Не открывайте окна, снаружи тролли

Мы вернулись тем же вечером. Если все это можно было назвать вечером. Некоторые быстро начинали плыть без смены времени суток, но я все еще разделял ночные и дневные часы. Элли с Йонасом тут же отправились к декану факультета физики узнать, где находятся останки первого Шрайка, Лаура и Арно — в «Гелиос», а я пошел к микоиду рассказать обо всем, что мы узнали. Затем я вернулся в лабораторию к своим водорослям и грибочкам. Две бакалаврицы смотрели в микроскоп на кубические растения. Больше никого не было. Они поприветствовали меня и вернулись к растению. — У его клеток такие ровные стенки, — сказала одна из них. Мулатка из США. Звали ее Рейчел, и будь она постарше лет на пять, я бы пригласил ее на свидание. Ее высокие скулы и большие глаза постоянно притягивали мой взгляд. Но я не пялился. — Как будто искусственные. — И квадратные. — Как это вообще возможно? — добавила другая. Как же ее звали? Вроде бы Астрид. Шведка или финка. Я не помнил, но акцент был похож на финский или эстонский. Как и у Йонаса. — Не знаю, — честно ответил я. — Возможно, вы правы и эти растения созданы искусственно. — Вот бы покопаться в их геноме, — улыбнулась Астрид и тут же нахмурилась. — Или этим уже занимались? — Не знаю, — Рейчел покачала головой. — Но я не видела статей. Статьи. Они говорили о статьях. Как будто местные статьи и правда были частью большой науки. Да, наши наблюдения и исследования могли бы быть полезны для других, но мы оказались отрезаны от гигантского пласта знаний, накопленных человечеством. И все же это место сплотило всех нас. Мы говорили на разных языках, вели разные жизни, но нас всех объединяла любовь к науке. — Вас в последнее время совсем не видно, — сказала Рейчел. — Много дел, — я развел руками. — А вы видели чудовище? — спросила Астрид. У меня дернулся глаз. — Да. А лучше бы нет. — Я слышала, оно не нападает первым. Это правда? — Да, — я кивнул. — А еще с ним можно общаться посредством песен. — Вау, — у Рейчел аж глаза заблестели. — Хотелось бы посмотреть. — Надеюсь, вы не собираетесь его искать и выяснять, — я нахмурился. Они замотали головами. — А Йонас Таэваалунэ правда избранный? — спросила Астрид. — Вряд ли, — сказал я. — Вряд ли кто-то из нас избранный. — Ну, логично, — Рейчел хмыкнула. — Может, Морриган и побеждать не нужно. — Морриган? — переспросил я. — Кто придумал это имя? — Не знаю, — Астрид пожала плечами. — Но круто же. — Круто, — пробормотал я, думая о том, что Морриган — существо трехликое. Мы уже предположительно знали про двух Шрайков. А если их больше? Трое? Четверо? Десятеро? Если Грендель связан с тем, что здесь появляются люди, и от этого слабеет, то может ли быть такое, что облучение Йонаса наоборот придает ему силы? Или все вообще не так? Я прошел в следующую комнату, чтобы проверить свою плесень. Она успела разрастись и теперь покрывала почти весь стол. Химерное создание, сочетающее в себе несколько видов плесневых грибов. Я сделал несколько заметок и вернулся к себе в комнату. Когда я вошел, то увидел на кровати листок бумаги. Йонас написал, что будет ждать у телефона и ужин тоже захватит. Видимо, теперь мы поселимся у этого треклятого телефона. Ну, что же, значит, нужно идти. Я переоделся и пошел в «Дельту». Йонас и Элли уже были там. Сидели на футонах и довольно громко спорили. Йонас говорил, что мы должны вот прямо сейчас отправляться к останкам Гренделя, а Элли утверждала, что это о-о-очень тупая идея. Когда я подошел поближе, они затихли. — Вы решили здесь жить? — спросил я. — Будем дежурить посменно, — сказал Йонас и протянул ко мне руку. Я приблизился, и он сплел свои пальцы с моими. — Кстати, а ты что думаешь? Пойдем к Шрайку или нет? — Значит, вы узнали, где он? — Ага, — мрачно отозвалась Элли. — И у меня плохое предчувствие насчет этого. — Так что ты думаешь? — Йонас потряс мою руку. — Я бы хотел туда сходить. Хоть убедимся, что он и правда там. Может, Кай соврал нам. Или просто ошибся. Элли тяжко вздохнула. — Хорошо. Дождемся Лауру и Арно. В столовой, кстати, сегодня были пельмени. Только они уже холодные. Ели мы молча. Я пытался убедить свой мозг, что поглощаю настоящее мясо, а не синтетический аналог. Получалось неплохо. Я перестал есть мясо в восемнадцать и почти забыл его вкус. Потом мы просто валялись на футонах и обсуждали «Стар трек». Элли утверждала, что «Дискавери» это худший спинофф эвар, а мы с Йонасом считали, что ничего не может быть хуже «Крашера». Лаура и Арно пришли через пару часов. Вид у них был довольный, расслабленный и слегка взъерошенный. Они светились такой посткоитальной радостью, что я сам не сдержал смешка. — Что? — Лаура попыталась нахмуриться. Не получилось. — Ничего, — я покачал головой. — Рада за вас, — Элли подмигнула им. — Так что за срочные новости? — спросила Лаура, достав из кармана сложенный листок. Видимо, записку. — Мы знаем, где останки того первого Гренделя, — сказал Йонас. — И они хотят пойти туда посмотреть, — добавила Элли. — Отличная идея, — Арно одобрительно кивнул. — Чего мы ждем? Элли снова тяжело вздохнула. — Сами подумайте. Что будет, если облучение Йонаса вернет его к жизни? — Йонас может