Я знаю правду

После этого случая Тресдес стала немного, но напряжённо смотреть в сторону начальника. Всё было подозрительно спокойно. Он ничего не делал, наоборот, вёл себя так, будто ничего не произошло. Девушка ожидала, что рано или поздно он либо расскажет кому-нибудь, либо потребует что-нибудь за молчание. Но нет. Прошла неделя, но всё было так же, как и раньше. Более того, даже Личи вели себя, как обычно, просто из тени время от времени смотрят ей в спину, следуя договору. Это всё стало толкать Тресдес на мысль о том, что... произошедшее почти не имеет никакой ценности. Что ж. Если так, то оно и к лучшему. Рабочий день подошёл к концу. Сегодня Мостро Лаундж просто кишел людьми, потому оказаться в лежачем положении в своей комнате и гробовой тишине - лучший вариант окончания этого бешеного денька. Тресдес даже не сходила в ванную, лишь переоделась в пижаму и плюхнулась на постель, раскинув руки в форме звезды. Казалось, если она сейчас попытается подняться, её тело просто развалится на кусочки. Девушка сама не заметила, как закрыла глаза и провалилась в сон. Монотонное тиканье часов и капающий по стеклу дождь тому причины. Однако, если подросток надеялась на спокойный сон после тяжёлого рабочего дня, то она жестоко ошиблась, ведь мозг решил внезапно нарушить затянувшееся внутреннее спокойствие. Тресдес всё так же с закрытыми глазами почувствовала, как с высоты упала в ледяную воду. Она пыталась сделать вдох, но не могла. Вопреки ожиданиям, до слуха стали доноситься звуки, и это были многочисленные голоса. Слишком много, слишком громко. Девушке даже показалось, что до неё пытаются достучаться. В следующую же минуту подросток оказалась будто бы в пустоте, где бродили тёмные силуэты, едва ли похожие на человеческие, а голоса так и не исчезли, хотя стали немного тише. Тресдес сидела на коленях, не в силах пошевелиться. Почему-то её охватило... знакомое чувство страха. Страха, из-за которого невозможно двинуться с места или даже пискнуть. Послышались чьи-то слегка шаркающие шаги. Подросток вглядывалась в темноту, но не видела ничего, кроме чьих-то мелькающих мимо силуэтов и кромешной пустоты. Дрожь в теле лишь усилилась, когда откуда-то сверху капля за каплей стала капать кровь. Хотелось закричать, но этот крик так и остался комком в горле вместе с подступающей тошнотой. Запах крови был настолько сильным, что Тресдес едва ли сдержала себя, хотя очень сильно хотелось. Дышать стало сложно, словно под водой. Девушка раскашлялась, но не без последствий. Подразумеваемым комком тошноты в горле оказалась загустевшая кровь, заляпавшая всё: пол, руки, лицо, одежду... От напряжения кровь пошла и из носа, но, вопреки ожиданиям, не собиралась останавливаться. - Вспоминай же! Иначе будет слишком поздно! Они придут за тобой, и всё начнётся по-новой! Голос, раздавшийся всего в нескольких сантиметрах от лица, был намного громче тех, что будто бы шептались на фоне. Тресдес почти забыла, как дышать, и зажмурилась. А силуэт, которому он принадлежал, наконец, стал видимым и почти что различимым. Он был весь в крови, а такие же окровавленные руки потянулись к щекам подростка. На секунду она даже подумала, что... не дышит... Она не может ни вздохнуть, ни выдохнуть. Паника охватила её окончательно, вырвав из горла истошный вопль. Тредес проснулась и сразу же подорвалась на месте. В ушах стоит гул и продолжающийся шёпот тех голосов, а горло болит так сильно, будто она кричала уже на протяжение нескольких минут. Она сидела на коленях, дрожа всем телом, словно только что увидела самый худший из всех кошмаров, словно пережила то, на что не согласилась бы ни за что в жизни. Девушка даже не поняла, что уже проснулась и даже свалилась на пол. Почувствовалась сильная тряска за плечи, а сквозь пелену глухоты стал доноситься чей-то очень настойчивый голос. Тресдес ухватилась за чью-то рубашку, словно цепляясь за реальность. Лишь в очень крепких объятиях голова стала отходить ото сна. Тут-то до подростка стало потихоньку доходить, что по щекам всё это время густыми потоками стекали слёзы, а горло болело из-за всё ещё продолжающегося крика ужаса. Спустя время паника стала отпускать, но дрожь в теле всё продолжала бить Тресдес почти что в конвульсиях. Мозг стал приходить в норму после кошмара, а чужое тепло стало очень весомым успокаивающим фактором. Дыхание пришло в норму, хотя тихие всхлипы не дают полностью расслабиться. - Всё в порядке. Это был лишь кошмар... В успокаивающем голосе Тресдес распознала Юу, а в чём-то тёплом сбоку - Грима. Похоже, она разбудила их своими воплями. Окончательно успокоившись, девушка отпустила старосту и подтёрла мокрые дорожки. Только сейчас заметила, что, как и во сне, из носа пошла кровь, которой заляпала спальную рубашку парня. - Хей, ты как? Ты кричал так, будто тебя убивают, - Юу аккуратно обхватил плечи подростка. - И даже с уже открытыми глазами ты продолжал вопить на всю округу. Неужели кошмар был настолько реальным? Студентка так и не смогла заставить себя издать ещё хоть один звук. Она лишь взяла Грима на руки, словно клубок, и прижала к груди. Юу облегчённо улыбнулся, ведь он реально испугался. Он привык видеть Тресдес весьма сдержанным человеком, которого сложно вывести из себя или напугать. Это был первый раз, когда он увидел друга настолько... беспомощным. Другой же частью мозга он мысленно поинтересовался, что же могло человеку присниться такого, чтобы довести до такого состояния. Ведь, даже сорвавшись тогда с четвертого этажа, первогодка не издал ни звука. - Что ж. Раз такие дела, предлагаю лечь всем в одной комнате. Ведь всё-таки вместе не так страшно, верно? - Грим согласен! Если ты будешь спать с нами, вероятность быть напуганным снова будет в разы меньше. - ... Спасибо вам, ребят... - Но утром ты непременно расскажешь, что заставило тебя так сильно вопить. Всё так же не отпуская Грима с рук, Тресдес поднялась на ноги, взяла подушку и направилась вслед за старостой в соседнюю комнату. Там Юу подвинул свою подушку ближе к краю кровати, дав место другу. Когда подростки улеглись, Грим залез на кровать и лёг прямо в ямку между подушками, свернувшись в клубок. Девушка же отметила, что Грим, хоть и полностью отрицает это, но ведёт иногда себя очень уж по-кошачьи...