Не открывайте окна, снаружи тролли

На следующий день (день, ха-ха) хуже мне не стало. Лучше, впрочем, тоже. К нам пришла Бриана, взяла у меня кровь на анализ, что-то спрашивала. Я что-то отвечал, а Йонас стоял у окна и смотрел куда-то наружу. В пустоту, которая не вглядывалась в него. Которой было все равно. А дальше я совсем потерялся во времени. Время. Странный концепт. Один человек говорил, что единственная причина для существования время — это чтобы все не случалось одновременно (этим человеком, кстати, был Альберт Эйнштейн). А единственная причина существования пространства — это чтобы все во Вселенной не случалось с тобой. Но если верна теория одноэлектронной Вселенной, то по идее в какой-то мере все случалось со мной. Зато в разное время. Хотя я когда-то читал, что время может и не существовать, а вот причинно-следственные связи существуют. Иногда мне было жаль, что я не физик. Я вспоминал свой сон про бамбуковый лес и Марту. Говорил Йонасу, что нужно отправиться дальше, глубже, ниже, чтобы выяснить, правда ли Марта находится там. Он говорил, что мы обязательно отправимся, когда мне станет лучше. Я спрашивал, может ли все это быть чьей-то книгой. Он говорил, что вполне вероятно. А еще я хотел шоколадку. С волшебными пузырьками. Но наши 3Д-принтеры из местных растительных компонентов печатали только какую-то тошнотворную херню. Родители привозили такие шоколадки из Мексики. Там их делали по древним рецептам оставшиеся в живых майя. Я мог бы попросить Йонаса привезти мне шоколадку с ночьстороны, но решил отстрадать свою абстиненцию на хардкорном уровне сложности до конца. Я надеялся, что после этого мне никогда не захочется пить алкоголь. Я то спал, то смотрел в потолок, то находился где-то в лиминальном пространстве. Йонас был рядом, отлучившись лишь пару раз. Я говорил ему идти заниматься своими делами, но он, зараза такая, отказывался. И чем я заслужил такое счастье? Пару раз (или больше) я поплакал ему в грудь. В какой-то момент я проснулся и понял, что вернулся в мир живых. Йонас сопел рядом. Я принял душ и помыл голову, а когда вернулся, шторы были раскрыты, а он возбужденно ходил по комнате туда-сюда. — Что-то случилось? — спросил я. — Ты прекрасно выглядишь голым, а еще мы узнали кое-что мозговзрывающее о Лауре! — выпалил Йонас. — Я позову Элли и Арно. Он чмокнул меня в щеку и упорхнул, а мне стало обидно, и я тут же нашел еще один кусочек мотивации не быть алкашом — так можно пропустить столько всего интересного. Забавно, потому что будучи подростком я думал, что все самое интересное происходит на вечеринках. Вот она, взрослая жизнь. Я успел одеться, расчесаться и застелить постель, когда они втроем ворвались в бокс. — Здорово, алкоголик! — поприветствовала меня Элли. — Как самочувствие? — Нормально, — пробормотал я. — Так что вы там узнали? — О-о-о, — многозначительно протянула она. — Теперь мы знаем, почему Шрайка назвали Шрайком. — И почему? — спросил я. — Терпение — добродетель, — сказал Йонас, проходя во вторую комнату бокса. — Иди сюда. Уровень моей зависти стремительно поднимался вверх. Они узнали что-то очень крутое, а я все пропустил. Когда я зашел во вторую комнату, они уже поставили ноутбук на стол и столпились вокруг. — Садись, — Йонас указал на стул. — Они снимали это после своего эксперимента по установлению портала. — Ага, — Элли закивала. — Записей и инфы с самого эксперимента не сохранилось. Все уничтожили, чтобы никто больше не захотел повторять. Там целый корпус схлопнулся. Но это оставили для Лауры. Она сама просила. — И вам просто так дали эти записи? — скептически спросил я. — Ну, нам пришлось немного надавить на Оити, — призналась Элли. Мне стало не по себе. — Надавить как? — осторожно спросил я. — Поплакать и все такое. Людям становится очень неловко, когда разводишь сопли. Я вздохнул и сел за стол, а Элли открыла ноут, нажала на папку с названием «Лаура», и перед нами высыпался длинный список видеозаписей. Она щелкнула на первую видеозапись, и включился какой-то древний видеоплеер. На экране была Лаура. Она сидела за столом с отрешенным видом и было в ней что-то… что-то странно. Она выглядела по-другому. Но я не мог понять, что изменилось. Внизу справа я увидел дату: 23 июня 2023. Тридцать лет назад! Ну или около того. — Но как? — я щелкнул на пробел и обернулся к остальным. — Смотри, — Йонас кивнул на экран и снова включил проигрывание. — Можно начинать? — спросила Лаура у кого-то за кадром. Затем посмотрела в камеру и мрачно улыбнулась. — Что ж, меня зовут Лаура. Через два