Козырь – это карта или смерть?

Не много случаев случалось с Викой в жизни, когда она в прямом смысле подскакивала с кровати. Хотя нет, много, но после двадцати семи, когда она сбежала из под опеки родителей, почти никогда. Иногда было из-за кошмаров, иногда из-за того, что раненный Пожирателей забредал в поместье Миледи, иногда из-за того, что прямо во сне чувствовала, что кому-то во дворце нехорошо. Но ещё никогда не было, чтобы её из сна вырвал испуганный крик детей. Радостный – да, хриплый, просящий бодроперцовое – да, но испуганный, да ещё и такой громкий, – никогда. Вика чуть не упала на скользком мраморе в коридоре, пока в одном ночном халате, растрёпанная и помятая, бежала вниз – к тренировочному залу. О, сколько же мыслей промелькнуло у неё в голове! У них в Пожирателях предатель и Еву зарезали, подкравшись позади? Еву по случайности убили в тренировочной дуэли? Ева снова переборщила с энергетическим зельем? В детей могло попасть проклятье, когда они зашли в зал, что-то спросить у тетки? Дети видели как кто-то кого-то убил? На деле всё оказалось так просто и абсурдно, что Вике захотелось расплакаться от облегчения. Ева заметила, что сестра ворвалась в зал, но не обернулась, продолжая плавными взмахами руки возвращать рассыпанные маты обратно в стопку. Рядом стояли дети.. в тренировочной форме? Тренировки с ребятами проходили по особым правилам и особому договору. Обучала их в основном Вика, но когда за учение бралась Ева, Козырь должна была быть оповещена заранее. Когда детей учили магии, обучение проходило в мантиях, а не в тренирочных костюмах. В подобных Ева занималась спортом или проводила тренировки по рукопашному бою. Козырь нахмурилась, продолжая смотреть на абсолютно спокойную сестру, на которую бросали взгляд дети. Кажется, Вика явно прервала что-то, о чем не должна была знать. – Это что? – Она обвела подбородком всё помещение, тем самым указывая на слегка вспотевших детей, на их форму и впринципе на то, что почему они находятся тут без её ведома. – Я учу их обороняться, – Ева пожала плечами, снова натягивая ну руки митенки. Она прекрасно понимала, что теперь что-то скрывать было бесполезно. – Ну, знаешь, магия иногда может исчезнуть или на них нападет маггл. Будет лучше, если они будут знать пару приемов. У Вики дернулась челюсть. Ева смотрела на неё спокойно, без маски и, видимо, ждала пока сестра свалит подальше отсюда. Ей оставалось только догадываться, чем именно недовольно сестрица. Тем, что Барон не согласовала с ней... всё. От времени тренировок до методов учения. Или тем, что Ева начала учить их слишком рано. Но опять же, тут было дело взглядов. Вике было 15, когда она присоединилась к Еве в пустых классах Колдовстворца, чтобы тренироваться. И несмотря на хорошо поддерживаемую форму, ей было тяжело. Для неё это было тяжело в её время, поэтому она считала, что детям будет начать либо чуть раньше, либо чуть позже, но ни тогда, когда обоим нет 12. А вот Ева считала, что чем раньше, тем лучше. – Вика, я начну с азов, – натерпевшись злого взгляда сестры, выпалила Ева, устало всплескивая руками. – Понятное дело, что я не буду их учить сейчас душить кого-то или бить с вертушки в череп! Но хотя бы что-то, для основы, они должны знать! Я могу уделать самого сильного колдуна в мире просто правильно размахивая конечностями. Магия это хорошо, но физическая сила всегда лучше! И ты это знаешь. Вика вздохнула, разворачиваясь и выходя из зала. Дубовая дверь с хлопком закрылась. Наверное, она не стала разбираться, потому что всё ещё была слегка напугана неожиданным пробуждением. Она, если посмотреть с другой стороны, вообще ещё не до конца