Я думал, больше никогда, Я думал, больше никогда Не постучишь в моё окно, Не залетишь нечаянно
Я думал, больше никогда... Я думал, к черту, в холода, Скорей забыться и забыть, Что, видит Бог, хотел любить...
И вот, однажды, всё со всем не так И вот одна пришла она...
Проснитесь, вьюги-холода Проснись, июльская жара И ты, бездомная Луна, Скажи, зачем пришла она.
Джанго — Венгерка
Гермиона пристально рассматривала своё отражение. Вот уже около получаса она молча смотрела в зеркальную гладь. «Я всё делаю правильно», — эта мысль стала точкой в её душевных терзаниях. Вздохнув, Гермиона наконец собрала волосы в привычный пучок и устало улыбнулась своему бледному отражению. Войдя в спальню, которая, не дожидаясь хозяйки, уже будто бы погрузилась в сон, Гермиона опустилась на краешек кровати, положив руки на колени. Сегодня она провела свой последний день в Министерстве. Нет, конечно же, не последний, она обязательно туда вернётся. Она знала это, чувствовала, но беспокойство отчего-то всё равно не исчезало, словно глодая её изнутри. Стараясь отмахнуться от назойливого страха, Гермиона убеждала себя в том, что всё под контролем, она просто попытается помочь Драко и обязательно вернётся к своей прежней жизни — той, которая, казалось, устраивала её полностью. Но отчего-то на сердце было неспокойно, и она думала, что виной всему та ложь, которой она вдоволь напоила своих друзей. Ложь эта будто разъедала сердце. Совсем недавно она видела Гарри в многолюдном атриуме Министерства, и еле удержалась от того, чтобы подскочить к нему, обнять и выложить всё, от начала до конца — всё то, что так её беспокоило. «Нет, я не должна втягивать в это своих друзей. — Напомнила себе Гермиона, — Они достаточно боролись за... Да Гарри каждый день рискует своей жизнью, продолжая делать наш мир лучше! Здесь я могу справиться и сама. В конце-концов, это я вошла тогда в поместье, и мне теперь с этим разбираться». Порыв рассказать всё Гарри снова был подавлен, а сам друг испарился в одном из рабочих каминов. В течение нескольких дней она собрала нужные подписи, и министр лично отпустил её в бессрочный отпуск, не задавая неудобных вопросов. Он просто улыбнулся ей и сказал, что она сможет вернуться в любой момент, несмотря ни на что. Сказал он это так, будто бы знал правду. И в тот момент она испытала незнакомое и до скрежета зубов неприятное чувство. А ведь прежняя Гермиона никогда подобного не испытывала. Страх, вина, стыд и что-то ещё смешались, рождая отравляющую смесь в её душе. И, захлопнув дверь кабинета министра, она умчалась прочь. Теперь Гермиона сидела на кровати в собственной спальне и всё ещё сомневалась. Решение, которое она приняла, висело на её шее тяжелым камнем. Снова вздохнув, Гермиона всё же встала с кровати, подхватывая аккуратно сложенную дорожную мантию. Облачившись в неё, взяв с прикроватного столика волшебную палочку, волшебница стянула с кровати покрывало и забралась в постель, натянув одеяло до самого подбородка. Гермиона смотрела в потолок, а мысли жужжали в голове, словно надоедливые мухи. «Гарри меня поймёт. Он поступил бы точно так же, в этом я уверена. Никто не заслуживает такой участи, не заслуживает её и Малфой. Но вот Рон этого точно не поймёт.» Ей тяжело было думать про Рона и их непростые отношения, которые, возможно, были отныне уничтожены её решением. Возможно, она уже поставила точку. «Да, это было именно так.» — Вдруг окончательно поняла она. В тот момент, когда она решила помочь Малфою, в их с Роном истории появилась точка. Гермионе было от этого больно... Но в глубине души она понимала, что обозначилась эта точка намного раньше. Уже давно что-то пошло не так, но она не знала, что именно. Рон был таким близким, простым... И это всегда ей нравилось. Но сейчас всё «простое» отчего-то вызывало оскому. Вообще всё теперь смешалось, и разобраться стало ещё сложнее. Она пролежала так около часа. Спустя какое-то время веки отяжелели, но Гермиона каждый раз напоминала себе, что не должна спать. Она заставляла себя ждать. Ей хотелось сесть в постели или походить по