Не открывайте окна, снаружи тролли

Когда мы вошли в новый корпус, мне пришлось прищуриться. В атриуме, на всех этажах, горел свет. Конечно, для наших электронных микроскопов и для выращивания водорослей мы использовали электричество, а физики для своих вычислений постоянно им пользовались, но чтобы освещать общие и жилые помещения — немыслимо. А еще здесь было теплее, чем у нас. Даже запах был другим. — Положите эту фигню куда-нибудь, — Лаура ткнула пальцем в мой треугольник. Я все еще держал его в руках. Йонас снял со спины рюкзак, и мы сложили туда наше импровизированное оружие. Затем я подошел к перилам и глянул вниз. Атриум был похож на наш — такие же большие ступени, на которых сидели студенты, даже колонны стояли на тех же местах. Люди в футболках и шортах сидели на ступенях внизу, общались, читали, печатали что-то на ноутах или планшетах. Удивительное зрелище. Непривычное. — Это «Гелиос», — Лаура с какой-то торжественностью и даже гордостью обвела рукой помещение. Мы с Йонасом не сговариваясь хихикнули. — Это смешно? — мрачно спросила она. Мы оба промолчали. Это была слишком тупая шутка, чтобы объяснять ее. — Значит, здесь греческие названия? — с серьезным видом поинтересовался Йонас. — А «Гиперион» есть? — спросил я. — Как ни странно, нет. Имена титанов решили не использовать. — А жаль, — протянул Йонас. — Мне нравится Офион. Я смотрел на людей внизу и думал о том, как здорово было бы сейчас оказаться в кровати с каким-нибудь гаджетом и просто смотреть какой-нибудь старый сериал. И еще Йонаса под боком. И смотреть «Звездные врата». Например, «Атлантис». Древний, наивный и бесконечно милый сериал. — А у вас тут есть сериалы? — вырвалось у меня. — Что? — Лаура нахмурилась. Вот оно, великое чувство познания. Бри иногда говорила, что у меня есть замашки филистера. Но расстались мы не из-за этого. — Да просто интересно, какие данные у вас есть из внешнего мира? — Так, все, — строго сказала Лаура. — Я отведу вас к антропологам. — У вас антропологи главные? Или… откуда ты вообще так хорошо знаешь это место? — спросил Йонас. — Скоро узнаете, — Лаура направилась к лестнице. И — что меня поразило — вызвала лифт. А чего я, собственно, так удивился? Если есть электричество, значит, и лифты должны работать. Сколько лет назад я в последний раз пользовался лифтом? Пять? Или уже шесть? — Откуда здесь берется электричество? — не сдержался Йонас. — На ваши вопросы ответят… более компетентные люди. Видимо, Лаура не знала, что можно нам говорить, а что нет. А может, она вообще пришла в «Терру» отсюда? Она ведь изучала антропологию. Может, Лаура изучала не какие-то условно примитивные культуры во внешнем мире, а нас? На лифте мы поднялись на шестой этаж, а затем Лаура повела нас дальше по хитросплетениям коридоров. Все, как в «Терре». И везде горел свет. Везде! Она постучала в дверь №608, рядом с которой висела табличка с именами профессоров. Изнутри раздались какие-то слова, которых я не понял, и она открыла дверь. Это был кабинет с двумя столами, разделенными перегородкой. Справа сидела чернокожая женщина, наверное, чуть старше меня, а слева никого не было. Она улыбалась, но, увидев нас, сразу как-то сникла. — Это Йонас Таэваалунэ и Рейнард Левин. Из «Терры», — представила нас Лаура. — Ну, здравствуйте, — отозвалась женщина. У нее был странный акцент, но определить его я не смог. — Можете называть меня Оити. Значит, вы нашли проход? — Нашли бы в ближайшее время, — Лаура, кажется, оправдывалась. — Так что я решила сама показать им «Гелиос». Оити вздохнула. — Значит, правильно сделала. У вас есть вопросы, господа? Я решил промолчать. Мой вопрос про сериалы уже был достаточно глупым. А вот Йонас сразу спросил: — Почему вы скрываете свое существование? — Мы не скрываем. Но ваше руководство решило, что мы можем пагубно влиять на ваше мировоззрение. Разные ценности, знаете ли. Почему-то это прозвучало забавно. Может, они просто не хотели делиться электричеством? — Настолько разные? — Йонас приподнял бровь. — Садитесь, — Оити указала на кожаный диван у стены. — Будете чай? Кофе? Я помотал головой. Я видел слишком много фильмов, где в напитки подсыпали снотворное или что-то еще. — Нет, спасибо, — Йонас вежливо улыбнулся и сел. — Что вы имеете в виду под разными ценностями? — Например, размножение. Мы его поощряем, — Оити улыбнулась и кивнула на Лауру. — Некоторые люди родились здесь. — Ты здесь родилась? — ошарашенно спросил я. — Да. Поэтому вариант с чистилищем отпадает, — улыбнулась она. — Вряд ли там бы рождались дети. — Или ты философский зомби, — парировал Йонас. Лаура показала ему средний палец. Наверное, философский