проснулась! Два слова сказала, зло обвела всех взглядом, да и впринципе достаточно. Последнее, что она слышала, прежде чем оторваться от двери, на которую привалилась плечом, вопрос Греты и ответ Евы: – Ты не будешь учить нас душить людей? – Ага, бегу и тапочки теряю. Знать двадцать четыре различных способа, как задушить человека и не научить этому своих племянников? Да я за это в отдельный котел в аду попаду. *** Июль был жарким. Вика с Евой всё же договорились. Вика – уроки по магии, Ева – уроки по боям. Грета всё чаще пользовалась ингалятором – на тренировках совсем выдыхалась, но бросать не хотела. Выигрывал в основном Гарри, но он также признавал, что Грета знает намного больше приемов и умеет запутать. Признавал без собственного позора или ненависти к сестре. Прямо так, как учили мама и тетка. Они все втроём любили позависать на кухне после двух часовых боёв. Ева и не могла ожидать, что дети натурально подсядут на это. Каждый раз они начинали снова и снова. Просили научить чему-то большему, а Еве приходилось копаться в недрах своей памяти, что же такого показать, что смогут повторить дети, которые всё ещё обладали ребяческим неуклюжеством? Но такое всегда находилось, к счастью Греты и Гарри. Барон вытаскивала их из зала, можно сказать, насильно. Она прокатила чашку с бутербродами по столу к сидящим напротив детям. У Гарри всё продолжали расти волосы, а служанки старались сделать из длинных прядей произведение искусства. Грета могла часами перебирать волосы брата уже ближе к ночи, пока Ева или Вика, стояли у окна, рассказывая, что-нибудь из жизни. У Евы свело зубы, пока она жевала соленые огурцы, а Гарри под смех Греты жонглировал спелыми, красными яблоками, одно из которых всё же с громким стуком упало, повредившись об нижний угол кухонной тумбы. Грета продолжала смеяться, а Ева притянула это яблоко себе, осматривая насколько сильно оно разбилось и сколько пыли на него прилипло. Вика любила такие яблоки. Жёлтые, зелёные, маленькие, средние или любые другие она есть отказывалась. Только вот такие – огромные, красные, как кровь, без единого изъяна. Это, с огромной трещиной, Ева съест сама или разделит между детьми, а не то у сестры случится приступ от такого ужасного, по её мнению, вида яблока. Женщина быстро опустила глаза на часы, следя за минутной стрелкой. Через 15 минут начиналось собрание, которое сегодня проводила Ева – Вика куда-то пропала с самого утра, подбросив короткую записку о просьбе подменить её сегодня... во всем. И в общение с детьми, и в разборе с бумагами, и на собрание, и на убийстве очередной важной, но отвратительной, шишки. Барон сестру сегодня не видела. Ей удалось поспать минут тридцать, наверное, и именно в тот момент записка скользнула в щелку под дверью. Караулила ли её Виктория или просто узнала, что Ева дышит в это время умиротворенно и тихо, по энергии? Ева была не уверена, что это сильно заботит её. Главное, что вообще известила, что её сегодня не будет. Прогресс! Уже хоть куда-то движутся! Ева, конечно, издевалась, но так чаще всего и было когда-то. Вика просто уходила под покровом ночи, заматываясь в огромные, толстые шарфы, скрывая лицо, нос, лоб, и оставляя на виду лишь спокойные глаза. Они тоже на счёт этого долго ругались, но видимо Вика всё же усвоила урок. Хотя, Ева начинала слегка волноваться за сестру, пускай отношения, лично у них, начали налаживаться. Сколько бы времени они вместе не проводили, сколько бы не смеялись и не крыли других лютым матов в плечи друг другу, у Вики всё равно были мокрые ресницы. Да и взгляд ничего хорошего не обещал. Она о чем-то думала. Возможно, о чем-то грандиозном, а возможно, о чем-то