Дамнар: Неведение

      Есения, то и дело поглядывающая на крышу башни, решилась всё-таки забрать кружку. Она сомневалась, что посудина сильно прибавит беспорядка в кабинете, но оставленные где попало вещи заставляли её нервничать.       Ей вновь повезло — князя в помещении не оказалось. Кружка была пуста, плед небрежно лежал на спинке стула. Она свернула его, подхватила под локоть, взяв в ту же руку пустую тару, и отправилась на кухню.       Мимо беседки во внутреннем дворике девушка шла, заслушавшись музыку, по привычке не смотря по сторонам, как кто-то поймал её за кисть. Есения ойкнула, дёрнулась, выронив ношу, и обернулась. Медленно, будто боясь спугнуть, он поднёс её руку к своим губам, слегка наклонившись, и коснулся ими кончиков её пальцев с тыльной стороны ладони. У девушки перехватило дух. Она оцепенела и без всякого колдовского паралича, не понимая, что происходит, и что ей делать.       — Так это тебя мне стоит поблагодарить за заботу? — выражение лица князя показалось Есении неожиданно тёплым и мягким. Ей было невдомёк, что надеть нужную маску вовремя было проще простого. Тем более, ей не хватало опыта, чтобы разглядеть в словах и действиях мужчины скрытую цель.       Есения вспыхнула краской до корней волос, попавшись на уловку.       — Хотела поблагодарить за город... — пролепетала девушка, смущаясь ещё больше.       — Так вот оно что, — с притворно обречённым голосом промолвил Сет. — Я было подумал, что хоть кому-то не безразлична чужая скорбь... Видать, ошибся.       Укол попал в точку. Еся сразу подняла глаза, распахнувшиеся ещё шире, стараясь поймать взгляд князя. Не в силах подобрать слова, лишь закачала головой, не заметив, как сжала его пальца своими. Сет едва успел спрятать смешливые искры и принять потухший вид. Изобразив грустную улыбку, осторожно отпустил её руку, сделав шаг назад и отведя взор на башню. Медленно, прекрасно зная, что девочка смотрит, скрестил руки, будто приобняв себя.       — Я... Мне не всё равно, правда! — Есения, повинуясь порыву, дотронулась до его локтя. Осознав, смутилась и повторила его жест, обняв себя руками, только её взгляд был вновь устремлён в пол. — Просто в городе тоже... Я же не успела поблагодарить никак...       «Неужто и взаправду ведётся? Или играет? Ей идёт эта скромность. Нежная недотрога...» — ситуация его забавляла. Невооружённым взглядом было видно, что девка действительно очень смущается. «Вероятно, подобные разговоры ей доводилось вести нечасто. Но зачем тогда было обращать на себя внимание? Интересно, к чему она клонит». Мысли, что кто-то и взаправду мог ему сопереживать, тем более учитывая, какие дела тут творились при отце, у Сета даже не промелькнули. Он прекрасно знал, что все втихаря празднуют, включая Джастина, и не мог не позволять им этого. И даже не злился — сам бы наверняка присоединился бы к ним, если бы отец тогда не попросил прощения, спутав в голове все чувства, которые порой одолевали. Будто бы в самый последний миг он вновь стал живым... Отогнав непрошеные мысли, князь вернулся к игре, но немного не удержал язык.       — Спасибо. Неожиданно, но приятно. Но не кажется ли тебе, что благодарность всего лишь ароматным чаем несколько несоизмерима?       Сказать, что Есения чувствовала себя виноватой и глупой — ничего не сказать. В такую дату говорить какую-то чушь про благодарность. Да и действительно, после наводящего вопроса ей показалось, что она что-то должна. Но просто «спасибо» тоже теперь казалось совершенно бессмысленным и неравноценным. Но других возможностей она не представляла.       Видя, как девка замешкалась и начала расстраиваться, Сет ощутил лёгкий укол раздражения. Ему нравилась игра, и очень уж спешить не хотелось. Всё равно скромница отсюда никуда не денется. Но намёк был слишком уж явным на его взгляд. Напомнив себе, что давить на девку он не планировал, решил немного изменить тактику. Мелодия, слышимая из окна, с грустной, переливчатой и тягучей сменилась более ритмичной и жизнеутверждающей, натолкнув его на мысль.       — Прости мою грубость. Сегодня сам не свой. Благодарность принята, я от тебя ничего не жду, если вдруг ты об этом подумала.       