не идти, — Лаура пожала плечами. — Ну уж нет! — возмутился Йонас. — Я тоже хочу убедиться. Поэтому мы можем сделать все быстро. Быстро прийти, быстро уйти. Тем более, у нас есть Лаура, которая поймет, если он приближается. — Хорошо, — Элли похлопала себя по коленям и встала. — Тогда предлагаю не тянуть. Мы с Йонасом тоже поднялись на ноги. — Это далеко? — спросил Арно. — Нет, — Элли мотнула головой. — Через корпус от «Дельты». Сказали, там красиво. Мы поднялись на второй этаж и подошли к стеклянной двери. Над ней висела выцветшая табличка, на которой было написано Epsilon. Мое знание географии мегаструктуры расширялось. Теперь бы запомнить все эти названия. «Эпсилон» был похож на «Астру» — такой же винтажный. Паркетный пол скрипел под нашими ногами, окна во всю стену заливали широкий коридор ослепительным светом. Мы вышли в атриум или, вернее, в аулу, и первое, на что я обратил внимание, были три громадные люстры, свисающие с потолка. На первом этаже стояли стулья и белый рояль. Арно тут же повис на резных белых перилах. Внизу их подпирали колонны — Помпезно, — отметил Йонас. — Коринфский ордер, насколько я помню. — Историю искусств я прогуливала, — сказала Элли. — Это какой из? — Что такое ордер? — спросил я. — О, это вид колонны, — Йонас указал на ближайшую к нам угловую колонну. Собственно, видишь верхнюю часть колонны? Очень сложная обработка. Все эти листики и цветочки. — Ты такой сексуальный, когда рассказываешь о том, чего я не знаю, — прошептал я ему на ухо. Йонас криво улыбнулся. — А колонна состоит из трех частей: база, фуст и капитель. База… — Может, мы пойдем уже? — мрачно спросила Лаура. — Да, конечно, — Йонас смущенно засмеялся. — Историю искусств отложим. Когда мы покинули аулу, Элли задумчиво произнесла: — Я вспомнила, что историю искусств я не прогуливала. Я на ней спала. У нас была такая преподша, под которую охрененно спалось. Интересно, как она там сейчас. Следующий корпус выглядел, как готический собор. Колонны, взметнувшиеся вверх, арки под потолком, крестовые своды, резные украшения на стенах. Сквозь стрельчатые витражные окна лился приглушенный свет. В другом конце помещения находилось круглое окно с каменными ажурными радиальными лучами, идущими из центра. Мы остановились, осматриваясь. Даже дышать стали тише. — Как называется этот корпус? — шепотом спросил я. — «Хи», — тихо сказал Йонас. — Он там, в притворе под розой, — прошептала Элли, кивнув на круглое окно. Почему-то здесь мы все говорили тихо. — Значит, ты не все лекции проспала? — нервно засмеялся Йонас. — Но каков символизм. Оставить его именно там. — Что за символизм? — тихо спросил Арно. — Ну, окно-роза в готике означает вечно кружащуюся Вселенную, сосредоточенную на Боге. Части круга — это миры, которые разворачиваются из одного центра и создают идеальную форму. — А почему роза? — спросил я. — И что такое притвор? — Так, давайте оставим вопросы на потом, — шикнула на нас Лаура. — Пойдемте посмотрим. И она зашагала к окну и быстро превратилась в маленькую фигурку среди монументальных колонн. Мы зашагали следом. Чудовище покоилось именно там, где сказала Элли. Лежало, объятое светом из витражных окон. Одной руки не было. Кай был прав, когда говорил, что оно было не таким цельным, как наш новый Грендель. Нагромождения металла и костяных наростов по всему телу наводили на мысль о том, что ему было больно двигаться. Теперь твои страдания закончились. Но что тебя убило? — Теперь убедились? — шепотом спросила Элли. — Пойдемте назад. Мы все остались на месте, а Лаура села на корточки и потянула к нему руку. — Лаура, нет! — Элли подбежала к ней и схватила за руку. — Не нужно, он радиоактивный. — Не трогай меня, — сказала Лаура дрожащим голосом — Она права, — Арно сел рядом с ней и положил руку на плечо. — Я сказала не трогать меня, — она дернула плечом и тут же подставила руку, чтобы не упасть. — Что с тобой? — он помог Лауре встать и обеспокоенно заглянул в глаза. Она вся дрожала, побледневшее лицо покрылось испариной. — Он близко, — прошептала она. — Ты уверена, что чувствуешь не его? — тихо спросила Элли, указав на останки. — Да. Нам нужно идти. Арно поддерживал Лауру с одной стороны, а я с другой, и мы насколько могли быстро двинулись обратно. Сначала она слабо перебирала ногами, но вдруг остановилась, отпустив наши плечи. Мы с Арно попытались потянуть ее дальше, но Лаура как будто превратилась в статую. У Йонаса пошла кровь носом, а мои виски пронзила страшная догадка. Я осторожно отпустил ее талию и сделал шаг к нему и Элли. — Лаура! — Арно все еще тянул ее за руку. Он все еще не понимал. — Ну, что с тобой? — Арно, прекрати! — заорала Элли, и ее голос эхом отразился от сводчатых стен. Он вздрогнул и отпустил ее руку. — Отойди от меня, — сказала Лаура металлическим голосом. — Быст-т-трее. Мы с Йонасом схватили Арно и потащили его подальше от Лауры. Вырываться он не пытался. Только спрашивал: — Что происходит? Что с ней? Мы почти добежали до «Эпсилона», когда Йонас запнулся и упал. Теперь нам пришлось тащить его. Мы оказались в «Эпсилоне», и я обернулся. Краем глаза я успел увидеть, как начинается трансформация, но тут Элли закрыла дверь.