Дамнар: Неведение

      — Мой дорогой светлоокий друг... Чем порадуешь на этот раз? — Бахгес, небрежно развалившись на скамейке в парящей беседке, расположенной на одном из гвэйлусодов, лениво потягивал вино из рожка, наслаждаясь видами.       Селфис не спешил отвечать. Он уже давно заметил сходство в поведении хорнда и теми событиями, которые удавалось расшифровать. Начертанные на скрижалях, переведённые частично... У каждой стороны был свой кусочек. После смерти старого Корвоса обмен сообщениями прервался. Эльф и так переживал, что выдал рогатому слишком многое.       Видя, что остроухий мешкает, хорнд озорно дёрнул ушами и перекатился на живот, подперев подбородок ладонями.       — Давай так... Я тебе расскажу кое-что любопытное про нашего клыкастого друга и ты меня порадуешь новыми знаниями.       Селфис уселся на траву напротив ухмыляющегося хорнда. Его брала оторопь от мысли, что его догадка может оказаться верной. Тем не менее вестей о младшем братце он давно не получал. Кроме Силавии в Итернитасе шпионов не было. Клэр он в расчёт не брал — вампирша всегда была сама по себе.       — Пожалуй, я могу рассказать тебе одну сказку... Но, признаться, ты меня заинтриговал. Поведай.       Багхес хохотнул и вывалил Селфису всё, что видел в Доусе, начиная от встречи на невольничем рынке, вплоть до последней фразы девки о повреждении весселя от огня. Вначале повествования эльф еле сдерживался, стараясь принять участвующий вид. Похождения младшего и покупка, продажа и иные манипуляции с женщинами, как и с мужчинами, его мало волновали. А вот сообщение о весселе взбудоражило не на шутку. Хорнд, довольный произведённым эффектом, устроился поудобнее.       Селфис был очень благодарен информации подобного рода. Достал одну из заготовленных заранее записок от Леди Силавии и начал читать:       «Очнувшись, я обнаружила себя везде. Внутри и вокруг меня было бессчётное число частиц невообразимых размеров. От тех, что невозможно увидеть глазом, до тех, что невозможно пройти пешком и за года. Но я тогда не знала этого. У меня не было мыслей, да и глаз и ног тоже не было. Были лишь ощущения и обрывки воспоминаний. Настолько мимолётные, что я почти не могла их разглядеть. Мне было бесконечно одиноко.»       Багхес лениво перебил:       — Про бесконечность миров — инфинитум мы уже неоднократно беседовали. Давай что-нибудь поновее.       Селфис раздражённо поджал губы. Очень мало кто решался его перебить, но именно этому существу было простительно. Вздохнув, достал следующую записку.       «Сила наследника продолжает расти. Я не могу не проводить параллели. Что бы то ни было, известные нам элементы — вода и тьма не могут по своей сути создавать композитум. Очевидно, что в воде зародилась жизнь, и именно поэтому населённый живыми существами юниверсум притягивается именно с места водоема. Изредка выходом из портала может служить дождь или даже зеркало. Последнее, вероятно, чем-то схоже с гладким льдом. Застывшая жидкость. Но это лишь теории. Я искренне боюсь представить, какую именно энергию использует сын. И хуже всего то, что он и сам не знает. Действует интуитивно. Эмоциональней, чем следует. Безалаберный сентиментальный остолоп.»       — Кстати, как твои успехи? — осведомился эльф, с искренним любопытством взглянув на задумчивого Багхеса.       — Ску-у-ука... — протянул хорнд. — Я изрядно повеселился, проковыряв проход в другой юниверсум. Кажется, даже видел тамошнего демиурга, представляешь? Но он явно был не рад... Жаль. А потом наш хмурый любитель баланса так разозлился, что стал меня игнорировать. Ну и запретил тренировки. Я и вышел прогуляться — хоть ноги размять по родному миру, раз в другие подглядеть не дают. Как говорится, на людей посмотреть, себя показать, а то у проклятых с разнообразием некоторое напряжение.       — А что ж ты такой послушный? Разве князь тебе указ? — насмешливо, но нарочито ласково осведомился Селфис.       Теперь уже замялся Багхес. Видно было, что поговорить хорнду очень хочется, но до конца эльфу он явно не доверял. Эльфу, с одной стороны, это было досадно — он очень старался расположить это существо к себе. С другой, прекрасно понимал, почему его уловки могут не действовать.       — Композитум... Знаешь, я предпочитаю, чтобы под ногами была твёрдая почва. Ну, или песочек там... Трава и цветы... Внутри прохода мне некомфортно, назовём это так. Да выходит он у меня не слишком прочным. Каждый раз переживаю, вдруг кто не тот к нам попадёт. Я не про тебя говорю! — мгновенно поправился Хорнд. — Просто с вами-то я уже давно знаком. Привык, почти сросся. А вот впустить ещё что-то — морально не готов.       