Не открывайте окна, снаружи тролли

На двери ректората висел лист «Закрыто на ремонт», и мы с Йонасом пошли в атриум. Вечеринка еще не закончилась. Народу стало еще больше. Практически все уже расселись на ступенях и разговаривали. Кто-то играл на гитаре и пел. Кто-то целовался. Я подошел к декану нашего факультета. Мириэль уже была пьяна — ее бледное лицо всегда краснело после алкоголя, а глаза с трудом сфокусировались на мне. Ничего удивительного, впрочем. Я бы тоже был пьян, если бы все еще пил. — На пару слов, — сказал я. Она нахмурилась, глянув на меня, но отошла со мной. — Грендель вернулся. Казалось, она мгновенно протрезвела. — Мы оба его видели. Точнее, слышали, — я кивнул на Йонаса. Она выругалась на своем языке. — Где? — В «Астре». — И там никого больше не было? Мы оба помотали головами. — Значит, мы закроем «Астру». Арво! — она подозвала замдекана и, когда он подошел, тихо заговорила: — Рейн и новенький говорят, что Грендель вернулся. Тот лишь хмыкнул. — Да они просто выпили, и их разыграли. — Я не пью, — я вежливо улыбнулся. — Там были эти лязгающие звуки и металлический запах. И окна замерзли. — Черт. Мириэль и Арво склонились друг к другу и зашептались. Они обсуждали, как поступить. Закрыть «Астру» — безусловно. Сообщать ли кампусу? Вопрос. Мириэль считала, что это вызовет панику. Арво напирал на то, что студенты все равно будут туда ходить и это создаст дополнительную опасность. Я был с ним согласен. — Я думаю, нужно всем рассказать, — вмешался Йонас. Она злобно зыркнула на Йонаса и произнесла: — Ты здесь новенький, ты ничего не решаешь. — Он прав, — сказал я. — Если бы я был новеньким, то я бы хотел знать о том, что здесь происходит. — Если мы расскажем, то опасность будет грозить ему самому. — Почему? — удивился Йонас. — Здесь у нас не только научные тексты, но есть и устные предания, — попробовал объяснить я. — Есть пророчество, в котором говорится, что Грендель вернется, — просто сказал Арво. — И победить его сможет только новый студент, который появится здесь посреди академического года. — Блядь, — сказал Йонас, опешив. А затем вздохнул: — Все равно вы должны всем рассказать. Мириэль смерила его оценивающим взглядом, а затем развернулась и ушла. — Думаю, она сделает объявление, — сказал я. И не ошибся. Мириэль поднялась по лестнице, чтобы ее было видно, и похлопала в ладоши. Когда все замолкли и обратили на нее свои пьяные взоры, она произнесла: — Грендель вернулся. Повисло тягостное молчание, а затем раздались неловкие смешки. — Это не шутка! — Мириэль повысила голос. — Рейн и Йонас видели его в корпусе «Астра». Теперь уже все посмотрели на нас. — Это правда? — спросила Элли, сидевшая неподалеку. Сегодня на ней практически не было макияжа. Вместо этого она покрасила зубы в черный. Это была культурная апроприация, но многие до сих пор думали, что она из той самой страны, где это когда-то практиковалось. — Да, мы оба слышали его. И окна замерзли. — Ну, пиздец, — сказала она. — Вход в «Астру» будет закрыт до дальнейших распоряжений, — продолжила Мириэль. — И я настоятельно прошу не вовлекать Йонаса ни в какие конспирологические теории насчет Гренделя и избранных. Если я от кого-то услышу что-то подобное, то она, он или они месяц будут отрабатывать на грядках. — У вас же гидропонные огороды, — прошептал Йонас. — По крайней мере, в брошюре так написано. — Да, — согласился я. — Но ботаники экспериментируют. Сам понимаешь, откуда берутся удобрения. — Резонно, — сказал он. Заявление Мириэль сразу же убило вайб вечеринки, и народ стал расходиться. К нам подошли Элли и ее соседка по боксу Лаура. На лице Лауры читалось недоумение, то ли сомнение. Но она никогда не видела Шрайка. — Обсудим? — спросила Элли. — Что именно? — уточнил я. — Все это. Можно пойти к нам. У нас есть сибиди. Я вопрошающе посмотрел на Йонаса. Тот лишь пожал плечами. — Пойдем, — Элли взяла нас обоих под руки и потащила в общагу. — А что вы делали в «Астре» вдвоем? — Рейн показывал мне универ. — Да-а, он тебе и не то покажет, — хихикнула она. Лаура, следовавшая за нами, тяжко вздохнула. — Кстати, это Элли, — представил ее я. — Она появилась здесь чуть раньше меня. А ее соседка Лаура пришла только этой осенью. — Приятно познакомиться, — кивнул Йонас. В комнате Элли царил бардак. Как и всегда. Верхний ярус кровати и стул были завален вещами, на полу и столе валялись книги и исписанные уравнениями мятые листы. Некоторые вещи не менялись. Это было приятно. Элли залезла наверх и начала копаться в вещах. — Кстати, она его видела. Шрайка, — сказал я Йонасу. — Да, видела, но я тогда была совсем мелкой. — Тебе было двадцать