Есения вовсе растерялась, не зная, что может быть не то, и вновь подняла взгляд на его лицо. Он по-прежнему её очень пугал, хотя за время, проведённое в Итернитасе, она успела попривыкнуть к его суровому, потустороннему виду. Сейчас же, стоящий под зелёными листьями винограда, овивающего беседку, он выглядел будто иначе. Князь на неё не смотрел, мыслями пребывая где-то там, рядом со своим усопшим отцом. Ей начало казаться, что все слухи — лишь вымысел. Ну не мог мертвец выглядеть таким потерянным и ранимым.       — Я... Я просто не знаю, как вам помочь...       Князь тихо и грустно рассмеялся, заглядывая девушке в глаза.       — Да как уж тут поможешь... Разве что развеять мрачные мысли и успокоить болезненные воспоминания... Да и желание помочь тоже очень много значит. Спасибо... — Сет с глубоким вздохом перевёл взгляд на окно, из которого продолжала раздаваться мелодия, чувствуя, что предстоящая затея его развеселит. — Быть может, ты согласишься подарить мне танец? — с деланно смущённым видом князь протянул ошарашенной Есении руку, которую она машинально приняла, вновь запутанная его поведением.       Не собираясь дожидаться её ответа, князь потянул руку девушки к себе. Она, не решаясь воспротивится, поддалась, но чуть было не упала, не предполагая, что будет дальше. Сет же времени даром не терял, и, закрутил девушку таким образом, что она спиной оказалась прижата к нему, считай, всем телом.       — Я же не умею! Ни одного танца не знаю! — нервно выпалила Еся.       Князь тихо засмеялся, немного приблизив губы к её макушке, так чтобы она смогла его услышать. И прошептал, наслаждаясь её дрожью и волнением:       — Так и мы не на балу. Просто расслабься и доверься музыке. Она чудесна.       Что Есения, что Сет были слишком увлечены, чтобы заметить вернувшихся из лесу Вилфреда и Ярека. Есенин братец, едва разглядев в обжимающейся с князем девке сестру, побагровел. Бросил поклажу и, сжав кулаки, чуть было не кинулся к беседке, но всё-таки помнил, где находится. Да и друг встал на пути, заметив его ярость.       — Ты что, совсем ополоумел? — Вилфред силой оттащил приятеля за поворот.       — Да как она может! Когда подарок приняла — я смолчал. А сейчас совсем как бесстыжая ведёт себя! — Ярека трясло от возмущения.       — Ну слушай, может, он просто крови испить хочет... Чего ты на сестру-то наговариваешь?       — А то! Знаю я его... Испить... — Яреку в память очень глубоко запал тот мимолётный морок, который ему достался ещё в родном мире. Грубо оттолкнул Вилфреда, с силой удерживая себя на одном месте. — Она будто специально ему на глаза попадается, вот что.       — Ерунды-то не говори! Они как столкнутся, так у неё новое увечье. Зачем ей специально встречи искать!       Ярек угрюмо продолжал сжимать кулаки, выглянув из-за угла. Картина уже изменилась.       Сет раскрутил девушку в сторону беседки, проскользив пальцами от её плеча к кисти. Последний шаг Есе, чтобы не упасть, пришлось подняться на одну ступеньку. Их пальцы разъединились, но ни она, ни Князь руки не опустили.       Благодаря ступеньке глаза танцоров оказались на одном уровне. Есения, встретившись взглядом с князем, почувствовала необъяснимый трепет и тревогу, не в силах понять для себя, чего она делает больше: убежать или продолжить движение.       Заметив, что девушка колеблется и потупила взгляд, при этом так и не опустив руки, князь вновь мысленно ухмыльнулся. Даже если она и нарочно разыгрывает его на контрасте с Клэр — это раззадоривало. Скромно потупленные глазки, приоткрытые губы и волнительное глубокое дыхание, из-за которого так пленительно вздымались под простой одеждой небольшая девичья грудь...       Князь незаметно прикоснулся кончиком языка к одному из клыков. Игра будоражила. Было очень интересно, к чему всё это приведёт. Тем более, кролик будто сам просился, чтобы его поймали. Он не стал её более томить. Вновь поймал её руку, поднявшись следом на деревянный пол, и повёл в такт музыке.       — Да уж, что-то мало похоже на обед... — Вилфред тоже осторожно выглянул. То, что Есения сама напрашивается, он категорически не верил, но беспокойство Ярека прекрасно понимал. — Только сам не лезь. Чревато. Надо Джастина найти. Авось поможет.       