Эльф начал раздражаться. Задавать вопрос напрямую было бы опасно. Как минимум, нужно было поддерживать дружеские отношения. Но любопытство не давало завершить разговор:       — У меня есть ещё записки... Может быть, ты хотел бы узнать что-то конкретное? Вдруг среди вороха скучных предложений есть то, что тебя развлечёт?       Багхес обратил взгляд внутрь себя, в кой-то веки убрав с лица вечную ухмылку. Это произошло настолько резко и неестественно, что у эльфа невольно возникла ассоциация с механической куклой.       «Эти записки... Столько общего! Когда я очнулся, у меня были лишь отголоски памяти на грани восприятия. Я помнил ласковую теплоту морей, зелень листвы, свет далёких звёзд и жар солнца. Чудесные звуки щебета птиц, стрекота насекомых... И музыку... Голоса... Смех... Ох, как же мне нравилось вспоминать смех! — хорнд широко улыбнулся, устремив взгляд на солнце, не испытывая необходимости сощуриться.       Разумеется, я именно названиями... Словами этого всего не помнил. Лишь ощущения. И желание чувствовать это всё на самом деле. Не представляю, сколько я так болтался, предаваясь забытию. Но я осязал энергию, пронизывающую всё насквозь! То подобие памяти, доступное мне в те моменты кричало, что энергию можно использовать. И мне казалось, что я даже когда-то знал, как! Но забыл! Предательски забыл, представляешь?! И я никак не мог, если так можно выразиться, собраться. Мысли и образы ускользали от меня. И в таком полузабытьи я проболтался ещё долго...       Даже не берусь представить, сколько. И какими мерами это считать. В общем, многое получалось, что говорится, интуитивно. Не буду вдаваться в подробности, но как же я радовался, когда появилась первая живая бактерия в воде на выбранном мной куске материи, появившегося неизвестно откуда! Быть может, сотканного из крупиц моей памяти... Сколько же я экспериментов проводил, пока не появились прочие виды! Опять же, не считал я, сколько это заняло времени. Ваши эльфийские учёные называют это всё красивым словом «эволюция».       Собственно, чего я жаждал, спросишь ты?       Того же, что сейчас — общения! Мне ужасно хотелось с кем-то поговорить... С себе-подобными...»       Но уже через пару мгновений хорнд вновь включился и ожил. Селфис внутренне поёжился. Рогатый чёрт его уже начинал пугать.       — Мой дорогой участливый друг... Если бы я знал, что именно ищу в этих записях, то сам бы наведался в кабинет покойного князя. Увы, лишний раз ступать на плиты Итернитаса — такое себе удовольствие. Может, вытянем наугад?       Действително, что он мог ещё предложить, если клыкастый князь отказался его обучать, и всё что осталось — довольствоваться записками?       Эльф и хорнд ещё беседовали на отвлечённые темы, мало затрагивающие сердца. Но настоящее, невысказанное, так и оставалось внутри. Поскольку некоторые вещи собеседникам лучше никогда не узнать.       «Знаешь, человеку, потерявшему память, советуют окружить себя привычными вещами. Но мне-то кто подскажет? В итоге решил, что, если мне так сильно хочется общения, вероятно, стоит к этому и стремится. А самыми контактными на тот момент существами опять же, были хорнды... Я не всегда выбирал облик хорнда, нет! Пробовал и человека, и крылатую версию... Но в те времена, когда я никак не мог насытиться обществом, самыми жизнелюбивыми, любвеобильным и общительным видом были именно хорнды. Было даже несколько обидно, когда с приходом очередной религии, удовлетворяющей потребности людей эти существа стали ассоциироваться с чертями. Мда...       Как же я был ошарашен, когда прямо в воздухе открылся портал, и оттуда вышли люди!!! Ну, почти люди. Не мои и не совсем люди. Я не мог сдержать восторга! Неужели, я не один? Немыслимо! Я и предположить не мог, что во вселенной, не имеющей края, может оказаться подобная граница, невидимая для меня самого. Но стоило мне лицезреть, как в толще моего юниверсума появилась брешь, как в памяти сразу стали вплывать секундные воспоминания, как я сам бродил по мирам в поисках нового!       Нет, разумеется, я не подумал, что чужаки такие же, как я. Но чуял таящуюся в Вас магию... В моём мире я, от греха подальше, блокировал людям возможность ей самолично управлять. У существ, возникших ранее, она была, но я решил, что будет лучше без неё в дальнейшем. Исправить никогда не поздно, так ведь?       