то не знаю о ваших принципах? — Альберих перевел взгляд на Рагнвиндра, открывая бутылку и делая глоток прямо из горлышка. После чего окинул холодным, ледяным взглядом всех остальных. Кли, не выдержав, заплакала, а Альбедо поспешил увести её подальше. Девочке определенно не стоило видеть это. Все проводили алхимика и девочку взглядом. Было больно смотреть на плачущую Кли, но… Осознавать причину её слёз ещё больнее… — Кэйа, что с тобой? — Джинн несмело сделала шаг к рыцарю. — Ты так любишь Кли… Почему сейчас нагрубил ей?.. — И порой, когда она упрашивала пойти за компанию, ты сам тайно приводил её в таверну, — на губах Венти играла лёгкая улыбка, но в глазах сквозило едва заметное беспокойство. — Дилюк тебя не раз ругал, а вы только смеялись… Не помнишь? Все, замерев, ждали ответа рыцаря. Холод в его голосе и взгляде сейчас был ещё ощутимее, чем раньше, но несмотря ни на что, все надеялись… Надеялись на то, что хоть кто-нибудь из дорогих Альбериху людей — а все они сейчас были здесь, в этой таверне, — сможет разжечь в нём искорки того, прежнего Кэйи… На губах Кэйи появилась лёгкая, но приторно-сладкая улыбка, а взгляд, казалось, потеплел. — Ох, правда? — Альберих отставил бутылку и оперся руками о стол, вновь окинув всех ледяным взглядом, и усмехнулся. — Как же… Плевать, — произнес он, беря бутылку и делая ещё пару глотков. — Есть ещё претензии? Нет? Замечательно, — взяв бутылку, он вновь присел за барную стойку, сделав пару больших глотков вина. — Довольно смотреть на меня так, — Альберих усмехнулся, подпирая лицо рукой. — Вы все прекрасно знаете, что Прошлое остаётся в прошлом, и его не вернуть. Не так ли, Мастер Дилюк? — с ехидной ухмылкой Кэйа встретился взглядом с двумя рубинами. Во взгляде не было ничего, кроме льда. Теперь все перевели взгляды на Дилюка. С той самой секунды, как Кэйа зашёл в таверну, винодел не проронил ни слова и даже не поднял головы. Джинн и Розария мгновенно заметили, как он побледнел при словах Альбериха. На лицо легла болезненная тень, а в рубиновых глазах сквозь печаль сверкнули искры бессильной ярости. — Да, прошлое не вернуть. Но это не означает, что его нельзя вспоминать! — пальцы непроизвольно сжались в кулак. — Делаешь вид, что тебе плевать? Что ты забыл всё, и плохое, и хорошее?! — Дилюк повысил голос, в упор смотря на бывшего названного брата. — А я — помню. Мы здесь все помним, каким ты был. И эти воспоминания сейчас, должно быть, — единственное, что вообще помогает мне не терять надежду на то, что ты вернёшься! — Рагнвиндр наклонился почти вплотную к Кэйе, прикусив губу. — Я отлично знаю, что то, что с тобой происходит — моя вина. И мне плевать, сколько извинений придётся для этого принести, но я просто хочу знать, что это будет не зря! — он вновь резко отстранился. Сердце гулко стучало где-то в горле, внутри всё словно скрутила ледяная рука. Дилюк больше не мог сдерживаться. Если бы состояние Кэйи было стабильным, таким, как в первый день, он, может, и смог бы держать себя в руках, но… Видеть, как с каждым часом в сапфировом взгляде становится всё больше холода, было невыносимо больно… Кэйа пару минут стоял в оцепенении. Но после с губ сорвался смех. Холодный, ледяной, как весь он. — Ха-ха-ха! Серьёзно? — он сделал пару глотков вина, поднимаясь. — Хочешь, я помогу тебе тоже потерять надежду, м? — он подошёл ближе к Рагнвиндру, приподнимая его лицо за подбородок и смотря ледяным взглядом в два рубина. — Хочешь, разобью твои мечты за одну секунду? Разобью их вдребезги, так, что ты больше никогда не сможешь их собрать? — ухмылка на губах стала шире, а пальцы на подбородке похолодели и сжались чуть сильнее. — Прежнего меня больше не будет. Никогда, — прошептал Альберих, резко отстраняясь. — Зачем возвращать того слабака? Мне нравится, какой я сейчас! — объявил Кэйа, делая ещё пару глотков вина. — Мне нравится ничего не чувствовать. Нравится не ломаться всё сильнее изо дня в день. Мне нравится, что вместо улыбки у меня появились ледяные копья, — Кэйа вздернул подбородок, смотря на Рагнвиндра. Разница в росте была совсем небольшой. Но сейчас Альберих казался намного выше. — Смирись, меня уже не вернуть хотя бы потому, что я этого не хочу. Он отстранился всего на пару шагов, вновь посмотрев в рубиновые глаза. — Прошлое не вернуть, но это не значит, что его нельзя вспоминать? — процитировал он. — Тогда сказал бы это самому себе, когда я его помнил. В гнетущей тишине хлопок закрывшейся двери прозвучал, как раскат грома. На душе у всех было тяжело, как никогда. Боль, чувство утраты, как при смерти любимого друга, холодом сковали сердца. И сейчас у всех была лишь одна мысль… Глаз Бога потух, и сейчас Кэйа действительно кажется мёртвым. Раздались шаги, и на лестнице показался Альбедо. Кли с ним не было — должно быть, девочка осталась наверху. — Кэйа ушёл? — посмотрев на присутствующих, спросил алхимик. Но тут же заметил, какими стали взгляды. — Что… Что здесь произошло?.. Эмбер тихо шепнула что-то, наклонившись к уху молодого человека. Остальные по-прежнему не шевелились, не в силах вымолвить ни слова. Винодел медленно, словно во сне, протянул руку к оставленной на стойке открытой бутылке вина. Венти и Розария непонимающе проследили за этим движением. Джинн настороженно смотрела в алые глаза. Два рубина словно потухли, потускнели, став пустыми стекляшками без единой эмоции, кроме боли. Рука с бутылкой также медленно склонилась над чистым бокалом. Поднеся его к побледневшим губам, Дилюк задержался лишь на мгновение, после чего одним рывком наклонил его, выпивая вино до дна. Подействовало быстро, как и ожидалось. Уже через несколько минут гнетущей тишины молодой человек почувствовал, как в уголках глаз скапливаются солёные слёзы. Розария, переглянувшись с Джинн, молча встала. Прошла прямо за барную стойку и осторожно положила руку на дрожащее плечо. Рагнвиндр спрятал лицо на плече девушки. Длинные алые пряди бессильно рассыпались по спине. Никто ничего не говорил.