От точки А до точки Б

      «Как Армину отдаться?»       Макс покусывает древко ручки и исподлобья смотрит на Армина. Когда? Уже когда?       Шумный выдох. Хочется страшно, боязно страшно.       Уже представляется, как Макс возьмёт его член в руку. Обнимет губами. Секунду назад он почти услышал Арминов стон — хотя Армин стоит за доской.       Тц!       Такой красивый, в рубашке. Хотя и без неё неплох — Макс сладостно жмурится: он за ним подглядел.       Армин аккуратно держит мел. Не передавливает, не крошит. Хотя его руки наверняка сильнее... Макс прикрывает глаза. Их бы сжать на пробу... Или пускай Армин на Максе хватку проявит, почему нет? Возьмёт за бёдра, ощупает крепко, очень крепко — задницу...       Захотелось даже просто с ним поздороваться — за руку.       Макс недовольно вздыхает и смотрит на Армина с обидой: грязные фантазии перешли в бытовуху.       Фыркает и потирает виски. Они вроде встречаются, а вроде Макс сосал ему позавчера — и всё. Зато стал часто ловить взгляды Армина. Теперь им всё же интересуются.       О чём же Армин фантазирует?       Макс фантазирует о сексе с ним. Недавно начал. Теперь «разминка своего анала стало не только дрочкой. Теперь это подготовка.       В моменты мыслей о сексе Макс дышит так, будто только с марафона: дышит почти агрессивно. Да, с дыхалкой всё хорошо. Слава лишний раз не высовывается. Настроение почти прекрасное. Армин лишний раз не режется, это тоже хорошо: Макс считает, что заметил бы.       Как ему предложить постель? И дошёл ли Армин до того, чтобы, ну, быть к такому готовым? С мужчиной? Парнем?       Он вообще был гомофобом? Макс — да. Но судя по тому, как Армин кончал, наверное, он им не был. Приятно наблюдать его спокойным, тихим — и почти в отрубе. Единственный раз он его таким видел. Единственный.       После оргазма.       Вздох. Его всё же отвести в отель? Чтобы без разговоров, как было с минетом? Или Армин такие сюрпризы ценит не всегда?       Грех такое не ценить!       Да, Макс поговорит с ним сегодня же. ***       Макс едва словил его у автобуса. Точнее как словил… Запрыгнул туда. Автобус уже поехал. А обсуждать такие темы по телефону — точно не стоит.       Вот в автобусе — другое дело. Макс переводит дыхание.       Армин в удивлении хмурит брови.       — Это ты за мной?       — Это нам надо обсудить важную тему.       — Здесь?       — Ну… — Макс обеспокоенно глянул вокруг. Им лучше выйти на следующей остановке, если они хотят обсудить её сейчас. — В ближайшее время. Могу проводить тебя до дома. Заодно поговорим.       «И заодно я узнаю, где ты живёшь».       Максу кажется что если не начать это рано, то получится только под Новый год. У него ещё и день рождения через пару недель.. Не, бр, дарят секс только куртизанки.       Хотя Макс никогда бы не отказался.       Армин посмеивается.       — Ты смешной. Позвонил бы, не знаю. Написал?       — Не, надо, ну, вот так.       Их особенно хорошо тряхнуло. Макс даже не качнулся, а Армин едва не повалился, как сосенка. Это автобусы подмосковного типа.       — Ты далеко живёшь?       — Ещё час десять.       — А-а… — Макс правда смутился. Он совсем забыл, что за Кудыкину гору будет ближе, чем к Армину в квартиру… Ему неловко. — А давай мы выйдем? Я прокачу. Тебя ведь укачивает наверняка. А мне ты вот правда сегодня нужен в адеквате. Ток сначала ко мне домой.       Армин соглашается. Сейчас он добрый — не чурается внезапных предложений. Хотя раньше он их не любил категорически.       «Наверное, это всё ещё тот пост-оргазменный эффект». Макс наивный иногда до жути.       