Не открывайте окна, снаружи тролли

Мы молча прогуливались по дорожке в бамбуковом лесу, хотя решили пройтись, чтобы найти какое-то решение. Периодически кто-то из нас вскидывал руку или начинал говорить, но вскоре замолкал. Слишком сложно было на что-то решиться. — Лаура всегда сможет перенести нас во внешний мир, — сказал Йонас. — Так что не обязательно принимать решение прямо сейчас. — Не факт, что она сможет. Не факт, что она сможет сейчас. Но все же… — я не договорил. — Знаешь, я никогда не понимал людей из «Марсианских хроник». — В смысле? — Йонас удивленно приподнял бровь. — Когда на Земле началась война, все люди вернулись туда с Марса. И я думал, какой это бред. А сейчас я понимаю. Конечно, большинство не стало бы возвращаться. Но я понимаю тех, кто вернулся. — Но Земля все равно вымерла, — мягко проговорил Йонас. Я кивнул. Да, в книге у Брэдбери Земля действительно вымерла. Никто из вернувшихся не смог ничего изменить. А еще я никогда не любил «Марсианские хроники», но сейчас почему-то вспомнил именно эту книгу. Почему? — Ты думаешь, мы сможем что-то изменить? — спросил он. Я развел руками. Откуда я мог знать? — Я понимаю это желание, но ты не был там уже пять лет. Стало хуже. Ощущение, что мы попали в сингулярность. Только не технологическую, а… как бы ее назвать… геохронологическую. Или историческую. Или антропоценовую. И сейчас невозможно предугадать, что будет дальше. — Мы в этой сингулярности с 2020 года, — я вздохнул. — Все началось именно тогда. — Возможно, ты прав, — Йонас уселся на деревянную скамейку. — А чего хочешь ты? — спросил я, садясь рядом. — Ты хочешь остаться, да? — Я не знаю! — он повысил голос и тут же заговорил тише: — Не знаю. Это слишком сложный вопрос. — Ты хотел попасть сюда, когда услышал об этом месте от Марты. Так что это нормально. — Рейн, я правда не знаю. Да, я хотел попасть сюда, но не уверен, что хочу прожить здесь всю жизнь. Я же говорю — все это слишком сложно. Но я точно знаю, что не хочу расставаться с тобой. Так что нам нужно как-то разобраться. — Да, конечно, — я кивнул. И мы оба снова замолчали, погрузившись в раздумья. — Наверное, все зависит от того, чего мы хотим, — наконец сказал я. — Эскапизм или спасение мира. С учетом того, что мир мы, скорее всего, не спасем. — Даже если не спасем, то, может, как-то изменим. Сделаем что-то полезное. Хорошее. Важное. — Да, возможно, — согласился я. — Или мы наплодим еще больше энтропии. — Ага. Да и здесь тоже всегда найдется, кого спасать, — криво улыбнулся Йонас. И это тоже была правда. — Если это точка Омега или ковчег или что-то вроде того, а мы просто уйдем, то, может, от нас ничего не останется. Никакой памяти и прочего. Хотелось бы сохранить что-то. Или я рассуждаю слишком эгоистично? Я покачал головой. Это не было эгоистично. Это было человечно. — Я не хочу подвергать тебя опасности, — сказал я. — А судя по твоим словам, опасность может грозить везде. — Да, — Йонас кивнул. — И мы не знаем, что изменилось там за полгода. Скорее всего, средняя температура еще увеличилась, и это лето будет жарче, чем прошлое. — Хочется, чтобы у других людей тоже был шанс оказаться здесь, — я вздохнул. — Чтобы они сами могли решить — прийти сюда или остаться на Земле. — Возможно, сюда попадают все люди, которые живут там. Мы же не знаем, как здесь все работает. — Возможно, — согласился я. Йонас взял меня за руку. Слегка сжал пальцы. — Мне кажется, мы уже все решили, — тихо произнес он. — Это так? — Кажется, да. Здесь было здорово. И странно, и жутко, и больно. И здесь я встретил тебя. Но если мы хотим изменить тот мир, то мы должны там жить. — Так и есть. Правда мне страшно, что будет там. Во внешнем мире. На Земле. Мы ведь были вместе только здесь. А вдруг там все развалится? — Нет, — я покачал головой. — Я знаю, что ты любовь всей моей жизни. Где бы мы ни были. Мы помолчали немного, держась за руки. — А было бы круто пожить здесь, — улыбнулся Йонас. — Здесь так умиротворенно. — Да уж. Очень. Но я надеюсь, мы вместе с тобой вместе полетим в Киото и поживем там какое-то время. Мы будем ходить по городу, есть онигири из комбини-магазинов, заходить в буддистские и синтоистские храмы, подниматься на горы и холмы, гулять по бамбуковому лесу и смотреть на реку Кацуру и ее притоки. — Хорошо. Так и сделаем. Только надо будет разобраться с тем, что мы так надолго пропали. Придумать какую-то легенду или что-то вроде. Я не представляю, что можно сказать. — Постглобализация, — сказал я. — Мы могли быть много где, и никто бы нас не отследил. — Или диссоциативная фуга, — усмехнулся Йонас. — Мы жили где-то в другом месте и не помнили о своих настоящих личностях. — Да, так тоже можно, — я кивнул. Йонас откинулся на спинке скамьи и уставился в небо. Затем, через некоторое время спросил: — Тебе нужно с кем-то попрощаться? — Все, с кем я хотел бы попрощаться, находятся здесь. Я сказал правду. Я вдруг понял, что не хочу возвращаться в свою комнату, перебирать вещи, искать то, что я хочу взять с собой. Ничего не хочется. — Да, у меня то же самое. Здесь так странно. Ты не находишь? — В каком смысле? — Ну, мы в лесу. А ветра нет. Это странно. — Да, это и правда странно. И запахов почти нет. — И звуков, — отозвался Йонас. — Иногда мне кажется, что я скучаю шумовому загрязнению больших городов. — И запаху машин. Мы помолчали немного, а потом Йонас тихо спросил: — А если у нас не получится снова приспособиться? — Думаю, мы разберемся. Мы адаптировались к жизни здесь. Там должно быть проще. Да и тем более, Лаура не на сто процентов уверена, что сможет вернуть нас. Так что есть вероятность, что мы просто болтаем тут, а у нее ничего не получится. — Да, конечно. Ты прав. Судя по тону, я его не убедил. Я обнял Йонаса и положил подбородок ему на плечо. — Мы будем вместе, — прошептал я. — Это самое главное. Мы будем помогать друг другу. Поддерживать. В горе и в радости. Йонас тихо рассмеялся. — Ты прав. Все будет хорошо, потому что мы вместе. Пойдем? Я кивнул и встал со скамейки. Сердце забилось как бешеное, ноги стали ватными, а голова закружилась. Это было слишком волнительно. — Мы можем остаться здесь, — сказал Йонас, поднявшись на ноги. — Я знаю. Но я думаю, нам пора домой. — Я тоже так думаю.