Не открывайте окна, снаружи тролли

Йонас уснул так быстро, что я почувствовал жгучую зависть. Просто обнял подушку, закрыл глаза и тут же засопел. Блестяще. Почему моя нервная система не могла просто выключить режим бодрствования после полутора часов секса? Я немного полежал, пялясь в потолок, а потом понял, что ужасно хочу курить. Ведь как говорил легендарный исполнитель любовных баллад: «самое лучшее в сексе — это сигарета после него». Поэтому я сходил в душ и надел местную футуристическую одежду и обувь. Снаружи темно-серый костюм казался строгим, но внутренняя подкладка была мягонькой и приятной. Шик да и только. Я немного побродил по коридорам, а потом вышел в тот же гигантский зал. Сейчас народу было больше — сидели небольшими группками в креслах-мешках. И у кого попросить сигарету? Я немного прошелся, и тут кто-то замахал рукой. — Эй, Рейн! — услышал я голос Элли. — Иди сюда! Подойдя поближе, я увидел, что она сидела с Ариной в одном кресле-мешке. Они мило держались за ручки, и Элли пьяненько улыбалась. Да уж, она всегда могла быстро найти себе приятную компанию. Рядом сидели люди, которых я не знал. На небольшом круглом столике стояли закуски и кружки с чем-то похожим на пиво. Я сглотнул. — А где Арно и Лаура? — спросил я. — Не знаю. Были где-то здесь. Извини, я тебя не приглашала, потому что… ну, ты понимаешь, — Элли неопределенным жестом указала на стол с напитками. Я кивнул. Я все понимал. Но как же я скучал по всему этому. По пьяной Элли, по общению с новыми интересными людьми, по себе, каким я был раньше. Сложно поверить, но раньше я был душой компании. — Да, конечно, — я заставил себя улыбнуться. — А сигареты у вас есть? — Это ты по адресу, — сказала Арина и достала из кармана портсигар. — Тебе именно покурить или все равно, как получить никотин? — Все равно. — Окей, держи, — она достала из портсигара полупрозрачную пластинку. — Это не снюс, если что. Но положить нужно так же — между губой и десной. Она растворится секунд через двадцать. В этот момент мне было все равно, что это, и я сделал, как велела Арина. Никотиновая радость достигла моей ЦНС почти сразу, и я почувствовал легкое головокружение. Напитки на их столе показались вдруг особенно соблазнительными. Если я выпью одну кружку пива, ничего ведь не случится. Мысли, знакомые до боли. Мысли, которым нельзя поддаваться. — Спасибо, я пойду. Хорошо вам посидеть, — с этими словами я резко развернулся и пошел оттуда. Мне нельзя было там оставаться. Просто нельзя. Зачем я вообще пришел? Я вошел в один из коридоров и пошел к себе. Форма дверей здесь тоже отличалась. Я помнил, что наша дверь была похожа на дельту Звездного флота и должна была находиться по правой стороне. Но я шел и шел, и шел, а нужной двери не было. Видимо, я заблудился. Стоило вернуться в грот, но коридор уже успел несколько раз разветвиться, так что вряд ли я смог бы найти грот. Вот всегда так. Какой же я все-таки тупой. — Ты не тупой, — услышал я позади и обернулся. Неподалеку стоял Кай, скрестив руки и прислонившись к стене. — А ты читаешь мысли? — спросил я. Он лишь улыбнулся. — Ты не Кай. Ты ОИИ. — Почему же? Я могу быть и тем, и другим, — он плавно оттолкнулся от стены спиной и подошел ко мне. Какой же он был высокий. Самый мой высокий бывший был метр девяносто пять, а Кай казался еще выше. Куда уж мне с моими 185 см. — Так ты проводишь меня до комнаты? — спросил я. — До этого ты так хотел поговорить со мной, а теперь просишь просто проводить до комнаты? — он улыбнулся. — Да, — я кивнул. — Верно. Стоило сказать что-нибудь более осмысленное, но не я не