Хотя чем чёрт не шутит?       Где-то километр обратно они шли по лодыжку в грязи. Водитель Макс чувствовал себя в походе. ***       — И на фига тебе была нужна моя рожа, чтобы я согласился? — вздохнул Армин.       — Я не знал, — прячет глаза, — не гомофоб ли ты…       — Особенно когда сосали, я наконец понял, что во мне пробуждается ненависть к геям, — кривится Армин. Сарказм.       — Педикам.       Армин кивает. Кому-то легче педик, чем гей и гомосексуалист. Славе приятнее, когда его зовут шваброй, а не анорексиком. Он заявлял, что этот термин не он создал. И не ему такое употреблять. Лучше таблетки.       — Так. Говори уже. Потом дашь мне кофе на дорогу — и я поеду.       — От меня удобнее.       — До Славиного дома — да.       Макс про себя ругается. Сам довезёт.       — Так вот. Когда?       — Да хоть завтра.       — Суббота?       — Суббота.       «Я успею закупиться? Надо проглядеть запасы».       — Всё, тогда решили. Свечи, романтика?       — Энергетик и виагра, — дерзит Армин. — Поехали уже. Не надо всего этого.       Точно врёт. Армин наверняка был бы рад свечам. Хотя лучше днём это делать... Макс не стесняется своего тела. А днём сил и решимости больше.       — Идёт. Потом ужин я закажу. Суббота ведь завтра. ***       Макс неловко целует его за ухом. Всегда на носки приходится подниматься. Портативная невидимая табуретка — мечта всей его жизни.       Кожа Армина стала теплее. Возможно, он тоже смущается. Или тот минет хоть немного разогнал кровь.       Они подъехали к, ну, съёмной квартире. Всё же съёмной квартире. Пришлось выбирать то ещё место: дёшево и сердито, — потому что Армин мог внезапно встрять и решить за всё платить.       Сняли одежду. Как… ну да, подростки. Отдельно. Друг от друга отвернувшись. Сначала Макс поцеловал его за ухом, со спины, и обнял за плечи. Прижался грудью. Напряжённой, литой грудью. И сердце в горле стучало.       Армин только кажется небывало расслабленным. Его потрогаешь – даже непрофессионал почувствует все зажимы и напряг. Армина надо расслабить. Макс пока научился только минету — с мужчинами. С женщинами тоже есть похожее.       И Макс развернул его к себе, чтобы поцеловать шею. Сердце стучит. Армин запрокинул голову. Приятно думать, что это автоматическая реакция человека, который на всё готов. Вот Макс точно на всё готов. Отдрочил себе несколько часов назад и съел говяжье блюдо размером с ботинок. Сил ему хватит надолго. Хотя кончать десять раз подряд никто не планирует.       Секс и еда — лучшие успокоительные. Хотя для Армина это ещё долго будет причинами нервов. Надо как-то…       Макс снова падает в яму вопросов на тему Арминовых интересов. Пока падает — ласково кусает его шею. И у Армина начинает сердце биться быстрее. Макс прямо-таки почувствовал перемену. Серьёзно?       Есть люди, их даже наверняка много, которые дрочку члена совмещают с чем-то ещё. Соски — бывает. Анал — тоже. Рядом, около, просто ягодицы.       Нельзя не посмотреть, нельзя не проверить. Макс сначала ласково, а потом сильно охватывает сосок губами. Втягивает. И смотрит на Армина — тот закрыл глаза, распахнул для дыхания рот. Максу попался… хороший экземпляр.       И с хитростью он оставляет разгорячённый сосок. Два секунды ощущает руками чужой пульс. И широко, жарко облизывает кожу ареолы. Больше не трогая центр. Армин распахивает глаза быстрее, чем он их закрывал.       Макс любит быстро. Но в сексе быстро невозможно.       Он прижимается к нему ещё сильнее и готовится целоваться. Даже задирает голову.       