шесть, — мрачно сказал я. — У СДВГшников замедленное мозговое развитие. То, что у нейротипиков формируется к двадцати пяти, у нас созревает только к тридцати. — Да, и теперь тебе тридцать, — напомнил я. — Теперь понял про дисфункциональность, — серьезно заявил Йонас. Я не сдержал улыбки. Элли подозрительно покосилась на нас, а затем продолжила свои поиски. Лаура стояла у двери, скрестив руки на груди. Но не уходила к себе. Наверное, не хотела оставаться одна. А кто бы в этой ситуации хотел? — Люди точно начнут болтать, — заявила Элли неожиданно серьезно. — К тому же Йонас тоже физик. Типа слишком много совпадений. Люди любят подобные нарративы. — А что вы сделали с ним в прошлый раз? — спросила Лаура. — Я — ничего. Я просто наматывала проволоку на катушки, — призналась Элли. — Но ты его видела, — мягко напомнил я. Ее губы дрогнули, а затем она натянула на себя нарочито небрежную улыбку. — Он выглядел не так, как Грендель. Или Шрайк. Это была… химера. — Химера как в мифологии или как в биопанке? — уточнил Йонас. — Скорее в каком-нибудь киберпанке, — тихо сказала Элли. — У него были металлические части. Но не как у киборгов. Ощущение было, что металл — это часть его тела. Да где она, блин?! — Ты в стол не убирала? — спросила Лаура. Элли спрыгнула вниз и принялась нервно выдвигать ящики. — А, вот! Вы будете? — она достала косяк. Лаура достала из кармана огниво, и буквально через несколько секунд я почувствовал знакомый с детства запах. Ну, хорошо, не с детства. С юности. Мы все уселись на пол. Я тоже решил попробовать. Все-таки я скучал по чему-нибудь, изменяющему сознание. — Элли, а ты откуда? — спросил Йонас. Она назвала город. — Мы изначально из одного города, — сказал я. — Наши родители учились в одном вузе, и мы даже какое-то время ходили в одну школу, но познакомились уже здесь. Какая ирония. — Хуйрония, — отозвалась Элли. — А вообще семья моей матери с юго-востока. Но им пришлось бежать от оккупации. — Значит, все-таки культурная апроприация, — благодушно улыбнулся Йонас. — Ой, да иди ты. Просто эстетично. Лаура вон татуировки била, как у всяких народностей. — Я антрополог, мне их набивали в племенах, где я проходила практику. Так что я для них как местная. — Какая классная практика, — заинтересованно отозвался Йонас. — А где именно ты была? И что именно ты изучала? Лаура много где успела побывать, изучая архаические космогонические нарративы и их изменения в период постглобализации. В тех местах, куда здравоохранение, инфраструктура и образование только-только начали доходить и не успели закрепиться, мало что изменилось. Многие этносы и не заметили, что цивилизации, какой она была раньше, больше нет. Да и мы, ее представители, тоже не сразу поняли. А когда поняли, стало уже поздно. Поэтому я и стал экологом. Казалось, я должен был что-то сделать. Внести свой вклад. Мне не нужно было много. Я не собирался изобретать чудо-устройство, которое спасет умирающие города. Я работал в проекте строительства водорослевых ферм. В какой-то момент я заметил, что сижу, скрестив ноги, на оба мои колена положили головы Элли и Йонас, а я глажу их по волосам. У Элли волосы были темные и жесткие, а у Йонаса тонкие, светлые и мягкие. Кажется, они оба засыпали. — Наверное, вам пора, — озвучила мои мысли Лаура. — Ага, — Йонас сел и протяжно зевнул. — Слишком много впечатлений за два дня. Мы обнялись на прощание с Лаурой и Элли и вышли, а девушки закрыли дверь в бокс. — А у тебя есть сосед? — спросил Йонас. — Нет. Преимущество быть преподом. — Можно остаться у тебя? Без всяких, просто… — у него дернулась бровь. Многим поначалу сложно приспособиться. — Хорошо. Пошли. В моей комнате кровать стояла не двухъярусная, а две стандартных, которые я сдвигал. И беспорядок у меня был не такой, как у Элли, но все же не стерильная чистота. Я выдал Йонасу запасную пижаму, полотенце и отправил его в душ, а сам раздвинул кровати и убрал валяющиеся вокруг вещи и бумаги. Я скучал по компьютерам. Здесь они тоже были, но чтобы ими пользоваться, нужно было отработать смену на динамо-машине. Сначала я думал, что это прекрасная мотивация, чтобы и за компом поработать, и себя держать в форме. Но мне быстро надоело, и я начал пользоваться многоразовой бумагой. Когда мы оба легли, Йонас какое-то время молча смотрел в окно, а затем надел маску для сна. — Знаешь, а я ведь изучал биометаллы. Слишком много совпадений. Бесит. Он улегся набок и накрылся одеялом практически с головой. — Понимаю. К этому месту нужно привыкнуть. Спокойной ночи. Йонас довольно быстро уснул, а я пялился в потолок и думал о том, что это вовсе не совпадения. Это закономерности.