комнате, а позже уже казалось необходимым открыть окно и вдохнуть прохладный воздух. Ожидание было мучительным, слишком долгим. Прошёл ещё один час, а Гермионе уж казалось, что миновало несколько суток... Воздух в комнате становился тяжелым. И вот раздался долгожданный хлопок! Гермиона замерла. Нет, не вздрогнула, а перестала дышать. Она знала, что там в углу, на коробках, сидит домовой эльф. Тот, которого она ждала. И если она сделает резкое движение, он может просто исчезнуть. Нужно сделать так, чтобы он остался и выслушал её. Гермиона лежала так ещё несколько минут. Притворялась спящей, дыша размеренно и спокойно. — Э-э-эй, — начала она еле слышным шёпотом, — Эй, только не исчезай, пожалуйста! Я знаю, что ты там. Я слышала твоё появление. Ну, прошу тебя, пожалуйста, не уходи! — повторила она и прислушалась. Характерного хлопка не последовало, эльф всё ещё оставался здесь. — Я ждала тебя. Не знаю, зачем ты приходишь, но... Наверное, мне нужно... Я не знаю, что с вами произошло, не знаю, чем я могу помочь. Я мало что знаю. Но то, что ты приходишь сюда — это что-то же значит, верно? Если вы волнуетесь, что я что-то кому-то сказала, то я никому ничего не говорила. Да, я хотела, но побоялась сделать хуже. Я много читала, и знаю, что это — проклятье, тёмная магия, которая не терпит вмешательств. Я понимаю, что ни вы, эльфы, ни он, ваш хозяин, не можете ничего рассказывать, и я не стала. А ещё я понимаю, что оно может быть необратимо. Но мне кажется, что у нас ещё есть время. И я хочу помочь. — Мисс очень добра, — голос эльфа заставил её открыть глаза. Он выслушал её! — Ри знал это. Ри сразу понял, что мисс не такая, как многие другие. Она добрая, честная и справедливая. Ри приходит, потому что верит, что мисс — это ключ. — Я не знаю о чём ты говоришь, но я знаю, что нужна вам. Ведь нужна? — Мисс очень нужна, мисс необходима хозяину! — Что я должна сделать? — Ри не может этого сказать. Ри ничего не может сказать. Ри просто хочет, чтобы мисс вернулась. Если только она сама того хочет. Гермиона откинула одеяло и села на постели. — Я готова. Она встала и подойдя к едва различимому в сумраке эльфу, улыбнулась, протянув ему руку. Они с минуту смотрели друг другу в глаза, а затем эльф подошёл и положил свою сухую ладонь в её, крепко сжав. Через секунду они растворились в воздухе...***
Почувствовав дуновение прохладного ветра и твёрдую почву под ногами, Гермиона открыла глаза. Потребовалось ещё несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд. Они стояли у ворот поместья. Ясное небо, ухоженные газоны, уют магловского пригорода — всë это было позади. Над угрюмым поместьем Малфоев висели тяжёлые чёрные тучи. Тут как будто было холоднее, словно они оказались очень далеко отсюда — там, где в ноябре земля уже скована морозом. Гермиона поёжилась, спрятав голову в плечи. Своей рукой она всё ещё сжимала руку эльфа. — Мисс не передумала? — тихо спросил тот. Гермиона, улыбнувшись, помотала головой. — Почему мы не переместились прямо в поместье? — спросила она, уже зная ответ. — Ри не может... Ри не знает, что будет, если он переместит мисс в поместье. Мисс должна войти так, как вошла в прошлый раз. Ри думает, поместье может... — Меня не пустить, — тихо продолжила она за него. — Ри не знает, Ри ничего не знает наверняка. — Во всяком случае, ты знаешь больше, чем знаю я, — улыбнулась в ответ Гермиона. Она понимала что эльф защищает её, как защищает и своего хозяина, которому верен всей своей душой. Эльфы по природе своей были добрыми и преданными существами. И, хотя подчас они, фанатично служа волшебникам, становились на них похожи, перенимая в том числе многие нелицеприятные черты своих хозяев, сущность их, трепетная и добрая, продолжала жить, несмотря ни на что. Так и эльфы Малфоев — по крайней мере те, с кем Гермиона была знакома — оказались пусть порой диковатыми и несговорчивыми, но всё же сердечными и заботливыми. Они были добрее, чем можно было бы подумать. — Давай попробуем пойти дальше. Эльф кивнул, и Гермиона, не отпуская его руки, сделала шаг вперёд. Как только