Армин весь нецелованный, хотя с такими губами грех так мало это делать. Они большие, красивые. Нежные. Но сухие. Излишне напряжённые. И смотрит он Максу не в глаза.       Зажатый Армин. Хотя издалека это сказочный герой-любовник.       Макс опускается на колени, посасывая губу, и смотрит на Армина — с бесстрашием во взгляде. Самое страшное позади. Он признался, он уже с ним имел связь. Сейчас Макс не думает о сложности пенетрации и неумении, наверное, любовника. И себя.       Но задаётся вопросом, не слишком ли всё быстро. Может, зря он так спешит?       Макс всё же немного ёжится. Хотя 21 век, в конце-то концов. Как будто бывает здесь что-то медленное.       И всё же сдаётся:       — Тебе же ещё неделя не нужна? Ну, — уводит взгляд, — чтобы обмозговать, там, подготовиться?       Армин на удивление не смеётся. И осматривает Макса. Уже вставшего на колени. Один раз получилось поймать его взгляд.       — Так, вставай, — дёргает Армин его вверх. Макс чуть не теряет равновесие. Тушуется.       Армин снова актёрствует и берёт главную роль? Или Макс пошёл на попятную, а Армин стал его поддерживать?       — Если тебе это сейчас не надо, то я насиловать не буду. Я вообще удивлён, что ты с такой скоростью прёшь в незнакомый лес. Ну, — отводит взгляд, — я не про себя, просто ты вроде с мужчинами раньше не был?       «А тебя захотел давно».       Макс чувствует стыд и вину. И начинает объяснять:       — Просто мне кажется, что если мы, ну, сейчас или, там, не знаю, в ближайшую неделю это не сделаем, то это затянется очень надолго. Уже сейчас 2 дня — и Новый год. А я тебя хочу. Я очень тебя хочу. Ты же со мной встречаться согласился, так, да?       Уверенный наглый парень нравился Армину больше. Наглому парню это вроде надо. Если Армин взлетел в облака тогда, то… да. Он был бы не против и сейчас.       — Так, — подтверждает он.       Армин был локтём как крючком пригнут за шею, и Макс быстро его поцеловал. Мокро и вкусно. Максу повезло: Армин не курил даже никотина.       А Армин… Вот так номер. Ему нравятся открытые и понятные люди. Ему не нравится, когда мусолят решённый вопрос, — как было минуту назад. Сейчас же стало всё понятно.       — Отлично. Пришёл в себя?       На медленный Максов кивок — Армин дал ему как оплеуху сильный удар по заднице. И Макс снова в себе.       Он ругнулся очень громко! Хотя слов для Армина Макс не нашёл. Армин имеет право. И от этого понимания член Макса медленно твердеет.       Задница горит. Это ответ на то, что было позавчера? Было так ошеломительно?       Макс поражённо выдыхает. Захотелось ещё раз. Но Армин ни черта этого не даёт: целует его с ухмылкой в лоб.       Где-то он пропустил прелюдию.       — Это было вместо поцелуя? — шумно дышит Макс.       — Это был разряд, как у меня вчера.       Бито.       Макс немного кусает губы. Губы стали розовыми. Такими же губами он недавно Армину сосал. Хочется пригласить на повтор… Армин ласково трогает его за плечо. За круглое, сильное, мышечное. И трогает предплечье — красивое, как из анатомического атласа. И пресс у него — попробуешь ударить, самому больно станет. Армин коротко улыбается.       А Макс залезает ему пальцами в пряди. Ласково берёт их, трогает. Пушистые. Перебрал Армин с шампунем. Вероятно, он и правда сегодня старался. Намылил себя всего… каждую область. Зону. Нельзя не принюхаться: пахнет порошком или даже одеколоном?       Но точно пахнет кожей.       