От точки А до точки Б

      Армин сегодня не пришёл. Он наверняка отсыпается.       Вчера он, утром, — Макс считает это победой, — чуть не отрубился. И ноги не держали. Ему для собственного спокойствия пришлось сесть на крышку унитаза и просто отдышаться. Вечером он сдался первым. Это прекрасно. Макс не хочет быть слабаком и адекватным человеком.       Утро сегодня чудесное. Всё заиграло красками. Даже математичка, милая женщина, полюбовалась его сияющим лицом и поставила четыре в журнал и без Максова ответа.       Жизнь действительно налаживается.       Хотя Макс увидел Славу. Заскрипели зубы. Ни к кому он не ощущал, столько неприязни, сколько к нему.       Сегодня нет Армина. Можно будет поговорить со Славой по-человечески. Он знает, что натворил? Его умная голова поняла, почему Армин с ним в тот день не разговаривал?       Макс не уверен. Поэтому целью на сегодня стал Вячеслав. Поганец страшный. И это всё равно будет легче, чем мириться с Армином. Мириться с Армином без его желания невозможно.       — Слав! — машет ему Макс на большой перемене. — Иди. Надо поговорить.       Слава обычно ведёт себя как свинья, поэтому Макс ждёт, что его будут игнорировать. Нельзя не представить, как возьмёт его за шкирку и поставит у стенки. Но Слава почему-то разворачивается. Ответом себя не утруждает, но вразвалочку всё же подходит.       Блин. Макс хотел давить его взглядом и голосом. Но почему-то Слава не попадает под его давление. Опять. Как всегда.       — Ты в курсе, почему Армин с тобой позавчера не разговаривал? — первая ступень. Уже тяжело дышит. Гневно. Очень старается.       Слава жмёт плечами. На зверское дыхание швабра не реагирует.       — Я не отдал ему учебник по квиетизму, он обиделся, — спокойно говорит и цепляет ногтём заусенец.       — Нет… – поражён Макс. — Он хотел убиться!       — И как он? — скучающе спрашивает Слава. — С братьев близнецов прыгал?       У Макса заскрипели зубы.       — Он разрезал себя в туалете. После ваших разговоров. Чёрта с два, я буквально видел, как он едва не потерял сознание. Как он, етить тебя за ногу, только благодаря случайно вошедшему мне ещё жив!       — А-а, ну ясно, — с ещё большей скукой роняет слова и лениво облокачивается на стену. Кажется, будто его совсем не интересует, что хочет донести до него Макс.       А Макс злится. Очень злится. Вкусный запах из столовой вызывает тошноту.       Это один из немногих их разговоров, и все они — как разговор глухого со слепым. Ему плевать на своего друга? Или что это за провокация?       Дерьма кусок!       — Ты серьёзно? Слав, блин, ты серьёзно? Ты своими разговорами его чуть не угробил. Вы только и болтали, что о жизни, блин, и смерти. Ты её воспевал! — выпаливает Макс.       Слава взглядывает с незаметным интересом. Макс горит. Пышет. Дым валит, как из печки. Да, не иначе. Армин скучал по свежей крови? Или чего к нему этот полуподросток привязался? Фигня какая-то.       Хотя в груди подозрение да чешется.       Слава не любит обсуждать людей. Их поступки — да. Людей — нет.       Помер бы он. Как же.       — А ты ему помогал? — провокационно мелькает улыбка.       — Да ты совсем оборзел, сволочь! — Макс в ярости. — Тебе что от Армина надо, если ты так о нём говоришь?!       — Помогал, да, — медленно кивает Вячеслав. Будто говорит про себя. Для себя. Забыв о Максе рядом.       Макс его почти бьёт. В один момент дёргается рука, а ноги делают к нему шаг. Дыхание сбивается.       — Ты вообще в жизнь не смотришь, зарывшись в этих учебниках грёбаных?! Ты не видел, что с твоим другом происходило?! Вообще ни фига?       Как Слава стал ему близким человеком?! Ему класть на Армина. Вообще плевать! Они что, только по учёбе? Только в школе? Не может такого быть! Макс не может отдышаться. Мимо пролетела девочка.       Армин очень избирательный. Он бы наверняка что-то увидел.       Чёрт с Армином, ни хрена он мог не видеть. Но что это за дьявольская грязная гиена?!       — И как я, ты думаешь, его убивал?       Макс поперхнулся в злобе.       «Подставить голову под воду — это не захлебнуться», — Слава не говорит ему это. Но напрягается.       Макс рявкает. Он только что это сказал.       — А ты не слушал, я же объяснил! Всё время какое-то, не знаю… Все шутки — смерть да смерть! Не пускал его нормально жизнь, Слав, блин! Не жри, не спи, «отдых — это плохо», бла-бла!       Слава не меняется ни лицом, ни голосом.       — Верно. Последнее просто ужасно, когда у тебя два часа до дедлайна. Макс, ёлки, — начинает раздражаться, — ты куда лезешь? Парень с двойками? Сам дерёшься до полусмерти, а с какого-то рожна валишь ко мне — с такими обвинениями?       «А почему он со мной не говорил?..» — неловко задумывается. Дёргается бровь.       Слава видел его порезы, но они были с ним давно. Темы разговора — ну извините, философия, да и жизнь, невесёлые. До Гегеля, как Слава шутил, он дойдёт только у смертного одра. Там прям всё шикарно.       Ну да, когда-то Армину он нравился. Подонок этот хренов! На секунду Слава даже воспаляется от воспоминания.       Шопенгауэр понятный, поэтому скучный. Для Славы это философия сабмиссивов. Если Макс его любит, Слава не удивится.       А Макс правда его любит.       Макс громко дышит. Он не знает, как Славе объяснить его ошибки. Его большую ошибку.       Он становится тише.       — Слав, ты почти его убил. Он ходит только потому, что я словил его с ножом. Когда он уже нанёс охрененный порез. И заносил руку уже для второго, понимаешь? Кровь с пола стирал тоже я. Я видел. Ты сидел смирно на учёбе.       Слава хмурится. Это тогда Армин сбежал? Ну, пропал минут на 40.       Виски от рёва Макса заболели.       — Чего ты от меня хочешь?       Но Макс не умеет врать. В этом он примитив хуже амёбы. Хотя человек вроде хороший. Простой слишком — для Славы. Не для Армина. Армин своё виденье не задвигает в массы. Так Слава поступает.       — Да блин! — взмахивает руками. Снова воспалился. Красный. — Я хочу, чтобы ты знал!       «Ага. Точно не врёт».       Слава затих.       — И проанализировал ваши разговоры!       «Один раз Армин резал лягушку», — едва не сбалтывает издёвку Слава. Но снова серьёзным он становится быстро:       «Вообще не врёт».       Славе это нравится всё меньше. Он что-то понял? Макс? Какова причина? Ну… да, временами Слава перебарщивает. Но его болтовня только для фона. Было что-то ещё.       В голове быстро возникают прошедшие события. Загоны там разные, эксперименты. Голодовка была. На двоих. Мама его… Слава её почти не видел. Но Армин с темы родителей сбегал очень быстро.       Чешет нос, пока Макс выжигает его взглядом и ждёт ответа.       О'укей, две причины. А ещё? Перегрузка. Можно добавить. Влюблён он вроде ни в кого не был.       И тут же обухом по голове возникает вопрос: а зачем о нём так заботится полоумный Макс?       Славины глаза зажигаются. Подозрение снова становится основной его личности. Если они лижут друг другу хуи…       Но Армин вроде один. Сказал бы. Слава кивает.       — А зачем ты к Армину так клеишься?       И тут же уводит глаза Макс. Красные щёки. Даже лоб порозовел.       — Не твоё дело.       Слава увлекался разговаривами с диванными психологами и прочтением книг. Юнг — устаревший, но любимый. Как сказка на ночь.       И так же он изучал поведение людей, когда те врут. Макс в этом плане совсем прост. И он не врёт. Никогда.       Слава вцепился в него глазами.       — Любезно.       Макс решил, что они друг друга поняли. Завертелся на месте. Ему почему-то неловко.       Наверное, они и правда друг друга поняли.       — Булку будешь? — смущённо спрашивает Макс.       Слава прыснул.       — С маком?       — С джемом.       — Это обряд примирения?       — Так да или нет?! — раздражённо рявкнул.       Так они скрепили свой союз. Слава несколько часов писал Армину смс-ки. После третьей Армин его начал игнорировать.       Хорошо, отличное поведение.       «Пока, лол. С алкоголем — все выложишь».       «Ты меня угробишь, если я сейчас курю».       «Последние дни ты этого не делал. Всё. До завтра. Тебе ещё реферат. Ты забыл со своими суицидами».       «Ск. Макс слил?»       «Не, ты».