они оказались у ворот, Гермиона протянула руку, и тяжёлые чугунные створы со скрипом отворились. Колючий тёрн разросся так, будто никто не тревожил его годами, а ведь она проходила здесь совсем недавно. «Проклятье становится сильнее», — подумала Гермиона. Стоило ей сделать ещё шаг, как колючие ветки задрожали и пришли в движение. Тёрн словно ожил, и колючая преграда стала медленно отступать, образуя проход. Гермиона и эльф шли вперёд, а тёрн с каждым их шагом освобождал им путь. Неожиданно для Ри Гермиона остановилась, обернувшись назад, туда, откуда они только что пришли. Тëрн за их спинами снова разросся, сомкнувшись так плотно, что уже не было видно огромных кованых ворот. — Никто не сможет сюда прийти? И не мог, верно? — задумчиво спросила она то ли у эльфа, то ли у себя самой, не ожидая ответа. Продолжая стоять и смотреть вдаль, будто бы сквозь колючий лес. — Ри мало что знает, но... С каждым днём колючек становится больше. Ри видит, как они разрастаются. Ри грустно и больно на это смотреть, но Ри знает, что мисс может помочь. — Наверное, могу... Но я не знаю, как. Может быть, ты мне скажешь или... — Ри не может. Ри не знает. А вдруг Мисс пострадает? Ри не должен подвергать мисс опасности. Мисс поймёт всё сама. Ри это знает точно. — Значит, проклятие действительно можно снять! — Она перевела взгляд на эльфа и всмотрелась в его огромные влажные глаза. «Ключ»! Это слово всплыло в памяти, и там, в глубине его глаз, она видела ответ. Она была ключом! Эльф молчаливо смотрел на неё, и Гермиона вдруг действительно начала понимать. «Они ждали меня, и моё появление стало для них надеждой. Эльфы знают что-то, чего не знаю я. Возможно, это знает и Малфой, но он больше ни во что не верит. Надежда померкла в его сердце, но я могу ему помочь». Эльф по-прежнему глядел на неё доверчивым и полным надежды взглядом. Гермиона верила этому существу, верила, что с ней самой всё будет хорошо. Она надеялась,что не опоздает и вовремя сможет понять, что именно должна сделать, чтобы снять проклятье. — А если я не догадаюсь, если у меня не получится, то... Ри отвёл взгляд. — Значит, род Малфоев прервётся. Гермиона нахмурилась, эти слова отозвались в сердце неожиданной и непонятной болью. Она почувствовала странный привкус во рту. Малфои... Как только она произносила эту фамилию, даже мысленно, в голове сразу же всплывал образ Люциуса. Его она не жалела. Но Драко... Гермиона не желала ему смерти. Даже не так. Она вдруг осознала, что по-настоящему хочет, чтобы он жил. Почему? Может быть, потому что с ним были связаны какие-то детские воспоминания, пусть не всегда приятные, но всё же... И... в нём было что-то, какой-то проблеск света. Что-то такое, чего она до сих пор не могла уловить. — Пойдёмте, мисс. Здесь тьма наступает раньше, чем в других местах, и отступает позже. Гермиона вскинула голову и посмотрела на небо, налитое тяжёлой, вязкой темнотой, словно сейчас не раннее утро, а глубокая беспросветная ночь.***
Войдя в поместье, Гермиона сразу почувствовала, как под кожу пробирается холод. Она обхватила себя ладонями и остановилась, осматривая главный холл, который оставался таким же, каким она видела его в своих снах: мрачным, холодным, жутким... Гермиона перевела взгляд на длинную лестницу и вспомнила свой первый день, проведённый здесь. День, который повлёк за собой день сегодняшний. Осторожное прикосновение вмиг рассеяло тяжёлые воспоминания: эльф деликатно напоминал о себе, подёргивая рукав её мантии. Гермиона грустно улыбнулась. — Здесь темно и очень холодно, так было всегда? — Нет, — тихо ответил эльф.