И точно проходит второй разряд: тогда, когда Макс ощущает руки Армина на своём поясе. Давно он этого хотел. Очень давно хотел быть в чьих-то руках. Ну да, пускай в руках фанатика и самоубийцы. Всё равно мужчины. Как и сам Макс.       И Армин вкусно целуется. Начинать это всегда вкусно. Завершение — оказалось, это вызов. В прошлый раз Армин ударил его по заду. Макс оказался нежным: притирается и притирается, гладит, почёсывает ему голову, шею, спину.       Короткие ногти. Макс только представляет те пальцы, которые он пока не облизал, и уже начинает хотеть это сделать. И чтобы Армин взял его за волосы. Очень хочется. Всё, чтобы почувствовать: Макса с его кудрями принимают.       И просто фетиши, без психологии.       Ещё шлепок! Бам!       Он чуть не ругнулся. На шее Армина теперь есть следы от ногтей.       — Ты улетаешь куда-то. Всё понять не могу, — равнодушно говорит Армин. Хотя цепляется за него глазами.       Макс выдыхает.       — Тебе так нравится порка?       — Ну, — уводит глаза Армин. Теперь улетает он, — твой зад реально хорош. Ты специально его качал?       Макс ухмыляется.       — Не переводи тему.       По плечам проходит дрожью представление, как Армин будет его трахать и больно держать за ягодицы. Раскрывать их. Анал тут же запульсировал и сжался. Очень захотелось почувствовать, как в кожу будут впиваться Арминовы пальцы. И до дрожи хочется вобрать в себя его член. Об этом он мечтал уже... полгода. Почти.       Член с большим количеством смазки, большой и длинный. Красного цвета.       Поскорее бы Армин его так схватил... Макс становится всё твёрже. Хочется начала. Надоела прелюдия.       Армин хоть подрочил перед этим?       — Наверное, нравится. Никогда людей не порол.       И даже не шлёпал. Макс спешно выдыхает. На загривке собрался пот.       Ему очень хочется предложить. Но нельзя же так открыто?       Хотя… Макс смотрит на его член. Ещё не стоит, но если такое возбуждает… то близко.       — Я тоже не пробовал. Можно... поэкспериментировать, — на последнем слове пропадает голос. Макс откашливается. У Армина взмывают брови.       Слишком рано, да?..       Армин садится на кровать и разводит ноги. Максу становится жгуче стыдно.       — Тогда ложись. Головой — к окну. С опорой на локти.       — Боже… Я реально хочу зарядить себе пощёчину.       — Я ударю тебя в другом месте. Блин, — морщится, — ложись, а то сбежим.       У Армина большие руки. Пальцы сильные, крепкие. Их можно представить даже как розги. Макс укладывается грудью на кровать, а задницей на Арминовы колени и замирает.       — Буду бить не сильно. Вообще не сильно. Без понятия, где тут почки, которые можно отбить.       Зато у Макса там нет родинок. Можно даже сильнее. Армин собственнически сжимает его правую ягодицу. Сердце испуганно, предвкушающе бьётся.       Макс вообще не саб. А БДСМ он не любит, что бы Слава не думал — о нём и Шопенгауэре. С выбором у него лучше, чем у Армина. Адреналин у него пашет сильнее, привычка к стыду тоже многое решает.       Макс про себя считает. Раз. Первый раз вновь оглушающе.       «Два».       И всё ещё не больно. Очень приятно стало на 7-ке. Тогда он прождал между шлепками несколько секунд, и Макса наконец накрыла эта шипящая болезненностью волна. Мышцы дёрнулись. А на 12-ом шлепке стало щипать ощутимо. Кожа красная и горячая… Армину это видеть — наверняка одно удовольствие. Пороть он стал быстрее и сильнее.       Двадцать.       — Стоп. Стоп, — пытается перевернуться и не слететь на пол Макс. — Всё круто. Просто прекрасно. Но мы здесь не за этим.       Запоздало Макс говорит:       — Спасибо.       