Я же тогда почти полностью понял ваш разговор, за исключением тех слов, что произносили эльфы. Другой язык! А я-то думал, что мне все известны... И связь с водой у твоего клыкастого братца... Он не зря капнул крови именно в озеро. Интересно... И с хаосом, который он на голубом глазу использует интуитивно для создания композитума... Как я когда-то давно, во время первых экспериментов. Я понял, что вы обязательно вернётесь. Как же я хотел вас узнать! И в каком восторге я был, узнав, что тамошний демиург оставлял записки, когда был материализован. С каким упоением я их читал, узнавая общие детали... Как же я надеялся, что по мельчайшим крупицам моя память восстановится!       И какой ужас меня обуял, когда я узнал, каким именно образом ваш мир пришёл к гибели... Настолько, что его покинул демиург... И Итернитас во главе со старым князем и его жрецом стали казаться настоящей угрозой.       А затем, когда старого князя не стало... Ничего не произошло. Собственно, да, все мы можем ошибаться, и ты, мой светлоокий друг не исключение. Ферджина, конечно, было жаль, но он знал о последствиях, и сам сделал выбор. Казнь некроманта для меня сюрпризом не стала. Признаться, я выдохнул с облегчением, когда он сгорел. Его дух, правда, всё ещё привязан к острову. Тем не менее за молодым князем я особого рвения беспорядочно поднимать мертвецов не замечал, и это меня подуспокоило. После смены власти он не нарушил слово — и продолжил помогать мне осваивать тропы, за что я ему премного благодарен. Но со смертью старого князя замок будто пробудился... И его энергетические корни смогли пройти под водной преградой, и стали расти... Собственно, у тебя тогда как раз начали получаться твои эксперименты с добровольцами. И настал мой черёд снова пугаться за судьбу Атиозеса и держать слово.»       Беседа прервалась от прилёта на пегасе смущённого посыльного.       — Простите, но вы велели передавать вам письма от Ластиэля незамедлительно лично в руки.       Селфис, старательно скрывая злость, на то, что его потревожили, принял письмо из рук молодого эльфёнка и отослал его прочь. Вскрыл печать, понимая, что от внимания Багхеса в этот раз никак не отделаться.       Хорнд бесцеремонно выхватил письмо из рук побледневшего от гнева эльфа и отбежал подальше, будто бы это была детская забава. Селфис скрипнул зубами и усилием воли подавил в себе приступ бешенства. «Если бы только этот рогатый придурок не был мне нужен... Нельзя идти на конфликт... Нельзя...»       Отдалившись достаточно, чтобы успеть отскочить, в случае если бумагу у него попробуют отнять, Багхес начал зачитывать вслух:       — «Мой Король, я нахожусь в лесном доме Айвори, и они сильно встревожены. Леди Силавия уже слишком долго находится в Итернитасе. В последнем письме семье она уверяет, что ошибалась по поводу смерти своего возлюбленного много лет назад. Просит помощи, пишет, что у него на спине раны под кожей, как от зверя. Спрашивает, можно ли как-то вылечить вампира, просит узнать у лекарей... И что его младший брат желал его погубить, но её сердце в смятении. Боюсь, что она повредила рассудок или попала под влияние дамнара...»       — Мой дорогой друг, мне кажется, или я всё-таки пропустил что-то интересное? Ну почему всё веселье начинается там, откуда я ухожу? — с деланным сокрушением произнёс Багхес, будучи очень довольным своей выходкой, и с вызовом поглядывал на реакцию эльфа.       Из груди Селфиса чуть-было не вырвался рык, но он смог его подавить. Не слоило никому знать, что его горло способно издавать подобный нечеловеческий звук. Формулировка одной из фраз сильно резануло по его чувству защищённости. «Как она посмела?! Я же запретил ей сообщать кому-либо, кроме меня, всё, что касается обоих братьев? Неужто она им поверила? Кому ещё они успели проболтаться?»       — Мой дорогой рогатый друг... Позволь мне утрясти кое-какие дела и навести справки. Я обещаю тебе веселье... Но тебе придётся временно покинуть моё общество, и кое-что сделать для нас в Итернитасе.       «Сомнения... Ох, какие же сомнения разрывают меня изнутри, мой молчаливый друг! Я пока ещё не понял в чём, но ощущаю себя обманутым, хоть эльф и не соврал мне за это время ни разу. Недомолвил — да... Но нельзя ведь быть со всеми абсолютно честным?! Или можно? Я не могу утверждать, что я очень умён... Но я нарочно порой разыгрывал роль простака и повесы. Рядом с такими люди часто забывают об осторожности и бывают несдержанны... И я стал отчётливо видеть, что он меня именно что терпит. Разве можно назвать другом того, кто тебя раздражает до скрежета зубов?»       Багхес, просияв, одобрительно мотнул головой и всхрапнул, как довольная лошадь.