придумал, что именно. — Что ж, пойдем, — Кай указал длинной рукой направление. — Шрайк, — придумал я наконец. — Это вы дали технологии, чтобы создать его? — Так и есть. Грендель, Минотавр, Шрайк, Химера — как бы вы его ни называли. Он в равной степени и моя ошибка. — Миранда. Что это? Или кто это? — спросил я. — О, это только моя ошибка. Моя дочь, которую я послал к вам. — Она и стала Шрайком? — Этого я не знаю. У меня нет данных о том, кто скрывался за личиной Шрайка. И о том, кто скрывается за ней сейчас. — То есть… — мой голос вдруг осип. — То есть, это два разных существа? — Биосигнатуры отличаются. Этот Шрайк гораздо более… цельный. — Как лесной орех, — отозвался я, и мне вдруг ужасно захотелось шоколада. Наверное, у них здесь был шоколад. Я хотел спросить про него, но мы шли по плавно изгибающимся коридорам, голос Кая уже убаюкал меня, и казалось, что я не иду, а плыву, плыву, медленно погружаясь в древние тайны. Казалось, еще чуть-чуть — и я все узнаю. Казалось… — Шрайк — это неудачная попытка создать ИИ? Или ОИИ, как ты? — спросил я, еле сдержав зевок. — О нет. Зачем создавать то, что уже существует? Они хотели создать проход между этим миром и их миром. Они хотели вернуться назад. — Но что-то пошло не так, — усмехнулся я. Конечно, мне не было смешно. Просто я совсем не удивился. — Я говорил им, что с вероятностью 98,8% они потерпят неудачу. Слишком мало мы знали. Даже я. — Вы думаете, это точка Омега, — напомнил я. — Эта версия мне нравится. Но это просто версия. Они не учли многие факторы, не знали слишком много переменных, использовали расчеты квантового туннелирования, не предназначенные для классической механики. И они слишком сильно верили в удачу. Я вздохнул. Наверное, каждый из нас верит, что смерть — это то, что бывает с другими. И кто знает, может, я сейчас умираю где-нибудь от мутировавшего вируса, органы постепенно отключаются, а эпифиз выбрасывает в кровь так много DMT, что я вижу, чувствую и переживаю все это. И в последние секунды своей жизни я пытаюсь найти ответы на те вопросы, которые волновали меня всю мою жизнь. Поэтому я оказался в университете, а не где-то еще. Моя жизнь всегда была тесно связана с академией. Так что еще я мог вообразить? И я вижу этот сон, самый долгий, самый яркий, самый прекрасный сон из всех снов. Самый последний сон. Но скоро меня не станет. Мои атомы рассеются по планете, по космосу, по Вселенной. Вернутся домой и снова станут частью этого космоса. Я вернусь домой. Хотя меня уже не будет. — Значит, тот человек застрял, — подытожил я. Откуда-то я знал, что это почти правда. Почти. — Нет, не совсем так. Тот Шрайк — не один человек. Это команда людей, которые оказались там, у той… у того края пространства-времени, которое хотели пересечь. Но я кое-чего не понимаю. — Чего же? — мягко спросил Кай. — Элли сказала, что не они убили Шрайка. Тогда кто? Или что? — я посмотрел на него снизу вверх. Он напоминал мне персонажа из древней экранизации «Голубой период Зимы». Великий художник, который в конце концов нашел свое счастье и свою истину. Вернулся домой. — А сам ты как думаешь? — вкрадчиво спросил Кай. — Не знаю. Наверное, он связан с другими перемещениями. Пять лет назад появилось много людей. Аномально много. — И ты в том числе, — улыбнулся он. — Значит, это были мы? — Кто знает? Может, это была случайность. Вот мы и пришли, — Кай остановился перед нашей дверью, похожей на дельту Звездного флота. — Подожди, — вяло запротестовал я. Мне хотелось продолжить разговор. Было еще кое-что важное, о чем я хотел узнать. О чем? — Спокойной ночи, Рейнард, — сказал Кай.