Член Макса влажный. Армин не особо нежничал. Неправду он говорил. Было шикарно. Тело дрожит. Ягодицы наконец почувствовали себя так, как должны были чувствовать себя давно.       Армин спешно дышит. Да, привстало и у него.       — Чё там для этого нужно?..       Армин ничего не брал, только резину. Вроде ещё должен быть какой-нибудь лосьон. Но пихать руки в задницу он тоже не планировал. И не взял перчатки. А можно без этого?       Макс немного потерян. Ему бы минуту перерыва… Армин неловко опускает взгляд на пах. Удивительно. Вот и он. Блестит.       Через минуту Макс возвращается с презервативами и лосьоном.       — Ты надеваешь это. Вроде нужно гель потом на тебя вылить. И себя смажу. Ну, — взгляд в пол, — всё такое.       И Макс лёг кверху задницей. А Армин наклонился над ним.       — Ты пробовал?       — С хера ли? — занервничал Макс. — Но… вроде размял. Растянул, да.       Макс не говорит, что дрочил особенно остервенело ещё вчера. Выгибаясь. Трахая себя двумя пальцами и быстро водя по члену.       Всё должно пойти как по маслу.       — Блин, — нервничает Макс и бездумно сжимает белую простынь, — начинай уже!       А вот Армин никогда в анус не сношал. Все говорят, что это очень приятно.       После порки кровь в руках циркулирует без остановки. Горят. Резина надета. На Максиме тоже. Минуту назад он себя смазал.       И Армин разлакомился. Особенно яркий и болезненный шлепок просвистел через две секунды после Максовых слов. И дальше Армин уже вошёл на несколько сантиметров. Хотя можно было, зная любовь Макса к мастурбации, и сильно глубже.       Армин мгновенно замер. Заплясали перед глазами бабочки.       И он чуть не свалился, потому что Макс с неожиданности сжал его член сильнее ремня. Армин тут же дёрнул его за волосы: не забывайся, больно!       Макс спешно выдохнул.       — Погоди. Надо привыкнуть.       — А ты расслабься.       — Гуру, блин. Подожди.       Армин ждёт. Терпение есть. Член его постепенно отпускают. Надо сдержаться. Надо себя отвлечь. Он целует ласково его в шею.       — В норме?       — Да ни фига! — с языка слетает. — Попробуй двинуться. На сантиметр там. Несильно. Мы все идём «‎к общей цели».       Не может надышаться. И на животе лежать неудобно. Нет, Макс не будет переворачиваться, потому что опять понадобится время — чтоб заново.       «Боже», — сказал гнусаво Слава у Макса в мыслях. Ещё круче.       — И обратно.       — Не командуй, нижний.       Макс аж задохнулся от возмущения. Армин медленно двигается вперёд и назад. Вроде Макса не разодрали. И… и, просунув под него руку, взялись за лоснящийся нежный член. Макса едва не тряхнуло. Столько необычных вещей он не делал… никогда? Соски стоят. Член стоит. Уже не так больно. Анал всё же понял, что в него пихают не гантель? Походу да.       Максу хочется одновременно сжаться в клубок и раскрыться как лист. Армин мацает его сосок. Правый. Недавно он целовал шею, и этому месту теперь холодно. Хотя всё остальное горячее. Всё. А Армин двигается медленно, но всё глубже. Никогда столько не было. Даже когда он на крещение прыгал в ледяную воду — не было. Или после бани сразу в реку почти по уши. Или когда на иголках стоял. Ничего такого.       Немного кружит голову.       — Живой?       — Можно.       Теперь можно. После того как Макс понял, что были вещи и сильно круче, расслабиться получилось моментально. И Армин на него почти упал. Спина Макса чувствует его рёбра и соски. Скребёт руками постель и громко дышит. Армина надолго не хватит. Точно не хватит. Он ставит ему засос почти у плеча… И кусает. Острые зубы Клюева. Сильная челюсть. Макса почти затрясло. Так больно, что приятно.       