тупом и опасном. Ева никик не могла подловить её на этой теме – Вика научилась считывать взгляды и последующие действия Евы, так что по-быстрому смывалась, когда понимала, что начнется либо буря, либо допрос. Барон оставалось смириться с одной единственной вещью: Она не узнает либо пока Вика сама не расскажет, либо пока Вика что-нибудь не натворит. – Хотите со мной на собрание посидеть? – Ева заговорчески улыбнулась племянникам, беря в руки нож и намазывая для Гарри масло на белый, слегка затвердевший хлеб. Вика не разрешала, а Барон прямо видела, как у детей загораются глаза при одном упоминание встречи Пожирателей. Ева не боялась разбаловать детей, как собственно и Вика. Пока одна, что-то запрещала, а другая разрешала, в это время кто-то снова что-то запрещал. Это был бесконечый круговорот и всё было вполне сбалонсированно. В семье имелись определенные запреты, которые просто не позволяли неокрепшим умам выйти за рамки дозволенного. – Один раз. В масках. В мантиях. Я разрешаю. На удивление Грета нахмурилась. Она перевела взгляд на улыбающегося Гарри, у которого тоже в глазах вычерчивалось непонимание, почему сестра резко похолодала. – Круциатус, тетя, – Грета покачала головой. Она в первую очередь пыталась отгородить от этого зрелища Гарри, но Ева знала, что она сама, если увидит красный луч боли, не выдержит. И она была права – они всё ещё были детьми. Один вон, до сих пор не знал, что вообще это такое «Круциатус»! Наверное, Гарри это слово показалось даже смешным. Для них, от рождения разговаривающим на русском, некоторые заклинания в произношение казались смешными. Именно поэтому, не зная, что может вытворять волшебное слово, можно запросто спутать его с чем-то безобидным. Та же самая «Авада Кедавра». Но Ева тоже не чокнулась ещё. – Грета, мы не в фильме ужасов, где вы оказались в гостях у сумасшедшей родственницы. Приглашая вас на собрание, я естественно автоматически приношу клятву, что вы этого не увидите, – со всей серьёзностью сказала она, не смотря на Гарри. Тот уже кажется даже смирился, что его явно не будут посвещать в большинство дел. Он не злился и не обижался, скорее всего, была просто горечь, но и Ева, и Вика не хотели бы, чтобы он её чувствовал, но пока что не могли ничего поделать. Они так думали и о Грете – о том, что она ещё не доросла, но внезапное падение настроение при упоминании того, что происходит на собраниях, заставило задуматься по лучше о том, чему их учат на первом курсе в Хогвартсе, ведь детей чуть ли не за пределы поместья гнали, когда начинались собрания. Может это и не такая плохая школа, как думали Ева и Вика? *** Собрание проходило тихо. Все Пожиратели заметно расслабились, когда за вечно злой правой рукой Миледи, зашли закрытые масками дети. Несомненно – дети Миледи, и пускай большинство не видели их со смерти Милорда, какая-то часть им подсказывала, что трогать их сегодня не будут. Белла то и дело зевала – в отличии от Евы она спала, но в этом и была проблема. У Блэк была проблема, которая требовала вмешательства врача, но опять же не доходили руки. Сколько бы не спала Беллатрикс всё равно в сон клонит, а глаза весь день закрываются. Как ни спит три дня, так всё прекрасно. Лучше, не спавшей одну ночь, Вики выглядит. Но вот Еву в этом доме не обгонит никто. Эта девушка умела всё, кроме того, чтобы выглядеть отвратительно после длительного отсутствия сна. Она вполуха слушала отчёт Яксли, краем глаза наблюдая за разложившимся на диванчик племянниками. Они, особенно теперь Грета, прекрасно понимали, что в их присутствие ничего сверхестественного они не увидят. Но дело было в другом и Барон это понимала. Сама мысль