— Ри помнит, каким поместье было раньше. Помнит сверкание огней, теперь потухших. Ри часто вспоминает аромат, исходящий из оранжереи хозяйки. Её розы были прекрасны и пахли так, что благоухал и шелк соседних залах. Ри всё ещё помнит... Ри помнит тот день, помнит как завяли все цветы. Это наказание за то, что случилось, — он резко оборвал свою речь. Гермиона нахмурилась и склонила голову набок, внимательно посмотрев на эльфа. Он не ответил на её взгляд. Его последние слова содержали в себе какой-то намёк, но не были ответом ни на один из волнующих её вопросов. «Наказание за то, что сделал Драко или за то, что сделал его отец? Это родовое проклятие или чья-то месть? Это не было случайностью!» Она чувствовала, как волнение начинает расти, усилием воли сдерживая свои разбушевавшиеся эмоции. — Пойдём! — сказала она неожиданно резко, словно отдавая приказ, и уверенно сделала шаг вперёд. Лестница казалась слишком длинной, собственные ноги — невыносимо тяжёлыми. Каждый шаг давался с трудом. Даже воздух будто отяжелел, сдавливая грудь. Они шли молча. Эльф больше ничего не говорил, а она больше не задавала вопросов. Гермиона не слышала ничего, даже характерных для старых домов шорохов. Проходя мимо висящих на стенах портретов, она старалась не оборачиваться и не смотреть в глаза всем этим когда-то жившим в этом поместье волшебникам. Гермиона чувствовала как страх снова подкрался и обнял её холодными липкими руками. От этого ощущения её знобило, но, к счастью, вскоре они оказались у отведённой ей спальни. Как только они с Ри вошли в ничуть не изменившиеся покои, к ногам волшебницы бросился другой, тоже знакомый ей домовик. — Мисс вернулась! Как же Сет счастлив видеть мисс! Он так рад, что мисс снова здесь! — Постой, — нагнувшись, она попыталась взять эльфа за щуплые плечи, но тот продолжал суетиться вокруг неё, то и дело цепляясь за её лодыжки и радостно что-то бормоча. — Помоги же мне его поднять с колен, — обратилась она к Ри. — Сет, не нужно... Я тоже очень рада... В этот момент Сет отлетел в сторону, удачно плюхнувшись на подушку. Гермиона нахмурилась и, обернувшись, увидела, как Ри скрестил руки на груди, сурово смотря на своего собрата. — Я просила помочь, но не так же! Ри, да ты что же... — чуть не топнула она ногой от возмущения. Подойдя к Сету, она села перед ним на корточки. — С тобой всё хорошо? Извини. — С Сетом всё хорошо, мисс, не стоит переживать. С Сетом всё в порядке. Сет так рад, так рад, что мисс вернулась! Гермиона видела, как он дёрнулся, вероятно, чтобы подойти к ней и обнять, но тут же сдержал свой неуместный, по его мнению, порыв. И тогда Гермиона сделала это за него. Обхватив эльфа, она, соблюдая осторожность, крепко прижала его к себе. Сет был таким хрупким, что, казалось, нажми она чуть сильнее, и он рассыпется от её объятий. — Я вернулась, — тихо сказала она. — Я вернулась. Всё хорошо. Всё будет хорошо. От собственных слов ей самой вдруг стало легче. Страх будто растворился в воздухе. Гермиона сама начинала верить в то, что всё будет хорошо. Радость эльфа передалась и ей, а тревога мгновенно исчезла. — Где Драко? — эта фраза снова изменила её настроение и словно высосала радость. Гермиона внимательно смотрела на эльфа, отмечая, как меняется выражение его лица. Улыбка исчезла, субтильная фигурка напряглась. — С ним всё в порядке? — снова спросила она. Сет хотел уже что-то ответить, но неожиданно отступил назад. Гермиона вздохнула и выпрямилась. — Я просто хотела убедиться, что с ним всё в порядке. Может быть, он с нами позавтракает? У вас же принято подавать завтрак в столовой? Или... — Мисс, — она услышала спокойный голос Ри за своей спиной. — Так было раньше. Ри хорошо помнит те времена, но с тех пор произошло так много.... — начал было он. — Хозяин больше не ест в столовой, — перебил его Сет дрожащим голосом. — Хозяин редко покидает свою спальню. За исключением... — Оранжереи, — продолжила Гермиона, на что получила утвердительный кивок эльфа. — И что он делает сейчас? — Вероятно, спит, — снова ответил Ри. Гермиона продолжала смотреть на Сета. «Какие они разные. Вероятно, и положение занимают разное. Сет — определённо приближённый Драко. А вот Ри... он совсем другой», — думала она. Гермиона не замечала, чтобы Ри испытывал страх. Даже его голос был особенным. Он говорил уверенно, тон его ни разу не дрогнул, и, когда он вспоминал хозяина, в его глазах не было и тени страха. Это ведь он переместил её в спальню, и это не было приказом Драко. Гермиона знала это наверняка. Ей было интересно узнать про каждого из них, но