дня планируется эксперимент по открытию портала во внешний мир. Если честно, я не понимаю, почему люди оттуда так хотят вернуться? У них там полный бардак. Так что нахера им это надо? Но уж ладно, антропологический интерес никто не отменял. Я бы посмотрела, что там у них такого хорошего. Я обратил внимание на ее седые волосы. Но разве у Лауры была седина? — Они построили целые врата. В комнате было столько проводов и прочего. — А какова была ваша роль в эксперименте? — спросил мужской голос за кадром. — Они сказали, что я буду канарейкой. Вроде как когда я или Миранда рядом, у них какие-то показатели более точные. И что-то там связанное со спином электронов. Наверное, это потому, что мы обе здесь родились. Но потом по личным обстоятельствам мне пришлось отказаться. Что-то еще? Почему меня здесь держат? — Лаура, — раздался вежливый голос за кадром. — Эксперимент прошел два дня назад. Она моргнула. Приподняла бровь. Его перенесли на более раннее время? — Нет. — Тогда почему я ничего об этом не знаю? Но мой муж мне ничего не сказал. — Дело в том, что все пошло не по плану. — Не по плану? — в голосе Лауры появились тревожные нотки. — Где Альберт? За кадром раздался шепоток. Видимо, невидимые собеседники Лауры пытались придумать, что сказать. — Ты помнишь, как ты ложилась спать вчера? — спросил один из них. — Да, мы с мужем… — она нахмурилась и медленно проговорила: — Но я проснулась не у себя в постели, а тут, в «Асклепии». Это было странно. Почему я забыла? — она уставилась на человека за кадром. — Это мы и пытаемся понять. — Я так и знала, что не нужно ему было соглашаться на это все. Где он? Запись оборвалась, а я обернулся к остальным. — И что это? Элли молча включила следующую запись. Лаура за тем же столом. Дата снизу справа: 24 июня 2023. — Меня зовут Лаура. Я нахожусь в медицинском корпусе «Асклепий», но я не помню, как оказалась здесь. — Что ты знаешь об эксперименте? — Через три дня начинается эксперимент по открытию врат во внешний мир, — она закатила глаза. Тот же жест, который я миллион раз наблюдал у нашей привычной Лауры. Почти тот же самый диалог. Но Лауре казалось, что эксперимент должен начаться через три дня. Когда запись закончилась, я спросил: — Значит, на следующий день ей казалось, что эксперимент должен состояться через четыре дня? — Именно так, — Йонас положил руку мне на плечо. Конечно, я читал про это. Сначала, в детстве, у Стругацких в «Понедельник начинается в субботу». Там это называлось контрамоцией — движением обратно во времени. Потом я читал об этом в «Гиперионе». Я снова вспомнил тот сон, который снился мне несколько суток назад. Все вокруг могло быть чьей-то больной фантазией. И как только я хотел поделиться этой своей мыслью, Элли включила очередную запись из списка. — Седьмая минута, — подсказал Арно. — Я помню, — проворчала Элли. На экране заплаканная Лаура откинулась на спинку стула, положила руку на живот, и я вдруг понял, в чем все это время заключалась странность. Она была беременна. — А что с моим ребенком? — Все в полном порядке. Но он двигается не в обратном времени, как ты, а в обычном. Ты должна согласиться на кесарево. И как можно быстрее. — Но ребенок будет недоношенным. На этом сроке вероятность его выживания довольно низкая. — Да. Но если его не извлечь, все будет еще хуже. И для тебя, и для него. Лаура долго молчала, опустив лицо и вглядываясь куда-то внутрь себя. Затем решительно заявила: — Я… я согласна на кесарево. Если нет никакого другого варианта, я согласна на этот риск. Так у меня останется хоть какая-то память об Альберте. Впрочем… — Лаура усмехнулась. — Через год я все равно его забуду. Я нажал на пробел, воспроизведение остановилось. Лаура была беременна и начала двигаться назад во времени, а плод продолжил развиваться в обычной хронологии. Могло случиться отторжение, да и мало ли что еще. Трудное решение ей пришлось принять. Очень трудное. — Что случилось с ее ребенком? — я снова повернулся к ним. — Видео номер двадцать один, — сказал Йонас. Я кликнул на нужный файл. Лаура выглядела заплаканной и уже не беременной. — Вчера мне сделали кесарево, но моему сыну потребовалась срочная медицинская помощь, которую здесь ему не могут оказать. Но нам повезло, что сейчас лето, — сказала она преувеличенно бодро. — Так что двери во внешний мир открываются постоянно. Моя мать вместе с ребенком смогла вернуться туда. Я так рада, что у них получилось. Надеюсь, у них все будет хорошо, — Лаура с робкой надеждой улыбнулась, а я почувствовал нестерпимое желание закурить.