Музыка действительно была чудесна. Мелодия переливалась нежными нотами, напоминая журчание волшебного ручья и мелодичный звук капель с крыш, заставляя думать о весне и распускающихся цветах. Князь вёл её мягко, бережно, довольно часто оказываясь за её спиной, будто не желая показываться на глаза. Нежные, не знающие тяжёлого труда руки мужчины периодически заставляли её краснеть от смущения и трепета, оказывались то на талии, то ненароком касались шеи, то бережно поддерживали за спину. Стоило ей начинать испытывать стыдливую неловкость, как князь, будто чувствуя, перемещал кисть в более приемлемую для девушки область. Через какое-то время Еся начало казаться, что все её домыслы ложны, и ничего предосудительного в действиях партнёра нет. Потихоньку расслабляясь, начала получать удовольствие от этого внезапного развлечения.       Князь, откровенно говоря, забавлялся, поглаживая кролика по шёрстке. Если начинал вести себя смелее, пульс девки учащался моментально, движения начинали сковываться. Но стоило немного сместить руку, как она успокаивалась и расцветала улыбкой. Подозревая, что взгляд уже могло заволочь кровью, старался на глаза девки попадаться пореже. Если поначалу она сильно смущалась, то постепенно скованность уходила, и он мог позволить себе немного больше. Во всяком случае, она уже спокойней начинала относиться к прикосновениям к оголённой коже.       К великому недовольству князя, когда девка была в отдалении, и их связывали лишь пальцы одной руки, музыка вдруг резко оборвалась.       Просто так отпускать девицу восвояси категорически не хотелось, но она уже смущено высвободила руку и прижала её к себе, понимая, что танец завершён. Сет отвернулся, стремясь спрятать глаза, и сцепил руки за спиной. Снова пугать её в планы никак не входило.       — Благодарю. Такие минуты воистину бесценны.       Есения не нашлась с ответом. Взгляд упал на всё ещё валяющиеся на земле плед и кружку. В нерешительности двинулась в их сторону.       — Ты никогда не думала, что можешь быть гораздо более полезной за пределами кухни?       Вопрос застал девушку врасплох. Всю жизнь ей втолковывали обратное. Мысли, что можно заниматься чем-то за исключением задач, которые раздавали старшие, была в новинку. Князь тем временем продолжал.       — Ты, наверное, заметила, что порядок — моя слабая сторона. Что лаборатория, что кабинет очень в нём нуждаются.       — Да, конечно, я приберу, — эта задача была проста и понятна для девчушки. Вспыхнувшая было подозрительность вновь угасла.       — Только мне очень неудобно звать тебя, каждый раз тащиться в эту часть замка. Собери пожитки. Переедешь ко мне в покои, — заметив в глазах девки неприкрытый ужас, уточнил. — Тебе на полу возле двери там спать не придётся. Изнутри есть входы в несколько подсобных комнатушек для слуг. Выбирай любую и живи. К тому же у меня много книг, некоторые наверняка сможешь прочитать. Мне не жалко.       — Да как же? Я не могу! — выпалила девушка, чувствуя, что всё это неправильно, даже с учётом отдельной комнаты. Она заметила, как во внутренний двор вышел Джастин и быстрым шагом направился в их сторону, с надеждой смотрела на него во все глаза. Вдруг образумит брата.       — Конечно, можешь! — несколько хищно ухмыльнулся князь и непререкаемым тоном добавил. — К тому же, это приказ, а не предложение. Чтобы через полчаса была на месте. Дорогу ты знаешь, — Джастина он тоже заметил и начал раздражаться. Весь вид старшего брата говорил, что сейчас будут нотации. А слух у них обоих был весьма хороший.       — Ты что над ней издеваешься? Какие покои! Оставь девку.       — С какой это радости ты мне указываешь, братишка? Ничего не перепутал? — Сет начал закипать. Он ожидал нечто подобное от брата, поэтому не взорвался сразу. Тем не менее решил, что Джастина пора бы уже поставить на место.       Есения попятилась в страхе, почувствовал исходящие от князя волны жара. Воздух сначала заволокло паром, исходившим от каждого листка и стебля, высушивая их изнутри. Затем зелень пожухла и печально сникла, обезвоженная. Девочка почувствовала, что кожа на руках и губы тоже ссыхаются, теряя влагу.       — Подслушивать нехорошо. И время идёт. Брысь, — тихо и будто бы спокойно сказал князь, буравя почерневшими глазами озадаченного Джастина. От этого голоса, несмотря на жар вокруг, веяло таким колючим холодом, что девушка стремительно сорвалась с места, силясь не перейти на бег, и ушла с внутреннего дворика, позабыв про оставленные на земле вещи.       Джастин разочарованно покачал головой, подбирая слова. Младший брат его, мягко говоря, пугал всё больше. Но и оставлять всё как есть он упрямо не хотел.       — Ты всё больше напоминаешь отца! Ну посмотри же ты на неё! Она же беззащитна!       — Так, а что ей защищаться, если я на неё ни нападаю, и ни к чему не принуждаю, м?       — Ты прекрасно знаешь, что морок не просто так к тёмному ментальному вмешательству относится.       — А разве морок отменяет голову на плечах? — с невозмутимым видом парировал Сет, приподняв брови. — Тем более, что я его к ней не применял.       — Голова-то есть, да кляп во рту и связанные руки ты в упор не видишь, — огрызнулся Джастин.       Наклонив голову набок, Сет осклабился, еле сдерживая злость.       — Ну вот, а говоришь, что я отца напоминаю... Спасибо, конечно, за идею. Может быть, ей даже понравится.       — Хватит уже! Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю! — Джастина начало трясти от ярости. Непривыкший к растущей силе, он снова не заметил языки пламени на руке. А вот Сет на их сразу обратил внимание.       — Вот значит как? Решил меня подпалить? — Князь среагировал моментально, потоком энергии тьмы резко вгрызаясь в жизненную силу брата и рванув её на себя.       Джастин, не ожидая такого поворота, схватился рукой за столб беседки, но не устоял на ногах из-за внезапной боли и нахлынувшей слабости, и упал на одно колено.       — Силёнок не хватит. Может, ещё что припас? Клинок где прячешь? — прошипел Князь, почти физически ощущая, как около глаз на коже проступает тьма. Виски стало покалывать — отражение не было согласно с таким решением. Итернирас разбудило его яростью и всплесками энергии от вырываемой из тела жизни, он лениво пристал к обоим братьям. Сет проигнорировал и иглы Отражения, и щупальца замка, продолжая рывками выдёргивать из Джастина жизнь.       Если представить прибитый к стене сотнями гвоздей гобелен, который начали нещадно драть, отрывая от стены клоками, оставляя на гвоздях ошмётки ниток и ткани — приблизительно таким образом ощущал себя Джастин. Он почти чувствовал треск этой нематериальной ткани, которая держалась всего на нескольких гвоздях. Что-либо ответить в таком состоянии было невозможно — не получалось даже сделать вдох. Единственное, что он смог , это потушить поток пламени из пальцев, едва заметно покачать головой и поднять глаза на брата.       Мольба и страх. Именно этого князь и добивался. Но именно это разбудило стыд и заставило глубоко пожалеть о содеянном. Сет моментально прекратил истязание, как только поймал взгляд брата. Джастин, вновь почувствовав власть над телом и энергией, сделал судорожный вдох, дёрнулся, пав на спину, и начал рефлекторно отползать назад, не в силах справиться с ужасом и горечью. Жизненная сила потихоньку возвращалась к владельцу, прирастая к телу, но спокойствия это не добавляло. Джастина трясло крупной дрожью, которую он был не в силах унять. Даже тогда, с Клэр, Сет был гораздо деликатнее. Вымышленное предательство подстегнуло жестокость. Сейчас он уже это осознал, но было поздно.       — Зря... Настоятельно рекомендую обзавестись чем-то подобным, — сейчас Сет был бы только рад получить кинжал под рёбра. Тьма уже сошла с его лица. Слов, чтобы вернуть утраченное единомоментно, не находилось. «Кажется, я действительно стал слишком сильно походить на отца».       — Джастин? Сет? Что происходит? — встревоженный голос Олафа, идущего к кухне, прервал самобичевание.       — Ничего особенного... Поминки. Не забудьте отпраздновать, — Князь с усилием отвёл взгляд от онемевшего от пережитого Джастина, и отправился в свою каменную нору. На него горячими волнами нахлынул обжигающий стыд за содеянное. А следом чувства затопила всепоглощающая тоска от осознания, что поминки были по дружбе.