она подавляла собственное любопытство, боясь отвлечься от главного. Нужно было разобраться с Малфоем. — Значит, на рассвете он спит и просыпается только к закату, верно? Сет кивнул. — Значит, будет ужин. Я хочу, чтобы был накрыт праздничный стол. Как раньше. Что обычно подавали в четверг? — Рыбу, мисс, — ответил Ри. — Замечательно, — Гермиона улыбнулась. — Но хозяин не ест рыбу, — запинаясь, начал Сет. — Неужели? — голос Ри стал громче. — Что такое? — Гермиона видела замешательство Сета. Тот хотел что-то ответить, но промолчал. — Я хочу вам помочь! В конце-концов, я хочу помочь ему. Не нужно ничего от меня скрывать. Да, я поняла всё про проклятие. Поняла ваш страх и причины молчания. Я знаю, что вы не можете сказать, кто его наложил, и какую роль в этой истории играю я. Как знаю и то, что вы опасаетесь за мою жизнь, за его жизнь и за свою. Но не нужно скрывать от меня то, что можно говорить без последствий. Что не так? — Хозяин ест только сырую рыбу, и не только рыбу... — замялся Сет. — Он превращается... Инстинкты! Он спит днём, а ночью... — воскликнула Гермиона. — А ночью его мучают сильные боли, — тихо произнёс Сет. — И всё же я настаиваю на ужине. Пусть это будет так, как было при его матери. Дискуссия была окончена. Гермиона видела, как Сет дрогнул, сгорбился было, но тут же выпрямился. — Пусть поместье будет по прежнему погружено в полумрак. Но только не эта мерзкая темнота, пожалуйста! Пусть света будет меньше, чем было раньше, если ему так комфортнее, но ужин будет таким же, как прежде. Вы сообщите ему это, когда он проснётся. Как и то, что я вернулась. И мы будем ждать его к ужину... скажем, к восьми вечера. В это время он проснётся? Сет снова молчаливо кивнул. — Ну вот и замечательно! А сейчас я бы хотела отдохнуть. У меня была бессонная ночь. Коротко кивнув, Сет щёлкнул пальцами и исчез. — Мисс, но хозяин может не прийти, — произнёс Ри, который всё ещё оставался здесь. — А может и разозлиться. Он всё может, я знаю. Но он — всё ещё человек. — Не совсем, мисс, — ответил Ри. — Нет, проклятие его не уничтожило, он ещё помнит себя. И меня, — с грустью произнесла она. — В прошлый раз он отпустил меня, не причинив вреда. — Мисс, это Сет спас вас тогда. Хозяин был в ярости, он... — Он лишь пугал. Это защитная реакция. Если бы он хотел, то сделал бы это после. Я не боюсь его. — Ри тоже не боится хозяина, но с каждым днём... — Нет, мы не будем об этом. Пока он человек, и он будет вести себя, как человек. Громкий хлопок известил об уходе Ри. Гермиона, улыбнувшись, скинула свою мантию на пол, и, подойдя к кровати, рухнула на неё, раскинув руки и закрыв глаза. Она не хотела больше ни о чём думать, мечтала лишь о том, чтобы заснуть и наконец выспаться. В надежде, что теперь Драко не побеспокоит её во снах.***
Проснувшись, Драко обнаружил, что снова чувствует собственные ноги. Тело, к его удивлению, сейчас не казалось каменным. Пошевелив пальцами здоровой руки, он ощутил неприятное покалывание. С трудом разлепив веки, посмотрел в потолок, скрытый в кромешной тьме. «Ничего не меняется и уже не изменится. Всё кончено, Малфой». Он снова спал на полу и снова не помнил, как уснул. Наверное, его свалил сильный приступ боли. Такое случалось ежедневно. Вот уже несколько недель, как он перестал спать в кровати, падая вместо этого прямо на пол, закрывая глаза и проваливаясь в гнетущую темноту. Драко прогонял все всплывающие в мыслях образы, как и все воспоминания. Он гнал от себя всё, что могло бы причинить ему душевную боль, а к боли физической он уже давным-давно привык. Повернув голову набок, он всмотрелся в темноту. Казалось, там кто-то есть. Драко прислушался: еле уловимый шорох. Втянув носом воздух, резко выдохнув, он оторвал голову от пола, приподнимая торс. Не обращая внимания на тут же давшее о себе знать головокружение, Драко снова впился взглядом в тёмный угол. Нащупав в кармане мантии палочку, он выхватил её, направив в сторону звука. — Люмос, — прошептал он, и свет разогнал темноту. Драко тут же встретился взглядом с огромными испуганными глазами своего эльфа, который