оказаться там, где во главе когда-то окажутся они, вызывал трепет в груди. Ева бы назвала вещь своим словом – возбуждение. Оно накрывало с головой, а эта мрачная, пропахнувшая кровью, насилием и ублюдством атмосфера то больно давила на глаза, то заставляла приятно сжиматься сердце. – Ещё раз, – Ева упустила момент об завершение нападения, на пару секунд выпав из реальности. Неужели так влияют племянники? Да вроде нет, она бы не сказала, что они отвлекают её своим присутствием. Яксли повторил последние два предложения, ещё раз продиктовав фамилии тех, кто был в его команде – вечером этим людям за хорошо выполненную работу выплатят с десяток галлеонов, пускай большинство тут в этом вообще не нуждался, хотя они и не отказывались. – Хорошо, – после минутного молчания, они продолжили. Ева глянула на почти уснувшую Беллу, вспоминая детали её вчерашней работы. Еле вспомнив кто состоял в группе Блэк, она сделала чёрточку снизу, готовясь записать следующую фамилию. Рядом с именем Беллы она пририсовала сердечко, как только Северус начал говорить после лёгкого взмаха рукой. Потом опомнилась, вспомнив, что отчёт будет отдавать Вике, но по итогу снова плюнула, в мыслях отмахнувшись от самой себя. Затем она услышала, что-то странное в пересказе Снейпа, прервав его. – Какой дом? – Маггловский, Миледи, – сухо ответил он. – Это я поняла, – шипяще произнесла она, оглядывая всех взглядом за маской. – Вы видимо забыли, что такое собрание со мной и что мои вопросы не всегда имеют тот самый смысл, который стоит в словарях и состоит в ваших мозгах. Давайте уточним, когда я говорю: «Какой, мать в... дом?» мне не нужен вот это тупое «маггловский», мне нужно когда, как, черт возьми, а главное нахре... зачем. Вспомнили? Могу я получить нормальный ответ, Снейп? Окна резко дрогнули. Хотя нет. Не окна. Весь дом дрогнул с такой силой, что стоявшая у стенки служанка вынуждена была схватится за ближайший выступ в стене. У Евы в голове, конечно же, проскользнула мысль о Вике, но она даже не могла представить какая вообще может быть ситуация, чтобы дом, буквально, чуть ли не... Её пробило на дежевю, когда Гарри закричал, хватаясь за лоб. Грета бросилась к нему, но Ева уже видела, как из под маски у девочки капает кровь. Барон впервые за весь день ощущала энергию сестры, которая металась сверху вниз так, что ещё немного и Еву вырвет. Её собственное сердце стучало, просясь к страдающей родственной душе. – Что ты наделала?! – Она закричала, зная, что где бы Вика сейчас не находилась, она услышит её. А Вика находилась дома. А Евин крик ударился об стены, разносясь по всему поместью. А Гарри кричал всё сильнее. А у Греты дрожали руки и туманились глаза в вырезах маски от потери крови. А Белла зачем-то хватала её, вскочившую на ноги, за руки. Она звала её сокращённо, как всегда звала при Пожирателях: – Ва! Ва, родовая магия! Она качает магию из дома! Она качает магию из тебя! А крики смешались в один, пока она не услышала свой собственный, прежде чем всё закончилось. Её неожиданно отпустило, почти откинув, но Белла придержала её. Взгляд упал сначала на диван, а потом уже на продолжавший дрожать дом. Грета была без сознания, а Гарри вжимал маску в лоб, но хотя бы больше не кричал. Магия всё ещё текла по венам, но Ева чувствовала, как мало её осталось. – Найди её, – Барон тяжело опустилась в кресло, обхватывая пальцами ледяное запястье, так как до сих пор не могла понять жива ли вообще. Пол и стены продолжали дрожать. Гарри на диване на русском ласковыми словами звал Грету, едва ли сам не теряя сознание. – Прошу найди. Успокой и проверь, что она в порядке. А потом скажи ей, что я убью её голыми руками.