Истории Ордена охотников

Без размолвок недолго длится любовь. Овидий

Июнь 1889 То, что Ринальдо распирало от желания поговорить, было видно еще с того момента, как он переступил порог трапезной. Едва дождавшись завершения предобеденной молитвы, он с грохотом упал на скамейку напротив и впился в Оливье с Роландом горящим взглядом. — Парни! Парни — и Брадаманта, конечно! — он с уважением кивнул Первой, сидевшей от него по левую руку. — У меня беда, трагедия, горе, я отправлюсь в монастырь, приму постриг в монахи, целибат и обет безбрачия и вообще никогда не взгляну на женщину! Оливье тяжело вздохнул, понимая, что от очередной драматической истории, которыми так богат был Ринальдо, отвертеться не удастся, и отломал себе кусок хлеба к супу: — Господи, ну что у тебя снова? Ринальдо выдержал драматическую паузу — ну чисто тебе солист оперы перед кульминационной арией — а потом отчаянно закрыл лицо руками. — Анжелика выгнала меня и выбросила из окна мои вещи! — прозвучало надрывно в тишине. Оливье закатил глаза и едва сдержался, чтобы не выругаться: в трапезной они были не одни, а на людях он все же пытался поддерживать свою репутацию одного из самых ответственных паладинов Ордена. Анжеликой звали владелицу небольшого, но популярного магазинчика, в котором продавали ткани, нити, булавки, пряжу, кружево, ленты и что там еще бывало нужно для пошива одежды. Золотокосая, синеглазая, пышногрудая и стройная, Анжелика лихо управлялась за прилавком, давно оттеснив от всех дел старенького отца, и была мечтой, наверное, каждого второго юного охотника. Ей охапками таскали цветы, дарили модные сладости из самых дорогих кондитерских Парижа и скупали по бешеным ценам китайский шелк, лишь бы подольше побыть рядом в магазине. Почему из всех кавалеров Анжелика в итоге избрала именно Ринальдо, Оливье так и не смог понять. Какого черта их отношения превратились в зацикленный сюжет дешевой любовной комедии — тем более. — Может, не все так плохо? — Роланд, кажется, Ринальдо искренне сочувствовал, и Оливье не знал, восхищаться широтой его души или быть шокированным от того, что бесконечные любовные перипетии хоть у кого-то еще вызывали какие-то эмоции кроме предельного скептицизма. — Вы ведь не первый раз ссоритесь. Пройдет немного времени, она отойдет — и вы помиритесь. — Именно, у вас каждую пятницу ссора, каждое второе воскресенье — разрыв отношений на веки вечные, а каждое нечетное полнолуние — еще какая-то беда, — согласно кивнула со своего места Брадаманта и откусила кусок хлеба. Ринальдо обвел их таким отчаянным взглядом, словно Роланд с Брадамантой последовательно с особым цинизмом воткнули ему по ножу в спину. — Вы не понимаете! — он так патетически взмахнул руками, что Оливье на мгновение показалось: сейчас ложка выскользнет из его пальцев и попадет прямо в лоб кому-нибудь из заместителей капитанов за соседним столом. — На этот раз она сказала, что не хочет видеть меня никогда в жизни! Сказала, что я только заданиями и живу, и что мне на нее плевать, и что если вся моя жизнь крутится только вокруг вампиров, то я могу заниматься любовью с ними и взять третьим к нам мой Фроберж! Оливье все же не сдержался и закрыл лицо ладонью. Ни паладины, ни тем более обычные охотники не имели церковных санов, хотя и подчинялись католической церкви, поэтому на отношения — что брак, что внебрачные — их руководство обычно смотрело сквозь пальцы. То, что кто-то из Ордена заводил себе очередную пассию, становилось поводом для сплетен, а не дисциплинарных наказаний. И все же вот так орать о своих любовных драмах на всю трапезную было за