зомби так бы и сделал. — Наше общество живет здесь уже около тридцати лет, — продолжила Оити. — И мы пытаемся жить, как жили бы снаружи. Конечно, есть некоторые ограничения, с которыми мы должны считаться. — А откуда вы берете электричество? — наконец-то сформулировал не такой тупой вопрос. — Мы научились использовать энергию взвеси в воздухе. На самом деле, она неплохо проводит световые волны. — Значит, наш деканат про вас знает? — Йонас приподнял бровь. — Об этом я и говорю, — Оити покачала головой. — Деканат. В «Терре» ведут себя так, как будто это просто университет. А мы здесь не только учимся, но и живем. Для нас это дом, а не какое-то учебное заведение. Значит, здесь были дети. Те, кто родился здесь. Дети университета, кем или чем бы они ни были. Я не считал, что Лаура — философский зомби. Йонас тоже вряд ли так думал. — И да, ваш деканат все знает, — Оити печально улыбнулась. — Но они не хотят, чтобы вы подвергались нашему тлетворному влиянию. — Например? — спросил Йонас. — Например, однополые связи не поощряются, — слишком уж резко ответила Лаура. — Не совсем так, — мягко перебила Оити. — Конечно, люди вольны вступать в отношения с теми, с кем хотят. В конце концов, сложно поддерживать стабильные моногамные гетеросексуальные отношения в небольшой группе. Но мы настоятельно рекомендуем, чтобы в первые годы жизни ребенка пара жила вместе. — Лаура решила не участвовать в репродуктивном цикле в этом году и решила пожить с вами. — Репродуктивном цикле? — переспросил я. — Правильно ли я понимаю, что вы рожаете детей в одно и то же время? — О, так гораздо удобнее, — кивнула Оити. — И мы стараемся производить зачатие в одно и то же время. Теперь это все звучало, как какая-то хреновая антиутопия. Стоит ли того халявное электричество? Или оно не халявное и за него надо платить? Конечно, мне многое не нравилось в «Терре», но согласился бы я на жизнь здесь? Я встречался и с женщинами, но мужчины всегда привлекали меня больше. Неужели встреть я Бри здесь, у нас мог бы родиться ребенок? От этой мысли меня передернуло. И дело было не в Бри, а в том, что из меня вряд ли бы получился хороший отец. — А партнеров друг другу вы подбираете? — осторожно поинтересовался Йонас. — Чаще всего нет. Заложенные в нас генетические механизмы помогают нам выбирать правильных партнеров. — Но не всегда, — Лаура криво улыбнулась. Видимо, ей тоже не нравились местные правила. Не зря же она переметнулась к нам. И она привела сюда нас. Зачем? — Но почему нельзя все-таки договориться? — спросил я. — Пусть те, кто хочет, живет у вас, а другие у нас? — Слишком частые перемещения из здания в здание ведут к появлению минотавра, — Оити развела руками. Да уж, раз пошли по античности, то сложно остановиться. Но мне понравилось это название. Поэтично и Минотавр действительно был химерой. — Значит, появление минотавра может быть связано с тем, что Лаура решила пожить в «Терре»? — Йонас нервно улыбнулся. — Это возможно, — кивнула Оити. — Да нет же! — повысила голос Лаура. — Он появлялся и раньше. Я помню, он был здесь давно. Мы с Йонасом переглянулись. Корреляция и каузация. Совпадение или причинно-следственная связь? — У меня еще много работы, — Оити повернулась к своему компьютеру. — Лаура покажет вам остальное. А теперь оставьте нас на пару минут. Мы с Йонасом вышли в освещенный — как же странно — коридор, а Лаура закрыла дверь изнутри. — Что ты думаешь? — спросил Йонас. Я развел руками. Я не знал, что думаю. Мысли разъезжались, и я не мог собрать их, чтобы получить стройную картину. Мне нужно было время. — Как ты думаешь, многие знают об этом месте? — Йонас коснулся моей руки. — Вряд ли. Иначе были бы слухи. — Я ничего не понимаю. Совсем ничего. Только-только кажется, что начинаю понимать, как все вдруг меняется, — он засмеялся, обняв себя руками. Тогда и я обнял его. И плевать, что кто-то мог увидеть. Мне хотелось хоть как-то поддержать его. — Человеку нужно восемь объятий в день, — прошептал Йонас мне на ухо. Я не знал, насколько достоверен этот факт, но мне понравилось. — Хоть шестнадцать. — Тогда уж лучше в квадрате. Шестьдесят четыре. — Если в сутках 1440 минут, то получается одно объятие в… — я попытался прикинуть. — В двадцать две с половиной минуты. Но сон мы не считаем. Или считаем? — Слишком сложный вопрос, — я улыбнулся. — Спросим у психологов, когда вернемся. Тут из кабинета вышла Лаура. Вид у нее был мрачнее некуда. — Пойдемте. Проведу вам экскурсию. На все вопросы ответить не смогу, но постараюсь. Она пошла к лифту, а мы с Йонасом снова последовали за ней. Чувство познания нового почему-то притупилось. А жаль.