Горит задница после порки. Ничего лучше никогда не было. Один раз он катался с собакой и был на седьмом небе от счастье, но сейчас это по-другому, это всё равно выше, и вот сейчас дыхалка сбоит так сбоит. Лицо Макса мокрое от пота. Глаза Макса — тоже. Очень много всего. Безумно. Макс дрочит себя рукой быстрее движений Армина.       Боже.       Браво.       Почти оргазм. Ещё не отпускает. Почти.       Макс ощущает жжение везде, даже в собственном хуе. Больно. И приятно. И дышать нечем. Ноль мыслей. Вообще. Поле.       Сухая глотка. Стон, сжал себя сильно — и Макс почти в отрубе. И Армин на него ложится, поставив руки у плечей. Ля финал, Клюев? Финал. ***       — Если я сейчас встану, я упаду.       — Сколько ты весишь?       — 90-то где-то.       — Не, отдыхай. Я, конечно, могу, но не буду. И надо маме отписать, — рассеянно щурится Армин в поисках телефона. За окном уже темно, — что домой не приду. Сегодня. Ты на сколько снял?       — До понедельника, — выдыхает Макс. Спорим, он придёт в себя быстрее Армина? Хотя пострадал больше Макс.       — Хорошее решение. Раньше я отсюда не выйду, — шутит Армин с сонным лицом. По щекам будто красным мазнуло.       С его «сонными проблемами» он может посреди ночи смотаться к Славе, если не получится уснуть. Макс его ещё и пнёт от переизбытка эмоций.       Но сейчас Макс переваливается на другой бок. Большой русский мишка. Уже есть хочется. И спячка скоро: на дворе декабрь.       Это и правда лучшее, что с ним случалось. Армина хочется обнять, поцеловать. И даже разговор не влечёт, хотя Макс болтун. Только действия. Действия. Действия.       Треснувшая губа.       Живой? Макс почёсывает плечо. Живой. Розовый. Прекрасный Армин.       — Мушки в глазах не летают? — он шутит.       Красные губы. В душе удовольствие, пряное, пьяное. Он замирает. Это и правда он сделал: сильно укусил, был на таком пике страсти? Губы трогает улыбка. Тишина.       Армин трёт глаза, неудобно замерев на локте. Белые простыни где-то сбились. Одеяло касается пола, и заметивший это Макс дёргает его вверх. Может, им здесь ещё спать. Хотя презики с тумб они пока не убрали…       Даже на земле после такого спать удобно, не придумывай.       Ага, Армин почки отморозит — Макс снова на него глядит украдкой. Не привык в открытую. Выглядит маленьким ребёнком, который готовится убеждать маму взять со двора собаку. Десять лет назад Макс её убедил. Дома большой Мухтар.       Макс ещё шире открывает глаза.       Лопнувшая губа — и как маленькая боль, и как недолгое тату. Армину идёт. Красный росчерк.       Эк Макс пылким был!.. Или губу прокусил сам Армин? Макс его почти не целовал. Он задумывается и хмурится. В руках забегала кровь — хочется дёрнуть его, исцеловать. Показаться главным.       Не решился.       Вот, губа — заново перескакивают мысли. С такой губой хоть на обложку.       Армину так понравилось — до «прокуски»? Не хватило боли? Ощущений?       «Его-то не пороли», — фыркает Макс и уводит взгляд к окну. За стеклом блестит фонарь. Руки сжимают простынку. Порошком от неё больше не пахнет.       Ты ответишь или нет?       — Не, — возникает Армин. Садится на кровати и трёт затёкшее плечо. Покалывает. — Только первые минуты.       Макс хочет сказать что-то, но не может. Убегает глазами в край комнаты и потирает шею.       Всё смешалось: кони, люди. Арминово самоубийство, секс, и неврология.