гранью понимания Оливье. Брадаманта смерила Ринальдо долгим взглядом: — Что, какую-нибудь важную дату пропустил? День рожденья? Годовщину? — Даже если действительно пропустил, ничего страшного, — Роланд уже успел доесть суп и тянулся за карпом с молодым картофелем. — Ты лучше других знаешь, что она любит. Подожди несколько дней, затем купи цветы, подарок и иди мириться. Оливье тихо вздохнул и покосился мимо плеча Роланда. Кроме них за паладинским столом сейчас сидел только Малагис, заняв место у самого края. Оливье засмотрелся, как тот с невозмутимым выражением лица, словно стонов и причитаний Ринальдо просто не существовало, отправил в рот последнюю ложку, затем отломал кусок хлеба и принялся методично вымакивать остатки супа на неровном металлическом дне. Сейчас Оливье ему искренне завидовал: честно говоря, он предпочел бы не выслушивать очередную драму с Анжеликой, а спокойно доесть, прочесть определенную уставом молитву и уйти. Однако Роланд рядом и Брадаманта напротив вряд ли бы дали ему скрыться так просто. Красивое лицо Ринальдо тем временем покрылось густым румянцем. — Не пропускал я никакую дату, у Анжелики день рождения в октябре, — буркнул он, пряча за длинными ресницами пронзительно-голубые глаза, ладонь сама скользнула за шею, под волну крупных каштановых кудрей. — Свидание проспал. Да не смотрите вы так, я только с задания был, клянусь, я не хотел, я думал, что встану! Да если я после этого к Анжелике с цветами приду, она меня этим букетом отхлещет по роже! Оливье снова закатил глаза. — Господи, вы по тридцать раз в день сходитесь и расходитесь, сколько можно каждый раз из этого такую драму раздувать? — бросил свою ложку в пустую тарелку и тоже потянулся за рыбой. — Помиритесь на следующей неделе. Поспорим? — хмыкнула Брадаманта. — Не волнуйся так, с Божьей помощью все будет хорошо, — расцвел сияющей улыбкой Роланд. Ринальдо окинул их трех отчаянным взглядом. — Бессердечные вы, вот что! — трагически прозвучало над столом. — Парни! Парни! И Брадаманта, конечно! — если и можно было кричать шепотом, то именно это Ринальдо сейчас и делал. Прокравшись у стены, он плюхнулся на привычное место возле Брадаманты и потянулся к тарелке. — У меня радость! Вы не поверите! Оливье опустил руку с куском хлеба: — Ты предобеденную молитву пропустил, ты в курсе? Ринальдо, уже готовый отправить в рот первую ложку, закатил глаза. — Ты больший зануда, чем грандмэтр Фролло, ты в курсе? — передразнил в тон, бросил ложку в тарелку и соединил ладони в молитвенном жесте. — Pater noster qui es in caelis… Монотонное и совершенно лишенное малейшей религиозности бормотание звучало еще несколько секунд, затем Ринальдо с чувством достойно исполненного долга опустил руки и снова взялся за суп. — Так вот! — прозвучало уже в полный голос. — Вы ни за что не догадаетесь, что случилось! — Анжелика, — коротко бросила Брадаманта. — Точно Анжелика, — лучезарно улыбнулся Роланд. — Что бы это еще могло быть, и в самом деле, — вздохнул Оливье. На этот раз за паладинским столом были опять они четверо, да еще в углу, подальше от Роланда, молча мрачно ел свой суп Астольфо. Сейчас Оливье искренне сожалел, что не было Гано: сам он его терпеть не мог, но при Гано у Ринальдо хоть немного держался язык за зубами. Тот на их догадку обиделся: — Да вы просто завидуете, потому что у самих личная жизнь на нуле! Не просто «Анжелика»! — Хорошо, хорошо, не «просто Анжелика», а «невероятная и несравненная Анжелика», — с набитым ртом отозвалась Брадаманта. — Зря ты так, Оливье только вчера на свидании был, — легко добавил Роланд. — Сам знаешь, как