топтался на месте, опустив уши, и смотря на него так, словно боялся в чём-то признаться хозяину. Драко хорошо знал этого домовика. Он легко считывал эмоции своего слуги и без труда мог определить, когда что-то было не так. Научился он этому ещё в те времена, когда в их поместье постоянными посетителями стали Пожиратели смерти. Стоило только Драко взглянуть на Сета, посмотреть ему прямо в глаза, как он уже знал: вот-вот случится что-то нехорошее или, наоборот, всё в порядке. Эта способность не раз спасала его, особенно в те злосчастные дни. Сет, сам того не понимая, помогал юному хозяину. Вот и сейчас он смотрел на него, и Драко точно знал: что-то произошло. — Что случилось? — хрипло спросил он. — Сет хочет сказать, Сет пришёл сообщить, что... — начал эльф дрожащим голосом, топчась на одном месте. — А Драко хочет знать всё немедленно , а не слушать твоё дребезжание! Ну же! — рявкнул Малфой. — Мисс, — начал Сет так тихо, что Драко не смог разобрать слов, — Она вернулась, — наконец выдавил из себя домовик. — Миссис? — В голове Драко тут же возник образ матери: её грустный взгляд, губы слегка приоткрыты, словно она что-то хочет сказать ему. Хочет, но, как всегда, не может... Он помнил, как мать смотрела на него. В её глазах было как будто бы сожаление. Как будто бы... так он думал когда-то. Но сейчас знал, что мать уже тогда знала, чувствовала беду, которая шла за ним по пятам, дыша ему в спину. Ему всегда казалось, что, если бы мать, глядя на него так, моргнула, из уголка её глаза упала бы прозрачная чистая слеза. Именно этим взглядом она смотрела на него в последние годы, в годы его взросления. Но тут образ матери развеялся, и вместо её голубых Драко увидел знакомые карие глаза, в которых он всегда встречал лишь жалость. Упершись руками в пол, он склонился над эльфом, продолжая сверлить того взглядом. — Кто вернулся? — переспросил он хрипло. Эльф отступил назад. — Мисс вернулась, — дрожащим голосом повторил Сет. — Мисс... — Грейнджер, — практически прошипел Малфой, нахмурившись и продолжая упираться ладонями о пол. Наклонив голову, он крепко зажмурил глаза. «Как она посмела вернуться?! Снова прийти сюда и нарушить мой приказ! Она думает, что может чем-то мне помочь? Думает что сильнее меня?! Ну какая же идиотка, она не представляет, с чем связалась!» — мысли начали атаковать его. Он почувствовал напряжение во всём теле, голову словно сжимали раскалёнными тисками, и в ней будто что-то копошилось. Драко тяжело дышал, открыв рот. — Мисс приглашает вас на ужин, — произнёс Сет чуть громче, зажмурившись и отступая назад. Эльф боялся гнева хозяина и приготовился к тому, что тот накажет его: за дерзость, за эти слова, за эту весть, и за то, что сам эльф рад, что мисс вернулась. Сет действительно был страшно рад её появлению. — Что?! — вскрикнул Драко, попытавшись встать, резко отталкиваясь от каменных плит пола. Неподатливое в последнее время тело вдруг начало подчиняться его мысленным командам. Поднявшись на ноги, слегка пошатываясь, он мрачно, исподлобья, взглянул на дрожащего эльфа. — Что она делает? Приглашает меня на ужин? В моём поместье, приглашает меня?! — его голос дрогнул. Эльф пригнулся к полу и замер, едва дыша, заламывая тонкие пальцы. — Мисс сказала, что она будет ждать вас к ужину. Она просила подать ужин как раньше, в столовой. Как при госпоже... Яростные мысли вдруг оборвались. Гнев, уже начавший закипать, словно залило водой. Образ матери с едва заметной улыбкой на строгом лице вновь возник в измученном мозгу, тут же растворившись в гнетущей тьме. — Пошёл прочь, — тихо прохрипел Драко, взмахнув рукой. Развернувшись, он медленно побрёл куда-то в темноту комнаты. Сет, разумеется, тут же исчез. Драко остановился у занавешенного окна, коснулся пальцами здоровой руки чёрной бархатной ткани и, сжав её, закрыл глаза. — Чего ты хочешь от меня, Грейнджер? — тихо произнес он. — Хочешь остановить время или посмотреть на моё поражение? — он помолчал, слушая тишину, — Чего ты хочешь, Гермиона? — прошептал он на выдохе. Открыв глаза, Малфой устало улыбнулся.