Не открывайте окна, снаружи тролли

— Что ты делаеш-ш-шь? — зашептал микоид на десятки голосов. Руки, которые еще могли двигаться, потянулись ко мне. Я пытался уворачиваться, но ректорка Сандра поймала меня за запястье. — О чем ты думал? — спросила она, глядя на меня своими уже не человеческими глазами. — О том, что вы — паразитический организм, — ответил я искренне. — Разве нет? — Но паразит не убивает носителя, — сказала она вкрадчиво. — Паразит всегда заботится о своем носителе. Я глянул в окно. Миранда не появлялась. И тролли тоже. — Паразит заботится о своем носителе лишь определенное время. Обычно до того, как размножится. Но куда вам размножаться? Только здесь, внутри. — Только внутри… — зашептали голоса. Кое-где раздались смешки. И тут я все понял. Они хотели размножаться не только здесь, не только внутри этого загадочного существа. Они хотели на Землю. Туда, откуда первые люди и принесли споры, которые через десятки или сотни тысяч лет стали микоризой. Значит, Миранда была права. Значит, я не зря поверил ей. Нет уж, биосфере Земли уже достаточно бедствий. Микологическая катастрофа пусть остается в играх. Где же ты, Миранда? Где ты? — Мы никого не заставляем становиться нашей частью. — Кроме этого существа, в теле которого вы живете. — Оно неразумно! — раздался голос откуда-то с пола. И ему вторили десятки голосов: — Мы знаем! Мы знаем! О, почти хор древнегреческой трагедии. В голову тут же пришла шальная идея организовать театральную постановку. Играть будем, конечно, в атриуме. Я буду режиссером (конечно). На главную роль возьмем Йонаса. Сцену с аппендицитом он отыграл на все десять из десяти. За окном раздался шум. Гул. И этот гул приближался. Миранда появилась в окне, как чернокрылое существо, и крыльями ее были те самые существа, которых мы называли троллями. — Лжец! Лжец! Лжец! Он привел ее! Миранда спрыгнула с подоконника прямиком в микоризу. — Привет, мой заклятый враг, — она улыбнулась и провела рукой по чьему-то лицу, расположенного на стене. — Вижу, ты снова разросся. Даже сильнее, чем раньше. — Если ты решишь нас убить, то мы заберем с собой всех, до кого можем дотянуться. Мы выпустим токсины. Я бы продолжил думать про древнегреческую трагедию, потому что это было забавно, но слова про токсины пугали, а Сандра все также цепко держала мое запястье, сжимая пальцы все сильнее. Сама даже не шелохнулась при этом. И вот это все было вовсе не забавно. — Миранда, какие у тебя сейчас планы? — уточнил я. — Подожди, Рейн, я думаю. — Думай, — заявил хор. — Если ты попробуешь что-то с нами сделать, мы выпустим токсины. Повсюду. Повсюду. — Да уж, тяжелый выбор, — Миранда вздохнула и уселась на стол, закинув ногу на ногу. — Тогда я не могу просто вас убить, верно? Она провела рукой по лицу одного из сидящих за столом истуканов. Яд. Она говорила про яд. Видимо, этим она и занималась. Она сама инфицировала микоризу. — Я не буду превращаться в Гренделя, чтобы причинить вам вред, — сказала она. — Но вы должны остаться здесь, в пределах университета. — Мы уже вышли за пределы университета, — сказала Сандра. — Вышли-вышли-вышли, — вторил хор. — Да, конечно, вам нужно размножаться, — согласилась Миранда. — Иначе какой во всем этом смысл? Пальцы Сандры сжали мою руку еще сильнее. Она уже начала опухать и становиться очень странного цвета. А еще мне было больно. Мягко говоря. Но именно боль позволила мне дотянуться до себя другого, о котором говорила Миранда. В той реальности что-то инфицировало ОИИ и его людей. Микоид? Дотянулся ли он туда? И если да, то куда еще он мог дотянуться? И как бы так спросить его об этом, чтобы не подать идею, если в этой реальности он не инфицировал людей ОИИ? — А вы уже где-то выпустили свои ядовитые споры? — как бы невзначай спросил я. — Зачем тебе знать? — прошелестел хор. — Все верно, — Миранда спрыгнула со стола. — Если мы ведем переговоры, то я хочу знать, что вы уже сделали и где. С этими словами она подошла к Сандре и принялась разглядывать ее голову. То, что можно было принять за волосы, оказалось грибными гифами. — Я ведь тебя помню, — грустно произнесла Миранда. — Как ты на это согласилась? Сандра усмехнулась. Мол, ты не поймешь. — Нет, правда. Почему, Сандра? — У меня был рак. Стадия Т3. Слишком поздно обнаружили. Я не хотела умирать. И я мог ее понять. Скорее всего, моя мать уже умерла. Ее рак тоже поймали на поздней стадии. А Сандра не умерла, потому что стала частью гигантской паразитической микоризы. Мог ли я ее осуждать? Риторический вопрос. На моих глазах выступили слезы: то ли от боли в запястье, то ли от мыслей о внешнем мире. Я не слишком любил маму, но мне было ее жаль. — Отпусти его руку, — сказала Миранда. Надо же. Заметила. Сандра разжала пальцы, и я охнул, а потом зашипел сквозь зубы. — Мне жаль тебя, — прошептала Миранда. — Правда, мне очень и очень жаль. Но смерть — это естественная часть жизни. — Сказала бессмертная, — мрачно произнесла Сандра. — Я все же была смертной. И я умерла, но ОИИ клонировал меня. И я читала свои дневники. Я мечтала о смерти. И я мечтала о смерти все эти тридцать лет, пока болталась где-то между в форме механического чудовища. Но я понимаю тебя. Одно дело умирать будучи готовой к этому. И совсем другое — узнать о болезни, которая тебя съедает. Мне очень жаль, — Миранда положила руку Сандре на плечо. — Но скажи, вы уже выпустили где-то свои токсины? Я весь напрягся, виски заныли. Даже пульсирующая боль в руке стала сильнее. — Пока нигде. Но мы проникли очень далеко. Очень далеко, эхом отозвалось в моей голове. Сердце. Они проникли туда, как настоящий рак, как злокачественная опухоль, как метастаз. Последние времена наступили. Как и говорила Миранда. — Насколько далеко? — сухо спросила Миранда. — К ОИИ? Сандра сделала странное лицо. Может, даже испуганное. — У нас с ОИИ нейтралитет. У них своя территория, у нас своя. Мы не вмешиваемся в их дела, а они — в наши. — Не ОИИ, — прошептал я на ухо Миранде. — Я думаю, они у его сердца. Или проникли в другие органы. — Сообразительный, — сказал кто-то со стены. — Только уже слишком поздно, — хихикнул кто-то из-за стола. У меня перехватило дыхание, мне стало страшно, что микоид может убить наш дом. При этом микориза может убивать его бесконечно долго, за это время двери в наш мир успеют открыться много-много раз. — Зря вы это сделали, — сказала Миранда с какой-то грустью. — Мы ведь могли договориться. — И что ты нам сделаешь? — спросил один из голосов. — Что-что-что? — зашелестел-защелкал рудиментами зубов хор. — Ничего. Все уже сделано. Мне очень жаль, Сандра. Я запомню тебя молодой. Миранда вышла из аудитории, и я следом за ней.