он популярен у девушек. Оливье скривился: — Так, только мне кости перемывать не надо. С противоположного края стола громыхнуло: обернувшись вместе со всеми, Оливье увидел Астольфо. Тот стоял, уперевшись обеими руками в потертые доски и приковывая заинтересованные взгляды даже из-за соседних столов, затем крутнулся на каблуках и вылетел из трапезной. Роланд проводил его обеспокоенным взглядом. — Он ведь почти не поел… — протянул, отправляя в рот очередную ложку. — Оставь его: если уж до паладина смог дослужиться, сам разберется, сколько ему есть, — Оливье вернулся к своей тарелке. Роланд нахмурился. — Но Астольфо еще растет, — он потянулся за новым куском хлеба. — Ему нужно нормально питаться, чтобы быть крепким и здоровым. — У Эсту последнее задание не задалось, — Брадаманта тоже вернулась к остаткам своего супа. Ласковым «Эсту» она окрестила Астольфо чуть ли не с самого начала их знакомства, безапелляционно объяснив, что на ее родине его бы именно так и звали, и не отходила от этой привычки никогда. — Двое новичков из его отряда упустили последнего вампира. Мелкий уже второй день ходит психует, выгнал отряд на дополнительную муштру, сам на людей бросается. Перебесится немного и снова будет нормальным. Ринальдо обвел их шокированным взглядом. — Вам правда это интереснее, чем мой рассказ?! — спросил так возмущенно, что у Оливье нестерпимо зачесался язык ответить максимально честно. Роланд примирительно поднял руку. — Прости, прости, — на его лицо снова вернулась привычная сияющая улыбка. — Так что там у тебя? Ринальдо гордо выпрямился: — Мы с Анжеликой решили обвенчаться! Повисла звонкая тишина, только слышен был стук ложек о металлическое дно тарелок. Ринальдо смотрел на них и с каждой секундой все больше закипал. — Да скажите наконец что-нибудь! — не выдержал в результате. Оливье смерил его долгим взглядом и тяжело вздохнул. — Какой это уже раз за последний год? — ни к кому конкретно не обращаясь, задала вопрос Брадаманта. Оливье снова вздохнул. — Третий, если не ошибаюсь, — отозвался Роланд. — И седьмой за все годы их отношений, кажется. — Ты что, все это еще и считаешь и помнишь? — скривился Оливье, потирая пальцами переносицу. Роланд ответил ему лучезарной улыбкой: — Да не то чтобы, оно просто как-то само. — На этот раз все по-другому! — вспыхнул и немедленно бросился защищаться Ринальдо. — Теперь у нас все серьезно! — Ты каждый раз так говоришь, — Оливье бросил на него тяжелый взгляд. — А я, кстати, видела на днях твою Анжелику с каким-то темнокожим молодым человеком в белом цилиндре, — Брадаманта первой покончила с супом и отодвинула тарелку. — Они так мило общались. Ты уверен, что она этого венчания действительно хочет, а не крутит роман — а то и не один — на стороне? — Что?! Ложь! Анжелика бы ни за что так не поступила! — Ринальдо сорвался на ноги, как совсем недавно Астольфо. — У нас чистая, верная и преданная любовь! — Да, конечно, — скептически выгнул бровь Оливье. — Ты каждый раз так говоришь. — Трудно не согласиться, — Роланд извинительно улыбнулся. — Все-таки, ваша с Анжеликой история полнится разными эпизодами. — Ну, твои любовные перипетии — твое личное дело, так что могу только пожелать удачи, — добавила Брадаманта. — Только не приходи потом к нам плакаться, — подытожил Оливье. Ринальдо обвел их трагическим взглядом, и мгновение Оливье казалось, что сейчас он тоже вылетит из трапезной. Но, похоже, у него голод все же победил: выдержав драматическую паузу, Ринальдо плюхнулся назад на скамейку. — Ироды вы. И сердца у вас нет, — буркнул только хмуро и склонился над своей тарелкой.